#ПроектFAQ: Почему любой из нас — потенциальный экстремист

Кто же они, эти экстремисты-террористы, и почему борьба с ними пока приводит лишь к увеличению их количества? Если кратко, то в современной России экстремистом может оказаться любой из нас, от зигующего молодчика до зарегистрированного внуком в «Одноклассниках» дедульки. А количество обнаруженных среди населения экстремистов увеличивается за счёт усовершенствования методов их выявления, поимки и ведения уголовных и административных дел. Если вы думаете, что экстремисты — это некие «они», вполне может быть, что вы ошибаетесь. Не исключено, что вам уместнее думать об этой категории граждан в формате «мы». Просто вы об этом ещё не знаете.

Антиэкстремистское законодательство всё чаще используется для давления на политиков, гражданских активистов и на некоммерческие организации, и даже для снятия кандидатов с выборов. Принимаются новые законы, вносятся десятки поправок, разрабатываются методические рекомендации.

О том, почему любой из нас — потенциальный экстремист и как избежать официального статуса, подробно и с примерами рассказал Павел Чиков, руководитель Международной правозащитной группы «Агора». Правозащитники «Агоры» занимаются защитой гражданских активистов, НКО, блогеров и простых обитателей соцсетей с 2005 года.

Что такое «экстремизм» и недоэкстремизм и что за это будет

Как такового официального понятия «экстремизм» в России нет. Есть Федеральный закон о противодействии экстремистской деятельности, который был принят в 2002 году и после этого неоднократно менялся, дополнялся. Там есть объяснение понятия «экстремистская деятельность», которое занимает примерно страницу. Объяснение дано по пунктам. Туда, например, вошёл весь «терроризм». Получается, что терроризм — это один из видов экстремистской деятельности. В Уголовном же кодексе терроризм отдельно, экстремизм — отдельно.

Бытует мнение, что всё началось с введения в Уголовный кодекс 282 статьи УК РФ, Статья 282Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Однако эта статья была в Уголовном кодексе с момента его появления в 1996 году. Но она не применялась, да и сфера её возможного применения была уже — речь шла только о разжигании вражды и ненависти по религиозным, национальным и другим признакам. Там не было такого волшебного термина, как «социальная группа».

«Оживилась» эта статья с принятием закона о противодействии экстремизму в 2002 году, но уголовные дела начались только с 2006 года. В 2007 году было каких-то полсотни дел. В 2015 году — уже почти 500. Последние десять лет Уголовный кодекс постоянно дополнялся экстремистскими и околоэкстремистскими составами преступлений. Сейчас их насчитывается около 30. Например, вандализм считается околоэкстремистским деянием.

Надо заметить, что судебная система сознательно уходит от мотивов. Например, в действиях Петра Павленского, осуждённого за вандализм, был совершенно конкретный, высказанный публично мотив, который не был принят во внимание. То же самое с «хулиганством». Юристы знают, что поступок считается хулиганским, если мотив хулиганский. Это действие, выражающее неуважение к общественному порядку и т. д. Сейчас в «хулиганство» волшебным образом входит, например, хулиганство по мотивам феминизма. Эта некая сложность, даже для юридического восприятия. Хулиганство может быть только по хулиганским мотивом. Сейчас хулиганство — это то, что выглядит хулиганским и может быть совершено по разным мотивам. Например, экстремистским. Это и было вменено девушкам из Pussy Riot.

К околоэкстремистским статьям относится и «реабилитация фашизма» (ст. № 354 УК). В частности, это приводит к тому, что всё в истории теперь отлито в бронзе и нельзя пересматривать то, что произошло. Важно даже не столько это, сколько предполагаемое игнорирование объективных исторических фактов. Например, в 1939 году Советский Союз вторгся в Польшу. Вопрос в том, как это воспринимать? Как освобождение от фашистов или как самостоятельное вторжение? На это есть историки, которые в этом разбираются. Но даже рассуждать на эту тему запрещено, потому что это состав преступления.

