Целый «Калейдоскоп» противоречий

В 2010 году международные специалисты в сфере культурного и событийного менеджмента Роберт Палмер и Грег Ричардс, опираясь на тридцатилетние научные наблюдения за фестивалями в разных городах мира, выявили признаки так называемого «событийного города» — в противовес традиционному «городу с событиями».

Названия похожи, но подходы к организации городских событий, и в частности фестивалей, кардинально различаются. Если коротко, то в «городе с событиями» всё происходит стихийно, неупорядоченно, тогда как в «событийном городе» — всё осмыслено и спланировано, в том числе баланс количества и качества мероприятий, решающих целый спектр задач городского развития: имиджевого, социального, экономического, средового, экологического и других планов.

Давайте проанализируем подход к организации «Пермского калейдоскопа», используя методологию Палмера-Ричардса, а поможет нам в этом Андрей Попов, консультант Фонда культурных проектов «Новая коллекция», эксперт в области культурного планирования, в прошлом — консультант отдела международных, межрегиональных и межведомственных культурных связей Министерства культуры Пермского края. Сначала — короткая справка о том, как предыдущий главный фестиваль региона «Белые Ночи» превращался в «Пермский калейдоскоп».

• Во второй половине 2014 года Законодательное собрание Пермского края планомерно секвестировало бюджетные расходы на культурные мероприятия.
• В октябре на проведение фестиваля «Белые ночи» в бюджете региона на 2015 год было заложено 20 млн рублей.
• Для сравнения: «Белые ночи 2014» обошлись краевой казне вдвое дороже — 40 млн рублей. К слову, общий бюджет фестиваля в 2014 году составил 180 млн рублей. Кроме краевых средств, на мероприятие были потрачены средства из городского бюджета и деньги многочисленных спонсоров.
• В январе 2015 года на пленарном заседании краевого парламента министр культуры Игорь Гладнев впервые публично упомянул о том, что финансирование фестиваля, возможно, будет изыскано из средств государственно-частного партнёрства, что снизит расходы на его инфраструктуру. Игорь Гладнев, министр культуры: «Убеждён, мы вполне можем провести мероприятие без существенных затрат на инфраструктуру, если этим займутся наши партнёры».
• В феврале заговорили о том, что летний фестиваль может быть перенесён с городской эспланады. В рамках всё того же государственно-частного партнёрства, о котором ранее заявлял г-н Гладнев, рассматривается возможность проведения фестиваля в Горьковском парке. Основной аргумент «за» — расходы на фестивальный городок, включая его охрану, берёт на себя предприятие парка.
• В конце февраля стало известно, что минкульт и Парк им. Горького договорились о том, что фестиваль пройдёт на площадке парка, при этом название «Белые ночи» может измениться.
• 12 марта на совещании при минкульте было официально объявлено, что фестиваль будет называться «Пермский калейдоскоп». Директор Парка им. Горького Рашид Габдуллин так прокомментировал смену бренда: «Это название хотя бы честное, а не ворованное, как „Белые ночи“».
• В мае министр культуры Пермского края Игорь Гладнев озвучил бюджетные траты на фестиваль. По словам чиновника, они составят 1 млн рублей. Игорь Гладнев: «Сейчас фактических прямых затрат — 1 млн рублей в рамках деятельности подведомственного учреждения. Все остальные деньги — это деньги, которые находятся внутри наших учреждений, которые выданы учреждениям для проведения мероприятий». Чиновник отметил, что после открытия фестиваля обустройство инфраструктуры «Пермского калейдоскопа» будет продолжаться.

Андрей Попов:

