Анна Фадеева: Не понимаю, почему до сих пор люди не рождаются с синими волосами

Анна рассказала «Звезде», как понять, что занимаешься в жизни чем-то не тем. И ещё — чем хороша любая общественная активность, даже разрушительная.

«Не знаю, почему люди до сих пор не рождаются с синими волосами»

Аня, многие знают тебя по самым разным проектам, большим и маленьким. Несколько лет назад появился так называемый сосединг — это когда все желающие могут повесить на свои квартирные двери однотипные жёлтые знаки. Их обладателям можно постучать и попросить помощи. А однажды 23 февраля ты с друзьями пронесла по центру Перми большой розовый танк — протестовали против войн. Что это для тебя: неравнодушие, невозможность усидеть на месте?

— Мне кажется, у всех людей есть ощущение, что они какие-то особенные. Что они могут что-то сделать для места, где живут. Как-то поменять мир. По крайней мере, мне в детстве всегда так казалось. Со временем я поняла, что уже выросла — пора начинать. При этом я всю жизнь была очень застенчивой, скромной: в детстве сказали, что скромность — главное качество девушки. Потом-то я поняла, что мне всё неправильно объяснили. Но очень долго любая общественная деятельность была для меня чужой. Никогда не была активистом ни в школе, ни в вузе. И вот случилось прекрасное событие в нашей жизни — появились социальные сети. Стало гораздо легче сделать первый шаг.

Где-то на втором курсе университета я написала «Вконтакте», что у меня есть вещи, которые я больше не ношу, детские игрушки. Всё это хотела отвезти в детский дом. Спросила, хочет ли кто-то сделать это со мной. Мне ответили пятнадцать человек, почти никого из них я раньше не знала. Встретились — и они говорят, что хотят ещё что-то сделать. И так два года мы ездили в социально-реабилитационные центры для детей — с подарками, устраивали праздники. Потом поняли, что ребятам, наверное, и так много кто помогает. Начали колесить в приюты для собак. Следующие два года я была координатором волонтёров в приюте «Верность».

В то же время ощущаю себя немножко странно, потому что мне трудно выбрать только одну область деятельности. Например, заниматься лишь правами животных. Отношусь к людям-сканерам. То есть замечаю какую-то нишу, где можно что-то сделать — берусь за неё. Зачастую попросту не могу не увлечься новым делом.

Сейчас, например,вижу, что в Перми никак не обозначены места, где тебе будут рады, если ты придёшь туда с собакой. Я однажды ездила со своей собакой в Киров и столкнулась с такой трудностью: ты даже не знаешь, где можешь перекусить. Понимаю: хорошо бы сделать такую карту адресов...

Она уже есть?

— Пока нет, но в прошлом году начали над ней работать. Собрали информацию о местах — осталось подготовить медиапродукт. Напечатали стикеры на входные двери, которые смогут взять все желающие.

Раньше многие запоминали тебя по необычной внешности. У тебя были ярко-синие волосы, а однажды ты побрилась налысо. Это как-то связано со скромностью, о которой ты говоришь?

— Скорее, наоборот. Это следование за собой. Мне очень долго хотелось покрасить волосы в синий цвет. И вот поняла, что мне уже двадцать пять, потом будет точно поздно. Кстати, я очень комфортно чувствовала себя с тем цветом. Не знаю, почему люди до сих пор не рождаются с синими волосами. Это было одним из мотивов, и когда я брилась налысо.

Мне рассказывали,что как-то к тебе подошёл незнакомый человек и давай успокаивать. Мол, ты поправишься, всё будет хорошо.

— Это распространённая реакция. Когда ходила с синими волосами, тоже были интересные случаи. Писала одной женщине по работе, а она всё не отвечала. Звоню. Она: «Так ты бы написала, что ты Аня Космос, я бы тогда поняла». Видимо, синие волосы у неё почему-то ассоциируются с космосом.

«Есть проблема и её интересно решать»

И когда собираешь вещи для детдомов, и когда резко меняешь внешность — всё это самовыражение?

— Если говорить о проектах, я стараюсь быть полезной, делать что-то полезное для места, в котором живу. Для окружающих людей и для животных. В то же время стараюсь следовать за собой, не уходить от себя. Это важно, чтобы не сгореть и в какой-то момент не перестать заниматься вообще всем.

