Андреас Мерц-Райков и Екатерина Райкова-Мерц: Perm, Ich sehe dich

Сегодня на прогулку по Перми нас пригласили бывалые гости нашего города из Германии — немецкий режиссёр Андреас Мерц-Райков и его жена, театральная переводчица Екатерина Райкова-Мерц. Компанию им составят журналист Наталия Мухина и фотограф Тимур Абасов.

Понедельник. Утро. Дом Мешкова

Небо железного оттенка. Нависшие облака без просвета и надежды на то, что мы сегодня увидим солнце. Временами моросит дождь — мелко и колко. Погода не обещает весёлой прогулки. Но всё меняет появление наших гостей из Германии. Катя и Андреас буквально светятся от радости, что у них появился выходной день и они могут посвятить его долгожданной прогулке по городу, в который возвращаются уже в пятый раз.

Почему вы выбрали именно этот маршрут для нашей прогулки?

Катя: В прошлом театральном сезоне мы ставили в «Театре-Театре» спектакль «Ричард III». У нас как-то выдался один свободный день, и мы решили посвятить его прогулке по вашему городу.

Андреас: Мы хотели увидеть один из брендов Перми: вашу знаменитую надпись «Счастье не за горами». Кроме того, мы решили посетить Музей современного искусства PERMM, о котором очень много слышали. В то время музей ещё был в здании Речного вокзала, там была выставка художников граффити, стрит-арта и так далее. Нам это было очень интересно.

Катя: И мы как раз шли вот этой дорогой — от Дома Мешкова и до Камы. Тогда было всё заснеженно, подтаявший снег, вокруг всё мокрое. И была такая особенная атмосфера, которая нам понравилась и запомнилась. Теперь это наше любимое место для прогулок — мимо Пермского института железнодорожного транспорта и железнодорожной станции. Здесь не просто красиво, а как-то по-особенному. Такой атмосферы мы не встречали больше нигде.

А как вы в первый раз оказались в Перми?

Андреас: В 2013 году в Пермском академическом «Театре-Театре» проходила Лаборатория молодой режиссуры — в рамках фестиваля «Пространство режиссуры». Наш друг Олег Лоевский, руководитель этой Лаборатории, театральный критик и член экспертного совета Национальной театральной премии «Золотая Маска», порекомендовал нас как участников фестиваля. Так мы и оказались в Перми. Тогда я сделал постановку эскиза «Согласный/Несогласный» по Брехту. Моя работа понравилась, и меня пригласили для постановки спектакля. Сейчас он — в репертуаре театра.

К слову сказать, постановка «Согласный/Несогласный» была номинирована в 2015 году на «Золотую Маску» в категории лучшая драматическая постановка малой формы, а Андреас Мерц-Райков — как лучший режиссёр.

Андреас: «Театру-Театру» понравился опыт нашей совместной работы, и нам предложили вернуться в ваш город для других постановок. С того первого визита мы побывали в Перми уже раз пять. Так что мы — гости с опытом!

Помимо пермского театра, где вы ещё работаете?

Андреас: Я — режиссёр-фрилансер. Это обычный стиль работы для немецких театральных режиссёров. Мы ездим по стране, делаем постановки в разных городах, различных театрах. Так что нас можно сравнить с разъездным цирком. Вот так мы с моей любимой женой и колесим по миру. Редко бываем дома в Берлине. Свою жизнь проводим в разъездах.

Много ли ваших спектаклей идёт на пермской сцене?

Андреас: После спектакля «Согласный/Несогласный» я поставил «Ричарда III». А сейчас репетирую третью постановку на сцене «Театра-Театра». Это будет «Догвилль».

Катя: Если вы помните, в 2003 году вышел на экраны фильм режиссёра Ларса фон Триера с таким же названием. В главной роли снималась Николь Кидман.

И как же вы обходитесь без Николь Кидман?

Андреас: У нас всё будет даже лучше! Ведь в главной роли ведущая артистка «Театра-Театра» — Ирина Максимкина! Спектакль будет о том: как так происходит, что прекрасные люди иногда творят ужасные дела. Спектакль об ответственности. Для меня это всегда основная тема. Но не думайте, что всё будет так серьёзно. Это будет ещё и весело. Спектакль будет в современной эстетике, но мы охватим очень многое — от классической до поп-музыки, от эпического театра и до практически киношного стиля актёрской игры. Мы попробуем сделать всё возможное.

Вы с Екатериной всегда вместе — и на работе, и дома. Ваша семейная целостность прослеживается даже в вашей фамилии. Вы объединили русскую и немецкую фамилии в одну, тем самым сохранив и объединив две национальности. Расскажите нам свою историю. Как вы встретились?