— Первое, на что хочется обратить внимание: в нашем регионе нет вменяемых формальных документов, в которых была бы чётко сформулирована новая регионально-муниципальная культурная политика как самостоятельная вещь (госпрограмма «Культура Пермского края» — не в счёт, там много содержательных проблем.). И в этом смысле — в плане режима администрирования — нет особой разницы между «Белыми ночами» и «Пермским калейдоскопом». Как был единственный закрытый режим принятия решения, так и остался. Создателей «Белых ночей» упрекали за то, что они практически исключили из процесса так называемое местное культурное сообщество, скрываясь под околодемократической риторикой. Сейчас происходит то же самое, правда, уже без последней. Единственное отличие. Если раньше можно было щеголять бюджетами, то теперь, поскольку усилилось давления федерального тренда, всё замыкается, оптимизируется, сокращается, консервируется... Сегодня практически нет обсуждения мотивов, возможных рисков и последствий культурных инициатив — куда проще применять политику запретов. Но это фон от других известных культурных мероприятий. Возвращаясь к «Калейдоскопу», замечу, что КГАУ «Центр по реализации проектов в сфере культуры и молодёжной политики», который является прямым соорганизатором фестиваля, не предъявляет никакой технической документации по проекту. А общественность хотела бы и должна была бы в деталях знать: в чём, собственно, заключается смысл изменения идеологии и технологии краеугольного бренда? А поскольку в открытом доступе нет ни ТЗ, ни конкурсной документации на проведение фестиваля (я смотрел на сайтах КГАУ, rostender.info, zakupki.gov.ru), ни текста Соглашения о ГЧП между минкультом и ООО «Центральный парк развлечений им. М. Горького», то получается, что преобладает довольно странный режим принятия решений: значит, понять мы можем что-либо только тогда, когда об этом нам соизволит сообщить министр. Складывается ощущение, что конкретный фестиваль «Калейдоскоп» в условиях необъявленной политики (которая, безусловно, проводится) и несмотря на противоречия между концепцией мегафестиваля и минкультом, которые возникают где-то из-за излишней дороговизны фестиваля, а где-то — из-за его содержания, — становится для госоргана едва ли не единственным способом решения своих внутренних проблем, а именно: реализации требования проведения Года литературы, года 70-летия Победы, реализации особого акцента на показ «единения» и «гармонизации» национальных культур и «успехов» в патриотическом и военно-патриотическом воспитании молодёжи. Всё — в духе краевой реализации сборного «Года культуры-2014», который, как мне кажется, прошёл не без следа только для работников сферы культуры края — горожане же вряд ли вспомнят хоть одно новое мероприятие оттуда. Итак, проблемные вопросы. Какова собственная миссия фестиваля, позволявшая ранее говорить о нём как об отдельном феномене? Где же здесь особая связь с духом конкретного места, где объяснение того, каким образом фестиваль создаёт особый культурный имидж городу Пермь и Пермскому краю?

View this post on Instagram

Фестиваль "Пермский калейдоскоп" ОТКРЫТ после официального выступления Министра культуры Игоря Алексеевича Гладнева и директора Парка Горького Рашида Раффаковича Габдуллина #parkperm #паркпермь #паркгорькогопермь #пермскийкалейдоскоп

A post shared by Парк Горького Пермь (@parkperm) on May 31, 2015 at 4:32am PDT

Переходим к концепции Палмера-Ричардса, согласно которой выделяются следующие основные признаки «событийного города»:

1. преобладание стратегических схем;
2. город как генератор событий;
3. преобладание скоординированных решений;
4. ставка на творчество и креативность;
5. ставка на вовлечённость жителей;
6. совокупность событий как политика.

Андрей Попов:

— Примечательно, что, ещё не зная об этой концепции, представители прошлого состава минкульта, посещая в период с 2008 по 2010 год города Авиньон и Эдинбург, включённые Палмером и Ричардсом в когорту «событийных», попытались интуитивно сделать так же, как и в них. И создали формат «Белые ночи». Рассуждали, видимо, так: мы создадим мегасобытие, а потом и всё остальное за ним подтянется. Сейчас проблема заключается не только в том, что эта тактика была во многом излишне упрощена и не сработала так, как в городах-примерах, но и в том, что людей, которые начинали это делать и получили бесценный опыт в администрировании процесса, теперь практически нет. А те, что пришли на смену, вообще мало интересуются чем-то подобным — как на уровне теории вопроса, так и на уровне постоянного поиска лучших примеров для реализации. Для этих людей, очевидно, уже нет задачи использовать фестиваль как эффективное средство маркетинга территории. Во всяком случае, в их риторике трудно разглядеть хотя бы грамм веры в то, что общегородской фестиваль может действительно серьёзно изменить город, что это не просто мероприятие, которое надо «отработать по госзаданию». Соответственно, то, что сейчас происходит, — это просто возврат на колею классического «города с событиями», которым Пермь была до своей эпопеи, когда хотела «перестать им быть». (Хочу напомнить, что впервые Пермь получила возможность попробовать на себе методику «событийного города» в 2006 году, когда стала «Культурной столицей Поволжья»). Стоит заметить, что 30 января этого года члены Общественного совета при минкульте, включая Р. Габдуллина — директора Парка им. Горького, и представители самого минкульта получили перевод книги Палмера-Ричардса на русском языке. Но фразеология в их речах всё та же, единой концепции краевой и городской событийности нет. В этом плане приятно наблюдать за появляющимися альтернативными инициативами — фестиваль «Гений Места», фестиваль RedFest и другие.

