«Из хаоса в кутюр»: лекция Людмилы Алябьевой в ЦГК

Давайте попытаемся понять, как развивалась мода на протяжении полутора веков. Та система моды, с которой мы до недавнего времени имели дело, сложилась именно в 19 веке. Это стало возможным, потому что для нормального функционирования такой системы должны были сыграть несколько важных факторов. Первый: пусть не массовое, но широкое производство одежды, которая становится всё доступнее. Второй: наличие каналов распространения информации о моде (журналов и модных показов). Третий: площадка для демонстрации и потребления модных трендов, роль которой сыграл город. В 19 веке эти факторы совпали.

Распространение моды происходит по очень понятной схеме. Георг Зиммель сформулировал эту схему в виде теории вертикального просачивания: сперва мода зарождалась в самых высоких слоях населения, которые вводили модные тренды, а затем они проникали ниже и становились массовым явлением, после чего наверху снова начинали искать, что бы такое ввести в моду, чтобы отличаться от большинства. Такая схема работала, конечно, не только с модой, но и со многими другими явлениями и тенденциями. Скажем, загар. Конечно же, мода на загар появилась не в результате того, что Коко Шанель случайно обгорела на солнце, как гласит одна из легенд. Просто в обществе сложилась определённая ситуация: бледная кожа перестала быть признаком принадлежности к элите, а наличие загара — признаком того, что человек долгое время проводит на работе под лучами солнца. Большинство низкостатусных работ в двадцатом веке переместилось с полей в закрытые помещения, так как общество из аграрного стало индустриальным. И ровно поэтому загар перестал считываться как признак принадлежности к рабочим слоям и начал считываться как признак наличия свободного времени и денег на путешествия.

По схеме «вертикального просачивания» модные тренды распространялись до конца пятидесятых годов. Самым последним и самым значительным стилем, у которого не было альтернатив, оказался New Look Диора. В 1947 году он показал свою коллекцию, встретив значительное сопротивление общественности в Америке и Австралии: и в самом деле, о каких корсетах, перчатках и метрах ткани могла идти речь, когда Европа была фактически разрушена? Тем не менее, New Look прижился. А вот после него, в 60-е годы, ситуация начинает активно меняться, потому что шестидесятые — это десятилетие бума молодёжных культур. На авансцену выходит лишённый стилистических ограничений молодой потребитель, который начинает активно экспериментировать с гардеробом и совершенно иначе смотрит на костюм.

Но, конечно, субкультуры, создавшие свой особый гардероб, существовали и задолго до бума шестидесятых. Прародителями хип-хопа, афроамериканского дендизма, были «зутиз», возникшие в начале сороковых годов. А если ещё раньше? Скажем, ещё в 18 веке в Англии существовали «макарони», которые уделяли очень много внимания внешнему облику. Представьте себе контекст того времени: кого могли называть столь уничижительным словом? Тех, кто заимствует чужие культурные коды, ориентируясь, в частности, на Италию или Францию.

В самой Франции примерно в то же время возникли инкруаябли и мервейёзы — представители роялистски настроенной молодёжи. Всё в их поведении — то, как они говорили, двигались, одевались — свидетельствовало, что они стремятся соотнести себя с конкретной обособленной группой. Есть много легенд и мифов, которые окружают эту субкультуру. Достоверно известно только то, что они носили странные костюмы. Вероятно, создавалось ощущение, что они одевались на барахолке, и это было недалеко от истины: свои костюмы они часто и вовсе создавали самостоятельно. Стриглись специфическим образом, выбривая затылки — стрижка «а-ля виктим», которая отсылала к образу гильотины. Есть и ещё одна легенда — о том, что они устраивали так называемые «балы жертв». В некоторых текстах говорится, что балы проходили в абсолютной темноте: эти люди странным образом двигались, в какой-то мере имитируя судорожные движения человека, которому только что отрубили голову.

