«Лёня, улыбайся!»

«Помолимся и за мир на Украине», — говорит культорганизатор Ирина Политова двум десяткам дедушек и бабушек, которые расселись в небольшой комнатке. Ирина Вячеславовна работает в Верхне-Курьинском доме престарелых. Она пригласила меня в здешнюю молебельную комнату. Женщина зажигает и ставит свечи у икон. Потом отходит к противоположной стене и встаёт в проём двери. Она делает именно так, потому что ей надо видеть всех пожилых людей, но спиной к иконам стоять нельзя. Культорг начинает петь молитвы, в которых среди прочего несколько раз вспоминает события на Украине.

Утренняя «служба» идёт сразу после завтрака. Ещё до того, как отобедать, общаюсь с директором краевого государственного автономного учреждения (КГАУ) «Верхне-Курьинский геронтологический центр» Натальей Субботиной. Руководитель отмечает, что средний возраст постояльцев — 82 года. Старики попадают сюда, если у них нет детей трудоспособного возраста. В местных отделах краевого министерства социального развития дают путёвки в такие учреждения. Если дети есть, но они не могут ухаживать за пожилым, можно взять койко-место в аренду. Оно стоит от 22 до 29 тыс. руб. в месяц.

Когда заходишь в здание, чувствуешь запах больницы. Впрочем, через какое-то время я перестал обращать на него внимание. Сотрудники говорят, что от него никуда не деться: всё-таки это ещё и медицинское учреждение. Из 120 стариков больше половины живут в отделении милосердия — в него селят тех, кто не может ходить, не в состоянии за собой ухаживать.

Лишь меньшинство находится в отделении активного долголетия, где больница почти не чувствуется. Видно, что в здании не так давно делали ремонт: кругом нормальная мебель, свеженькие стены. Живут здесь в комнатах по одному — два человека. Когда заходишь в некоторые из помещений, ощущаешь себя как в обычной комнате: шкафчик с посудой, стол, покрытый скатертью, холодильник и телевизор. В отличие от многих домов престарелых края здесь есть просторный лифт, он ездит между двумя этажами здания. В лифте перевозят колясочников. Старики с больными ногами могут в нём присесть на табуретки. Лифтом управляет специальный сотрудник. Работает он до восьми вечера. Лестница в это время остаётся невостребованной.

На первом этаже располагается отделение милосердия. Кое-кто снизу любит подниматься к соседям наверх — в гости. Вот тут лестница и нужна. С круглосуточным лифтом ходить в гости было бы проще.

«Человек не должен быть не занят»

Куда тебя точно довезут — так это на мероприятия: они идут в рабочее время. Первое событие сегодня — как раз молитва (она проходит три раза в неделю). Молитвенная комната — размерами примерно семь на четыре метра. Почти всю стену справа от импровизированного алтаря занимают распечатанные на плёнке иконы. Напротив находятся два больших окна.

Культорг Ирина Политова работает в доме престарелых на полставки. Ещё она подрабатывает в школе. Ведёт у четвероклассников предмет «Основы мировых религиозных культур и светской этики». Эту дисциплину ввели несколько лет назад. Родители школьников, по идее, должны выбрать для своих детей или одну из религий, или «Основы мировых религиозных культур», или так называемую светскую этику.

— Мы посоветовались с директором школы и решили, что я буду рассказывать ребятам обо всех четырёх традиционных религиях сразу, — говорит Ирина Вячеславовна. — Обо всём понемножку и ещё о светской этике.

Дети на её уроках занимаются не только религией. В Новый год они делали для пожилых людей снежинки, 9 Мая подписывали открытки ветеранам. «А как же? Это же патриотическое воспитание», — говорит Ирина Вячеславовна. По первому образованию она инженер-строитель. В строительстве проработала двенадцать лет. Потом двадцать лет служила в армии в ракетных войсках. Затем в университете Иркутска получила второе высшее образование — диплом религиоведа, после чего и устроилась в школу и дом престарелых. Она считает, что нашла свою нишу: «Ведь человек не должен быть не занят, не востребован».

Кроме того, что Ирина Вячеславовна проводит занятия как религовед, онаещё и составляет план всех мероприятий в центре. На листе с перечнем событий месяца напротив каждого дня — от одного до трёх пунктов. Это встречи с батюшкой, беседы с психологом, концерты, которые готовят школьники, песни под баян...

Пока мы разговаривали с педагогом, пожилые люди расселись на скамейки у стен. Санитарки помогли заехать в комнату трём старикам на колясках.

— Давайте вспомним, какое сегодня число, — начинает занятие Ирина Вячеславовна. — Правильно, молодцы.

Женщина отходит к дверному проёму и начинает петь. Старики — кто шепотом, а кто погромче — ей подпевают. В какой-то момент культорг спрашивает: «Царицу» споём?» («Царице моя Преблагая» — молитва, посвящённая Богородице). За час с лишним помолились за здоровье своё, близких, за спасение «народа Украины от раздора и братоубийственной войны». Одна из последних просьб к Богу — дать силы, чтобы «перенести утомления дня».

