Пермь в столыпинском галстуке. Часть 5: Путешествие динамита из Перми в Петербург

«В ночь на 27 марта в Перми повешен согласно приговору военно-окружного суда, Рогозинников, убийца С. А. Свиридова», — сухо сообщили читателям «Пермские губернские ведомости» на исходе первой четверти 1908 года. Убитый был действительным статским советником и председателем Красноуфимского уездного съезда земских начальников. Причины покушения принято считать политическими, но, возможно, там не обошлось и без любовных страстей.

Эта казнь не должна была привлечь внимание горожан — в конце концов, за годы революции в Перми повесили уже достаточно людей, чтобы привыкнуть к этому, но случай был особенным, ибо Вячеслав Рогозинников являлся родным братом Евстолии Рогозинниковой — одной из самых известных эсеровских террористок. Вскоре в прессе появилось ещё несколько заметок, посвящённых убитому, убийце и его родственникам.

Как и брат, Евстолия была уроженкой Красноуфимска, уездного города Пермской губернии. Будучи образованной девушкой из хорошей семьи, она поехала продолжать учёбу в столичный Петербург. В консерватории, куда она поступила, Рогозинникова занималась по классу фортепьяно, кроме того, у неё были прекрасные вокальные данные, настолько, что возник вопрос о том, чему больше нужно уделять внимание — инструменту или пению. Однако, примкнув к революционному движению, она выбрала третий путь.

После вступления в партию социалистов-революционеров она деятельно занялась революционной пропагандой. Кроме того, Толя, как её звали соратники, принимала у себя на съёмной квартире, ставшей, по сути, конспиративной, членов петербургской боевой дружины ПСР и боевиков автономной группы террористов-экспроприаторов, возглавляемой будущим соратником Лбова — Сибиряком. На этих встречах обсуждались планы крупных террористических актов, включая покушения на членов правительства и взрыв петербургского охранного отделения. Рано или поздно эта деятельность не могла не попасть в поле зрения полиции. В самом конце декабря 1906 года после обыска, выявившего в её квартире массу нелегальной литературы, Евстолия была арестована. В доме предварительного заключения она начала инсценировать сумасшествие, и через семь с лишним месяцев её решено было перевести в городскую больницу Св. Николая Чудотворца, где содержались душевнобольные. Тем временем близился судебный процесс по делу, к которому имела отношение Рогозинникова, в случае уличения Евстолии в симуляции ей грозило серьёзное наказание. Она решила бежать, и при помощи жениха ей удалось это сделать. Толя не воспользовалась предложением уехать за границу, а вместо этого вступила в ряды самой опасной для властей террористической организации — Летучего боевого отряда Северной области ПСР.

Отрядом руководил бескомпромиссный латыш Альберт Трауберг (Карл), которому вместе с товарищами уже доводилось организовывать громкие политические убийства. Следующей его целью был начальник главного тюремного управления министерства юстиции Российской империи Александр Максимовский, по отзывам, довольно добродушный и честный человек, истово верующий христианин. Причиной такого выбора стала не личность чиновника, а его должность. Ему предстояло ответить за существенное ужесточение режима содержания в местах заключения в 1906-1907 годах, подавление тюремных бунтов, ряд скандалов с пытками заключённых и расширяющуюся практику телесных наказаний. Всё это очень остро воспринималось в революционной среде.

Исполнителем теракта вызвалась быть Рогозинникова, которую новые товарищи называли Медвежонком. 15 октября 1907 года выстрелом из браунинга она убила начальника главного тюремного управления. Однако покушение удалось лишь частично. Дело в том, что Максимовский выступал ещё и своеобразной приманкой. Предполагалось, что на место события приедут министр юстиции И. Щегловитов, градоначальник Петербурга, высшие чиновники министерства внутренних дел, полиции, прокуратуры, суда и т. д. На этот случай у входа была сделана засада из нескольких членов отряда Карла. Они ждали от Медвежонка условного сигнала — разбитого окна: он означал бы, что покушение удалось и нужно готовиться к приезду гостей. Но и это было ещё не всё. Сама Евстолия представляла собой живую бомбу, на её груди, под платьем, было найдено взрывное устройство в виде резиновой подушки, начинённой 13 фунтами экстрадинамита соединённой с детонатором. Его она должна была взорвать вместе с собой сразу после приезда на допрос в петербургское охранное отделение. Лишь благодаря бдительности и решительности сотрудников тюремного ведомства, Рогозинниковой не удалось подать знак своим товарищам, бомба также была обезврежена.

На другой день военно-окружной суд приговорил Медвежонка к смертной казни и рано утром 18 октября Евстолию Рогозинникову повесили близ Петербурга на мысу Лисий Нос, ей был всего 21 год. В тот же день Карл с товарищами попытался устроить новое нападение на похоронах Максимовского, но эта попытка провалилась.

Нет никаких точных данных о том, откуда взялся экстрадинамит, заложенный во взрывное устройство, обезвреженное в главном тюремном управлении. С одной стороны, в соседней с Петербургом Финляндии существовали лаборатории, в которых революционеры самостоятельно его производили и начиняли им бомбы, с другой — есть признание Александра Лбова, сделанное им незадолго до собственной казни, в котором он сообщал, что в убийстве начальника главного тюремного управления Максимовского он участвовал доставкой 15 фунтов динамита. Если это правда, то каким образом и через каких людей взрывчатка могла попасть от Лбова к Карлу? Возможны несколько версий и все они в настоящее время не имеют безусловного подтверждения, но одна из них особенно интересна...

