В стране глухих

«Меня муж постоянно поправляет: „Ты чего кричишь? Я же не глухой“, — смеется она. — Или ещё он меня спрашивает: „Ты зачем ртом шевелишь?“ А если я в запале что-то рассказываю, притормаживает: „Полина, не маши руками!“».

Впервые я увидела «живого» сурдопереводчика в цирке на вручении премии «Преодоление». Эту награду дают людям с ограниченными возможностями, и поэтому в зале было много глухих людей. На большом экране крутили ролики с краткими историями претендентов. Полина, тогда ещё незнакомая мне, сидела на противоположной стороне арены в круге яркого света, и руки её говорили для всех, кто не мог слышать закадрового голоса.

«На этом „Преодолении“ каждый год одно и то же! Звук уходит куда-то под купол, и я ничего не слышу, — ругается Полина. — Я им сто раз говорила. Приходится на месте соображать. Но ничего, я уже привыкла».

Полина работает в пермском отделении Всероссийского общества глухих (ВОГ). Помогает слабослышащим. В том числе в судах.

«Встречаемся завтра у нас в офисе на Монастырской. — говорит мне Полина. — Я с Фёдором поеду в суд. На него жена заяву накатала. Утверждает, что тот запер её в подполье и угрожал расправой».

В назначенное время слабослышащий Фёдор на своем старом УАЗике повёз нас в суд. Поначалу он обрадовался, что я журналист. Решил, это поможет ему образумить бывшую жену. Но когда понял, что еду я не по его делу, очень расстроился.

По дороге Полина рассказала, что выросла в семье глухих. Отец оглох в два года, а мама потеряла слух, когда ей было 12. Язык жестов стал для девочки вторым родным после русского. В ВОГ людей с улицы (имеет ввиду не связанных с глухотой) практически нет. Сотрудники либо сами не слышат, либо живут с глухими родственниками. Полина пришла сюда после института культуры в 1997 году на должность организатора досуга.

«Раньше при обществе была библиотека, куда наши глухие бабульки ходили смотреть сериалы — „Богатые тоже плачут“ или „Санта-Барбару“. Я садилась к телевизору и переводила. Им ведь тоже охота знать, кто на ком женился и кто кого бросил. С этого и началась моя карьера сурдопереводчика. Тогда я поняла, как беден мой жестовый язык. Я знала его на бытовом уровне: сходи в магазин, купи колбасы, вынеси мусор. Многое приходилось объяснять по буквам».

В языке глухих жестовые знаки обозначают целые слова и фразы (предметы и явления), а по буквам показывают имена собственные или те слова, которые не могут объяснить жестами.

«Я стала больше общаться с глухими. С языком жестов всё так же, как и с любым другим. Если не будешь практиковать, то всё забудешь. В школе нас учат: „май нейм из Полина“, а приезжаешь ты в Англию и понимаешь, что не можешь толком общаться. К тому же у каждого глухого свой жестовый язык. Это похоже на диалекты. Тех, кто постоянно к нам ходят, ты уже знаешь, привыкаешь к их жестовой речи, понимаешь их. А бывает, выплывет какой-нибудь кадр. Вызовут из полиции на очную ставку, а ты его никогда не видел, жестовую речь его понять не можешь, а он ещё и рот закрыл».

При обществе глухих организован центр сурдопереводческих услуг. Между центром и фондом соцстрахования заключён контракт. Для его выполнения центр нанимает сурдопереводчиков. Оплата работы специалиста — 1000 рублей в час. Для слабослышащих и глухих — услуга бесплатная. С 2009 года Полина стала сопровождать людей в больницу, к нотариусу, в полицию или, как сегодня, в суд. В 2017 она году закончила педколледж № 1 по специальности «сурдокоммуникации». Говорит, диплом стал нужен для работы.

Перед началом заседания судья предупреждает Полину об уголовной ответственности за ложный перевод. Она садится на лавку рядом с Фёдором и начинает работать. Для допроса вызывают главного свидетеля — бывшую жену. Некоторые вещи, которые она говорит, раздражают и возмущают мужчину. В возбуждении он забывает про Полину, что-то кричит, не слышит, как судья делает ему замечание. Тогда Полина мягко одёргивает Федора: мол, успокойся, смотри на меня, слушай.

«В больнице, конечно, намного проще работать. А вот в суде надо знать юридические термины. Я за эти годы уже поднатаскалась, перевожу на автомате. Тот, кто думает, что через два-три года будет асом в сурдопереводе, глубоко ошибается. Пройдет лет 10, наверное, прежде чем человек сможет переводить тексты. В этой профессии учишься всю жизнь. Я получаю из судов колоссальный юридический опыт. Случаи всегда разные».

