«В эфире работают и короли, и шейхи». Радиолюбитель UA9FCN и его старомодное хобби

Алексею Мокрушину было всего семь лет, когда он собрал свой первый детекторный приёмник. Правда, по описанию Мокрушина, приёмником это было трудно назвать — в нашем современном понимании уж точно. Самая сложная в изготовлении его часть — детектор — представляла собой кусочек свинца с небольшим количеством серы. Всё это расплавлялось, а потом закреплялось, а после при помощи иголки искался нужный звук. Мокрушин вычитал технологию изготовления этого устройства в журналах, и первый же его опыт оказался успешным: он поймал какую-то станцию. А несколько позже дворовые ребята дали ему какое-то более внушительное подобие приёмника, собранное из металлолома, и разные опыты он ставил уже регулярно. Так что к моменту попадания в армию он уже неплохо был знаком с техникой, благодаря чему стал служить на радиолокационной станции, занимаясь системами посадки самолётов.

Алексей Вавилович был обычным нормальным ребёнком, поэтому первые устройства, попадавшие к нему в руки, использовал, как и положено ребёнку, в хулиганских целях:

— Это тогда называлось «радиохулиганы», — вспоминает он, — Мы хулиганили на средних волнах. Выходишь в эфир и говоришь что-то вроде «Морда-морда, я кирпич, иду на сближение», «Кирпич, я морда, ухожу влево».

К хулиганам, вообще-то, при этом относились очень серьёзно. Специальная инспекция электросвязи засекала их пеленгаторами и почти всегда выводила на чистую воду. Все это понимали, но никого это не останавливало: связываться друг с другом по радио было безумно интересно.

Мокрушин этот интерес, появившийся в детстве, не утратил уже никогда. И если в детские годы за эксперименты с радио могли наказать, то в сознательном возрасте Алексея Вавиловича за них только поощряли. После армейской службы он работал на так называемом Выделенном приёмном пункте, который располагался в Фомичах (примерно между Осенцами и Лобаново). Это был отдельный драматичный период жизни семьи Мокрушиных: пока для сотрудников пункта не было выстроено жильё, они ездили на работу из Сылвы — по 40-50 километров в один конец. Но и когда дома были достроены, жить близ деревушки Фомичи оказалось не очень легко — по свежему снегу пробиваться к месту работы приходилось по два часа, ближайший магазин вообще был в трёх с половиной километрах. Хорошо хоть зимой им в пользование иногда давали снегоход «Буран».

В Фомичах Алексей Вавилович с Надеждой Леонидовной прожили и проработали 14 лет — пока не перебрались в Кунгур. Главным инженером там был Григорий Соломонович Гейхман (с 77-го по 89-й годы он работал директором Пермского радиотелевизионного передающего центра — именно благодаря ему многие радийщики, в том числе и семья Мокрушиных, получили квартиры в Кунгуре). Он, во-первых, нисколько не препятствовал тому, чтобы Мокрушин в своём хобби (которое, впрочем, всё равно во многом пересекалось с работой) использовал радиодетали, захваченные с рабочего места, а во-вторых, похлопотал о том, чтобы его подопечный получил позывной.

А позывной — это была веха. Получив позывной, доморощенные инженеры и радиохулиганы превращались в полноценных радиолюбителей, поскольку получали священное право легально выходить в мировой эфир. Непосредственный начальник ВПП был против того, чтобы на приёмном пункте появились передающие радиостанции, однако Гейхман переубедил его, и Алексей Вавилович обзавёлся своим позывным: Э9ФИФ — Эра-Девять-Фёдор-Иван-Фёдор. Обзавёлся, конечно, не сразу. Для этого тоже надо было приложить усилия: выучить всю морзянку и кучу теории, а потом сдать экзамен в радиоклубе. Со всем этим Мокрушин справился без труда.

Получив позывной, он наконец собрал первую нормальную радиостанцию и стал зависать в эфире (радиолюбители говорят «работать», даже если речь идёт о праздных разговорах). Это было в начале семидесятых — говорить о чём попало, конечно, было нельзя: никакой политики, никаких адресов и телефонов. Поэтому радиолюбители болтали о всякой ерунде. В результате одной из таких праздных бесед Алексей Вавилович нашёл друга, живущего на станции Ферма — с ним он активно поддерживает контакт до сих пор, вот уже почти 50 лет.

А вообще-то, что в те времена, что сейчас, в эфире встречались и встречаются самые неожиданные люди:

— В эфире работают и короли, и шейхи. С принцем Саудовской Аравии мы контактировали не один раз, — вспоминает Мокрушин, — а вот с королём Иордании у меня контакт сорвался, хоть я его и слышал.