View this post on Instagram

Ощущение, что вернулся наш 2011 год. Только ряды либеральной интеллигенции в Перми заметно порядели #генийместа

A post shared by Алексей Папулов (@papulow) on May 31, 2015 at 7:04am PDT

По методологии Палмера-Ричардса, подходы к организации фестивалей разнятся в зависимости от того, были или не были проведены предварительные исследования о состоянии культурных событий в целом, а также от того, как создаётся концепция события, и создаётся ли она вообще. Перед «Пермским калейдоскопом» никакие исследования по истории проведения подобных событий в городе осуществлены не были. Не было проведено и новых социологических исследований, направленных на изучение интереса аудитории к подобным событиям, а также относительно того, что думают горожане по поводу лучшего места для фестиваля. То же самое — и с концепцией фестиваля. Её нет, а значит, непонятно, по каким принципам формировалась программа фестиваля.

Андрей Попов:

— Если в случае с «Белыми ночами» представители региональных властей и организаторы чётко заявляли о миссии фестиваля: «Белые ночи» — один из флагманов продвижения Перми как культурной столицы, то в случае с «Пермским калейдоскопом» напрочь отсутствует понимание того, чего власть через фестиваль хочет добиться. Нет чёткого понимания и в рамках художественной идеи — банальная «сборная солянка». Создаётся ощущение, что просто есть желание выдать всё подряд — и хорошее, и плохое — за уникальный местный продукт, забив количеством качество. При этом добрая часть событий является сугубо развлекательной, образовательных или вовлекающих в совместную проектную деятельность мероприятий мало. Возможно, те же проблемы были и у «Белых ночей», но именно по этим разрывам между качеством событий и их цельностью на уровне концепции впоследствии и судили о качестве мегафестиваля в целом.

В частности, Ирина Шафранская из «ВШЭ-Пермь» несколько лет проводила исследование о том, какие эффекты «Белые ночи» несут городским сообществам, бизнесам, власти. Было хоть какое-то ощущение, что новый цикл фестиваля производился с опорой на отклик. А сейчас мы имеем официальное признание отсутствия концепции, что в принципе блокирует возможность хоть какой-то последующей оценки. Удобно!

В соответствии с концепцией Палмера-Ричардса, для достижения большего эффекта фестиваль городского масштаба должен организовываться не одним субъектом, а ассоциацией субъектов. В нашем случае, организаторами «Пермского калейдоскопа» выступают КГАУ «Центр по реализации проектов в сфере культуры и молодежной политики» и Центральный парк развлечений им. М. Горького. При этом чётко не обозначены персоны ни главного идейного вдохновителя, ни идеолога, ни промоутеров, ни администраторов и т. д. (в отличии от «Белых ночей Перми», где ежегодно главные идеологи и организаторы фестиваля активно доносили идею и посыл фестиваля).

Андрей Попов:

— Отсутствие чётко прописанных и закреплённых ролей может в итоге привести к конфликту между субъектами организации по разного рода вопросам. Например, в случае возникновения проблем каждая из сторон может перекладывать ответственность за неисполнение того или иного решения или за неудачу фестиваля друг на друга. Очевидно, что информация о том, какие люди задействованы в процессе, скрывается как раз на случай таких ситуаций. Когда что-то произойдёт, будет проще скрыть факты об ответственных лицах и избежать издержек, связанных с негативными последствиями.

Согласно подходу Палмера-Ричардса, события должны быть включены в локальный контекст того места, где они проводятся. Их задача — усиливать чувство места и формировать у жителей локальную гражданскую гордость. При этом главная проблема фестиваля, заявленного как общекраевой, объединяющий творческие силы всего региона (а значит, и всего города Перми), является как раз отсутствие связи места проведения «Пермского калейдоскопа» с пространствами других районов — как в пределах, так и за пределами города.

Андрей Попов:

— Здесь надо обратить внимание на ещё несколько моментов. Во-первых, площадка парка Горького может выдерживать десятки тысяч посещений, тогда как фестивалю требуется масштаб в сотни тысяч, исходя из предыдущих лет статистики его посещения. Площадка физически не приспособлена под такой масштаб, который предполагается совмещением брендов. И здесь важно сказать, что если бы фестиваль «Белые ночи» как бренд по-человечески «похоронили» бы со всеми почестями и открыли бы новый, никак не зависящий от прошлых процессов проект — всё было логичнее для потенциальных аудиторий. Был бы себе совсем другой фестиваль-ласточка на заре становления каких-нибудь новых проектов в обновлённой культурной политике края, а то до этого эта политика ярко работала только с чужим продуктом. И его упрощённая по отношению к «Белым ночам», хотя даже где-то симпатичная идея калейдоскопа, когда неповторимый узор драгоценных камней складывается в новую гармоничную картинку, действительно бы поспособствовала подчёркиванию культурного разнообразия в крае. Но сейчас он — преемник, даже по формальным признакам. Проводится в то же время, в те же сроки и подается как фестиваль фестивалей. Да, главный аргумент — экономия и привлечение партнера в лице парка. Но отсюда вытекает второй момент. Я рекомендую оценить официальную группу фестиваля в «Вконтакте». Они просто взяли существовавшую группу парка и поменяли шапку названия. Теперь это группа «Пермский калейдоскоп. Парк Горького».