В Прикамье на учёт поставлено 1860 человек с нарушением слуха. В центре ВОГ работает четыре сурдопереводчика, плюс три инструктора-переводчика на «Пермских моторах» (там около 200 слабослышащих и глухих рабочих) и один на заводе им. Калинина (около 50 рабочих). Ещё 12 сурдопереводчиков трудятся в разных районах края.

Профессия сурдопереводчика — довольно редкая. Ещё реже можно встретить профессионала с высоким уровнем жестовой речи. Вот и в суде при переносе заседания на другую дату судья на протесты государственного защитника о том, что во вторник он никак не может, возразила: «Главное, чтоб сурдопереводчик мог, а защитников у нас много, назначим другого». Полина во вторник могла. Главное, не в среду. «Среда, — говорит она, — святой день». По средам Полина занята, по средам у нее — репетиции.

Полина руководит ансамблем жестовой песни «Поющие руки». Она перекладывает тексты песен на язык жестов. В коллективе — 11 человек, из них одна артистка с полной потерей слуха.

«Это творчество среди глухих было всегда. Песню переложить на жестовый язык — это тоже свое искусство. Часто бывает, что слова одни, а смысл другой. Вот, например, строчка — „ты плыл в небесах“, — Полина показывает мне листок с правками. — Не будешь же изображать, как ты плыл в небесах. Глухой этого не поймет: „А че это он по небу плавал“? Мы переделали на „ты жил в мечтах“. Вот здесь тоже: „нас бьют — мы летаем“. Нельзя показать буквально: меня бьют, а я лечу. Я всегда себя представляю на месте глухого. Это что тогда получается? Меня ударили, а я кайф словил и улетел? (смеется). Мы переделали на „если беда, мы терпим“. А фразу „от боли всё выше“ мы показываем, как „боль придает нам силу“».

Репетируют артисты здесь же, на Монастырской. В кабинете у Полины две огромные колонки. На репетициях их включают на полную громкость. Бывает, прибегают недовольные соседи, ругаются.

«Мы много ездим по другим регионам и за границу на фестивали. На конкурсах смотришь иногда на других и думаешь: „Блин, так классно сделали, так переложили красиво!“ Сразу понимаешь, какой уровень жестовой речи у того, кто работает с коллективом. На обычных выступлениях я пою вместе со всеми, а на соревнованиях они выступают одни. Я понимаю, что это их конкурс. Моё дело — их провести к этому».

В 2010 году Полина начала ездить на работу на велосипеде. И до сих пор в любую погоду она крутит педали. Пока в наушниках играет музыка, Полина в уме перекладывает строчки песен на жестовый язык.

— Ты знаешь, у меня вся выходная одежда из-за постоянных выступлений висит в шкафу в офисе. И туфли там же. Нас с мужем как-то пригласили в ресторан. Я ему сказала, что на работу на велосипеде поеду и там переоденусь. Так и сделала. Когда все стали расходиться, муж вызвал такси. Говорю ему: «Ты езжай, а я за велосипедом». Потому что, как я завтра на работу поеду? И вот я еду на велосипеде в полвторого ночи у цирка, а там знакомый таксист стоит: «Полинка, ты откуда так поздно на велосипеде едешь?» А я ему: «Из ресторана!»

В 2016 году жестовые песни привели Полину в спортзал. А в 2017 году она уже выступала на соревнованиях по бодибилдингу.

— У нас концертные платья были красные, с коротким рукавом. Я заметила, что кожа на руке начала провисать. Коллега с работы ходил в качалку и вызвался помочь. Мы вместе поехали на металлорынок и купили гантели, «СССР» называются. Я стала каждый день на час раньше приезжать в офис и заниматься. Потом мне стало скучно, и я пошла в спортзал. Уколы должен делать врач, стричь — парикмахер, а тренировать должен тренер. На соревнованиях, когда я встала рядом с другими спортсменами, моя уверенность испарилась. Я увидела, что вот есть шестеро других девочек, и есть я. У них опыт больше семи лет! А я-то думала, что всё нормально, уже на Олимпийские игры готова была ехать! (смеется). Тяжело переживала свое поражение. Когда выложила фотографии с соревнований в соцсетях, мои глухие всё потихоньку узнали. Они рты пооткрывали: переводчица и в купальнике! Эти фотографии у меня набрали рекордное количество просмотров. Сейчас мне смешно это вспоминать, а тогда это было событие.

Полина хочет вновь выйти на сцену, но на этот раз решила основательно подготовиться. Говорит, что труднее всего у нее получается набирать вес.

«Я поняла, что правильно питаться — это адская работа. Каждые два часа надо есть. Сегодня у меня с собой пшённая каша и куриное филе. В рюкзаке — связка бананов. Приезжаю на допрос, говорю: „Так ребята, мне надо поесть“. И все ждут. А куда деваться? Сурдопереводчик — профессия редкая».