В Летучем боевом отряде, помимо Евстолии Рогозинниковой, была ещё одна уроженка Пермской губернии — Анна Распутина, в девичестве — Шулятникова. Её отец — Михаил Шулятников в молодости был революционером-народником, но позднее стал инспектором по речному страхованию. Во время своего проживания в Перми он близко сошёлся с Николаем Мешковым, приложившим впоследствии много усилий для становления высшего образования на Урале. Вместе они открыли дело, арендовав пароход. Спустя несколько лет, Шулятников оставил бизнес и уехал жить и работать в Москву, но разбогатевший и ставший владельцем крупной судоходной компании Мешков связей с ним и его семьёй не порвал. Даже после смерти Михаила он продолжал общаться с его женой и детьми и при необходимости оказывал им материальную помощь.

Шулятников привил Мешкову прогрессивные взгляды на политическую жизнь, благодаря чему ещё в 1890-е годы в кругу его общения появились ссыльные революционеры. В 1901 году он познакомился с будущим секретарём Ленина Лидией Фотиевой. Летом того же года в Перми состоялись так называемые учительские повторительные курсы для народных учителей, во время которых в город приехала группа крупнейших революционеров неонароднического направления: Н. Михайловский, Е. Брешко-Брешковская, Г. Гершуни. Они встречались с участниками курсов во время вечеров и пикников за Камой, которые специально организовывал Мешков, где рассказывали о предстоящем создании новой нелегальной партии социалистов-революционеров.

В марте 1902 года Мешкова впервые арестовали, но через несколько дней выпустили под залог в 10 тысяч рублей, в 1903-1904 годах целый год он провёл под гласным надзором полиции. Две его сестры Надежда и Таисия также помогали революционерам, причём последняя встречалась с Лениным и Крупской ещё в 1900 году в Уфе. С началом революции пароходчик не отказался от своих взглядов, он не раз предоставлял свой дом для нелегальных собраний и, по слухам, материально поддерживал забастовщиков в Мотовилихе в 1905 году, позже он спонсировал участников почтово-телеграфной забастовки, а в 1907-м платил жалование даже зачинщику стачки на собственном предприятии. Кроме того, в 1906-1907 годах он участвовал в финансировании журнала «Былое», издававшегося будущим разоблачителем Е. Азефа — Владимиром Бурцевым. Жандармские управления в Перми и Самаре кропотливо собирали материалы на Мешкова. Дело могло дойти до суда и серьёзного наказания, возможно, это и было одной из причин, по которой он был вынужден перебраться в Петербург.

В столице пароходчик возобновил общение с дочерью своего бывшего компаньона Анной Распутиной. Мешковская квартира на Бассейной, 42 фактически стала одним из мест для встреч террористов из Летучего отряда, в финансировании которого, по некоторым данным, он даже принимал участие. Через канал связи с Пермью, который, конечно, оставался у Мешкова, как у владельца крупной судоходной компании, лбовский экстрадинамит, если он в реальности существовал, гипотетически и мог попасть в столицу империи и, позднее, быть передан в отряд Карла.

Считается, что эта организация была уничтожена охранкой в результате провокаторской деятельности Азефа. Карла с двумя соратницами арестовали ещё в конце ноября 1907 года в Финляндии на даче, бывшей штаб-квартирой отряда. Остальных, кроме одного, взяли в один день — 7 февраля 1908 года, причём у двоих из них на теле были готовые к взрыву бомбы. В этот же время был арестован и Николай Мешков с женой и её сестрой. Начиная с 6 часов вечера и до поздней ночи в его квартире шёл обыск, в полицейскую засаду, которая была организована в ней, меньше, чем за сутки попались два молодых человека, отказавшихся назвать свои имена. Через несколько дней, 13 февраля, пермского миллионера отпустили, жена с сестрой вышли на свободу позднее.

Анну Распутину с соратниками в стенах Петропавловской крепости судил военно-окружной суд, уже через день после вынесения приговора, 17 февраля, её с товарищами казнили там же, где и Евстолию Рогозинникову — на Лисьем Носу. Широко известный тогда писатель, Леонид Андреев, создал на основе этой истории свой знаменитый, трагический «Рассказ о семи повешенных».

Николай Мешков по делу Летучего отряда в итоге к суду привлечён не был и его жизнь после этого опасного поворота сложилась вполне благополучно. В 1916 году он смог добиться открытия в Перми филиала Петербургского университета, который через год стал самостоятельным высшим учебным заведением, первым на Урале. После национализации судоходной компании Советской властью Мешков работал в Наркомате путей сообщения, а потом спокойно доживал свой век на пенсии в почёте и уважении, пока не умер от болезни в 1933 году. В его роскошном доме, который знают все пермяки, сейчас располагается краеведческий музей.

Именем Евстолии и Вячеслава Рогозинниковых на их родине, в городе Красноуфимске, была названа улица. Недалеко от неё, на соседней Советской улице, в местном музее, висят в экспозиции их портреты, глядя на которые посетителям уже сложно понять, почему молодая талантливая девушка вместо поездки в Милан для обучения в консерватории по классу вокала выбрала смерть в столыпинском галстуке на продуваемом всеми ветрами берегу Финского залива.