Катя: В 2011 году Андреаса впервые пригласили принять участие в театральной лаборатории под руководством Олега Лоевского. Лаборатория проходила в Саратовском академическом театре юного зрителя и была посвящена Шекспиру. Андреас тогда ставил эскиз по «Титу Андронику». А я была в этом театре ассистентом режиссёра и переводчиком. Мы не работали вместе на лаборатории, но всё равно встретились.

Андреас: Я считаю, что это была судьба. Всё сложилось именно так, чтобы мы встретились. Я бы даже сказал, что нам не удалось избежать встречи. А вообще всё вышло очень забавно. У меня был выходной день. Саратовский театр боялся, что мне будет скучно. И они организовали для меня днём экскурсию по городу, а вечером предложили сходить в театр. А поскольку я ставил Шекспира, мне сказали, что в драматическом театре сегодня как раз идёт «Гамлет». Если честно, я не очень люблю смотреть постановки других режиссёров, но делать всё равно было нечего. Со мной должна была пойти моя переводчица. Но она сказала, что уже была на этом спектакле и у неё есть какое-то важное дело. Как я понял позднее, она не пошла из-за того, что спектакль был довольно скучный. (Смеётся.) Но она не хотела меня одного отправлять на спектакль, поэтому сказала, что придёт её коллега, хотя и немного опоздает. И вот я смотрю спектакль, рядом со мной одно пустое кресло. И только призрак отца Гамлета покинул сцену, как появилась Катя. И тогда мы начали наш диалог, который до сих пор не закончился.

Катя: Мы обсуждали спектакль и придумывали, как бы сделать его лучше. Тогда у нас появилось много интересных идей.

Андреас: И вот одна из них. Мы представили, а что если сейчас выйдет огромный толстый кот и начнёт курить одну сигарету за другой... Мы подумали, что это могло бы очень оживить спектакль! (Смеются.) Во время этой весёлой беседы я понял, что уже влюблён. Но потом было всё очень непросто. Я жил в Берлине. Катя — в Саратове. И нас разделяли три тысячи километров. Но мы продолжали наш диалог в переписке. Теперь мы вместе и уже никогда не расстаёмся.

Мы медленно спускаемся по улице Монастырской вдоль разрушенной, но когда-то красивой и резной ограды. От былой красоты ещё кое-что осталось, но очень немногое.

Катя: Ещё во время прошлой прогулки, когда мы только открыли для себя этот маршрут, мы заметили это ограждение. На фоне снега он особенно заметен. Мы даже сделали несколько фотографий на его фоне для нашего семейного альбома. Помню, что тогда было скользко, мы держались за оставшиеся завитки на ограде, чтобы не скатиться вниз и не упасть. И у нас получились тогда весёлые атмосферные фотографии.

Андреас: Мне нравится, что сквозь эту ограду виднеется достаточно старое и красивое здание Института железнодорожного транспорта. Видно, что ограждение было с любовью сделано, с надеждой на будущее, на счастливую жизнь. И вот теперь его состояние очень символично. Но всё равно в этом есть свое очарование. И я вижу даже в этом надежду на то, что всё когда-то возродится. Этот забор нас буквально очаровал.

Когда вы приехали в наш город, что вас удивило больше всего?

Андреас: Первое впечатление от вашего города я получил во время посадки самолета. Я был буквально поражён. В иллюминатор я увидел военные самолёты. Раньше я никогда не видел так близко боевую авиационную технику. Это меня точно очень впечатлило и удивило. И сейчас мы часто слышим, как военные самолеты у вас летают над городом. Совершают свои полёты по несколько раз в день. Больше мы такого точно нигде не видели. И всегда так хочется узнать, куда же они летят. Если у кого-то есть такая информация, скажите нам... (Улыбается.)

На Перми I на вечную стоянку поставлен паровоз. Это памятник железнодорожникам, погибшим в годы Великой Отечественной войны.

Андреас: Рядом с нашей квартирой в Берлине есть парк, который построили на старых железнодорожных путях. Получилась хорошая комбинация между современностью и историей. Сохранилась старая водонапорная башня. В здании, в котором раньше жили железнодорожники, теперь сделали кофейню. Сегодня это достаточно популярное место в Берлине. В Германии старые индустриальные места сейчас стали использовать, наполнять жизнью. Но вот таких монументов в виде настоящего паровоза у нас нет. Мне кажется, это типично для России, но не для Германии.

Кстати, памятник паровозу входит в экскурсионную «Зелёную линию». Есть ли что-то подобное в Германии?