А очень легко — перестать себя слушать, начать делать что-то, только потому что...

...Вроде как надо.

— Да. Например, «живые библиотеки» (в них «книги» — люди с необычной профессией или историей, можно подойти и задать любые вопросы — Прим. ред.). В какой-то момент понимаешь: всё, хватит. А люди полюбили эти мероприятия и просят провести их вновь. И вот думаешь. С одной стороны, есть общественный запрос. С другой, ты как будто изменишь себе, если на него ответишь. Потому что чувствуешь, что надо делать что-то другое. То же самое с бесплатными ярмарками...

А почему ты хочешь перестать заниматься «живыми библиотеками»?

— Вообще это очень интересный формат. Во-первых, он помогает бороться с мифами и стереотипами — ты напрямую общаешься с самыми разными людьми. Во-вторых, ты вдохновляешься. «Книги» справились с трудностями и многого добились. В-третьих, есть терапевтический эффект. Ты приходишь к человеку, который похож на тебя, но который не унывает. И готов об этом рассказать.

Но с самого начала надо понимать, чего хочешь добиться. Когда я начинала заниматься «библиотеками», ставила целью познакомить с ними город. Пожалуй, это удалось. Новый формат начали использовать в самых разных ситуациях. Например, в художественной галерее провели беседы с хранителями. Они, кстати, могут рассказать много необычного.

Можно поставить какую-то другую цель. Скажем, чтобы все школы сами проводили «живые библиотеки». Но мне нужно двигаться куда-то дальше.

Ты упомянула бесплатные ярмарки. Что это такое и будешь ли продолжать заниматься ими?

— Люди приносят разные вещи, которые им больше не нужны, но которые сохранились в хорошем состоянии. Все берут, что понравится. В Америке это называется фри-маркет — по-настоящему свободный рынок.

По идее, ты можешь ничего не принести и забрать всё. А можешь — ничего не взять. Параллельно происходит много чего ещё. Люди могут предложить мастер-класс или, скажем, делать бесплатные стрижки. Очень круто смотреть, как они сами организовывают пространство, начинают взаимодействовать.

Например?

— Есть стол — ты можешь принести на него чай и печенье. Или понимаешь, что всё классно, но не хватает примерочной. И можно придумать, как её сделать. Мне нравится эта атмосфера творчества, дружелюбия, взаимодействия.

Обычно мероприятие длилось один день, максимум три. Да, это круто. Но в какой-то момент мы поняли, что нужны перемены. Каждый раз приходили люди — может, не больше десяти человек — с каким-то не очень трезвым отношением к вещам. Начинают брать всё, что видят: прежде всего, одежду. Даже знакомым звонят: «Тебе что-то взять». Уходят с огромными баулами.

Их немного, но из-за них становилось тревожно. Другие переживали, не на продажу ли унесли их вещи. Один из выходов — уйти от анонимности. Сделать так, чтобы «отдающий» и «берущий» друг друга видели, знакомились, рассказывали истории. Можно было перейти в формат барахолок — начать брать символическую плату. Но всё-таки мы хотели сохранить бесплатность.

Один раз провели не одну большую ярмарку, а несколько маленьких в разных районах. Каждая из них собрала меньше людей,но живущих рядом, значит, была менее анонимной, развивала связи в локальном сообществе. Но на это ушло много сил — скоординировать работу десятка площадок, помогать им. Больше мы такое не делали. Последние года полтора ярмарка работает только онлайн. Есть бесплатная ярмарка онлайн — сообщество «ВКонтакте» с объявлениями.

То есть если от «живых библиотек» ты отошла совсем, то с бесплатными ярмарками ищешь новые пути?

— Да, потому что в «живой библиотеке» для меня нет никакой проблемы. Я понимаю, как это работает. А здесь она есть, и эту проблему интересно решать.

«Сама-то ладно, а ещё ребенка мучаешь...»

Ещё ты с друзьями проводишь мероприятия про вегетарианство (вегетарианцы не едят мясо) и веганство (веганы не едят продукты животного происхождения). Здесь есть проблемы, которые интересно решать?

