Пьющие на самоизоляции. Как пандемия сказалась на употреблении алкоголя

«Жизнь потеряла смысл и краски»: история Юли

Юле 49 лет, она рано вышла на пенсию, получив стаж по вредности. Всё детство она видела отца пьяным. Подростком говорила себе, что никогда пить не будет. Её жизнь складывалась благополучно: после окончания медицинского училища работала медсестрой. В 21 вышла замуж и родила сына. В семье Юли алкоголь употребляли по праздникам.

В 40 лет Юлия столкнулась с кризисом среднего возраста. «Чего я достигла? Какой смысл жизни?» Перед сном она стала понемногу выпивать. Постепенно алкоголя в её жизни становилось больше, начались запои, которые могли длиться по две-три недели. Каждый раз она клялась мужу и сыну, что больше такого не повторится. Дважды ездила к гадалке в деревню, чтобы та её наставила на путь истинный. Но после всё повторялось.

Весной 2020 года, когда случился локдаун, Юля жила с семьёй на даче. Жизнь, говорит она, потеряла краски. Снова начались запои. Однажды пьяная она сидела на кухне и ей стало страшно от того, что она может умереть. Юля попросила брата отвезти её к врачам. Так она попала в наркологическое отделение.

«Чёрт возьми, так я же могу завязать!»: история Владимира

48-летний Владимир начал пить регулярно лет 20 назад. Тогда он стал замечать: чтобы выпить, больше не нужен повод. Утром по пути на работу он уже думал о том, как проведёт вечер за бутылкой вина. Порой он думал, что стоит прекратить, и принимал решение больше не пить. Но проходила пара месяцев, и самонадеянная мысль побеждала все другие страхи: «Чёрт возьми, я могу завязать в любой момент!» И начинал снова пить.

Около четырёх лет назад начались конфликты в семье. Владимир оговаривается, что будучи пьяным вёл себя корректно, не буянил и не устраивал драк. Но близким людям надоедало видеть его в нетрезвом состоянии. Ссоры становились всё чаще и чаще.

По-настоящему проблемы начались год назад. Мужчина говорит, что это никак не связано с пандемией — образ жизни пишущего фрилансера мало изменился. Алкоголь позволял ему погасить проблемы, которые «сидели» у него внутри и причиняли дискомфорт. «Я не мог решить эту проблему сам и не мог изменить своё отношение к ней. Это подавляло. С помощью алкоголя я снимал это внутреннее напряжение».

К помощи специалистов Владимир долго не обращался. Говорит, сначала нужно было признаться самому себе в том, что он алкоголик. Сделать это было сложно, потому что окружающие считали его человеком умным, сильным и волевым. Позже он стал ходить на сеансы известного пермского психолога. Они были недешёвыми: каждый сеанс обходился в 5 тыс. руб.

Спустя четыре-пять занятий Владимир понял, что контакта со специалистом нет. «Нужно ходить не к „самому лучшему“ психологу, а найти „своего“ психолога, с котором у тебя возникнет контакт».

Производство, потребление и смертность от алкоголя выросли

Алкоголизм — это тяжёлое заболевание, говорит Григорий Козюков, главный внештатный психиатр-нарколог минздрава Пермского края. Основные критерии хронического алкоголизма — длительные запои, непреодолимое влечение к употреблению алкоголя, тяжёлые последствия для здоровья в виде поражения органов.

По данным Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя, в 2020 году на душу населения пришлось 4,9 литров, что на 2 % больше, чем в предыдущем. Крупнейшие производители крепкого алкоголя отчитались об увеличении продаж в первом полугодии 2021 г. относительно аналогичного периода 2020 г., который и так был рекордным по этому показателю.

Вместе с тем в пандемию увеличилась смертность, связанная с употреблением алкоголя. Об этом говорил министр здравоохранения РФ Михаил Мурашко, предложив «возобновить рассмотрение вопроса о повышении возраста для продажи алкогольных напитков до 21 года».