Андреас: Нигде в России я такого не встречал, а мы были очень во многих городах вашей страны. Что касается Германии... Там можно много чего найти! Но такого, что ты идёшь по стрелочкам и узнаёшь историю города, нет. А вот в Испании есть линии, нарисованные муравьями разного цвета — в небольшой деревеньке Тордера. Это придумано для детей. Ребёнок может идти, например, за красным муравьём или за синим. Это очень мило и в то же время обеспечивает детям интересное времяпрепровождение. На мой взгляд, это такая забота о городе, его жителях и гостях. Это даёт правильные впечатления о городе. Иногда у меня в России возникало ощущение, что люди не любят свой город, если только они не живут в Питере или Москве. А вот в Перми немножко по-другому. И это радует. По этим экскурсионным линиям сразу видно, что пермяки гордятся тем, что у них есть в городе.

Над нами достаточно низко пролетел самолёт и заглушил наши голоса. Только когда он скрылся вдали, мы смогли продолжить разговор.

Кроме военных самолётов, что ещё вас удивило в Перми?

Андреас: В Германии совершенно другой стиль жизни, другие измерения. Взять хотя бы те дома, в которых вы живёте. В Перми они гораздо выше. Мы живём в малоэтажных домах старой постройки, которые были восстановлены после войны. Они выглядят как старинные здания, но достаточно крепкие. Кроме того, в России и, в частности, в Перми очень много широких улиц. В Берлине только одна широкая улица в центре города — Аллея Карла Маркса. Она была построена после войны, в советском стиле. Сразу бросается в глаза, что ширина этой улицы в три раза больше, чем обычные берлинские улицы. Я должен признаться, что мне нравятся улицы, когда они покомпактнее, поменьше. В этом случае, мне кажется, что город построен для пешеходов. Когда ты оказываешься в Москве, то понимаешь, что этот город построен для машин. А Пермь посередине, где-то она — для пешеходов, а где-то — для машин.

Но широкие улицы строят для того, чтобы бороться с пробками. Разве в Германии нет такой проблемы?

Андреас: В Германии очень большой процент населения пользуется общественным транспортом. Он у нас в хорошем состоянии, чётко приходит по времени, довозит туда, куда нужно. И пробки для нас не такой уж бич. Личный транспорт есть, конечно, у многих. Но тем не менее горожане выбирают для передвижения по городу общественный транспорт. Когда мы в России, то мне кажется, что здесь машин больше на душу населения, чем в Германии. Но, скорее всего, это только такое впечатление. Также немцы передвигаются по городу на мопедах и велосипедах. Велосипеды есть у каждого. Даже у депутатов, которые на них вполне могут поехать на работу в Рейхстаг. Пермь, кстати, первый город в России, где мы увидели велосипедные дорожки, как у нас в Германии, и большое количество велосипедистов. Это создаёт приятное впечатление.

На ваш взгляд, Пермь — комфортный город для жизни?

Андреас: В России есть такой удивительный феномен, который нам в Германии неизвестен. Это огромные тяжеловесные двери в квартиру. Это как бы говорит о том, что за этой дверью начинается мой личный мир, который я обустраиваю по-своему. Там всегда, как правило, ухоженно, сделано всё с любовью, очень аккуратно и продуманно. И каждый уделяет внимание только своему миру. В Германии нет такой чёткой границы между городом и личным пространством. Двери у нас намного тоньше, и они деревянные. Это означает, что моё личное пространство начинается ещё во дворике, с фасада дома, даже с улицы. А так как у нас улочки поменьше, то люди могут там практически жить. Могут выйти и посидеть семьёй на улице, провести во дворе полдня, общаясь, отдыхая, помогая друг другу. На улице перед домом люди могут устроить блошиные рынки, какие-то свои фестивали еды и что угодно. Люди украшают свои дома и дворы, расставляют и садят цветы. Конечно, в Перми тоже можно найти такие примеры, но в Германии это обычное дело.

Есть ли в Берлине спальные районы с высотками? Например, Пермь построена именно по такому принципу. Люди приезжают в центр работать, а спать уезжают в отдалённые районы.

Андреас: Берлин — это город, где люди живут в центре. Но сейчас жизнь в городе дорожает, поэтому обычным людям приходится съезжать из центра, искать себе жильё по доступным ценам. Но этот процесс идёт довольно медленно. Люди по-прежнему в основном продолжают жить в центре. Но высотки в Германии непопулярны. Если уж приходится уезжать из центра города, то ближе к деревне, где будет маленький, но свой дом. Это немцам нравится больше.

Вот мы и подошли к Речному вокзалу, который, к удивлению наших гостей, теперь стоит заброшенный, практически в разрушенном состоянии.