Пока шла служба, рассвело. За окном стали видны густой лес, снег и труба от котельной.

«Раньше не крестилась, потому что некогда было»

То, как ведут себя на службе старики, действительно чем-то напоминает школу. Здесь есть свои «нарушители спокойствия» и «отличники». Среди первых — заводная и весёлая Клара Францевна. Она из новеньких, живёт здесь всего полгода. Бойкая старцшка нет-нет, да перебьёт культорга.

Например, скажет: «Я не знаю этих богов на иконах? Мне не объяснили, кто они».

80-летняя Клара Францевна крестилась год назад, нареклась Клавдией. Объясняет мне, что «раньше было некогда».

— А когда? — риторически вопрошает пожилая женщина, держа меня за руку. — Сорок лет я проработала медсестрой. Жили с мужем в деревне — столько забот было. Скот держали — кур, овец, коров. Три года назад муж погиб в автомобильной катастрофе... После того, как меня крестили, я прорыдала полтора часа. Почему собралась креститься? Зять у меня был хороший, но он умер. Но успел меня надоумить (принять православие, — прим. ред.).

Мы уже находимся в библиотеке, женщина-психолог объявляет, что начинается занятие по релаксации. Играет музыка — то ритмичная, то успокаивающая. Старики, сидя в креслах, повторяют за ведущей: машут руками, топают ногами. Это физическая разминка. Кажется, один из главных её элементов — улыбка. Ведущая периодически напоминает: «И улыбаемся, улыбаемся!..». Клара Францевна, обращаясь к соседу: «Лёня, улыбайся!».

«По ночам мне снятся мои уроки, и я всё думаю, как их сделать лучше»

И во время молитв, и на релаксации за порядком следит «отличница» — 90-летняя Ульяна Семёновна. Она просит других не отвлекаться и слушать внимательно, что говорят. После того как разминка закончилась, женщина приглашает меня посмотреть её комнату. При этом она извиняется за беспорядок. Заходя в гости, вижу, что беспорядок этот заключается лишь в том, что на ковре лежат тряпки. Рядом идёт ремонт, и хозяйка комнаты не хочет разводить пыль.

Ульяна Семёновна 40 лет работала учительницей начальных классов, у неё много регалий. Например, она Заслуженный учитель РСФСР. Родилась в Белоруссии. После того как деда раскулачили, попала в посёлок Гайны, там вышла замуж. А выйдя на пенсию, осталась одна. Сестра из Перми позвала жить к себе. Педагог «со стажем» оставила служебную квартиру, переехала в областную столицу. Но однажды сын сестры развёлся и переехал к матери. Втроём жить стало сложно, поэтому Ульяна Семёновна и оказалась здесь. Это произошло одиннадцать лет назад.

Женщину навещают бывшие ученики, некоторым из которых, кстати, уже за пятьдесят.

— Очень я любила свою работу, — говорит она. — Я бы и сейчас поработала. Мне даже снятся уроки, которые я тогда вела. И всё думаю, как можно сделать их лучше.

Педагогический талант пригодился в доме престарелых. Однажды женщину попросили провести занятие среди других постояльцев:

— Спрашивала их, например: что сказал кроха-сын, когда пришёл к отцу?
— Ответили?
— Не все, они уже не в школе.

«Бюджетники» получают на руки четвертую часть своей пенсии. Остальная сумма идёт на счёт учреждения. Ульяна Семёновна что-то тратит на продукты (не только ведь в столовой ешь), что-то откладывает. По радио, которое постоянно звучит фоном в комнате женщины, часто рассказывают о препарате «Лемифарэн». Пенсионерка не пожалела на него почти десять тысяч рублей. Здешние врачи говорят, что хуже точно не будет, что подобные «лекарства» — растительного происхождения, то есть безвредны. И что если человек считает, что они помогут, то, как правило, так и бывает.

«Взял с собой три костюма. Мало ли, вдруг пригодятся»

«Нарушители спокойствия» и «отличники» на самом деле дружат: пообщаться с Ульяной Семёновной мне предложила как раз Клара Францевна.

Она указала мне и на другого жителя — Владимира Алексеевича: «Культурный человек, я его кофе пью».

Идёт уже третье мероприятие за день. Сидим в актовом зале. Пожилые сначала составляют слово из определённых букв, затем скатывают и расплющивают шарики-липучки (упражнение на мелкую моторику). Ещё поют и танцуют. «Девочки, кружимся с платочками... А теперь мальчики провожают девочек до их мест», — развлекает свою аудиторию ведущая.

85-летнего Владимира Алексеевича трудно не заметить. Он в светлом классическом костюме. Говорят, меняет наряды регулярно.

— Да, взял с собой три костюма, — показывает на шкаф в своей комнате Владимир Алексеевич. — Мало ли, вдруг пригодятся.