На закономерный вопрос о том, для чего королям, шейхам, японским бизнесменам и сотням тысяч других людей это нужно, он лаконично отвечает: «Это же хобби». Но в этом хобби есть не только эмоциональная, но и материальная составляющая: карточки. Суть вот в чём: когда один радиолюбитель находит другого в эфире, их контакт на этом не заканчивается. Чтобы отметить успешный контакт, каждый из них посылает другому свою фирменную карточку-квитанцию. Единого стандарта оформления у неё нет, поэтому каждый оформляет её на свой вкус — главное, чтобы на ней был штамп с позывным, а остальное вариативно. У Мокрушина скопилось больше полутора тысяч таких карточек — из Германии, Югославии, Польши, Японии, Кореи и десятков других стран — и это, конечно, гораздо меньше, чем число состоявшихся контактов. «Никогда радиолюбитель не останется без того, чтобы принять какой-то сигнал», — говорит Мокрушин, показывая стопки с карточками.

В общем, вся эта история — скорее про спорт, чем про хобби. Радиолюбители вообще уделяют много внимания разным символическим вещам. Например, у них распространены дипломы разных стандартов и образцов. Поработал с определённым количеством стран — диплом. Набрал определённое количество контактов — диплом. За разные достижения разные организации дают разные дипломы — надо только отправить соответствующую заявку. Единственный минус — в достижениях, связанных с дипломами, учитываются все континенты, а Антарктида не учитывается. Поэтому несколько контактов с Антарктидой в послужном списке Мокрушина есть, а диплома соответствующего нет.

При этом, если вам кажется, что современные радиолюбители занимаются только тем, что ищут контактов ради открыток и «прокачивают перса», то вы и близко не правы. Например, они устраивают собственные глобальные соревнования, призванные определить, кто больше контактов наберёт за определённое время на определённых частотах. Кроме того, без них не обходится ни одно важное резонансное мероприятие. У них это называется «Активности», которые могут быть приурочены ко многим соревнованиям и событиям. Например, множество радиолюбителей со специальными позывными работали от Олимпиады в Сочи. А ещё они иногда организуют круглые столы, больше всего похожие на скайп-конференции. С той разницей, что в радиоэфире модерировать этот процесс гораздо сложнее: Алексей Вавилович несколько раз исполнял почётную роль модератора, и ему не понравилось — слишком уж хлопотно.

Сегодня он проводит в эфире относительно мало времени — после нескольких операций на глазах следить за показаниями приборов и читать строчки журнала (в толстый журнал до сих пор скрупулёзно вносятся все установленные контакты) ему куда сложнее, чем раньше. Но у радиолюбителей старой закалки, вроде Мокрушина, подрастает достойная смена. Их количество вообще остаётся относительно стабильным из года в год. Ведь, с одной стороны, мода на увлечение радио прошла вместе с тем флёром прогрессивности и новизны, который окружал это занятие во второй половине прошлого века — вокруг появилось множество гораздо более современных средств связи. С другой стороны, приборы, нужные для этого хобби, стали недороги и доступны, и любопытствующему новичку очень легко втянуться в это своеобразное сообщество по интересам.

Алексей Вавилович считает, что сегодня во всём Пермском крае живёт не более восьми сотен радиолюбителей (сам он в своё время был сто десятым — именно этот номер стоит на разрешении на работу, полученном им почти полвека назад). Но представителей «старой гвардии» среди них уже совсем немного. Большинство из них Мокрушин помнит не столько по имени, сколько по позывному. «Кто работает в Чуверятах? — РБ9РБК», — так звучит его типичный диалог с супругой. В этом есть резон: по позывному зачастую можно сказать больше, чем по имени. У радиолюбителей весь мир поделён на зоны, и профессионал легко определит по буквенно-цифровому сочетанию страну и регион владельца позывного.

Практическую пользу это хобби приносило нечасто (если мы имеем в виду чистую прагматику, а не социальные связи и удовольствие от процесса), но всё же приносило. С подачи Мокрушина, например, стала работать одна из первых в Кунгуре служба такси. Однажды Алексей Вавилович заметил, что таксисты, которые ездят по городу, общаются по телефону через диспетчера, а это накладно и неудобно. И предложил им воспользоваться рациями. Отдал для пробы четыре штуки, которые валялись у него без дела, просканировал диапазон и нашёл удобную свободную частоту. Таксистам это очень понравилось, и они нелегально переговаривались на этой частоте несколько месяцев. Потом всех спалили, конечно — это ведь было, по сути, то же «радиохулиганство», которое у нас по-прежнему пресекается. Службы, которые тщательно следят за этой сферой, до сих пор существуют. Как существуют и внутреннее юные «радиохулиганы» — сколько бы десятков лет ни насчитывало их увлечение.

***

Благодарим за организацию поездки и встречи Российскую телевизионную и радиовещательную сеть и лично Ольгу Чудинову.