«Возвращение имён»: Без пафоса...

Когда в Перми готовились к акции «Возвращение имён», в Фейсбуке появились посты, авторы которых сомневались... в количестве жертв. Неужели в Перми действительно расстреляли 7474 человека? Зёрна сомнения посеял историк Михаил Нечаев, который со скрупулёзностью учёного написал в своей ленте:

«Такие события, как „Большой террор“ или „ежовщина“, требуют точности. Это очень важно, так как речь идёт о национальной трагедии. Организаторы акции „Возвращённые имена“ везде пишут, что „7474 пермяка были расстреляны за неполные полтора года Большого террора“. На самом деле это общее количество репрессированных на территории Пермского края за эти полтора года, а на период c августа 1937 г. по сентябрь 1938 г. было расстреляно 5060...»

Этот пост тут же оттранслировал в своей ленте директор департамента гражданских и социальных программ администрации губернатора Пермского края Сергей В. Маленко — тот самый чиновник, который «занимается» «переформатированием» музея «Пермь-36», что примечательно.

Через некоторое время Нечаев информацию скорректировал:

«Выяснил, не без помощи, откуда взялась цифра 4747 расстрелянных в 1937-1938 гг. Дело в том, что новые фамилии оказались внесены в базу данных в период с 2010 по 2014 гг. Они есть в базе данных „Мемориала“, но их нет в базе данных (которая вывешена на сайте) архива, может быть, есть рабочая база. По уточнённым данным, в 1937 г. приговорили к высшей мере наказания 4763 человек, в 1938г. — 2711 человек, таким образом, с 1937 г. по 1938 г. было расстреляно 7474».

Но Маленко этого не заметил...

В те же дни сомнения были и у организаторов акции: пермского отделения общества «Мемориал», Музея советского наива и АНО «Пермь-36», — но сомнения другого рода. Выходные обещаны были морозные, придут ли люди на столь неразвлекательное событие в разгар холодного воскресенья, да ещё на продуваемую всеми ветрами Соборную площадь? «Мемориальцы» настойчиво предлагали всем, кто пожелает принять участие в акции, записываться на точное время, а не приходить наугад, чтобы не мёрзнуть.

Однако воскресенье 26 октября наступило, и стало понятно: сомнения были напрасными. Было сделано всё, чтобы холодно людям не было!

С 12:00 до 15:00 участники акции по очереди подходили к микрофону и читали имена репрессированных — каждый по 10 имён. Первые 10 имён прочитала Татьяна Марголина, а потом... Никто, даже руководители «Мемориала», не фиксировали имена участников акции: она была абсолютно неформальной. Впрочем, нетрудно было составить впечатление о том, кто же откликнулся на призыв «Мемориала» активнее прочих: журналисты и гражданские активисты, деятели искусства и науки. И, конечно, дети и внуки репрессированных.

Многие из них завершали чтение не по списку: «Мой дед оставил сиротами шестерых детей. Маме моей было всего два годика»... Женщина средних лет произнесла это дрожащим голосом. Вроде и не её трагедия, и дело давно прошедшее... А не отпускает.

До сих пор плачет, вспоминая отца, дочь расстрелянного в 1938 году Лейба Ициковича Райхруда. Ей было семь лет, когда её подняли среди ночи и в доме начался обыск...

Основатель фонда «Дедморозим» Дмитрий Жебелев, завершая чтение, назвал имена троих Жебелевых и добавил: «Я их правнук».

Слушая эти мини-исповеди, Татьяна Марголина заметила: «Эта акция важна, прежде всего, для семей. Да, они получили бумажки, на которых написано, что их близкие реабилитированы. Но это не было вынесено в публичную сферу! А теперь они могут проговорить это вслух и освободиться, выполнить свой долг перед погибшими».

Список был очень скупым — фамилия, имя, отчество, дата расстрела и возраст. Возраст — самое поразительное. Практически все в этом списке, подавляющее большинство, — люди прекрасного среднего возраста, далеко не старики. Труженики, которые заботились о своих семьях. 37 лет, 55 лет...

Их имена читали люди очень разные. Самому младшему «участнику» акции было всего полгода: журналистка Анастасия Сечина пришла с крошечной дочкой Аматой, которая на свежем воздухе сладко спала в «кенгурушке», пока её мама зачитывала свою часть списка, которую дополнила стихами Анны Ахматовой.

Стихи читали многие. Известный гражданский активист, историк Виталий Ковин читал строки пермского поэта, узника ГУЛАГа Николая Домовитова:

Хоть словечко сказать бы парнишке,
Да нельзя мне нарушить межу:
Он стоит с автоматом на вышке,
Я по зоне с лопатой хожу.
По звериному, злому закону,
Не щадя на земле никого,
Меня сталинцы бросили в зону
И на вышку подняли его.

Семизначный гулаговский номер
Пятый год я ношу на груди,
Оттого я, наверно, не помер,
Что полсрока еще впереди.

А на вышке дозорной часами
Друг стоит, на морозе дрожа,
И безмолвно лежит между нами
Всенародного горя межа...

Всё это звучало не в пустоту. Несмотря на холод и совершенно не развлекательный характер акции, у неё было множество зрителей. Не все были готовы выступать перед микрофоном, но причастными хотели быть многие. Председатель Пермской гражданской палаты Игорь Аверкиев сразу сказал, что пришёл именно в качестве зрителя, а руководители Пермской государственной художественной галереи Надежда Беляева и Юлия Тавризян планировали выступить, но не успели: выстроилась очередь желающих!

«Возвращение имён» в Перми прошло на высоком гражданском подъёме, но при этом без излишнего пафоса. Публично, но в то же время по-дружески, по-домашнему. Со слезами на глазах, но с ощущением радости — оттого, что встретили единомышленников, хорошую и большую компанию, с которой можно и о прошлом взгрустнуть, и чаю выпить — расположенный по соседству ресторан «Партизан» поил всех горячим чаем совершенно бесплатно — и в музей сходить. На выставке «Папины письма» в Музее советского наива в этот день было рекордное число посетителей. Особенно много их было в 13:00, когда началась авторская экскурсия председателя Пермского отделения общества «Мемориал» Александра Калиха, и в 14:00, когда такую же экскурсию провела учредитель музея Надежда Агишева.

Ровно в 15:00 акция была завершена. Разумеется, из 7474 имён удалось назвать чуть больше десятой части. Но через год «Возвращение имён» продолжится, и прозвучат другие имена.

Дни памяти жертв политических репрессий в Перми на этом не завершаются: 30 октября в Пермском театре оперы и балета — концертное исполнение оперы Моисея Вайнберга «Пассажирка», более 40 лет пролежавшей «на полке».