Не так давно появилась ещё одна «хорошая» статья № 148, которая называется «оскорбление чувств верующих». Её предыстория простая: всё началось с акции Pussy Riot в храме. Девочек осудили, администрации президента сказали, что дело пришлось «натягивать» на хулиганство. «Наездов» на РПЦ сейчас станет много, и надо бы какую-то отельную статейку на этот счёт придумать. И было дано поручение, стыдно сказать, Совету по правам человека, видоизменить статью № 148, которая раньше называлась «Нарушение свободы вероисповедания». Что бы ни подразумевалось под этой формулировкой, ни одного приговора по этой статье с 1997 года не было. Её видоизменили на «оскорбление чувств верующих». И пошли первые приговоры.

Сейчас адвокат «Агоры» в Ставрополе занимается громким делом, которое назвали делом «Бога нет». Некий блогер Краснов в полемике в соцсети заявил «...вашего бога нет». Статьи № 148 и № 354, с точки зрения правоохранительных органов, не совсем экстремистские. Но если вас обвинили или осудили по статье № 282 УК РФ, Статья 282Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, № 280 УК РФ, Статья 280Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, вы автоматически попадаете в федеральный перечень экстремистов. Там довольно много имён. Туда подозреваемого вносят ещё до суда. И он там «висит» до тех пор, пока не закончатся уголовное наказание и ещё год после этого. Такой человек не может работать в образовательных учреждениях, а главное, у него блокируются все банковские счета. Если человек осуждён за вандализм или хулиганство по экстремистским мотивам, таких последствий не возникает.

Ещё один вариант околоэкстремистского нарушения — сепаратизм «Призывы к нарушению территориальной целостности России» (ст. 280.1 УК). Введена в 2014 году. По ней мы нашли 15 уголовных дел. Нет никаких сомнений в том, что статья появилась в связи с ситуацией с Крымом. По ней за высказывания по поводу аннексии Крыма осуждено несколько человек.

Но статья применяется не только в тех случаях, под которые она принята. Оказалось, что Российская Федерация в опасности. Стране грозит развал на Единую Монголию, Сибирско-уральскую федерацию и т. д.. Например, господин Нарошкин — очень интересный персонаж. Суд назначил ему психиатрическое лечение принудительного характера. Он создал в интернете сайт «Церкви падающего Челябинского метеорита» и призывал создать Сибирско-Уральскую федерацию.

Попытка отделить Калининградскую область была совершена в августе этого года. ФСБ возбудило дело о сепаратизме. Калининград уже шатался, но ФСБ сумели предотвратить отделение Калининградской области. Правда, не назвали того, что на неё покусился.

Была попытка кому-то очень нужную республику Коми отделить от Российской Федерации. Человек написал явку с повинной, признал вину в том, что собирался куда-то деть Коми.

Ну, и известное дело Даши Полюдовой из Краснодара, которая предложила в обмен на Крым отделить от России Кубань. Получила два года колонии-поселения.

Депутат из Карелии Владимир Заваркин, наш подзащитный, на одном из митингов сказал, что если Карелия в таком плачевном положении, если республика России не нужна, надо отделяться. В обмен на то, чтобы он не обжаловал приговор, ему назначили 30 тысяч рублей штрафа.

Примеры того, как их (нас?) ловят и судят

К примеру, в соцсети есть текст, который, по мнению оперативника, содержит признаки преступления — возбуждение вражды к определённой группе граждан. Возбуждение вражды предполагает противопоставление: эти плохие, а эти хорошие. Текст фиксируется в присутствии понятых и ещё до возбуждения уголовного дела направляется психологу и лингвисту. Специалисты выдают заключение. Далее рождается третий документ — рапорт оперативника, обычно в адрес Следственного комитета, об обнаруженных признаках преступления. После возбуждения уголовного дела проводится обыск с изъятием носителя информации и направляется запрос в администрацию той социальной сети, где был размещён материал. Далее ситуация может развиваться по-разному.

