«Главное, что это был человек». Сергей Пархоменко рассказал о проекте «Последний адрес»

Протест в России «не слился», придёт время — и люди вновь могут выйти на площади, как в 2011-2012 годах. Это мнение известного журналиста Сергея Пархоменко. Он рассказал о нём в Перми, куда приехал с визитом, чтобы рассказать о своём проекте «Последний адрес».

Сергей Пархоменко — ещё и оппозиционер, причём с внушительным стажем. В середине нулевых он вошёл в состав «Комитета 2008» — группу политиков, которые готовились к очередным президентским выборам, в которых в итоге победил Дмитрий Медведев.

В конце 2011 — начале 2012 года Пархоменко стал одним из лидеров так называемого белоленточного движения. На то время пришлись самые массовые протестные выступления этого века, причём прошли они по всей стране. Именно Сергей Пархоменко договаривался от лица недовольных с московскими властями о месте проведения акций.

В конце 2012 года — уже тогда можно было подумать, что протест идёт на спад, — в интервью украинскому телевидению Пархоменко заявил, что «путинская целевая группа постепенно растворится в таких людях, которые выходили на площади». В беседе с корреспондентом «Звезды» московский гость согласился, что этого пока не произошло:

— Для этого власть предприняла колоссальные усилия, — отметил Сергей Пархоменко. — В обществе, в первую очередь через СМИ, посеяли небывалую агрессию, ненависть всех ко всем, сплотили людей общим страхом. До протестов начала десятых годов был один общественный договор — «сытость в обмен на равнодушие». Затем стало понятно, что он уже не устраивает людей. Появился новый договор: «Безопасность в обмен на равнодушие». Но для того чтобы этой безопасностью можно было торговать, надо создать ощущение опасности. Это и сделали.

Сергей Борисович, в том же интервью украинскому телеканалу вы не согласились, что протест сходит на нет. Наоборот, отметили, что «мотор запущен», «копятся протестные настроения»...

— Так и есть. Ничего не забыто ни одной из сторон: ни властью, ни гражданами. Мне кажется, мы сейчас находимся на пороге какого-то подъема гражданской активности — более зрелой, более ответственной.

То есть люди не выходят на площади, но тем не менее...

— Да, не выходят, но только пока.

«Контрреволюционная пропаганда на транспорте»

«Последний адрес» занимается в первую очередь сталинскими политическими репрессиями, «про которые всё понятно». Но, по мнению московского гостя, тема даже таких «старых» преследований всё чаще становится не исторической, а политической, так как политическое давление в стране набирает обороты: «Ещё с Николая I мало что поменялось в отношениях государства и гражданина. Россия остаётся достаточно бесчеловечным государством, которое мало думает о людях, о каждом человеке в отдельности. А в последнее время всё только усугубилось».

В «Последнем адресе» всё крутится... Во-первых, вокруг тех, чьё имя указано на табличках. Во-вторых, вокруг тех, кто заявляет о том, что табличку нужно установить. В-третьих, вокруг людей, которые замечают памятные знаки на стенах домов, проходя мимо.

На пермской встрече в узком круге Сергей Пархоменко показал образец знака. Табличка подчеркнуто дёшево и просто сделана, в частности, для того, чтобы не привлекать охотников за цветметом. Это лист нержавейки 11 на 19 см. Слева, на месте, куда просится фотография жертвы террора, вырезан квадрат. Пустое место — символ опустошённой человеческой судьбы. Рядом — простой текст: имя человека, дата рождения, пара предложений о том, когда его расстреляли и в каком году реабилитировали.

— Этот текст мастер выбивает вручную молотком, — рассказал автор «Последнего адреса». — Причём таблички для всех городов делают в одной московской мастерской: обязательно должно быть единообразие. Кстати, работает молотком человек, который ничего не знал о репрессиях. Но, как рассказывают, однажды он выругался: «Вот суки, сколько человек погубили!».

Те, чьё имя пишут на табличках, — обычные люди

— Главное, что это был человек, — считает Сергей Пархоменко. — Например, я знаю, что в соседней со мной квартире жил контролёр трамвая. Его обвинили в контрреволюционной пропаганде на транспорте. Может, анекдот рассказал на работе или ещё что. То есть не надо думать, что репрессии — это когда одна часть элиты расправлялась с другой.

