Художественная несамодеятельность «неМХАТа». Как режиссёр праздников, музыкант-культуролог и будущие врачи создают в Перми современный театр

Люди с двумя образованиями

«В Москву не поступил, поэтому пошёл в Пермский институт культуры». Именно с такой хорошо знакомой многим студентам ПГИКа истории начинает рассказ о своей творческой биографии молодой режиссёр Александр Шумилин. В «кульке» он сначала поступил на «режиссуру театрализованных представлений и праздников» (РТП, если по простому). Но театр его интересовал больше утренников, ёлок и гуляний. За это ему прилетало, хотя некоторые преподаватели и поддерживали:

«Я бегал по всяким „Пространствам режиссуры“, делал спектакли — вот так и начал заниматься театром. Это даже не было основной целью, просто так занимался, — рассказывает Александр. — На втором курсе я открыл для себя Кирилла Серебренникова, начинал его изучать, смотреть спектакли и понимать, что это то, к чему у меня лежит душа. Это была любовь с первого взгляда. Я совершенно по-другому начал мыслить, смотреть, начал ездить в Москву на спектакли, начал делать на РТП какие-то такие же работы, и всех это бесило, потому что никто ничего не понимал. Все же делали цветочки, ягодки, песочницу, а я как-то заморачивался».

Затем страстная любовь к театру привела Александра Шумилина на курс актёров музыкального театра, который набирал Борис Мильграм, учиться у которого он мечтал с того момента, как увидел арт-оперу «Жизнь человека». При этом ему удался невероятный для нашей системы образования финт — поступить на актёрский курс того же вуза, не бросив первую специальность. Оба курса Александр благополучно закончил с разницей в пару лет и, ещё будучи студентом-актёром, начал играть роль Эжени в мюзикле «Монте-Кристо», а затем входил в стажёрскую труппу Театра-Театра, откуда он со временем ушёл, чтобы сосредоточиться на своих проектах.

Режиссёрский диплом Шумилина тоже не пропал даром, и службу в театре он совмещал с работой постановщика. В 2015 году как дипломную работу Александр Шумилин поставил «Студенческую весну» ПГИКа — масштабный праздник, специально для которого была собрана музыкальная группа, чтобы играть все песни в живую. После этой работы Александра пригласили на собеседование в ПГМУ и предложили поставить со студентами-медиками спектакль. Он согласился, провёл кастинг желающих, в ходе которого набрал первый состав ещё даже не для студии, а просто для одного спектакля. Но, чтобы внести репетиции в расписание, коллектив надо было как-то назвать. Простое решение назваться театральной студией или театром-студией показалась молодому режиссёру очень пошлым. И так почти случайно, без всякой задней подрывной и концептуальной мысли возникло название «неМХАТ».

Состав «неМХАТа», набранный в первый сезон, насчитывал около 25-ти студентов медуниверситета. Среди первых «немхатовцев» были студентка лечебного факультета Полина Костюченко и Илья Левин, учащийся на медицинско-профилактическом. Илья, как он сам говорит, выходец из творческой семьи, а Полина до учёбы занималась вокалом. И если Илья пришёл сам, увидев объявление о наборе, то Полину позвали знакомые, так как она умела петь, и такие люди были нужны, ведь первой постановкой «неМХАТа» должен был стать мюзикл (не зря же Шумилин учился и работал в Театре-Театре).

«Именно „неМХАТ“ помог мне реализоваться, показать себя, — говорит Полина Костюченко. — Потому что до этого я рвалась выступать именно в музыкальных направлениях. И тут я решила совместить это с театральным делом, которое тоже меня всегда интересовало. Думала, что никогда не поздно, и вот в институте решилась».

Этот мюзикл назывался «Любовь-80». За неимением ресурсов и реквизита Александр Шумилин придумал для него необычное решение — все герои ходили с телевизорами, которые исполняли образную функцию. Если героиня шла куда-то, то вместо сумки у неё был телевизор. Если герой бил кого-то, то бил не человека, а телевизор. Первая работа «неМХАТа» была довольно успешной: «Любовь-80» показывали в Сцене-Молот и Доме актёра (на этих площадках «неМХАТ» работал довольно часто), спектакль взял гран-при на городской «Студвесне». Сам режиссёр к этой работе относится слегка иронично: говорит, что они добавили туда нотку современного театра, чтобы все отдыхали, но ещё чуть-чуть подумали, но вообще превратили это всё в душевность, потому что, как считает Александр, пермский зритель любит, чтобы всё было душевно.

