Как женщины боролись за избирательные права. Публикуем фрагмент книги «Суфражизм в истории и культуре Великобритании»

В начале ХХ века в суфражизме происходят серьезные изменения. Появление в 1903 году Женского социально-политического союза (Women's Social and Political Union, WSPU) — «юного задорного авангарда женского движения» — внесло много нового в стратегию и тактику всего движения. Союз стал организатором массовых кампаний, воспринимавшихся неоднозначно, но постоянно привлекавших общественное внимание. Его «пропагандистская машина была, пожалуй, самой впечатляющей и эффективной из когда-либо существовавших в Англии».

В ряде работ по истории милитантства — наиболее воинственной, радикальной части суфражистского движения — отмечается, что деятельность WSPU во многом носила рекламный характер. И действительно, все их мероприятия были зрелищными, немного скандальными, сознательно направленными на то, чтобы привлечь внимание публики и попасть на первые страницы газет. Поскольку суфражистское движение к началу ХХ века утратило свою новизну и к нему проявляли мало интереса, самые решительные поборницы избирательного права были вынуждены искать более действенные меры для влияния на парламент, правительство и общественное мнение. Ими стали акции милитантского характера.

Э. Панкхерст, супруги Петик-Лоуренс, Э. Кени и другие лидеры WSPU провозгласили, что раз женщины не имеют права участвовать в принятии законов, они и не обязаны этим законам повиноваться, то есть призывали к использованию тактики гражданского неповиновения, чем, по сути, и было милитантство. Начало этому было положено К. Панкхерст и Э. Кени 13 октября 1905 г. на встрече с избирателями кандидата от либеральной партии лорда Эдварда Грея: суфражистки прервали его выступление выкриками «Право голоса для женщин!». Их арест наделал много шума и попал на первые страницы газет.

По мнению специалиста по политической истории Великобритании К. Эйкина, «этот инцидент привлек больше общественного внимания к вопросам женского избирательного права, нежели целый год мирной агитации». Для WSPU эта акция имела положительные последствия. Его заметили, у него появились сторонники по всей стране, казна пополнилась новыми пожертвованиями. Организация стала общенациональной, и ее штаб-квартира переместилась в Лондон. С этого момента практически все акции WSPU были направлены на привлечение внимания публики. Удержать женский вопрос на первых полосах стало их важнейшей задачей.

Многие мероприятия суфражисток были не только рекламными, но и протестными: сенсационные сообщения об их действиях становились прекрасной возможностью выразить свои политические требования. Воинственными поступками и радикальными акциями они подрывали традиционные представления о несовместимости женственности и публичной активности. WSPU и Женская лига свободы (Women's Freedom League, WFL) стали использовать новые, не применявшиеся ранее методы политической борьбы.

Милитантки были первыми, кто начал агитировать на улицах. Они устраивали импровизированные митинги на городских площадях и уличных перекрестках, собирая вокруг себя прохожих, продавали суфражистскую прессу и раздавали листовки. Были одними из первых, кто применил такую форму уличной рекламы, как «сэндвич»: они дефилировали по улицам, повесив на себя плакаты с суфражистскими лозунгами. Подобные действия воспринимались обществом крайне неоднозначно. Если к началу ХХ в. выступления дам на собраниях, проходивших в помещениях, стали уже привычным явлением, к ним относились достаточно спокойно и даже благожелательно, то появление женщин на улицах все еще шокировало окружающих.

С точки зрения большинства представителей среднего класса (рабочие относились к этому более терпимо), такие действия были нарушением всех норм приличия, они компрометировали не только самих женщин, ведущих подобную агитацию, но и их семьи. Эта позиция отражена в рассказе писательницы-суфражистки Ады Нилд-Чью «Мужчины, женщины и избирательные права» (Men, Women and the Vote), построенном в форме подслушанного разговора на приеме в типичной буржуазной семье, к несчастью имеющей среди своих членов милитантку:

— вы думаете, женщина, которая проповедует, стоя на ящике, на углу улицы, будет считаться с приличиями? Я никогда не знаю, где натолкнусь на нее. Она постоянно делает из меня дурака. Стоит на улицах, по которым я обычно хожу и где все меня знают, и продает свои грязные суфражистские газетенки, умоляя людей купить их, как настоящая уличная проститутка. В другой раз она не продает, а стоит с этими глупыми листовками и сует их каждому проходящему — Тому, Дику или Гарри!

— О боже мой! — заговорила одна из присутствующих дам. — У нее нет никакого уважения даже к своему внешнему виду! Стоя по колено в грязи со всем этим барахлом в руках, она не может даже зонтик открыть во время дождя, и вода льется на шляпу и платье. Как можно элегантно выглядеть в таких условиях?

