
«Теперь в Гарлеме наливают смузи». Социолог Виктор Вахштайн — про город как пространство бесконечного эксперимента
Как разные способы мышления о городе овладевают умами людей и меняют повестку? Можно ли предсказать, запланировать и зафиксировать раз и навсегда некую городскую трансформацию? И каким образом «слабые связи» способны спасти город от нежелательных перемен или даже уничтожения? Об этом и не только на лекции «Метафоры города» в Центре городской культуры рассказывал известный социолог Виктор Вахштайн. Публикуем основные тезисы.
Из чего состоят города? Во-первых, конечно, из конкретных мест: зданий и помещений, улиц и тротуаров, набережных и рек, различных инфраструктурных объектов. Во-вторых (а для социологов это всегда было «во-первых», подчеркнул Вахштайн), города состоят из людей и их отношений, из конкретных социальных групп
От города-завода к городу-утопии
В концепции Виктора Вахштайна, городские идеологии
Виктор Вахштайн привёл несколько различных иллюстраций, описывающих способы мышления о городе. Начал с «самого ненавистного персонажа, нью-йоркского Лужкова»


Мозес
— это человек, для которого город является машиной. Машина логична, предсказуема, рациональна и приносит деньги. Он заливает ресурс людей в бак города и появляется машина роста, эффективности. Основная проблема, которую решает Мозес— это транспорт. Он занимался мостами, хайвеями и так далее. Что отличает этот взгляд на город? Мозес стоит над городом сверху и правильными линиями прочерчивает, где должны пройти новые дороги.

Затем появляется совершенно другой способ мышления о городах, который «высокому» Мозесу и в голову не приходил: город
Вместе со сменой представлений появляется и совершенно другой образ архитектора

«То, что у них получилось

От города-сцены к левацкому хардкору
К 70-80 годам эти две идеологии сказали друг другу всё, что могли, поделив крупные мегаполисы 50 на 50. А затем появилась третья идеология. Ян Гейл Ян Гейлдатский архитектор и консультант по городскому дизайну из Копенгагена пишет манифесты: «Город

И вот в «чудовищно скучном Копенгагене» появляется улица Строгет
У кафе ставятся шезлонги, газовые лампы, навесы от дождя. Люди пьют капучино, на улице непрерывно устраиваются какие-нибудь шествия. Потом эта идея поселяется в Нью-Йорке, где появляется Хай-Лайн
— заброшенная железная дорога, теперь парк и «сильное» публичное пространство. Для Яна Гейла общественное пространство— это публичное пространство, где всё время что-то происходит.

Нельзя сказать, что сегодня с этим образом мышления о городе ничто не спорит. То «Мозес» с утопическим урбанизмом проявится
Наконец, в одном из своих интервью Вахштайн говорит о том, что следующая волна мышления о городе будет «хардкорной левацкой», и она будет выстроена вокруг проблематики неравенства, миграции, отчуждения и несправедливости.
Пространство непредсказуемых трансформаций
Смена городской идеологии

Изменения в городах происходят под влиянием огромного числа факторов, часто непредсказуемых и случайных, поэтому город всегда остаётся пространством бесконечного эксперимента и трансформаций.
Классический пример
— Монмартр. Буржуазия понимает, что молодёжь— это круто и весело, и левый берег Сены начинает заселяться. Цены на недвижимость растут, студенты там больше жить не могут, сваливают на Монмартр и создают студенческое «гетто», где кабаре и художники. В этот момент буржуазия понимает, что жить на Монмартре— это здорово, начинает переезжать туда, цены растут...Таких примеров много. Ещё десять лет назад Южный Гарлем был опаснейшим местом. В районе Колумбийского университета горожане не хотели гулять вечером. Сегодня
— это самое хипстерское место, там продаётся 80 сортов безвкусного кофе, а на пересечении авеню Малькольм Икс и Мартина Лютера Кинга, которое ещё недавно было местом встречи местных криминальных группировок, наливают смузи.

Нередко изменения происходит в результате альянса. Эту схему вывел французский социолог и этнолог Пьер Бурдьё, который заявил, что город
Пример: в Питере коммуналки сохранились, а в Москве нет. По словам Вахштайна, произошло это потому, что в Москве реализовался альянс двух влиятельных групп

Сила слабых связей и возможности «могучих кучек»
Противостоять нежелательным изменениям городу значительно проще, если в нём разветвлённая сеть «слабых социальных связей». Эту формулу американский социолог Марк Грановеттер вывел на примере двух пригородов Бостона
Причина, как выяснил Грановеттер, в том, что Чарльстаун
«Мосты»
— это когда у вас есть отношения (не близкие и доверительные, но тем не менее) с тем, кто не принадлежит вашей группе, с тем, кто иной. Наличие таких отношений зависит от того, как работают церковь, школы, спортивные организации, женские организации и так далее. Такие «мосты» либо есть, либо нет.Известная статья Грановеттера «О силе слабых связей» немного вводит в заблуждение
— дело не только в силе слабых приятельских связей. Дело в том, чтобы эти связи должны быть очень разными. В Уэстенде таких «мостов» не было, в Чарльстоуне были.

Впрочем, встать поперёк может не только город целиком. Порой бывает достаточно «горстки сумасшедших мамаш». Так было в городке Гринвич-Виллидж, который уже упомянутый Роберт Мозес хотел снести, чтобы построить мост, соединяющий Бруклин с Манхеттеном. Журналистка Джейн Джекобс взяла в охапку двоих детей и других женщин с детьми, собрала митинг, выступила в прессе, и это повлекло совершенно непредсказуемые последствия.
Поднялся дикий шум, и в какой-то момент жена президента принесла мужу журнал со словами «Пора кончать с Мозесом»,
— рассказывает Виктор Вахштайн.— Так Мозес, занимавший двенадцать позиций в мэрии, потерял всё. В каждом своём интервью он повторял: «И ведь никто же не был против, кроме горстки сумасшедших мамаш с детьми».
Силу таких «горсток» нельзя недооценивать, уверен Вахштайн. Потому что город
***
- Лекция Виктора Вахштайна прошла в рамках регионального проекта благотворительного Фонда Егора Гайдара «Свободная Среда», который организован в Перми при поддержке Пермских Научных боев и Центра городской культуры. Следующим гостем станет экономист Дмитрий Травин, он выступит 11 мая в 19:00 на площадке Центра городской культуры.