Проект «Преодоление». Марш «черепахи»

— Я родился в Челябинске на исходе шестидесятых. В седьмом классе наша семья переехала в город Лянтор Тюменской области, где в 1986 году я окончил среднюю школу. Через год ушёл в армию. Надо сказать, что я с детства хотел стать военным. Битвы на деревянных мечах и «царь горы» были моими излюбленными играми. Отслужив полгода, поступил в Пермское высшее военное командное училище. Для дальнейшего обучения перевёлся в Пермь.

В конце восьмидесятых наш курс отправили в город Фергану республики Узбекистан. Там случился конфликт на национальной почве между узбеками и турками-месхетинцами. Он вылился в кровь. Перед отъездом нас построили, и начальник училища определил задачу — поддержание и соблюдение конституционного строя республики Узбекистан. Обеспечение охраны общественного порядка подразумевалось само собой.

По приезде нас расселили в школе-интернате. На второй день пребывания в Фергане взвод перебросили в город Коканд, где происходили массовые беспорядки. Уже на месте нам «нарезали» задачи. Мы построились в боевое построение повзводно и пошли освобождать центральную площадь. Щиты быстро разлетелись в клочья. Подлетели вертолёты огневой поддержки. На площадь потёк слезоточивый газ. Подъехал оперативный тбилисский полк. Нам выдали новые щиты. Прозвучала команда: «Черепаха!». Мы снова двинулись на толпу с целью захватить лидеров хаоса. На площади разгорелся бой...

Никаких эмоций не было. Необходимость действовать заслонила чувства. В тот день я впервые ощутил механику боя, звенящую пустоту в голове, проникся собственным автоматизмом.

За двое суток ситуацию удалось взять под контроль. В Коканде ввели комендантский час. После этого мы стали патрулировать улицы города группами по пять человек. Вскоре нас вернули в Фергану. Через полтора месяца мы покинули Узбекистан. Однако в училище пробыли недолго. В 1990 году нас отправили в Нагорный Карабах, который не поделили армяне и азербайджанцы. Я побывал в Ленинакане, Ереване и Баку. Щиты, дубинки, слезоточивый газ и «черепаха» снова вступили в дело. Эта командировка продлилась около полугода.

Когда мы вернулись в Пермь, Союз уже ощутимо шатался. Нас хотели «зарядить» в Прибалтику, но этого не случилось. Потом я ушёл из армии. До сих пор не могу объяснить этого решения. То ли марш «черепахи» подтолкнул меня к нему, то ли просто хотелось вернуться в Лянтор.

В 1993 году приехал домой. Устроился в ОВД на должность замкомвзвода ППС. Обзавёлся семьёй. Увлёкся рукопашным боем. Дважды стал серебряным призёром ХМАО среди силовых структур. Позже серьёзно занялся каратэ Шотокан. В январе 2000 года наш отдел отправили в Грозный. Мы были частью сводного отряда в составе специальной огневой группы, куда также входили бойцы СОБРа и ОМОНа. Я был гранатомётчиком. Наш отряд выявлял боевиков и давал целеуказания на их местоположение огневым точкам. Ещё мы выезжали на разминирование — снимали «растяжки».

Грозный стоял в руинах. Нас расселили в школе рядом с площадью «Минутка». В первую же ночь нашу базу обстреляли. Это погрузило меня в тревожное состояние. Я стал ловить себя на чувстве страха. Иногда казалось, что его можно потрогать рукой. Жить с этим и сохранять боеспособность не получалось. Я «задавил» эмоции, переключился, снова стал «автоматом». Обстрелы превратились в обыденность.

Из этой командировки я особенно запомнил три эпизода.

Однажды мы вернулись на базу с очередного задания, как вдруг прозвучал сигнал тревоги. На нескольких машинах наш отряд выдвинулись в посёлок Мескер-юрт в пригороде Грозного. Шли на помощь колонне, которая попала под обстрел боевиков. Завязался бой. Мы залегли вдоль дороги и стали простреливать наиболее вероятные позиции боевиков. Из Ханкалы прибыли вертолёты огневой поддержки. Они зачистили весь квадрат. В этом бою погиб наш товарищ — боец ОМОНа Андрей Козорез. Нами тогда руководил майор Федоткин, и, если бы не его толковые действия, потерь было бы больше. Во время боя я ни о чём не думал, действовал механически и просто старался максимально выполнить поставленную задачу — зачистить квадрат.

При проведении разведрейда нашей группой была задержана женщина-снайпер. Она пряталась в помещении больницы. Той самой, где снимал фильм «Чистилище» Александр Невзоров. Мы давно заприметили эту точку, но застать стрелка не удавалось. Однако в этот раз снайперша оказалась на месте — мы нашли её на пятом этаже. Лицо женщины было полностью закрашено чёрной замазкой. Оказать сопротивление она не успела. Я никогда не видел столько ненависти и чуждости в другом человеке. Словно встретил пришельца.

Третий эпизод впечатался в память. Во время патрулирования мы услышали взрыв и побежали сквозь пыль и дым, толком не понимая, что именно случилось. Оказалось, что при входе в свой дом женщине оторвало ногу на «растяжке». Она лежала на земле, истекая кровью. Нога валялась неподалёку. Я вколол женщине промедол и принёс ногу. Потом мы увезли её в лазарет. Выжила она или нет, я не знаю.

Наш отряд пробыл в Грозном около четырёх месяцев. В апреле 2000 года я вернулся домой. Мучился кошмарами. Понемногу становилось легче, сны отступали и жизнь налаживалась. Но когда за окном загремели новогодние ракетницы, петарды и праздничные салюты, я не смог выйти на улицу. Ощущение, что снова попал под обстрел, пригвоздило к стулу.

В 2007 году я вышел на пенсию. Мы с семьёй переехали в Пермский край. Переезд немного отвлёк меня от воспоминаний. В 2010 году я восстановился на службе ФСИН России. Теперь работаю начальником отряда в Ныробской колонии особого режима. Здесь я столкнулся с осуждёнными, которые тоже прошли чеченскую войну. Всех их роднит одна черта — настороженность, переходящая в паранойю. В ходе воспитательной работы стараюсь проводить более глубокие исследования личности этих людей.

Ещё у меня появилось хобби — я организовал в Ныробе бесплатную секцию спортивного каратэ Шотокан. Её курирует школа Санкт-Петербурга под руководством Сергея Сизова. Секцию посещает порядка тридцати учеников. Есть даже серебряный призёр краевых соревнований. Парня зовут Андрей Щур. Открыть секцию было непросто — долгое время не удавалось решить вопрос с постоянным помещением. В этом деле мне помогла директор местной школы Марина Дулепова. Есть трудности и с материальной базой. Правда, тут нас выручает начальник ФКУ ОИК-11, полковник внутренней службы Сергей Ветлужских. Также секцию поддерживает подполковник Николай Пелевин.

Работа с детьми и любимое каратэ стали моим спасением. Способом преодолевать тот автоматизм, ту замороженность, что сковали меня в Узбекистане и Карабахе и совсем зацементировали в Чечне. Только здесь я могу быть собой, быть мягким и, самое главное, видеть результат. Ведь когда разболтанные и агрессивные ребята на твоих глазах превращаются в сильных спокойных людей с прочным внутренним стержнем — это здорово «осмысляет» жизнь. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что именно этого настоящего смысла мне не хватало.