По данным регионального минздрава, в Пермском крае пятый год снижается заболеваемость алкоголизмом. Но в 2020 году возросла смертность от отравления алкоголем на 5 %. В 2019 году от таких отравлений умерло 206 человек, а в прошлом году — 222. Это общероссийская тенденция.

Самоизоляция и пьянство

Прямой причинно-следственной связи между уровнем потребления и числом хронических алкоголиков нет, считает Григорий Козюков. По его словам, в культуре определённых стран принято употреблять алкоголь за обедом и ужином. Тем не менее, там нет роста числа пациентов с хроническим алкоголизмом.

«Есть северный и южный тип потребления алкоголя. Для южного типа (Франция, Испания, Италия) характерно потребление слабого алкоголя, для северного — крепкого. Россия относится к странам северного типа», — говорит он.

С тем, что зависимых от алкоголя людей в пандемию стало больше, соглашается Михаил Бурдин, врач-психотерапевт, руководитель Пермского центра когнитивной терапии. По его словам, об этом свидетельствуют статистические данные, которые опубликованы в научной литературе, и его клинические ощущения. Правда, он оговаривается, что корректнее говорить не о том, что стало больше алкоголиков, а о том, что стало больше людей, злоупотребляющих алкоголем. И добавляет: часть из них впоследствии могут стать больными алкоголизмом.

По словам врача-психотерапевта, в пандемию стали пить больше, потому что для многих людей по разным причинам она стала мощным стрессом: «Алкоголь, несмотря на все проблемы, которые он приносит в целом, в краткосрочной перспективе действительно помогает снизить симптомы текущего стресса».

В качестве примера он приводит такие ситуации. Допустим, у человека есть тревога и бессонница, он выпивает, и это помогает уснуть. Или у него есть беспокойство по поводу своего экономического положения: если он выпивает, эти тревожные мысли меньше досаждают.

Михаил Бурдин говорит, что другая причина увеличения потребления алкоголя в пандемию — изменение образа жизни людей, который, по его словам, стал более благоприятен для употребления. Люди вынуждены сидеть дома, многие не знают, чем заняться. Привычные способы отдыха и переключения внимания недоступны, поэтому люди стали чаще использовать алкоголь.

«В локдаун многие не ходили на работу, перешли на удалёнку. Раньше от злоупотребления их останавливала необходимость каждый день ходить с утра на работу. А если ты работаешь удалённо, то с вечера можно выпить побольше», — объясняет он.

«Болезнь менеджеров»

Алкоголики многим видятся опустившимися людьми. Но медики говорят, что это последняя стадия алкоголизма, которая характеризуется выраженной социальной деградацией. А на более ранних стадиях болезнь развивается у вполне социально успешных людей. У таких больных есть работа, семья, доход и друзья.

«Неофициальное название этой разновидности расстройства — „болезнь менеджеров“ или „болезнь директоров“, когда алкоголизируются люди с высоким социальным статусом. У них напряжённая работа, ненормированный график, высокие требования к себе. Алкоголизм может поразить совершенно разных людей, которые находятся в разных социальных группах», — объясняет Михаил Бурдин.

Григорий Козюков обращает внимание на латентных или скрытых алкоголиков. У таких больных официальный диагноз не установлен. Они уходят в запои (о чём свидетельствуют частые больничные листы нетрудоспособности), но болезнь у них не доходит до тяжёлой стадии, сохраняется контроль и социальность. Такие больные либо не обращаются к специализированной помощи, либо лечатся в частных клиниках: таким образом они не попадают на учёт и не лишаются социальных прав, например водительского удостоверения.

«Ничего не помогало»: история Татьяны

Татьяне 54 года, недавно она вышла на пенсию. Она выросла в неблагополучной семье без отца. Её воспитывала пьющая мать. После техникума она устроилась на Пороховой завод. Вышла замуж, родила сына и... в 27 лет стала пить. Иногда были запои, утром не могла выйти на работу и брала отгулы. До того непьющий муж тоже начал пить.

В начале двухтысячных Татьяна поняла, что зависима от алкоголя. Она стала пробовать лечиться. Кодировалась, ходила к экстрасенсам и психологу. Ничего не помогало. В 2004 году прошла лечение в наркологическом диспансере. Через месяц зашла в магазин за безалкогольным пивом отметить месяц трезвости, и началось всё по-новому. Пьянство, запои, лечение.

