История ГУЛАГа, голода и короткого XX века. Семь книг об исторической памяти

Сара Камерон «Голодная степь. Голод, насилие и создание советского Казахстана»

История семей, чьим «молчаливым врагом» стал голод, тех, кто к началу 1933-го года почувствовал приближение его чёрных туч. Молчание и неописуемая травма, сопряжённые с неоднозначным отношением к советской власти. Ставшие привычными исследовательские проблемы вины и ответственности за совершённое преступление, к которым обращались ещё Ханна Арендт и Карл Ясперс на примере фашистской Германии. Кого винить? Россия — уроженка СССР или государство совершенно иное, освобожденное от виновной преемственности? Опираясь на русскоязычные и казахские материалы, специалистка в области истории обществ и культур Центральной Азии, профессорка Университета Штата Мэриленд в США рассматривает советскую коллективизацию в рамках нациостроительства и исследует процесс насильственного превращения казахов в оседлое население.

«Мой ГУЛАГ. Личная история. Книжная серия видеопроекта музея истории ГУЛАГа»

В 2013-м году Московский музей истории ГУЛАГа запустил видеопроект «Мой ГУЛАГ», посвященный воспоминаниям о советских репрессиях. Интервью с очевидцами трагических событий регулярно в открытом доступе публикуются на YouTube-канале музея. По крупицам собирая живые свидетельства событий, авторы проекта придают истории репрессий человеческое лицо.

Книжная серия видеопроекта музея при поддержке Фонда Памяти включает в себя 26 проникновенных историй-свидетельств бывших узников лагерей, каторжан, ссыльных, спецпоселенцев об абсурде, жестокости и несправедливости, чьи герои удивительным образом оказались способны на веру и любовь.

Эрик Хобсбаум «Эпоха крайностей. Короткий двадцатый век»

Британский историк-марксист Эрик Хобсбаум наиболее известен двумя своими работами: о «длинном веке XIX-м» и «коротком XX-м». Термины уже используются академическим сообществом повсеместно, а сами труды успели стать в историографии классическими. Вторую в этом году переиздало издательство Corpus.

Под исследовательским взором автора оказываются разрушение социальных механизмов, сближающих современный опыт с опытом предыдущих поколений и отсутствие нитей, связывающих человека XX-го века с историческим прошлым. Эрик Хобсбаум и сам одних из них — тех, чью ткань общественной и частной жизни формировали события, ставшие впоследствии историей. Люди поколений, живущие среди нас, оказались и актерами в пьесе, и очевидцами. Основные задачи теоретик ставит следующим образом: понять, почему история повернула именно в том, а не в другом направлении, проследить связь между событиями века ушедшего.

Мартин Хайдеггер «Понятие времени»

Долго не публиковавшаяся (в том числе на Западе) работа Хайдеггера раскрывает бытийную структуру исторического. Трактат оказывается неким предвестником последующего труда философа — книги «Бытие и время», задает ее концептуальную и фундаментальную структуру. А в слоге даже более выразительна. Престранный для привычного субъектно-объектного взгляда мир «in-der-Welt-sein», первые находки das Man и Dasein, однократность Diesmaligkeit. Историчность здесь надо не рассматривать, а понимать.

Сонали Дераньягала «Волна»

26 декабря 2004 года экономистка Сонали Дераньягала отдыхает с семьей и подругой на Шри-Ланке. В этот день происходит большая трагедия — мощное цунами обрушивается на побережье Индийского океана и острова и уносит жизни более 200 тысяч людей. Среди погибших — ее муж, дети и родители. Самой Сонали чудом удаётся выжить. Книгу в полной мере историческим свидетельством вряд ли назовёшь. Она скорее представляет собой путь в глубокое эмоциональное погружение, вызывающее сильное сопереживание героине. Спускаясь в пучину воспоминаний, автор описывает самый тяжелый и травматичный период своей жизни: первые дни после трагедии, постоянную необходимость столкновения с новой реальность и невозможность её принять, время долгого исцеления и, наконец, долгожданный выход на путь радостной и счастливой жизни.

Ольга Дренда «Польская хонтология»

Переход из одного мира в мир совершенно иной — польские явления конца 80-х — начала 90-х, окруженные местами и вещами. Через последние антрополог, журналистка и переводчица Ольга Дренда и исследует призрачную, мутировавшую память поколения страны времён перестройки. Для этого она обращается к особой философской концепции — хонтологии, выводимой из работ Жака Деррида, используемой Марком Фишером и Саймоном Рейнольдсом при работе с культурными изломами памяти. На основании интервью автор показывает многоликость, вариативность польской памяти, продолжающую, тем не менее, сосуществовать вместе. Словно разные грани одного стакана — в одном времени и пространстве, но совершенно несовместимые по углу своей траектории. Варшава одних — это угнетающий и разрушенный город, завернутый в оболочку болезненной безответной любви и удивительной творческой энергии. Для других — место пластиковое («Когда коммунистические государства пытаются выглядеть современно, они везде используют пластик», — говорит один из героев книги) и коричневое, окутанное оттенками гнилости и разложения, с запахом бурого угля, капусты и лизола.

Юлия Сафронова «Историческая память»

Историческая память — это особое исследовательское направление, изучающее особенности представлений о прошлом в зависимости от того или иного социокультурного или исторического контекста. Учебное пособие от одной из главных академических гуманитарных институций в России — Европейского университета в Санкт-Петербурге, даст определенное и емкое методологическое представление об основных теориях исследовательского поля, проследит за процессом его формирования и трансформации. Автор, декан исторического факультета и специалистка по memory studies, расскажет о понятиях «историческая память», «культурная память», «социальная память», «публичная память», «постпамять», об особенностях их появления и употребления. Необходимая книга для всех тех, кто интересуется проблематикой в исследовательском ключе.