Вообще говоря, если вам интересно, как мода работает с субкультурами, я могу порекомендовать вам несколько книг для чтения. Первая из них — «Субкультура, значения стиля» Дика Хэбриджа, абсолютная классика теории моды, которая была написана в 1977 году, в основном на материале, связанном с панк-культурой. Второй текст, которого, к сожалению, нет в русском переводе — «Уличный стиль: с тротуара на подиум» Теда Полимуса. В нём автор формулирует другую теорию просачивания, не такую, как у Зиммеля. Теория Полимуса носит название «bubble up» — пузырьки, которые с улицы поднимаются в высшие общественные слои и активно вмешиваются в творческий процесс дизайнера.

Возвращаясь к субкультурам прошлого, важно рассказать о важной и мощной субкультуре «тедди бойз». Эти люди ориентировались на элитарный гардероб, на аристократическую моду начала ХХ века. При этом важно отметить, что они принадлежали исключительно к рабочему классу. То есть, они одевались, эксплуатирую классовую тему: в Великобритании до сих пор активно оперируют этим понятием, для них это важный элемент контекста. Вообще говоря, большинство субкультур (кроме, пожалуй, хиппи и зутиз) родилось в 50-60 годы именно там. По сути, Британия была основным и активным поставщиком протестных трендов.

Помимо тедди-боев, примерно в те же времена существовали ещё и рокеры. Все, кто смотрел фильм «Дикарь» с Марлоном Брандо, понимают, о чём я говорю. Там достаточно точно зафиксирован этот специфический гардероб, и если смотреть на определённые сцены, то становится видно, что костюм и мотоцикл героя играют огромную роль. И даже когда ребята появляются без мотоциклов, их всё равно опознают весьма однозначно. Благодаря этому фильму стал формироваться молодёжный гардероб, который, по сути, представлял собой высказывание на тему костюма-тройки: джинсов, футболки и косухи. Брандо запустил этот процесс и обеспечил этому стилю мощную рекламу. А продолжил эту эстафету Джеймс Дин в фильме «Бунтарь без причины». К джинсам добавилась кожаная куртка, которая стала неотъемлемой частью молодёжного протестного гардероба: именно так в последующее годы будут одевать «плохого парня».

Важно упомянуть ещё одну британскую субкультуру: модов (это сокращение от «modernist», современный). Помимо пиджачков, брюк и мини-юбок, важную роль в их гардеробе выполняла парка и мопед (в особенности «Vespa»). В целом, именно итальянский дизайн после войны вообще начинает активно развиваться при поддержке США.

Именно на США и пришло время обратить внимание. Если «теды» заимствовали свой стиль из аристократии, пытаясь — забрать и присвоить то, что им не принадлежало, то хиппи протестуют не против определённого класса, но против поколения родителей в целом, против истеблишмента, против правил, которые касались и внешнего вида, и гардероба, и образа жизни. Хиппи ориентируются на совершенно другие правила. В противовес отцам, одетым в костюмы и шляпы, они предлагают совершенно другой вариант телесности. Это важный момент: субкультуры предлагают альтернативную модель не только костюма, но и телесности — именно в этот момент и возникают гендерные революции. Субкультуры расшатывают привычную гендерную модель, сформированную ещё в XIX веке. Согласитесь, в случае с хиппи частенько бывает сложно сказать, кто перед вами — молодой человек или девушка? Все изменения, с которыми мы сегодня имеем дело, стартовали именно тогда. Хиппи протестовали не только против модели общества, в котором они жили, но и против городской индустриальной модели. Не случайно они уезжали из городов в предместья и пытались воплотить утопическую модель повседневности. Понятно, что она не всегда работала, и многие хиппи, потерпев неудачу и разочаровавшись, потом брились, стриглись и шли на работу. Но так или иначе, мы видим, что субкультура — это далеко не только костюмные практики.

Традиционно в нашей культуре город и всё городское связано с искусственностью, а то, что расположено за пределами города — с естественностью и природой. Что любопытно, все «зелёные» и экологические настроения возникают тогда же. Уже в 60-е годы складывается протест против использования синтетических тканей, которые ещё в 50-е рассматривались как чудо и счастье. А в 60-е многие уже начинают задумываться над тем, настолько ли хороша вся эта искусственность. Тогда же начали появляться компании, которые эксплуатировали эту экологическую эстетику, и в результат сегодня мы можем говорить о таком явлении, как зелёный консьюмеризм.