Этот фрагмент, приводящий мужскую и женскую точки зрения на проблему, показывает, что в общественном сознании уличные выступления суфражисток ассоциировались с вызовом образу традиционной женственности и поведением проституток, что и понятно, ведь последние были единственными в то время «публичными» или «уличными» женщинами. Агитирующие суфражистки достаточно быстро стали излюбленным объектом карикатуристов.

Еще более шокирующей феминистской репрезентацией был образ голодающей и подвергшейся насильственному кормлению суфражистки. Про- и антисуфражистские художники скрещивали копья вокруг виктимизированной женственности, и в английской прессе регулярно появлялись изображения хрупкой девушки, подвергающейся насилию со стороны жестоких докторов, с одной стороны, и мужеподобной карги, окруженной страдающими медсестрами, — с другой. Отвергая комфорт, окутывающий тело представительницы среднего класса, и отказываясь представлять радующий глаз образ традиционной феминности, такие репрезентации заставляли пересмотреть определения как женственности, так и зрелищности.

Обращение с женщинами как с уголовными преступницами и насильственное кормление вызвали негативную реакцию общественного мнения и сделали милитанток в глазах многих мученицами, страдающими за свои убеждения. В 1909 году 116 врачей направили в Кабинет министров петицию с выражением протеста против насильственного кормления как практики, наносящей непоправимый ущерб здоровью заключенных; вопрос о жестоком обращении с суфражистками в тюрьмах регулярно поднимался в парламенте. Даже The Times опубликовала язвительное письмо Б. Шоу по поводу насильственного кормления, впоследствии широко цитировавшееся не только английскими участницами движения, но и суфражистками из других стран:

«Я постараюсь с помощью Фабианского общества устроить для мистера Гладстона (Герберт Гладстон — министр внутренних дел, — прим. редакции) банкет, которому бы позавидовал сам Сарданапал. Самые тонкие вина и самые изысканные блюда будут заготовлены, невзирая ни на какие расходы. Но мы ставим одно условие: вкушать все это можно только с помощью носовой трубки; синематограф должен все время снимать, отмечая для удовлетворения общественно го мнения все симптомы глубокого наслаждения, которыми он убедит нас наконец в справедливости своих неоднократных уверений, что насильственное кормление суфражисток представляет скорее ласку, чем мучительную пытку».

Умеренные суфражистки вслед за милитантками начинают искать и применять новые формы пропаганды своих идей. В 1907 г. особую популярность снискали массовые демонстрации и процессии, их инициатором был Национальный союз суфражистских обществ (National Union of Women's Suffrage Societies, NUWSS). Благодаря организации череды впечатляющих беспрецедентных шествий в период с 1907 по 1913 г. суфражистки разработали новый тип политического зрелища, в котором использовались все виды привлечения внимания публики: яркие костюмы, декорации, расшитые знамена, оркестры и т. п.

Самая крупная в истории суфражизма демонстрация, получившая название «Женское воскресенье» (Women’s Sunday), собрала, по некоторым данным, до 500 тыс. человек, она была организована WSPU в Гайд-парке 21 июня 1908 г. Но наиболее зрелищной, по свидетельству современников, являлась Женская коронационная процессия (Women's Coronation Procession), прошедшая 17 июня 1911 г. В изданной в виде листовки программе мероприятия было написано:

«Эта процессия представляет женщин не только нации и великой империи, принадлежностью к которой мы гордимся, но и всего мира».

Инициированная WSPU, эта акция была поддержана всеми суфражистскими организациями и стала прекрасной демонстрацией женской солидарности в борьбе за право голоса.

Еще одним впечатляющим мероприятием было так называемое Великое паломничество (Great Pilgrimage) 1913 г., организованное NUWSS: многочисленные отряды суфражисток, одетых в специально разработанную по этому случаю униформу (в суфражистской печати рекламировалось «идеальное платье для паломничества, обеспечивающее комфорт в любую погоду»), в течение нескольких недель стекались со всех уголков Англии, сливаясь в одну колонну, движущуюся к Лондону.

В ходе массовых акций их участницы не только демонстрировали желание женщин получить право голоса, но и старались утвердить в массовом сознании положительный образ суфражистки, ибо женщина, занимающаяся общественной деятельностью, по-прежнему ассоциировалась с бесполым либо мужеподобным существом. Поэтому активистки движения отстаивали свое право на новую форму женственности, соединяя ее традиционный образ с духом политической борьбы, и выражали надежду на то, что традиционное восприятие женственности может сочетаться с традиционным же восприятием гражданственности. Это объясняло повышенное внимание к декорациям процессий и внешнему виду самих участниц: своими изящными туалетами они опровергали утвердившиеся стереотипы. К тому же «образы элегантных женщин, несущих знамена, привлекали большее внимание, чем их речи».