— Этот проект связан с моей личной позицией. Она в том, что можно быть менее жестоким к животным в повседневной жизни, и это не сложно. Когда мы начали ездить в приюты, я поняла, что не чувствую разницы между собакой и коровой. Перестала есть мясо. Позже стала веганом.

Тогда с друзьями начали думать, где находить всякие специфические продукты типа соевого майонеза, тофу («соевый творог» — Прим. ред.). В то время этого всего в Перми не было. Открыли веганский магазинчик с продуктами и литературой. К нам приходили вегетарианцы за советом. Ещё мамы детей с аллергиями на яйца, лактозу — что угодно. Во всех других местах с ними мало кому интересно общаться. На нас же они смотрели с радостью: «Ничего себе, серьёзно?».

Потом появилась крупная сеть «Лакшми». Она делает то же, но в большом масштабе, и это классно. Мы поняли, что можем этим не заниматься. Но исчезло просвещение. Потому и начали делать фестиваль о вегетарианстве и веганстве. В ноябре прошлого года провели его уже второй раз.

Весь месяц шли лекции, показывали фильмы...

— Да, ещё проводили шопинг-туры. Идем, например, в «Ашан» и предлагаем найти интересные продукты без мяса, молока, яиц. Можно было сходить на кулинарные мастер-классы. Рассказывали и показывали самые базовые вещи: чем заменить мясо, молоко. Например, мясо — разными бобовыми. Когда готовишь блины, вместо молока можно добавить минералку. Можно и на простой воде сделать, но на минералке веселее. Ещё молоко можно выжать из кунжута — да и из любых семян, хоть из мака.

Конечно, в первую очередь к нам приходят те, кто уже вегетарианец. Людям нужна поддержка, потому что они постоянно чувствуют себя сумасшедшими. Особенно матери-вегетарианцы — их никто не любит, все ругают.

Почему?

— Ну, потому что «Сама-то ладно, а ещё ребенка мучаешь...». Есть и те, кто случайно оказывается у нас. В прошлом году был молодой человек, он хотел написать статью. А в конце говорит: «Я в начале фестиваля стал вегетарианцем». В прошлом году одна девушка случайно где-то увидела информацию о пикнике и пришла. Постепенно стала веганом.

На последнем фестивале в этом проекте впервые начала появляться команда. До этого, чаще так получалось, были лишь волонтёры — им нужно поставить задачи. Сейчас же мы вместе всё придумываем и готовим. Думаю, в следующий раз будем проводить мероприятия в течение года, а не месяца. Когда события идут одно за другим, на них могут не попасть. А ты чувствуешь себя выжатым как лимон.

Ты сказала про мать-вегетарианку, которая по-особенному кормит и ребёнка. Как бы ты сама к ней отнеслась?

— Это правильно. Даже просто снижать количество мяса в своём рационе уже хорошо — и для животных, и для здоровья. Это моё личное мнение, подкреплённое исследованиями мировых учёных, диетологических ассоциаций. Всемирная организация здравоохранения назвала вегетарианскую и веганскую диеты нормальными. Не хорошими, не плохими — нормальными. Соответственно, если я считаю, что это хорошо для меня, почему это должно быть плохо для ребёнка? Конечно, возникает вопрос о персональном выборе. Но когда ребёнок маленький, за него в любом случае многое решают родители.

Не так давно появилась новость о том, что вы с друзьями будете сообща покупать веганские корма для домашних животных.

— Ничего покупать мы пока не хотим. Моя собака веган, но кормов я не завожу.

Это нормально, потому что собаки изначально падальщики. Есть исследования по этому поводу. Когда они начинали жить с человеком, питались тем, что тот не съедал. Рис, бобы и так далее. С кошками чуть сложнее, потому что кошка — всё-таки хищник, она охотилась на мышей (но тоже возможно).

Знаешь, люди кормят своих питомцев вот этими готовыми сухими кормами из пачек. При этом говорят: «Так неестественно давать собаке веганский корм». Есть корову или свинью для собаки неестественно тоже: в природе она её никогда не поймает. И продукты, из которых делают обычные корма, — это, как правило, отходы мясного производства. Мясо больных животных или даже сбитых на дорогах.