«У меня была внутренняя дыра, — вспоминает она. — Я упрекала себя, думала, что это распущенность. Потом оправдывала, считала, что у меня не тот муж, не те жизненные обстоятельства».

«Я потерял всё, разрушил две семьи»: история Антона

Антон стал пить в старших классах: вспоминает, что к 20 уже начал опохмеляться. После окончания физического факультета Пермского университета стал работать IT-специалистом. Говорит, что пьёт всю сознательную жизнь. Были годы, когда не было ни дня, чтобы он не употреблял. «Я потерял всё, разрушил две семьи», — говорит он. Последний год Антон постоянно не работал, просто пил.

Первый раз на кодирование Антона привела мама, ему было 28 лет. К тому времени от него ушла жена, второй брак был разрушен. Кодирование помогло на полгода, потом Антон снова стал пить. Он снова пошёл на кодирование, поставил «горячий» укол. И это не помогло.

Говорит, алкоголь убивает страх.

«Я как-то спьяну упал в ванне, разбил голову. Лёг спать. Утром проснулся — подушка вся в крови. Нужно идти в аптеку. Но я иду в магазин. Мне говорят, что у меня голова разбита. А я спешу домой пить. Дважды ломал себе нос, несколько раз рёбра. Алкоголь отключает здравомыслие», — рассказывает он.

К 40 годам Антон не мог нормально ходить. Врачи поставили ему диагноз «алкогольная полинейропатия». И предупредили, что у него может наступить «алкогольный паралич». «Мне стало страшно. Мне не хотелось смерти, когда ты лежишь оборванный и обоссаный. Я позвонил другу и попросил помочь», — рассказывает он.

Тот отвёз Антона в частный реабилитационный центр и заплатил за его лечение. Центр был закрытым. Пациенты проходили терапию в течение года. Антон вспоминает, как покинул центр: «Забора не было, а тяга к алкоголю была».

Кодирование, «горячий» укол и эффект плацебо

Алкоголизм развивается годами, поэтому лечить это заболевание трудно, объясняет Григорий Козюков. Если человек пьёт всю жизнь, вылечиться быстро не получится. По его словам, употребление алкоголя — мировоззрение, которое закладывается в семье и школе.

«Это основные социальные среды для формирования отношения, помимо прочего, и к употреблению алкоголю. А затем человек попадает в рабочий коллектив, в котором многое зависит от того, как он реагирует на разного рода стрессы. Кто-то снимает их спортом, а кто-то алкоголем».

Григорий Козюков объясняет, что у медицины есть определённые компетенции, в пределах которых работает наркологическая служба. Медики оказывают экстренную неотложную помощь, выводят пациента из состояния запоя, снимают состояние похмельного синдрома. Лечат в стационаре и убирают тягу к алкоголю. Впоследствии алкоголика наблюдают амбулаторно, оказывают психотерапевтическую помощь, в том числе на групповых занятиях.

Поскольку алкоголизм — тяжёлое хроническое заболевание, оно склонно к рецидивам, говорит Михаил Бурдин. «Невозможно создать такую ситуацию, когда пациент, походив даже к очень хорошему психологу, гарантированно перестанет употреблять алкоголь. Так вообще вопрос не стоит. При любой хронической болезни мы можем добиваться или не добиваться ремиссии», — объясняет он.

О том, что кодирование не всегда эффективно, медики знают. Григорий Козюков объясняет, что кодирование — это один из способов психотерапии, а «горячий» укол — это сенсибилизирующая терапия. Суть метода состоит в том, что пациенту вводят препарат, который химически несовместим с этиловым спиртом. Если человек потом пробует алкоголь, у него возникает рвотный рефлекс. «Я не за и не против частных медицинских центров, которые зарабатывают деньги на таких методиках», — говорит Григорий Козюков.