Известно всего несколько уголовных дел за публикации в сети «Одноклассники». Не известно ни одного дела за публикации в «Фейсбуке». Зато масса уголовных дел возбуждена за посты во «ВКонтакте». Дело в том, что администрация этой соцсети активно сотрудничает с правоохранительными органами.

Был случай в Марий Эл. Там подросток создал во «ВКонтакте» группу с названием «Бей ментов, спасай Россию», где размещал фотографии побитых сотрудников полиции. Это была закрытая группа, на которую были подписаны пять человек. Каким-то образом о группе узнали оперативники, запросили информацию у администрации сети и получили полный расклад: данные создателя группы, кто, когда и с какого IP-адреса заходил и прочее. Создателя группы осудили, признав «ментов» социальной группой. Ранее подобное дело возбуждалось против блогера из Сыктывкара.

Если речь идёт о расовой, религиозной, национальной принадлежности, всё понятно. Сложности возникают, когда речь идёт о «социальной группе». В таком случае необходима комплексная экспертиза с привлечением социолога. Доходило до абсурда — антифашистов судили за то, что они призывали бить неофашистов. Последних признали защищаемой социальной группой.

В социологии нет чёткого определения термина «социальная группа». Но социологи однозначно утверждают, что группа людей, объединённая одним видом деятельности, — это не социальная группа. Сотрудники милиции — это профессиональная группа. Однако следователи с судьями утверждают обратное. То есть следователи и судьи у нас лучше всех разбираются в истории, социологии, лингвистике и кладут свои выводы в основу обвинительных приговоров.

Все дела в нашей стране строятся на заключении экспертов. Это абсолютно ненормальная практика. Юристы из других стран говорят, что такого больше нигде нет. Это юридический вопрос, это судья должен решать — экстремистский материал или нет, учитывая контекст и прочее. У нас судья перекладывает вопрос признания человека виновным на плечи экспертов.

Как защищать таких подзащитных? На следственную судебную экспертизу надо принести своё экспертное заключение. Последние 10 лет каждое дело об экстремизме — это война экспертиз. Это если подсудимый готов защищаться.

70 % всех уголовных дел в России рассматриваются в особом порядке. Это значит, что человек признал вину и судебного процесса, как такового, нет. Спор идёт лишь о том, насколько строгим будет наказание. Здесь интересна статистика, которую приводит Институт проблем правоприменения. Он проанализировал 10 тысяч приговоров. Половина из них рассматривалась по особому порядку. Выводы: тяжесть наказания не отличается. Это значит, что они врут, когда обещают смягчить наказание за признание вины.

Подробнее о главном рассаднике экстремизма и недоэкстремизма в стране

Львиная доля уголовных дел, связанных с экстремизмом, возбуждается из-за действий человека в интернете. В нашей стране каждый день в интернет заходит 100 млн человек. Это неограниченная аудитория для уголовного преследования за слова. Раньше российские власти не обращали внимания на интернет. С 2011 года, когда из интернета «вылез» Навальный, мы наблюдаем рост интереса властей — пять предложений по регулированию интернета. В 2012 — в 10 раз больше. Потом — ещё больше. Самый популярный способ борьбы с нежелательным контентом — это блокирование сайтов. Конечно, можно блокировать конкретную страницу, на которой содержится материал, признанный экстремистским, но для этого необходимо дополнительное оборудование, которого у провайдера обычно нет. Поэтому блокируется весь сайт.

В 2011 году, перед выборами в Госдуму, Алексей Навальный выпустил ролик про «партию жуликов и воров», в котором говорилось об обещаниях, которые давались перед предыдущими выборами и не были выполнены. Тогда очень многие разместили его у себя в соцсетях. Миллионы просмотров. Спустя два года в каком-то захолустье суд признал этот ролик экстремистским по неизвестно каким основаниям. А дальше оперативник отдела «Э» в вашем регионе мониторит вашу страницу, смотрит пост пятилетней давности, о котором сами вы давно уже забыли и никогда не станете его искать, и находит там ссылку на этот ролик. Это штраф или арест на срок до 15 суток. Когда вы размещали ролик, он не был экстремистским, но он висит у вас до сих пор и к нему есть доступ. Он опубликован. Вы продолжаете его распространять.

