
В этой рубрике мы публикуем рецензии на книги. А также анонсы и отрывки книг, готовящихся к выходу в ведущих российских издательствах.
Женщины соблазнённые и женщины публичные. Глава из книги Антуана Лилти «Публичные фигуры: изобретение знаменитости»
Сегодня жизнь селебрити обсуждается повсюду — в обычной прессе, в кино и на телевидении, на радио и в интернете. Однако историки не склонны ими интересоваться. Откуда берутся те самые звёзды, которые заполонили наши экраны и воображение? И что общего у Жан-Жака Руссо и семьи Кардашьянов? В «Издательстве Ивана Лимбаха» выходит исследование современного французского историка Антуана Лилти «Публичные фигуры: Изобретение знаменитости (1750-1850)». С разрешения издательства интернет-журнал «Звезда» публикует главу из книги — о соблазнённых поклонницах и первых женщинах-селебрити.
Когда Шатобриан вспоминает о визитах к нему влюбленных читательниц, он повторяет известный стереотип о чрезвычайной эротической притягательности знаменитого человека. Наиболее полным воплощением подобной эротизации знаменитостей выступает, конечно, Байрон. Знатоки, не боясь переусердствовать, без устали цитируют письма его поклонниц, где так явственно вырисовывается фантазматический переход от воображаемого к реальному.
О власти Байрона над женскими сердцами должны свидетельствовать, например, письма Изабеллы Харви, проникнутые трепетным желанием. «Вы говорите,
Фигура соблазненной поклонницы, мечтающей о встрече со знаменитым писателем или музыкантом-виртуозом, чтобы ему отдаться, вызывает много вопросов. Не идет ли речь о банальном клише, мужском фантазме, быстро превратившемся в стереотип?

В 1820-е годы, когда популярность Байрона достигла наивысшей точки, английская критика донельзя раздула тему истеричности женской части публики, описывая ее как настоящую болезнь, эпидемию влюбленности в писателей, в которой литературный аспект невозможно отделить от эротического. Это коллективное помешательство, по их мнению, было признаком глубокого общественного и нравственного разложения.
Во второй половине XIX века шельмование истеричных поклонниц будет подхвачено, с одной стороны, викторианскими писателями, а с другой
На самом деле Байрон, равно как и Шатобриан, равно как до них и Руссо, получал от читателей множество писем. Архив Байрона дает искаженное представление о реальности, ибо в нем отложились главным образом письма восторженных поклонниц поэта, льстящие его самолюбию, которые он хранил с особой бережностью. «Кто не хочет понравиться женщинам?»
Что касается обычных читательниц, их письма нередко производят впечатление игривости, а не страстной влюбленности. Читательницы говорят о близости с автором, которого они часто отождествляют с его персонажами, в то же время сохраняя ироническую дистанцию между ними самими и их эпистолярным выступлением. Некоторые, пользуясь анонимностью, подыгрывают Байрону, в пандан ему приоткрывая завесу над своей частной жизнью, чтобы потом заронить в душу адресата сомнение в подлинности их рассказа
Читательница, обольщенная великим писателем настолько, что готова начать с ним эпистолярный роман, сама становится героиней романа. В 1844 году, когда Шатобриан переписывал свои мемуары, Бальзак опубликовал роман «Модеста Миньон», в котором юная провинциалка вступает в переписку со знаменитым парижским поэтом Каналисом. Иронически осмысливая роль литературных репутаций и влияние знаменитости, автор помещает роман в контекст тогдашней эпохи.

За год до этого на французский были переведены письма Беттины фон Арним к Гёте, и Бальзак, написавший тогда на них рецензию, дает главной героине имя, заимствованное из «Вильгельма Мейстера», и придумывает ей сестру по имени Беттина. Прозрачнее намека не придумаешь! Публикация писем Беттины снова привлекла внимание к практике переписки со знаменитым писателем, которая не прерывалась со времен Руссо. Бальзак был прекрасно об этом осведомлен, и не только потому, что сам получал письма от читателей и читательниц, но также потому, что его отношения с госпожой Ганской, которой посвящен роман, начались с переписки между ними.
Интерес Модесты Миньон к Каналису развивается в два этапа. Живая страсть к литературе своей эпохи, особенно к великим писателям
«Модеста увидела на витрине книжной лавки литографический портрет одного из ее любимцев, Каналиса. Вы знаете, сколь несхожи с оригиналом эти наброски
— следствие нечистоплотности дельцов, которые распоряжаются лицами знаменитостей так, будто их физиономии стали уже общественным достоянием. Вот и Каналис, изображенный в весьма байронической позе, являл взорам публики длинные волосы, стремительно ниспадающие на непокрытую шею, и несоразмерно большой лоб, каковой должен быть у всякого барда. Высокий лоб Гюго сгубил не меньше роскошных шевелюр, чем слава Наполеона— подававших надежды капралов».
Бальзак вводит в самое сердце романа нарочито ироническое изображение неприглядных рекламных трюков, призванных увеличивать продажи дешевых портретов, которые, с одной сто роны, вульгарны, выступая объектом рыночных технологий, а с другой