Поскольку «Любовь-80» была мюзиклом, то кто-то должен был играть музыку. Поэтому в «неМХАТ» практически в полном составе перешёл небольшой ансамбль, который Шумилин собрал ещё для своей дипломной «Студвесны» в ПГИКе. Возглавил этот маленький оркестрик Павел Бучмей — тоже выпускник института культуры, клавишник группы «НиНа». Примечательно, что Бучмей, как и Шумилин, учился одновременно на двух специальностях, только на очень разных — он культуролог и пианист.

«Я в „неМХАТе“ ответственный за музыкальное направление, — рассказывает Павел Бучмей, — за то, как это будет звучать и что будет звучать. Некоторые треки Саша говорит и присылает то, что надо сыграть, а уже как это играть, с кем играть и через что — уже за мной. У нас всё в живую, без минусов. Хотя иногда включаем фонограммы в контексте номера. Изначально у нас были гитара, барабан, бас-гитара, две скрипки, труба. Всего семь человек. Но это в первом сезоне. Во втором нас было шесть человек, а в третьем — иногда трое, иногда четверо. Какого-то стилевого разграничения у нас нет. Можно любую песню видоизменить так, чтобы она не звучала слишком приторно и попсово».

В итоге «неМХАТ» формально установился как что-то вроде любительской студии при ПГМУ, руководил которой Александр Шумилин. Но, как было сказано выше, само понятие «студия» молодому режиссёру не нравится категорически. Поэтому в рамках проекта, написанного для крымского форума «Таврида» (за участие в котором Александру до сих неловко), появилось обозначение ЦСИ. Если полностью, то центр студенческого искусства «неМХАТ».

«Мы не репертуарный театр: если мы сделали какой-то проект, то всё, он закончен, — рассказывает о таком формате объединения Илья Левин. — Очень мала вероятность, что мы ещё раз когда-то это повторим. Поэтому люди пришли или услышали от кого-то про такой спектакль или проект, и думают: „Блин, классно“. Им стало интересно, и они пошли на следующий, у них уже складывается своё мнение о „неМХАТе“».

В течение первого сезона пополнялся репертуар, а к составу примыкали новые люди — коллеги Шумилина по стажёрской труппе Театра-Театра Марат Мударисов и Михаил Палкин. Поначалу студентов-медиков пугала такая работа с профессиональными актёрами, но артисты оказались людьми отзывчивыми: «Они очень открытые и добрые ребята, которые всегда готовы помочь, и в них нет какого-то снобизма и высокомерия, то что они типа профессиональные актёры», — говорит Илья Левин. А вот так о работе с профессиональными артистами рассказывает будущий педиатр Ксения Варушеньева, пришедшая в «неМХАТ» на второй сезон, после того, как увидела их представление на «Студвесне»:

«Мне в первый раз было страшно с ними работать, потому что это профессионалы, которые работают в театре, они, наверное, будут говорить, что ты „окаешь“, „акаешь“, то неправильно делаешь, тут неправильно двигаешься. А потом, когда они приходят, ты с ними знакомишься, и такое чувство, что попал в их сферу, как будто я не в меде учусь, а пятый год в Театре-Театре работаю».

Хотя первый сезон «неМХАТа» оказался довольно успешным, на следующий сезон у молодого коллектива возникли проблемы, во многом связанные с отношением к нему коллег, самоопределением его руководителя и тем, что часть первоначального коллектива ушла.

«Что будет в новом сезоне, если он будет?»

«Я очень много слышал от наших пермских актёров, что то, что мы делаем — это художественная самодеятельность, что это очень плохо, — рассказывает о восприятии своего проекта Александр Шумилин. — Хотя они даже не смотрели, они просто знают, что есть такой проект. И они говорят, что всё плохо — это же художественная самодеятельность, непрофессионалы, а у них в театрах все профессионалы. Но в этом плане мы вряд ли художественная самодеятельность. Вообще я это слово не люблю. Вот ёлки, которые делают, чтобы деньги получить, и вообще всё, что делают за деньги — это художественная самодеятельность. Я же про искусство говорю».

