«Англия без паба — это как Россия без водки». Глава из книги про историю средневекового пьянства

Что пили в Средневековой Англии? Чем отличалась пивная от паба? И почему варка эля была женским занятием? Британский писатель Марк Форсайт написал занимательную историю человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе. С разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» интернет-журнал «Звезда» публикует главу из книги «Краткая история пьянства» — о средневековых пивных и пабах.

Пивные

В Англии рубежа XII-XIII веков не существовало такого явления, как паб. В деревнях просто не было питейных заведений. На первый взгляд странно. Англия без паба — это как Россия без водки. Пабы отсутствовали, поскольку народ в них не нуждался.

Занятно, однако чем больше вдумываешься, тем отчетливее понимаешь, что в пабах и вправду не было смысла. Да, там можно пить, но пить можно где угодно. А в Средневековье действительно пили везде. За работой, например. Были, разумеется, и монахи, которым выдавали по жалкому галлону эля на день, как в аббатстве Бьюли. Но за работой пили все. Нередко выпивка входила в оплату — тележник, в частности, мог рассчитывать на три пинты (1 английская пинта = 0,56 литра. — Прим. Редакции) эля и какие-нибудь продукты в дополнение к деньгам. Землевладелец, нанимая работников, тоже обязывался ставить им выпивку. Так была устроена жизнь. Это не значит, что все напивались. От нескольких пинт эля, растянутых на весь долгий и трудный рабочий день в полях, не опьянеешь. Но так сытнее. Как говорится, эль — это жидкий хлеб.

В церкви тоже пили. Средневековая деревенская церковь была не столько местом поклонения, сколько центром общественной жизни (ну да, по воскресеньям добавлялось и поклонение). На церковном дворе играли в мяч, в церковном зале пели песни. Эль часто раздавали по праздникам, на именинах, свадьбах, крещениях и похоронах. На хороших похоронах можно было отлично гульнуть. Когда в 1319 году хоронили епископа Винчестерского, бедным раздали тысячу галлонов эля. Это, конечно, уже нетипичная щедрость, и тем не менее возможность получить дармовую выпивку при церкви была обычным делом.

Но в основном средневековый англичанин пил дома. Вместе с домочадцами, включая детей. Вода по-прежнему представляла опасность, и ею довольствовались лишь беднейшие из бедных. Принцип аббата Эльфрика: «Когда есть эль, то пью эль, а воду пью, когда эля нет». Эль имелся почти у всех. Варка особой сложности не представляла — был бы ячмень и вода, ну и пряностями можно сдобрить, если найдутся. Так что, пока муж работал в поле, жена усердно варила эль.

Варка эля оставалась женским занятием. Жене полагалось готовить, убирать, смотреть за детьми, варить эль и прясть. Прядение и варка эля были выгодны еще и тем, что давали дополнительный заработок. Кроме того, жена ткала материю на одежду мужу, а излишки тоже могла продать. В Средневековье для простой незамужней женщины другого источника дохода, кроме прядения, по сути не существовало. И источник этот был настолько распространен, что «старую деву» в английском языке и по сей день называют spinster — от глагола spin — прясть. Причем -ster в данном контексте — женский суффикс, мужчину называли бы spinner. Но мужчины не пряли. По аналогии женщину, которая занималась варкой эля, следовало бы называть brewster — от глагола brew — варить, заваривать. И такое слово действительно есть.

Женщину, которая варила эль на продажу, можно было называть и элеварительницей. Средневековый эль, отличавшийся очень коротким сроком годности, портился уже на третий-четвертый день. Поэтому, если хозяйка, не рассчитав, варила больше эля, чем способны были выпить домочадцы, она вешала над входом специальный «эльный знак» — горизонтальную палку с привязанным на конце побегом плюща. У порога она выставляла бочку и продавала излишки эля прохожим — всем, у кого найдется при себе тара и несколько монет. Прохожий мог выпить купленный эль хоть в поле, хоть дома, хоть в церкви. Распродав все излишки, хозяйка снимала знак и шла варить новую партию эля.

Такая практика держалась вплоть до XIV века, когда совпало сразу несколько обстоятельств. Во-первых, люди перестали пить в церкви. Не потому что им разонравилось, это церкви разонравилось, что в ней пьют. Назначенный в 1366 году архиепископом Кентерберийским Симон Лэнгхем первым же делом пригрозил отлучить от церкви любого, кто будет участвовать в «пьяных сборищах, которые, подменяя понятия, называют благотворительными сборами».