Если здание, из которого человека увели на смерть, не сохранилось, активисты предлагают вешать табличку на новую постройку. Ещё одна проблема — найти репрессированных, которых забирали из конкретного, например, вашего, дома. Московские архивисты здесь впереди: они сделали сайт, где можно кликнуть на адрес и получить список жертв. В других городах придётся попотеть, чтобы найти нужную информацию.

Памятная табличка — общая собственность

Вокруг имён невинно убиенных должно появиться некое сообщество неравнодушных людей, говорит Сергей Пархоменко. Прежде всего, это человек, который заказывает табличку.

— Он говорит, что хочет оплатить её создание и установку — заплатить 4 тыс. руб. Таким образом, это становится его вещь и его личная память. То есть память уже не только семьи репрессированного.

Далее в сообщество могут войти жильцы дома, которые по закону должны быть не против установки памятного знака у себя на фасаде.

Наконец, третий «герой» акции — это прохожий.

— Там, где это возможно, мы стараемся повесить табличку чуть выше уровня глаз человека, — объяснил Сергей Пархоменко. — Это нужно для того, чтобы прохожий присмотрелся, то есть предпринял некое усилие, чтобы прочесть текст.

Так, по мысли организаторов, путник отдаст дань уважения погибшему. Кроме того, начнёт погружаться в его историю. Вообще, «Последний адрес» — аналог немецкого «Камня преткновения». Во время этого проекта в Европе на мостовых появились сорок пять тысяч булыжников, на лицевой стороне которых находятся таблички с именами жертв Холокоста.

— Человек замечает под ногами текст — останавливается, затем нагибается или присаживается, — рассуждает Сергей Пархоменко. — То есть начинает, не торопясь, общаться с погибшим.

Делать ли памятный знак расстрелянному палачу?

Первые таблички установили 10 декабря прошлого года в Москве. Через пару недель они должны появиться в Санкт-Петербурге.

Организаторы сталкиваются с проблемами и казусами. Когда проект только начинался, Сергей Пархоменко пошёл в московское правительство с просьбой дать документ, разрешающий акцию. Это при том, что деньги на проект собирали через интернет, не просили у чиновников. Но последние были против. Потому что речь в проекте шла не о мемориальных досках, которые делают за какие-то заслуги, а о других формах увековечивания — просто потому, что человек жил здесь. И вот про эту форму ни в каких чиновничьих документах не говорится.

Разрешающей бумаги организаторы акции «Последний адрес» так и не дождались. Всё закончилось тем, что им сказали, чтобы они сами договаривались с жильцами домов, на которых хотят сделать знаки. И это стало для них лучшим ответом.

Ещё о проблемах. В Санкт-Петербурге пришла заявка на установку таблички, посвящённой руководителю местного НКВД. Сначала расстреливал он, а потом расстреляли его. Делать знак ему пока не будут. «Не время, — считает Сергей Пархоменко. — Особенно в начале нашей акции, когда к ней ещё не привыкли».

О казусах. В Москве организаторы получили письмо с просьбой установить табличку на здании, где сейчас находится иностранное посольство. В советские времена именно здесь арестовали одного из горожан. Эту заявку пока тоже отложили на потом, потому что не знают, как к ней подступиться.

Всего у активистов — несколько сотен просьб о памятных знаках. В Перми принимать письма, договариваться с жителями домов и, возможно, властями, будут две общественные организации — Пермский «Мемориал» и фонд «Новая коллекция».

— Будет прекрасно, если человек, увидевший табличку, подумает: «Я на своём доме тоже хочу такую», — считает Сергей Пархоменко. — Тогда табличек будет больше, и появится такой особенный мемориал, части которого можно увидеть в разных городах. Уверен, что «Последний адрес» проживёт очень долго. Главное — начать.

***

• Аналогичный европейский проект — «Камень преткновения» — стартовал в 1997 году. С тех пор установили сорок пять тысяч памятных камней (всего жертвами Холокоста признали 6 млн человек). Заявитель платит за каждый памятный знак €120.

В воскресенье, 1 февраля, Пермский «Мемориал» провёл экскурсию по городским местам, которые связаны с политическими репрессиями.

Всего в Пермском крае насчитывают 37 тысяч жертв Большого террора. И это только арестованные и осуждённые органами НКВД, не считая ещё многих десятков тысяч раскулаченных, депортированных и ссыльных. 7474 пермяка из них были расстреляны. Все эти люди сегодня реабилитированы посмертно.