Как признаётся режиссёр, от такого неприятия «неМХАТа» и того, что, по его мнению, это было никому не нужно, он очень сильно переживал и депрессовал. Из-за этого он даже не смог поставить первый концерт «неМХАТа» во втором сезоне и попросил в этом помочь свою коллегу из института культуры Надежду Трубину. Но всё для Шумилина и «неМХАТа» изменил международный фестиваль-школа «Территория», в котором режиссёр участвовал как студент.

«Я съездил на „Территорию“, посмотрел, что такое современный театр в Европе, — делится впечатлениями Александр, — посмотрел очень много лекций по поводу современного театра, и себе сказал: да пошли вы все нафиг! Все, кто говорят об этом в Перми, ничего не знают про современный театр. После „Территории“ для меня всё изменилось. Я сначала ко всему подходил по-студенчески, а потом решил послать их всех, и так мы начали экспериментировать с какими-то формами».

Одним из первых таких экспериментов стал спектакль «Послание», который Александр Шумилин поставил под впечатлением от фильма «Манифесто» с Кейт Бланшетт. Спектакль практически повторял структуру фильма — артисты просто сидели и читали тексты различных манифестов и посланий, которые они нашли во время подготовки. Спектакль был посвящён Кириллу Серебренникову (как и весь тот сезон «неМХАТа»), которого Шумилин очень уважает, любит его спектакли и сожалеет, что на «Территории», где тот обычно общался со студентами, с ним не встретился. В тот момент уже шло «театральное дело», и Серебренников находился под домашним арестом.

«Когда мы показывали этот спектакль на российской „Студвесне“, какой-то активист вышел, начал кричать в зале, что мы антирусские, что нас надо сжечь, что мы такие плохие, — рассказывает о „Послании“ режиссёр. — Потому что там есть строчка, которой заканчивался фильм, а мы этой строчкой закончили спектакль: „Тем же, кто не понимает нас как должное, мы говорим с непреодолимым презрением: те, кого вы считаете нас в праве судить, мы однажды будем судить вас“. И пошло-поехало. А когда показывали спектакль на пермской „Студвесне“, нам хотели баллы из-за этой строчки снизить. Сказали, что это очень грубо по отношению к жюри».

Дальше был спектакль «Чайка» по пьесе Чехова, правда саму пьесу Шумилин серьёзно подрезал, выкинув многих персонажей и оставив только Заречную, Треплева, Тригорина, Медведенко, Машу и Аркадину. Также режиссёр постарался сделать артистов максимально отстраненными от текста, поэтому актёры просто читали его в микрофоны, на заднем фоне фальшиво распевался хор, а во втором акте, идущем пятнадцать минут, Заречная превращалась в Тригорина, а Тригорин превратился в Заречную, в образе которой выходил Марат Мударисов в костюме с перьями, изображая примадонну. Ведь самое необычное в этом спектакле то, что в нём было очень много песен Аллы Пугачёвой. И по забавному стечению обстоятельств, премьера этой «Чайки» состоялась 15 апреля прошлого года — в юбилейный день рождения знаменитой певицы.

Последним на данный момент театральным экспериментом «неМХАТа» стал спектакль, состоящий из десяти актов и одиннадцати антрактов, в котором два с половиной часа артисты просто молчали. Шумилин рассчитывал, что к концу все зрители уйдут, но после пятого акта ушло лишь восемь человек.

«Очень интересно наблюдать за ходом мысли Александра, вместе додумывать, — рассказывает о работе над этим спектаклем Полина Костюченко. — Осенью мы показывали спектакль „Десять актов молчания“, и мы вообще не представляли, что это такое будет. Но потом всем стало интересно, нас стали спрашивать, когда же будет продолжение. Вообще мы нацелены на то, чтобы зритель соображал вместе с нами. Чтобы тоже принимал в этом какое-то участие».