Для моей собаки я готовлю сама. Она ест крупы (рис, гречка, овсянка), овощи. И бобовые, но специальным образом обработанные, а также специальную витаминную добавку.

Ты считаешь, что нельзя есть братьев меньших, так? Как тогда относишься к тем, кто это делает?

— Спокойно. Знаю очень много чудесных людей, которые едят мясо, и от этого не становятся менее чудесными. Просто есть другой путь, и я выбрала его. Распространяю информацию о том, что идти им не сложно, вот и всё.

«Что-то общее можно найти с любым человеком»

Расскажи о планах вокруг Первогорода (так называют место в долине Егошихи, где зародилась Пермь). Как может измениться лог, ныне заброшенный?

— Я хожу мимо него по трамвайному мостику вот уже пять лет, живу рядом... Летом, во время гражданского фестиваля «Мосты», впервые спустилась в лог, пообщалась с местными жителями.

Это очень красивое и интересное пространство. Оно находится на границе двух районов: Ленинского и Мотовилихинского. Поэтому про него, видимо, не помнит ни та, ни другая администрации. При этом им наконец-то заинтересовались архитекторы, ведь у Перми скоро юбилей. Это пространство конфликтное: почти центр города, но люди живут без каких-либо благ цивилизации вроде канализации или горячей и холодной воды из кранов. Носят воду с колонки.

На «Мостах» родилось несколько идей, что там можно сделать. В тех местах вообще-то много точек, с которых открываются прекрасные виды на город. Но к «смотровым площадкам» не подобраться. Интересно было бы провести что-то вроде фестиваля временных конструкций, лестниц. Чтобы такие конструкции сделали сами горожане с помощью архитекторов.

Кроме того, там много гаражей. Края лога очень медленно, но сползают — владельцы хотят как можно скорее от них избавиться. Можно этим воспользоваться. В течение месяца провести что-то вроде городской лаборатории. Представь: в одном гараже бесплатный магазин, в другом — небольшой бар, в третьем — галерея.

Пока продолжаются обсуждения, ищем партнёров. Думаю, проект ещё не созрел. В общем, пока сложно сказать, что в итоге получится.

Всё, о чём ты рассказываешь, связано с деятельностью, которая не приносит доход. И ты ещё работаешь экспертом в центре «Грани». Насколько здесь можно говорить о компромиссе? Ты работаешь вынуждено или потому, что тебе нравится, но в идеале занималась бы чем-то другим?

— Бывают разные периоды. Порой проект, который мы делаем в «Гранях», увлекает настолько, что я забрасываю всё остальное и занимаюсь им с утра до вечера. Так было с российским чемпионатом для некоммерческих организаций и волонтеров «Разумеется», который мы провели.

Но я бы хотела, чтобы моя занятость была более свободной. Мне вообще сложно сидеть на одном месте. Иногда хочу поработать в кофейне. А в какой-то день — много ходить. Потому что, ну, мне в голову-то ничего не приходит, когда я всё время в офисе. В то же время я там, потому что считаю важным, что мы делаем.

Считаешь ли ты себя феминисткой?

— Нет. Просто потому, что стараюсь не относить себя почти ни к каким социальным группам. Но придерживаюсь мнения, что все люди самоценны, равны и уникальны. При этом хорошо отношусь к разным общественным движениям, активистам. Даже к разрушительным: лучше хоть что-то делать, чем совсем ничего. Прекрасно, когда человек начинает хоть как-то пытаться решать проблемы...

«Суть времени» вот тоже начинает.

— И я рада за них. Как бы то ни было, они провоцируют дискуссию. И хорошо, что она идёт. Это лучше, чем равнодушие.

Можно ли сказать, что со временем ты всё больше примиряешься с окружающим миром?

— У меня такого ощущения нет. Но очень сложно, когда есть какие-то ригидные системы — такие, в которых ты должен обязательно мыслить определённым образом. Предполагающие лишь один способ изменения мира. В разных ситуациях могут сработать разные вещи, об этом надо помнить. Что-то общее можно найти с любым человеком.

***

• Читайте также: интервью Марии Трокай с Анной Фадеевой в преддверии «Живой библиотеки-2015».