Вот и получается — власти рискуют тем, что фактически отдают идеи общегородского блага частному оператору как коммерческому субъекту в коммерческое пользование. И директор парка Рашид Габдуллин наверняка представляет, что, будучи один раз символически удачно привязанным, этот фестиваль будет вынужден ассоциироваться с конкретным парком на долгое время. Уже сейчас мы ясно видим начало срастания собственного позиционирования фестиваля с позиционированием бренда основного держателя площадки. Возможно, в будущем достижения общегородского фестиваля могут стать элементами грубой пиар-кампании бизнес-оператора, возможно, и нет. Вообще, есть смысл в составлении некоего особого договора на право владения брендами. Такие вещи в бизнесе очень скрупулёзно обсуждаются — кто и кем будет владеть, какая связь между разными субъектами, получаемыми преференциями, и так далее. Формат государственно-частного партнёрства должен быть скрупулёзно проработан, и не только на уровне технического обеспечения. Иначе у города-края в очередной раз могут увести «имущество», хотя на этот раз символического плана.

Согласно подходу Палмера-Ричардса, необходим баланс всех аспектов организации фестиваля, в том числе — в отношении представительства разных участников. При контентном наполнении «Белых ночей» упор делался на участников из разряда «глобальное-национальное», в «Пермском калейдоскопе» — крен в сторону краевого и локального уровня. При этом уменьшение масштаба идет вразрез сохраняющегося запроса к его сохранению от города.

Андрей Попов:

— Смотрите, в «Пермском калейдоскопе» есть зарубежные участники, но сейчас их «ставят на знамя» — как будто в какое-то оправдание. Вот приехала барышня, которая ставит танцы! Экая невидаль! Таких барышень, я утрирую, раньше было условно 50, они просто шли одним массивом, а теперь она одна. Весь вопрос — в проектировании и оценке баланса. Но он повисает в воздухе, если нет детальной концепции. А её нет. Замкнутый круг. Можно говорить сколько угодно о том, что у меня есть 5 зарубежных участников. Как это повышает общий профиль фестиваля в итоге? Отдельно было бы неплохо оценить также качество парада участников из муниципалитетов. Но мы не имеем доступа к процедуре выбора участников. Информация закрыта от нас, так как это «внутренние процедуры» минкульта, взявшего на себя, а также сеть своих институций право формировать художественный контент. Где вся информация по приёму участников? Кто принят, кто отклонён? Какие критерии отбора по всему краю? Возможно, ответов на эти вопросы не знаю только я, хоть я и изучил сайт минкульта. Но уверяю, что и отдельным читателям в частности, и городской общественности в целом ответы на эти вопросы могли бы быть крайне интересны. Есть ещё один интересный момент. Возможно, менее всего обсуждаемый. Почему краевой фестиваль пространственно и технологически сфокусирован на город Пермь? Где участие и поддержка муниципальных властей? Где их проекты? И причём тут, в принципе, краевые — в городском по факту фестивале? Как широко распространилась пиар-кампания фестиваля по территории края? Ответы, конечно, понятны. Но так бы мог мыслить рядовой обыватель и, сам того не ведая, оказался бы у порога важнейшей проблемы с МСУ в нашей стране.

Палмер и Ричардс отмечают, что судить о качестве программы можно, если учитывать сочетание точек зрения различных субъектов и заинтересованных сторон. Например, организаторов самого события, общественности, СМИ, учёных и прочее.

Андрей Попов:

— Отчётность по эффективности будет. Проблема в другом. Полагаю, что Парк им. Горького, как бизнес-структура, обоснует это своим собственным способом. Прежде всего, через данные по результатам и, возможно даже, через эффекты для парка, но не через эффективность для окружающей среды, которая находится за периметром парка, включая масштабы края, если уж фестиваль — краевой. И тут — вопрос. А нельзя ли было увидеть методики обоснования влияния проекта на город как со стороны парка, так и со стороны минкульта? И опять — информации нет. Те показатели, которые содержатся в госзаданиях учреждений, — не в счёт, так как они ни слова не говорят о том, как количество оказанных услуг повлияло на изменение базовых регламентов жизнедеятельности, хоть тех же постоянных посетителей парка... Не прошу уже шире.

Вообще, мой ключевой вывод таков. И городу, и краю вот уже 3 года необходимо концептуальное обновление и смена методологии не только в проектировании и организации событий, но и в стратегическом культурном планировании в целом. Это очевидно. Вопрос: готов ли город, да и край, учиться на собственных ошибках? Есть ли в городе достаточный задел для честной рефлексии и ответственности за реализуемое? Фестиваль только начался, и мы увидим всё своими глазами.