Когда люди говорят, что им не помогают «горячий» укол и кодирование, это всё равно что больной с хроническим заболеванием, который говорит, что ему не помогает гомеопатия, считает Михаил Бурдин. По его словам, чтобы гомеопатия «помогала», нужно в неё верить, тогда может проявиться так называемый эффект плацебо. «Уколы и кодирование не являются корректными, научно обоснованными способами лечения», — объясняет он.

Что касается работы с психотерапевтом или психологом, то она должна строиться по определённым правилам, говорит Бурдин. «И не любой психолог может быть эффективен в работе с зависимостью. Есть всего несколько видов психотерапии, которые имеют научную обоснованность и доказанную эффективность для лечения алкогольной зависимости, но и они не достигают и никогда не достигнут стопроцентного результата», — считает врач-психотерапевт.

По словам Михаила Бурдина, для увеличения шансов на успешное лечение, во-первых, нужно, чтобы специалист имел соответствующую подготовку. Во-вторых, поскольку алкоголизм — хроническое заболевание, то эффективное лечение заключается в том, что человек приобретает определённые навыки контроля своего влечения к алкоголю и своего поведения.

«Именно в этом и может помочь хороший квалифицированный специалист. А дальше всё зависит от того, как человек пользуется этими навыками. Если он прошёл лечение, освоил в результате этого методы и способы совладания с влечением к алкоголю, более эффективного управления собственной жизнью, начал регулярно практиковать их, вот тогда можно с большой вероятностью прогнозировать, что он выйдет в ремиссию», — убеждён он.

Григорий Козюков говорит, что алкоголизм — социально значимое заболевание, и потому важна социальная среда, которая окружает пациента с зависимостью: «В какую социальную среду возвращаются алкоголики? Она либо помогает, либо мешает ему восстановиться».

Анонимные алкоголики

Татьяна, Юля и Антон входят в содружество «Анонимные алкоголики» (АА). Татьяна — старожил, посещает группы с 2008 года. Через шесть лет она сорвалась. Говорит, почувствовала, что излечилась от зависимости. К тому времени она развелась, вышла замуж второй раз и родила ребёнка. После нескольких месяцев трезвости у неё опять стали копиться обиды и неприятие мира. Она стала пить. Но нашла в себе силы снова вернуться на группы. С тех пор ходит на занятия три раза в неделю.

АА — это содружество, объединяющее мужчин и женщин, которые делятся друг с другом своим опытом, силами и надеждами с целью помочь себе и другим избавиться от алкоголизма, говорится на сайте содружества.

Единственное условие для членства в группах АА — это желание бросить пить. Члены АА не платят ни вступительных, ни членских взносов. «Наша главная цель — оставаться трезвыми и помогать другим алкоголикам обрести здоровый и трезвый образ жизни», — говорится там же на сайте.

В Перми шесть групп, каждую посещает от четырёх до 20 человек; ещё семь групп создано в городах Пермского края. Медики видят эффективность такого лечения и поэтому часто отправляют пациентов к АА.

Работа группы начинается с того, что ведущий (эту роль участники группы берут на себя по очереди) зачитывает программу «12 шагов». Смысл прост: алкоголику может помочь только такой же, как он. Люди сидят в круге. Новичок представляется и говорит: «Я алкоголик». Потом он рассказывает о том, что с ним случилось. Старожилы делятся с ним своим опытом.

В организации нет авторитетов и подчинённых. АА никто не финансирует, а людей никто не организовывает. Сообщество не принимает деньги от организаций — только анонимные пожертвования, чтобы ни от кого не зависеть. На группах стоит банка для пожертвований: кто сколько может, тот столько в неё кладёт. Помещение арендуют у районных администраций.

Юле рассказала про АА одна из пациенток наркологического диспансера, с которой она лечилась. Уже семь месяцев она посещает группы три раза в неделю — с такой частотой ходят на группы большинство людей, страдающих зависимостью от алкоголя. «Если я поеду на группу, останусь трезвой», — говорит Юля. Уже через три месяца ей вручили медаль «За трезвость». «Столько времени я ещё никогда не была трезвой», — с гордостью говорит она.