Катя: В прошлый раз здесь ещё работала галерея, мы туда ходили. Это было интересно. Что сейчас происходит? Нам очень печально видеть это здание в таком виде...

Андреас: В Берлине, в его восточной части, было много старинных зданий, которые долго стояли в таком же плохом состоянии. Но потом их привели в порядок. Сейчас у нас редко можно увидеть дома в аварийном состоянии. В Берлине такое здание было бы очень ценным. И из него обязательно бы построили какой-нибудь музей с кофейнями. Мне кажется, что в качестве музея он у вас очень хорошо работал. Наверное, одна из причин, почему у нас нет заброшенных зданий, — это дефицит пространства. Поэтому мы должны использовать всё, что есть, более оптимально. В Германии есть традиция сохранять старые здания и как-то их восстанавливать — не сносить, не строить что-то новое. Я всё-таки надеюсь, что здание Речного вокзала приведут в порядок, сделав там какой-то интересный музей.

Мы обошли Речной вокзал и увидели, что со стороны Камы на здании видны оголённые кирпичи, на фасаде уже растут кустарники, а колонны держат козырёк крыльца из последних сил.

Андреас: С эстетической точки зрения мне даже нравится, как выглядит это здание сейчас. Единственное, я боюсь, что дом может рухнуть. Я не эксперт, но видно, что здание в таком виде уже представляет опасность. Кирпичи предоставлены стихии, они могут прогнить и разрушиться. И будет грустно, если до этого дойдёт, тогда здание придётся сносить. Было бы интересно укрепить его, но сохранить такой аутентичный вид, чтобы был виден характер дома. Не всё надо полировать и доводить до идеала. Надо... чтобы дух истории чувствовался. В Берлине это бы считалось высоким стилем.

Мы спустились на набережную к надписи «Счастье не за горами». Катя и Андреас были рады тому, что хотя бы этот бренд Перми остался на своём месте.

Андреас: Когда мы в первый раз поехали в Пермь и об этом узнали наши друзья, они сказали нам: «О! В Перми всё должно быть здорово! Там такое внимание уделяется искусству! Сейчас это один из центров культуры в России». Информация о вашей культурной революции, ваша репутация новаторов дошли до Берлина. Но пока в Германии ещё не знают, что у вас, оказывается, всё закончилось... Хотя это достаточно типичная ситуация: меняется власть — меняются и приоритеты. Приходит другой человек и хочет покончить с тем, что было достигнуто до него.

Вы куда-то успеваете ходить в нашем городе? Или только всё театр и работа?

Андреас: Мы были в вашем зоопарке. Мне очень понравились маленькие обезьянки, у которых были жёлтые лапки, — будто они в перчатках. Но хотелось бы пожелать всем жителям зоопарка, чтобы у них были клетки побольше. Я слышал, что у вас идут разговоры о переносе зоопарка, о строительстве нового. И, я считаю, что это хорошая идея.

На берегу Камы мы решили закончить прогулку. Гости любовались нашей рекой.

Катя: Наша Кама очень эффектно выглядит из иллюминатора самолёта. Красивый изгиб реки, а на обоих берегах раскинулся город. С высоты выглядит завораживающе.

Андреас: В Германии тоже есть реки, но они маленькие. Река Шпрее в Берлине по ширине как ваша набережная. Поэтому, когда немцы видят реку, подобную Каме, они не устают восхищаться. Наверное, только Рейн в Германии может сравниться с вашей рекой. А у вас купаются в Каме?

В пределах города купаться запрещено, так как вода не соответствует санитарным нормам. Но люди всё равно купаются.

Андреас: В Берлине тоже нельзя купаться в Шпрее. И тоже, наверное, по санитарным нормам. И люди не купаются. В черте города есть озёра для купания, поэтому даже не возникает необходимости нарушать правило и нырять в реку.

Вы видели наш город в разное время года. Когда вам понравилось больше всего?

Андреас: Я люблю, когда тепло. Но, несмотря на то что мы были у вас в разное время года, тепло по-настоящему никогда не было.

Катя: Но нам всё равно очень нравится Пермь. И нам нравится сюда возвращаться.

Перевод видео: Пермь, я тебя вижу! И я вижу свою жену! И вижу то, чего не видит она. Дорогие пермяки, мы у вас уже не первый раз. Мы благодарны за то, что мы живём в вашем городе и можем здесь работать. Нам здесь очень нравится. Мы надеемся, что мы вам тоже нравимся. Поэтому приходите, пожалуйста, на наш спектакль в «Театре-Театре» 30 и 31 октября. Мы будем играть «Догвилль». И мы желаем вам, чтобы зима пришла не слишком скоро. И чтобы она была не слишком холодной. Всего самого-самого лучшего!