Правда, как и в случае с «Посланием», идея такого «молчаливого» спектакля далеко не оригинальна, например, в Москве успешно идёт «Молчание на заданную тему». Но Александр Шумилин считает, что это не копирование, а то же самое, что ставить одну и ту же пьесу в разных театрах, ведь в итоге получаются совершенно разные вещи.

Участники «неМХАТа» только рады таким необычным театральным работам. «Мне нравится сам подход к созданию ячейки искусства. Потому что ни спектаклями и ни перформансами я это назвать не могу. Это немного другое искусство», — говорит музыкант Павел Бучмей.

«Каждый раз удивляешься, как это может в голове формироваться у человека, — рассказывает Ксения Варушеньева. — Потому что один раз ты мюзикл сыграешь, другой раз какой-то концерт, но который будет похож не на концерт, а как будто поёшь в Олимпийском. И ты удивляешься, тому, как это можно совместить, и с каждым разом всё интереснее и интереснее».

Но амбиции по созданию настоящего современного театра у Александра Шумилина явно не ограничиваются только «неМХАТом». И в конце прошлого года он пригласил поставить что-то в Перми популярного и скандально известного критика и театрального блогера Виктора Вилисова. В итоге их разговоров возникла идея шестичасового перформанса на заводе имени Шпагина, ради подробностей о котором вы, возможно, и дочитали сей объёмный материал до этого момента.

«Зато всегда везёт на заводе»

«Вы бы знали, столько человек в Перми на меня обиделось за то, что я позвал Вилисова. Но ничего страшного. А почему нет? Я что, Гитлера, что ли, позвал к себе, или спектакль про него делаю?» — рассказывает Александр Шумилин о том, как приглашал известного блогера в Пермь. Сначала он просто попросил его приехать и что-то поставить. Шумилин думал, что это будет какой-то небольшой перформанс, которые Вилисов ставит в других городах. Со временем к придумыванию будущего перформанса присоединился композитор Леонид Именных.

Для постановки Александр, ставший продюсером будущей работы, предложил три возможные площадки: Сцену-Молот, Частную филармонию «Триумф» и территорию завода имени Шпагина. Выбрали последнею, затем к проекту присоединилась известная актриса Роза Хайруллина, которая должна была стать главным действующим лицом среди 99 перформеров-добровольцев. Весь перформанс должен был занять шесть часов. Ничего столь же глобального сам Вилисов и другие создатели проекта ранее не делали. Для того, чтобы исполнить написанную Леонидом Именных музыку, Павлу Бучмею пришлось серьёзно расширять состав музыкантов. Показ был запланирован на начало марта, со временем даты стали конкретны — 7 и 8 марта.

Непосредственно работа над постановкой в Перми началась в конце января — начале февраля, когда сам Вилисов приехал в Пермь, и до этого никакой больше конкретики о том, что предстоит, не было. А дальше было много всего интересного и яркого: перформанс получил название «МАЗЭРАША», перформеры специально приезжали из других городов, в ходе круадфандинговой компании по сбору средств на постановку Вилисов пел песни о Путине, сидя на унитазе, и в итоге компания, вместо требуемых 145 тысяч рублей, собрала 161 тысячу. А в Екатеринбурге для перформанса специально заказали дирижабль. В общем, до поры до времени всё складывалось хорошо — постановщики писали в соцсетях, как трудно и весело они работают, репетиции шли опять же на базе ПГМУ, интерес местной и иногородней публики к мероприятию рос. Но незадолго до премьеры проблемы на «МАЗЭРАШУ» посыпались, как из худого порося. И их было так много, что сам Виктор Вилисов даже заявлял, что уникальный проект под угрозой срыва. Александр Шумилин писал, что из-за этого впервые за три года ревел.

То ремонт в цеху, то проблемы с обогревом помещения, за который нужно платить отдельные деньги, то перформеров не пускали на площадку, если их не было в списках. Самих перформеров тоже оказалось сильно меньше — не девяносто девять, а сорок, часть просто вышла из проекта. Также из проекта вышла и Роза Хайруллина, заявленная как главная звезда, с ней был снят первый трейлер проекта, и она даже поучаствовала в перформансе от той же команды на «Арт-Перми». Последним проблемам Вилисов даже посвятил отдельный пост в своём паблике, в котором возмутился тем, что пермяки хотели прийти именно на Хайруллину. По его словам, на разомкнутой территории не может быть такого центра притяжения внимания, и в неких сценах свободы одновременно будет происходит 17 перформансов разных московских и питерских режиссёров. Но почему-то они нигде ранее не упоминались.