Во-вторых, изменились принципы работы на земле. Прежде знатный землевладелец нанимал крестьян для обработки своих полей, но в XIV веке знать сообразила, что гораздо проще сдавать крестьянам участки в аренду, и пусть себе пашут. То есть теперь всем крестьянам, у которых не было жены-элеварительницы, приходилось покупать эль самим. Хозяйкам это оказалось только на руку. Однако теперь измученные жаждой крестьяне являлись после рабочего дня — им хотелось эля, но еще хотелось где-то присесть, чтобы его выпить. Хозяйки начали пускать их на свою кухню. Так родился паб.

И в-третьих, было изобретено пиво. До сих пор в этой главе я говорил исключительно об эле, который делался из ячменя и воды. Напиток на самом деле так себе. Питательный? Да. Алкогольный? Да. Вкусный, чистый, пенный, освежающий? Нет. Что-то вроде жидкой овсянки-размазни с комками. Единственный способ как-то улучшить вкус — добавить пряностей или трав, и чаще всего использовался хрен. Но все равно это была не более чем маскировка вкуса, попытка сделать что-то приличное из помоев.

А потом появился хмель. Хмель — это шишки одноименного растения, и, когда их добавляют к элю, получается пиво. Европейцы использовали этот прием испокон веку, а англичане отставали. Сначала хмель завезли в Лондон, и уже оттуда он медленно распространился по всей Англии. Распространение шло неравномерно — в Ланкашире до середины XVII века по-прежнему пили один эль, достаточно долго держался за него и Корнуолл. Об этом даже стихотворение есть:

Я корнуоллец, я стряпаю эль —

Горло дерет он, как бешеный зверь,

Намешано много в нем с гарью и смрадом,

Словно свиней в нем купали всем стадом.

Но большинство все же предпочло вкус хмельного пива. И у пива было еще одно гигантское преимущество перед элем — оно не портилось. Пиво можно хранить около года, и, если бочка хорошо запечатана, с ним ничего не случится.

Это позволяло наладить массовое производство. В каждом крупном городе появились пивоварни, выпускающие большие объемы чудесного напитка, который затем поставлялся в местные пивные (они по-прежнему назывались alehouse — «эльные», хотя о каше-размазне уже давно успели забыть). В пивоварнях пиво фильтровали, отчего оно становилось качественнее. Работали на пивоварнях и владели ими мужчины. Хозяйки-элеварительницы могли бы оказаться не у дел, но не оказались, поскольку по-прежнему держали свои маленькие пивные, только пиво для них теперь закупали, а не варили сами.

Поход в паб

Представим, что мы путешественники и на дворе у нас примерно конец XV века. Пить хочется — сил нет, и, проходя через очередную деревню, мы решаем промочить горло. Как нам это сделать?

Прежде всего необходимо отыскать пивную — опознать ее, как и раньше, можно только по «эльному знаку». Вывески (как и собственные названия) у пабов начали появляться лишь в 1590-х годах. Постоялые дворы щеголяли названиями и вывесками уже не первый век, и пабы тоже принялись заводить у себя этот символ роскоши. А пока мы ищем торчащую над входом палку с привязанным на конце побегом плюща. Еще один верный признак — эльная скамья, то есть, как вы наверняка догадываетесь, выставленная снаружи у порога обыкновенная скамья, на которой в хорошую погоду можно попивать пиво на припеке. Не исключено, что рядом во что-то играют (больше всего в те времена любили шары) и делают ставки на игру.

Дверь открыта. Так требовал закон, и прикрывали ее разве что в зимнюю стужу. Любой представитель властей должен был иметь возможность убедиться, что внутри не творится ничего неподобающего, не переступая при этом порога и не марая себя посещением низкопробного заведения. В результате в пивной постоянно дуло, но сквозняки и холод были неотъемлемой составляющей Средневековья, тем более что стеклянные окна пока оставались редкостью. Мерзли все, поэтому одним из главных достоинств пивной был огонь, полыхающий в большом очаге. Мало кто из крестьян мог позволить себе такую роскошь дома.

Одно из основных отличий от современного паба заметно сразу — нет барной стойки. Этот родной нам, привычный и любимый атрибут питейного заведения появился только в 1820-х. Так что пивная, в которую мы заглядываем, совсем не похожа на паб, а больше напоминает обычную кухню. По сути, это она и есть. Где-то в углу приткнулась бочка с пивом. Еще найдется пара табуретов и скамей, может, один-два стола на козлах. Но всей меблировки здесь от силы на пару шиллингов. Это просто жилище, открытое для публики.

Гостеприимством мы почти наверняка обязаны не хозяину, а хозяйке, женщине. Неважно, варит она эль сама, на месте, или покупает пиво на стороне, содержание пивных по-прежнему занятие почти исключительно женское. Конечно, хозяйка может быть замужем, и тогда официально пивной владеет ее муж. Но его мы все равно не застанем, он занимается основной работой, пока жена вносит свой посильный вклад. Не менее велика вероятность, что хозяйкой окажется вдова. Пивная оставалась одним из немногих способов заработка для женщины, а лицензии на содержание таких заведений вдовам в допенсионные времена выдавали из жалости. В противном случае приходу пришлось бы брать вдову на попечение, а такая обуза ему была не нужна.