Давайте посмотрим, как складывались отношения мира хиппи и мэйнстримной моды. Хиппи-стиль довольно быстро получил самое широкое распространение. Для хиппи джинсы были символом рабочего класса, предметом одежды с важной историей. Джинсы для них — это пара брюк, которая уравнивает всех. И с точки зрения социальной, и с точки зрения гендерной. Но довольно быстро джинсы оказались вовлечёнными в модный круговорот. Они становились частью какого-то дорогого бренда, и происходил этот процесс очень быстро.

Сегодня разговоры о стиле звучат довольно странно, ведь мы имеем возможность ежедневно отыгрывать самые разные роли. Расширение границ и расширение спектра возможностей постепенно начинает происходить в 60-70 годы. В первую очередь речь идёт о возможности переодеваться и перевоплощаться, об определённой карнавализации. До конца 60-х в мире моды прослеживается жёсткая структура, мода диктует человеку необходимость работать с определенным модным силуэтом. С возрастанием влияния субкультур, с увеличением числа возможностей эта схема перестаёт работать.

Наиболее интересной и хорошо описанной субкультурой, которая в своё время повлияла на моду, конечно, является субкультура панков. Когда они только возникли в Лондоне, мало кому могло прийти в голову, что это станет модным, ведь в панк-культуре буквально всё было направлено на то, чтоб шокировать истеблишмент. Протестный гардероб панков тоже был заточен под эти цели: вспомнить хотя бы футболки с табуированной или экстремистской символикой. Они намерено выбирали оскорбительные антисоциальные атрибуты и выкатывали это в публичное поле. С этой же целью они эксплуатировали нарушение целостности одежды. Рвань, которая появляется в панк-гардеробе, конечно, шокировала общественность.

В этом смысле интересно, как любой беспорядок в костюме, будь то дыра или оторванная пуговица, входит в моду. Деконструкция, швы наружу, ткани, которые имитируют грязь — всё это сегодня стало частью повседневного гардероба. Сегодня элемент панк-стиля оказались элементом уже даже не модного, а мэйнстримного высказывания. Но панки создавали одежду сами, оригинальный панк — это чистый хэндмейд, и в этом его отличие от современных субкультур. И гардероб, и собственное тело были объектом эксперимента.

По сути, панки продолжали работу по размыванию гендерных границ. Часто говорят, что панки наследовали эстетику денди в смысле кропотливой работы с внешним видом: конечно, если речь идёт не про костюм как таковой, а про отношение к нему. Сам гардероб при этом, конечно, был разным.

Но неожиданно все элементы, которые казались оскорбительными или невозможными, были экспроприированы модой. Зандра Роудс, которую называли принцессой панка, в 1977 году выпустила знаковую коллекцию одежды, которая называлась «Концептуальный шик». Она концептуализировала панк, и, что особенно характерно для этой истории, все вещи были сшиты ею из 100 % натурального шёлка, а для украшения использовалось серебро и золото. Так что буквально всё на глазах становится модным высказыванием, а затем — повседневным и мэйнстримным. И тут я хочу вспомнить Элизабет Хёрли на премьере фильма «Четыре свадьбы и одни похороны». До этой премьеры про неё особо никто ничего не знал, а с премьеры она ушла с практически подписанным контрактом с брендом «Estee Lauder». Дело в том, что она пришла в платье из коллекции Версаче 1994 года, которая называлась «Неопанк». Это платье, скреплённое английскими булавками, наделало много шума. Журналисты задавали Версаче вопросы по этому поводу, а он отвечал, что «это всего лишь скучная панк-классика».

Так мощнейшее субкультурное высказывание оказалась частью абсолютного мэйнситрима. Современный гардероб очень интересно деконструировать с такой точки зрения. Мы увидим в нём огромно количество цитат, которые на самом деле и не цитаты вовсе, а случайные пересечения. Помните эту знаменитую сцену в производственной драме «Дьявол носит Prada», где Мэрил Стрип отчитывает Энн Хэтуэй за то, что та не знает, откуда пришёл определённый оттенок голубого цвета? Подобно героине Хэтуэй, мы носим одежду, не подозревая, что когда-то какой-то её элемент был сильным и веским высказыванием.