Владимир Алексеевич работал наладчиком на кабельном заводе. Коллектив был женский, большинство работниц наматывали кабель на катушки вручную. «Ох, какая у меня одежда была! — вспоминает пенсионер. — Зарабатывал-то я ведь немало, лучше всех одевался!». Он и сейчас хорош.

В доме престарелых Владимир Алексеевич оказался год назад: из-за атеросклероза на пятке начала расти «язва». Мужчине стал нужен постоянный уход. Сейчас рана почти зажила. По словам пенсионера, его спасли здешние врачи, а также «лечение солнцем». Говорит, что читал, как во время Великой Отечественной войны раненых солдат выводили на свежий воздух — и солнце помогало ранам затянуться. В интернате Владимир Алексеевич тоже регулярно принимает солнечные ванны. Врачи не возражают.

Время подходит к обеду, после которого будет тихий час. Следом — полдник, процедуры, скандинавская ходьба, баянист. Далее — ужин, свободное время перед сном.

«Не работала здесь ровно год и восемь месяцев»

Дедушки и бабушки очень любят гостей, обязательно дарят им подарки. Через пару часов после того, как я сюда попал, у меня в сумке лежали яблоки, конфеты, карандаш и упаковка чая.

Заместитель директора по лечебной и социальной части Галина Кривощёкова работает с самого открытия дома — с 1986 года. «Было время, — говорит она, когда я отсюда уходила, но потом меня уговорили вернуться. Получается, я не работала здесь ровно год и восемь месяцев».

Сотрудники и врачи рассказывают, что пережили многое, но сейчас времена неплохие. Это не девяностые, когда регулярно задерживали зарплату и дети навещали своих престарелых родителей как раз в день выдачи пенсий. Этому дому престарелых, в отличие от других подобных учреждений края, повезло с «клиентами». Не секрет, что кое-где среди постояльцев встречается много выходцев из мест лишения свободы, которым попросту некуда больше идти. Они приносят с собой свои привычки, пьют...

Одна из последних реформ — укрупнение учреждений — коснулась всего региона. Сейчас администрация Верхне-Курьинского центра управляет также интернатами для престарелых и инвалидов на Гайве, в Култаево и Краснокамске. По словам Галины Кривощёковой, нововведение сказалось не столько на стариках, сколько на персонале, который в филиалах потерял самостоятельность.

Недавно подобные учреждения стали автономными. То есть за четверть мест бюджет перестал платить: нужно самим искать стариков, которые бы поселились сюда за деньги. Приходится развешивать объявления, заниматься рекламой.

В 2008 году, когда происходила оптимизация, сюда переехали сразу 11 человек. Тогда власти закрывали нерентабельные (то есть незаполненные) дома престарелых, которые к тому же пожарные признали небезопасными. «Конечно, первое время новичкам было тяжело, они скучали, — вспоминают врачи. — Но потом к нам привыкли».

Нововведение, которое ещё только ждёт сотрудников, — замена трудовых договоров некими «эффективными контрактами». «В этом документе более детально пропишут обязанности, — объясняет Галина Кривощёкова. — Зарплаты уменьшиться не должны, но спрашивать будут строже».

Другая головная боль — общение с больницами.

— Например, есть направление от участкового к хирургу, — рассказывает заведующая отделением милосердия Тамара Демчук. — Но чтобы к нему попасть, надо заранее договориться, иначе мест не будет. Даже «Скорую помощь» вызывать бессмысленно. И вот звоню уже второй день в больницу на ул. Ким — они попросту не берут трубку.

В ординаторскую заходит сын одной из старушек — 64-летний Василий Александрович. Он привёз лекарства для матери. Мужчина рассказывает, что геронтологический центр для него — настоящее спасение. Сам он тоже инвалид и не может ухаживать за пожилым человеком.

— Так получилось, что моя мать не нашла общий язык ни с моей женой, ни с другой невесткой, — говорит Василий Александрович. — Просто не ужились. И что мне делать? Мы, мужики, ничего сделать не можем. Женщина — главный элемент, она определяет твоё существование. Сказал бы, что моя мама останется со мной. И что тогда? Жена взяла бы да ушла от меня нафиг.

Сотрудники рассказывают, что сын другой женщины живёт в США, а с врачами поручил общаться своему представителю. Но, говорят, многие пожилые сами выбирают жить именно здесь. Как, например, 75-летняя мать одного очень известного в городе предпринимателя. Сын предлагал ей разные варианты. Но, объяснили мне, ей нравится общение, да и мужское внимание — всё это она может получить только здесь. Врачи отмечают, что чем раньше пожилой человек сюда попадёт, тем лучше. Он ко всему быстрее привыкнет.

Василий Александрович, который принёс лекарства, говорит, что благодарен врачам и сотрудникам:

— Я на них молюсь, на этих девонек.

Больше, говорит, ничего и не остаётся.