Во время самоизоляции группы проходили по скайпу. Юля говорит, что не хватало живого общения: «Ребёнок на дистанционном обучении. И я, алкоголик, тоже на дистанционке — сложно было».

Антон тоже стал посещать группы по скайпу во время пандемии. А после снятия режима самоизоляции стал ходить на собрания. Вскоре он нашёл себе «спонсора» — так в сообществе называют наставников.

«12-шаговая программа — это как дорожка в бассейне. Я стал тонуть, а наставник мне помог. Только я его отпустил, снова стал тонуть. Тебе могут показать путь, но плыть ты должен сам. Программа ничего не запрещает, она даёт мне выбор: либо пить, либо жить, как счастливый человек», — рассказывает он.

Сейчас Антон восстановил социальные связи, наладил отношения с дочкой и сыном. Он сменил работу, получает стабильную зарплату. Во время приёма на работу его спросили, почему у него были большие перерывы в стаже. Он откровенно признался, что состоит в группе анонимных алкоголиков. «Честность — один из принципов 12-шаговой программы», — подчёркивает он, хвастаясь, что уже два года трезвый.

Там молятся, это секта?

Когда Юля рассказала мужу о том, как устроены группы АА, её муж сказал, что это секта. «Я ему ответила, что на группах можно не обращаться к богу и не читать молитву. Я считаю себя православной и читаю молитву. А моя подруга, с которой мы ходим на группы, мусульманка», — рассказывает Юля.

На сайте АА говорится, что «содружество не связано ни с какой сектой, вероисповеданием, политическим направлением, организацией или учреждением, не вступает в полемику по каким бы то ни было вопросам, не поддерживает и не выступает против чьих бы то ни было интересов». «Цель церкви — спасение души, а цель секты — зарабатывание денег или власть. У нас нет ни того, ни другого», — подчёркивает Антон.

Руководитель Пермского центра когнитивной терапии Михаил Бурдин подтверждает, что 12-шаговая программа — один из действенных методов лечения зависимости от алкоголя. «Это не психотерапевтический метод, а метод взаимопомощи. В отличие от кодирования, этот метод научно признан эффективным. 12-шаговая программа помогает человеку развить навыки контроля над собственной жизнью», — объясняет он.

По его словам, эта модель помощи зависимым возникла в первой половине прошлого века в США — религиозной стране. Поэтому метод много вобрал в себя из традиционного культурного американского паттерна. Но потом это движение расширилось, чтобы программа подходила разным людям, анонимные алкоголики видоизменили религиозную риторику. Их язык всё равно остаётся несколько специфическим, что на первый взгляд может смущать людей. Но задача 12-шаговой программы не воцерковлять участников, а помочь им контролировать свою жизнь, справляться с желанием выпить и так далее, говорит врач-психотерапевт.

«Ориентация на регулярное посещение групп является одним из ведущих принципов в этом виде взаимопомощи. В других профессиональных психотерапевтических методах лечения от алкогольной зависимости есть много похожих механизмов, но требования постоянно посещать группы нет. Но это не говорит о том, что анонимные алкоголики — это секта, насаждающая религию. Можно сказать, что программа использует групповую взаимоподдержку как инструмент для развития навыков поддержания трезвости», — объясняет Михаил Бурдин.

«Конечно, у меня всё получится!»

Главный внештатный психиатр-нарколог краевого минздрава Григорий Козюков считает, что ещё рано говорить о влиянии пандемии на количество алкоголиков, ведь, по сути, она ещё не закончилась:

«Психиатры и правоохранительные органы задаются подобными вопросами: как пандемия повлияла на число суицидов, домашнее насилие и другие преступления. Люди столкнулись со специфической ситуацией. У них отобрали привычные виды досуга, поэтому употребление алкоголя растёт. Пандемия — это стресс. Но насколько она повлияла на алкоголизм, покажет время».

Фрилансер Владимир нашёл нового психолога, с которым работает до сих пор. «Верю ли я, что у меня всё получится? Если нет, тогда в ближайшие полгода-год я просто подохну. А нафиг тогда всё это нужно? Конечно, я верю, что у меня всё получится!» — говорит он.