Мы переступаем порог, но никто при виде нас не замолкает. Путешественники — частые посетители пивных, для путников эти заведения, собственно, не в малой степени и предназначены. Нередко заявку на лицензию обосновывали тем, что путников по дороге проходит много, а пивных в округе недостаточно.

О публике, собравшейся в пивной, нам известно немало. Преступления — истинный подарок для историка, потому что в протоколах судебных заседаний фиксировались имена всех свидетелей с указанием рода занятий и места жительства. То есть, когда преступление совершалось в пивной, оставались какие-то записи, на основе которых можно выводить некую статистику. Например, в нашей пивной, скорее всего, около десяти посетителей, из них процентов пять — женщины.

Женщины в пивных обычно сидели компаниями. Заявишься в одиночку — пойдут пересуды; будешь пить вместе с другими степенными замужними дамами — никто ничего худого не скажет. Кроме того, в пивных устраивали свидания. Если парень открыто ухаживал за девушкой, то зайти вместе в пивную считалось совершенно нормальным и приличным.

Впрочем, «приличный» здесь понятие относительное. Пивные по-прежнему были уделом беднейших слоев. Обладатели какого-никакого достатка — йомены (свободные мелкие землевладельцы в феодальной Англии, — прим. Редакции) например, — пили дома, как встарь. Пивная была отдушиной для простого люда. Здесь засиживались слуги — по той же причине, что и влюбленные. Антропологи называют такие места «третий дом». Здесь ты не на работе, где нужно угождать начальнику или хозяину, и не дома, где нужно угождать родителям или второй половине. Из этих же побуждений сюда стекались подростки. Средневековая Англия была райским местом, до законодательного возрастного ограничения продажи спиртного оставалось еще жить и жить.

Это не значит, что кто-то напивался всерьез — кроме как по воскресеньям. Если мы обычно уходим в отрыв в пятницу вечером, то в Средневековье гуляли в воскресенье утром. Вполне разумно, если задуматься: ведь тогда расслабляться можно весь оставшийся день. Но такой расклад вел к бесконечной войне между пивной и церковью за воскресных прихожан. Верх одерживала пивная. Один недовольный таким положением дел приходской священник в Стаффордшире попытался как-то выгнать бедняков из пивной. В итоге ему пришлось спасаться бегством от толпы, которая «швыряла шапки в воздух, улюлюкала и вопила, чтобы священник убирался прочь со своей котомкой».

Усаживаемся. Хозяйка наливает нам пива в глиняный кувшин. Внутри он обычно запачкан чем-то черным, но это не опасно, просто так сподручнее недоливать и обсчитывать. Завязывается беседа. Стандартное приветствие для незнакомца, входящего в пивную: «Что слышно?» До появления газет и телевидения путешественники были единственным источником сведений о происходящем в мире. Кто у нас сейчас король? Воюем с кем-нибудь? Вторжения ждать? На самом деле пивные довольно скоро стали рассадниками ложных слухов. В 1619 году весь Кент охватила паника, когда испанцы якобы взяли замок Дувр, а в 1603-м завсегдатаи пивных Лестера умудрились узнать о кончине Елизаветы I за двое суток до печального события.

Так что мы пьем и беседуем. На каждого приходится примерно по три пинты — если, конечно, день не воскресный. Еще мы играем в игры и делаем ставки. И все это отмечаем в счете, по которому нужно расплатиться перед уходом. Будь мы местными, могли бы неделями пить в кредит. Остальным тоже не обязательно платить монетой, в ходу натуральный обмен, в качестве платы за пинту пива сгодится почти все что угодно — курица например. Удобно, однако сомнительно с точки зрения охраны правопорядка: путешественнику достаточно просто стащить где-нибудь по дороге курицу и обменять ее на выпивку в первой подвернувшейся пивной.

Но вот вечер, как свойственно всем вечерам, заканчивается, и, когда местные расходятся по домам, мы можем за отдельную плату переночевать где-нибудь на лавке. А если не поскупиться, то и в одной кровати с хозяином и его женой. Или можем внять намеку Шекспира (единственной его сцене, где действие происходит в пивной и мистера Слая в начале «Укрощения строптивой» выталкивают взашей за неуплату) и прикорнуть прямо на улице у порога.

***

Новости

«Англия без паба — это как Россия без водки». Глава из книги про историю средневекового пьянства

Пивные

Поход в паб

Теги