В конце романа Модесте, неожиданно разбогатевшей после триумфального возвращения ее отца, предстоит выбрать одного из трех претендентов на ее руку: аристократа, представляющего традиционную элиту, знаменитого поэта и, наконец, его секретаря, мудрого Эрнеста де Лабриера, который не может похвастаться ни богатством, ни талантом, но который в конце концов покоряет героиню искренностью своих чувств.
Торжество буржуазной добродетели? В некотором смысле
Однако проблема юной девушки, соблазненной знаменитым мужчиной, или, если здесь позволительно прибегнуть к анахронизмам, проблема «groupie» Поклонница рок-группы (англ.), выявляет существенную разницу в положении между знаменитостями мужского и женского пола. В случае Шатобриана и Байрона знаменитый мужчина обольщает женскую часть аудитории и вынужден спасаться от ее навязчивых преследований. Знаменитая женщина, напротив,
В 1852 году Гарриет Бичер-Стоу добивается неслыханного успеха, опубликовав аболиционистский роман «Хижина дяди Тома», бестселлер, продажи которого в первый же год составили 300 000 экземпляров в Соединенных Штатах и полтора миллиона в Великобритании. Во время рекламного тура в Англии, организованного издателем книги, Гарриет часто приходится оставаться в галерее, отведенной для дам, где она скрыта от взглядов посторонних, а выступают перед собравшимися ее отец или брат. Но уже появляются ростки будущих перемен. После успеха романа «Джейн Эйр» (1848) и возникших споров относительно личности и пола автора чрезвычайную популярность приобретает Шарлотта Бронте. После смерти Шарлотты (1855) Элизабет Гаскелл выпускает ее отчасти беллетризованную биографию, прочно закрепившую правомочность образа женщины-писателя.

Символично появление во Франции Жорж Санд. Знаменитая не только книгами, но и публичным стилем жизни, политической активностью и бурными романами, Жорж Санд подвергалась нескончаемым нападкам. Впрочем, она предусмотрительно взяла себе псевдоним, под которым выпускала все свои книги начиная с первой (1832), причем псевдоним мужской (Жорж Санд).
Как и многие пишущие женщины, она даже хотела печататься анонимно, но издатель из соображений выгоды убедил ее придумать себе псевдоним. Вообще же, несмотря на успех «Индианы», ей на первых порах удается держаться в тени. Она напускает такого тумана, что многие читатели из числа тех, кто знает ее лишь по имени, еще долго спорят относительно того, мужчина она или женщина. В «Истории моей жизни», которую Жорж Санд опубликовала через двадцать лет после описываемых событий, уже находясь на вершине славы, она вновь говорит о желании анонимности, хотя чтó тут преобладает
«Будь моя воля, я бы никогда не избрала себе ремесло литератора; еще менее я жаждала бы знаменитости. Я мечтала жить в тени, и после издания „Индианы“ вплоть до выхода „Валентины“ мне удавалось сохранять инкогнито, вследствие чего газеты всегда жаловали мне титул „месье“; я льстила себя надеждой, что этот скромный успех никак не скажется ни на моей склонности к домоседству, ни на моем окружении, состоящем из столь же малоизвестных людей, как и я сама». Но она добавляет, что быстро убедилась в тщетности этой надежды. Ей приходится принимать праздных зевак, доброжелательно и недоброжелательно настроенных просителей. «Увы! очень скоро я и дома должна была распрощаться с покоем и, подобно Жан-Жаку Руссо, бежать оттуда, безуспешно ища одиночества».

В изданный Луи Журденом и Таксилем Делором сборник биографий под названием «Знаменитости дня» попала только одна женщина
«По какому праву биограф будет копаться в частной жизни женщины, сообщая читателям о ее увлечениях и антипатиях, твердости или уступчивости? Впрочем, про иную женщину скажут: у нее необыкновенный талант, она художница или поэтесса, она поет, она пишет, она рисует, она ваяет; у публики есть законное право знать, кто она, как она живет, как любит, как страдает. Что у публики есть такое желание, мы признаем. Но что у нее есть право его удовлетворять, совать нос в личную жизнь женщины, судить и рядить о каждом ее действии и каждом слове, не забывая даже о ее романах, чтобы посмеяться над ее чувствами или их извратить,
— это мы отрицаем».
Гендерная структура знаменитости довольно долго была устроена таким образом, что ставила женщин-авторов в неравное положение с мужчинами. Даже в конце века и в Прекрасную эпоху женщины, занимающиеся литературой, будут разрываться между желанием успеха и знаменитости и такими традиционно «женскими» добродетелями, как скромность и преданность домашнему очагу. Как стать публичной фигурой, не вступая вместе с тем в конфронтацию с принятыми нормами общественной жизни? Задача тем более трудная, что отныне слишком нарочитое проявление скромности воспринимается критиками как завуалированное желание знаменитости. Многие женщины оказываются заложниками этой ситуации.
***
Читайте также:
- Как стать счастливым? Философ Люк Ферри об античных стоиках и современности.
- Должны ли заёмщики платить по долгам? Социолог Уле Бьерг о философии и политике денег.
- «Сон рождает чудовищ». Биолог Александр Панчин объясняет, почему люди верят в мистических существ, экстрасенсов, астрологию и магию.
- «Петруха и медсестра»: отрывок из книги Ольги Романовой «Русь сидящая».
- «Элегантно обволакивающий дурман»: три рецепта коктейлей из книги «Конец воздержанию!».