Блокировка соцсетей или, например, YouTube, будет сегодня серьёзным политическим решением, поэтому их не блокируют.

Юридически распространением считается и репост. Любой. Даже если в комментариях вы пишете, что не разделяете и осуждаете эту позицию. Важен сам факт репоста. Если вы «лайкнули» чей-то пост, который уже признан или когда-нибудь будет признан экстремистским, это увидят ваши друзья, следовательно, вы его распространили. Есть уголовные дела и за «лайки».

Есть статья 20.3 КоАП. Она о публичной демонстрации нацистской символики и т. п. С 2011 по 2015 годы количество дел по этой статье увеличилось в 10 раз. Вот примеры того, как это происходит:

• Пользователь разместил у себя на странице постер фильма «Американская история Х». Там у главного героя на левой груди татуировка свастики. Административная ответственность в виде штрафа.
• Активистка с Кубани опубликовала у себя на странице карикатуру Кукрыниксов. Там изображён поверженный Адольф Гитлер, на руке которого повязка со свастикой. Штраф.
• Девочка из Смоленска нашла в интернете фотографию своего дома времён немецкой оккупации и разместила для сравнения фотографию того времени и современную. На старой фотографии возле дома строй солдат Вермахта и флаг со свастикой. Девочку привлекли к ответственности.
• В тюрьмах сидят неонацисты. У многих татуировки в виде свастики. Раз в неделю их водят мыться. Они публично демонстрируют свастику другим осуждённым. И каждый раз им выписывают штраф.

Судебно-психиатрическая экспертиза — это не карательная психиатрия

Сейчас многие переживают, что в Россию вернётся карательная психиатрия. Пока об этом говорить не приходится. Но количество назначаемых судебно-психиатрических экспертиз в России растёт скачкообразно.

Мы боимся двух вещей: что нас посадят и что нас отдадут психиатру. Мало ли чего. Следствие этими страхами активно манипулирует. Вы думаете, что если вас на месяц поместят в психиатрический стационар, то с вами будут делать что? С вами не будут делать ничего. Будут только наблюдать. Если психиатры скажут, что у человека проблемы, то это зелёный свет судье для назначения принудительных мер медицинского характера. Очень удобно. Судебного процесса нет. Человек невменяемый, поэтому — лечиться. Это перекладывание ответственности за решение судьи на врачей.

На вопрос о корнях советской карательной психиатрии Людмила Алексеева говорила, что это очень просто: разве вменяемый человек пойдёт против советской власти. Если у тебя нет чувства самосохранения, значит, у тебя шизотипические расстройства личности. В советской терминологии — «вялотекущая шизофрения».

Некоторые примеры из нашего времени:

• Некий товарищ Симаков в Екатеринбурге, маг вуду. Судом признано, что он оскорбил чувства верующих. Он принёс в жертву петуха и окропил его кровью какой-то православный покров. По мнению следственных органов, это преступление. Психиатры сказали, что у него проблемы с головой, и его поместили в стационар.
• Руслан Макаров, журналист из Горноалтайска, водворён в психиатрический стационар по решению суда. Он критиковал губернатора. Ранее он обращался к психиатрам и проходил лечение. Эксперты сказали, что его расстройство никуда не делось.
• Ровно так же сделали с Михаилом Косенко, одним из «болотников». Он тоже раньше лечился, у него не было ничего прогрессирующего. Однако следователи сказали, что всё очень даже прогрессирует и ему необходимо лечение.

Выявлено около десятка таких дел.

Р. S. Мы не призываем к самоцензуре. Просто помните, что всё, что вы делаете в интернете, может быть подвергнуто экспертизе на предмет правонарушений.