В общем как, бы не прошла «МАЗЭРАША» (если она пройдёт), авторам и зрителям она точно запомнится, и оставит след в театральном пространстве страны. Сам Александр Шумилин считает, что для тех, кто придёт на этот спектакль, это будет переход в совершенно другое пространство театра. И уж точно этот спектакль будет ещё долгое время будет самым масштабным его проектом, хотя следующие планы молодого режиссёра тоже весьма амбициозны.

Молодой театр

«На самом деле, сегодня, мне кажется, не надо лезть в большие театры, туда, где есть худрук, который тебе говорит, как делать, что делать и для чего делать. Если ты хочешь стать пятном на театральной карте нашей страны, нужно делать своё. Когда тебе указывают и говорят „ну тут вот так сделать надо“, или придут на прогон, посмотрят и начинают тебе говорить „тут вот зализать надо, тут вот так поменять надо“ — разве это режиссура? Это далеко не режиссура. К Феллини кто-то приходил, когда он монтировал фильм? Ему указывали, что нужно поменять? Я считаю, что большинство режиссёрских курсов — ни о чём. Зачем перенимать штрихи и язык того режиссёра, который тебя учит? Если ты решил стать режиссёром, выработай свой язык, свою систему, свой стиль, чтобы ты был узнаваем. Вот Серебренников не имеет никакого театрального образования, а сейчас — просто легенда современного театра».

Так Александр Шумилин высказывается о своём представлении профессии режиссёра в современном мире. В соответствии с ними он и продолжает развивать «неМХАТ». От обозначения «центр студенческого искусства» отказались, и «неМХАТ» стал театральной компанией. Был даже зарегистрирован лейбл, под которым будет что-то выходить, и участвовать в этом смогут не только студенты медуниверситета.

Ещё Шумилин решил заняться образованием людей в плане современного театра. 1 марта он уже провёл в Сцене-Молот «Школу молодого театра», где спикерами, лекторами и ведущими мастер-классов были молодые представители современного театра. В основном это были специалисты из Перми: Надежда Трубина, Наталья Зайнетова, Ксения Малинина. Но были и люди из Москвы: тот же Леонид Именных и Юлия Вологжанина. А 8 марта перед показом «МАЗЭРАША» пройдёт лекция «Современное искусство vs театр» Ильмиры Болотян — художника, куратора, кандидата филологических наук, исследователя современного театра и автора телеграм-канала «Между искусством и театром».

Что касается своих спектаклей, то в ближайшее время Александр Шумилин опять собирается замахнуться на Чехова. В этот раз — на пьесу «Три сестры», которая в «немхатовском» изводе называется «Тридцать три сестры», потому что все мужские персонажи будут убраны. Идти спектакль будет два дня на разных площадках — квартирах, магазинах и Сцене-Молот. Не забывает молодой режиссёр и то, с чего начинал — о мюзиклах. «неМХАТ» пытается заключить контракт с лондонской компанией, которая дала бы им права на постановку бродвейских мюзиклов, но возникают бюрократические сложности из-за отсутствия постоянной площадки. Шумилин хочет поставить мюзикл «Пробуждение весны», написанный композитором Данканом Шейком в 2006 году по пьесе Франка Веденикта. Это история о трудностях взросления подростков, того, как они принимают свою сексуальность, открывают её, и о том, как с этим не могут справиться их учителя. Примечательно, что в России этот мюзикл в «Гоголь-центре» ставил Кирилл Серебренников.

Но, несмотря на всё это, Александр Шумилин говорит что глобальных планов он не строит, и всё в его жизни и карьере происходит стихийно, и он даже не знает, что будет ставить в следующем сезоне. И будет ли вообще что-то делать. Ведь периодически его посещают мысли о том, чтобы бросить театр, и, цитируя опять же Кирилла Серебренникова, Александр говорит, что проектом надо заниматься три года, а потом его менять, чтобы не закостенеть. Проекту «неМХАТ» как раз три года.