«Я хочу поверить в бога, которого нет»: искания и творчество Марата Бабарыкина

Для выставки в ЦГК Марат Бабарыкин представил впечатляющий проект, в котором задействовал видео и объекты. Сложность этого проекта в каком-то смысле отражает непростое отношение Марата как к собственному творчеству, так и к темам, которые он исследует.

И биография у него примерно такая же — сложносоставная и даже немного эклектичная. Марат успел испробовать на себе несколько самых разных профессий, и каждый раз этот опыт становился для него полезным — если не в каком-то прагматическом плане, то хотя бы в отношении новых впечатлений и историй. Например, он полгода учился на соцработника и приобрёл навыки перебинтовывания и наложения повязок. А первой (и последней) его официальной работой ещё в школьные годы стала работа электромонтёра: он копал траншеи для кабеля, стягивал провода, поддерживал лестницу, а иногда ему разрешали просверлить отверстие перфоратором.

В 17 лет Марат активно занимался спортом, даже выступал на соревнованиях, и друзья по спортзалу позвали его поработать охранником в клубе:

Тогда я весил чуть больше 90 килограмм, да и выглядел старше своих лет, поэтому никого не смущал мой возраст. Наверное, это самая любимая из всех работ, так как делать ничего не надо было, а платили хорошо. Из примечательного помню лишь то, что в это время много читал Леонида Андреева.

Ещё через пару лет Марат отучился в ПТУ на повара-кондитера и пошёл работать по специальности. Он сменил несколько мест, но задержался относительно надолго только в рыбном ресторане. Рыба и сложные для разделывания кальмары успели ему сильно надоесть, но хуже всего дело обстояло с овощами: они использовались в безумных количествах, и каждый день приходилось чистить целую ванну овощей. Сейчас Марат вспоминает всё это как страшный сон, который, наверное, был бы ещё более страшным, если бы ему не удавалось выгадывать моменты и во время коротких перерывов читать книги прямо на работе:

Я ставил стул возле советской мясорубки, прикрученной к полу, и пытался абстрагироваться. Пару раз мне делали замечания за это, но обычно относились нейтрально к моему чтению, у меня даже была отдельная полка для книжек. С одним из работников кухни я обсуждал литературу, в основном современную — Сорокина, Пелевина, Венедикта Ерофеева.

Пожалуй, самым бесплодным в плане опыта был только краткий период журналистской работы. Единственное, что Марат из него вынес — осознание того, что он ничего не понимает в журналистике.

Одновременно с исполнением всех этих разнообразных обязанностей Марат не только читал и знакомился с чужими произведениями, но и создавал свои. Он не помнит, когда именно начал этим заниматься, но всё началось с любительских фотографий, продолжилось коллажами и попытками снимать кино, а сейчас пришло к сложным визуальным формам:

Мне всегда хотелось что-то выразить, только раньше это было жалким, посредственным, а сейчас стало интереснее.

Два года назад Марат завёл для своего творчества паблик «ВКонтакте». Этот паблик и сейчас является основной площадкой, на которой действует художник, поскольку Марат не так давно начал выходить в офлайн — выставка в ЦГК стала одним из первых его реальных проектов. Хотя изначально он даже в паблик особо не стремился ничего выкладывать, ему хватало самого факта творчества. Но знакомые, которые ценили его по достоинству, всё-таки сподвигли Марата к публичной активности.

Сейчас в его паблике больше тысячи подписчиков. Художник очень избирательно относится к тому, что выкладывает на их обозрение, так что там оказываются вывешены наиболее характерные и удачные с его точки зрения работы. Поэтому по ним вполне можно судить о творчестве Марата как таковом — преисполненном индустриальной мрачности, иногда эстетски-утончённом, иногда брутальном и шокирующем. А ещё это творчество интересно разбирать на аллюзии и составляющие — оно абсолютно самобытно, но при этом художник с почтением относится к тем образцам современной культуры, которые когда-либо его впечатляли. А таких образцов очень много — от концептуального искусства до масскульта и от малоизвестных некоммерческих проектов до мировых звёзд. Марат с детского сада слушал Rammstein, чуть позже начал слушать Мерлина Мэнсона, а ещё позже — разнообразный блэк: Burzum, Immortal и прочих норвежцев:

Вся эта музыка, — поясняет он, — была обратной стороной выпученного наружу мира. Все эти перверсии, насилие, весь этот шум неявного, потустороннего. Как-то в эту сторону меня и клонило. В кино меня интересует то же самое. «Андалузский пес» — это первое, что я посмотрел, когда у меня появился интернет в 7 классе. Многое перевернулось в голове тогда. Я ничего не понял, да и особо не хотел понимать, но это было волшебно и таинственно. Вот это, наверное, самое главное для меня в творчестве — мистическая таинственность.

Хотя к другим режиссёрам, которых Марат упоминает в числе тех, кто оказал на него влияние, слова «мистическая таинственность» не очень подходят — скорее они ассоциируются с трэшем и брутальностью. Такова, например, серия японских псевдо-снафф Снафф-видеоСнафф-видео — короткометражные фильмы, в которых показаны настоящие убийства и пытки. Псевдо-снафф — имитация соответствующих видео фильмов «Guinea pig» или фильмы категории В от культовой студии Трома Troma EntertainmentОдна из самых долгоживущих американских компаний в области независимого жанрового кино. Для фильмов Troma характерно частое использование шокирующего материала, включая неприкрытую сексуальность, насилие, жестокость, кровавые сцены и «обнажёнку». Эти особенности настолько характерны для студии, что термин «трома-фильм» (Troma film) стал нарицательным для подобных работ:

Все это низкобюджетные фильмы, — констатирует Марат, — на них легче учиться, мне кажется, они заряжены безумными идеями, они антикоммерческие, их создавали с подлинной страстью к творчеству. Вот такое меня больше всего вдохновляет. Из художников мне очень нравится венский акционизм, я невольно пытаюсь копировать их в образах. Правда, их трансгрессию нужно переживать, я же просто любуюсь ими. Нравится Мэтью Барни Мэтью БарниАмериканский художник, работающий в жанре перформанса, скульптуры, рисунка, видео, его детальная любовь к авторской структурной мифологии. Мне бы хотелось также передавать значения — неявно, скрыто, но очень продумано, такой строгий хаос. Ещё Ромео Каcтеллуччи, его сильные, агрессивные образы.

Даже если бегло взглянуть на те работы, которые Марат выкладывает в свой паблик, невозможно не заметить, что в них есть общие черты: во-первых, религиозная символика (в основном, кресты и нимбы, которые делают некоторые картины отдалённо похожими на иконы), а во-вторых, использование атрибутики БДСМ.

Что касается религии, то она заняла важное место в проекте, который Марат сделал для выставки в ЦГК — в сопроводительном тексте он поясняет, что в основе проекта лежит фрагмент 12 главы Евангелия от Иоанна: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода». Художник предлагает собственную трактовку этого фрагмента, его отношение к библейским текстам не догматично и оставляет простор для исследования и интерпретации. А взаимоотношения с религией как таковой он описывает классическим словосочетанием «всё сложно»:

Это моё главное внутреннее противоречие. Я ощущаю мир как материалист, но, как человек, ограниченный своим сознанием, культурной, традицией, архетипами, я не могу исключить концепцию бога. В христианстве есть онтологическая целостность, есть гармония. Человек склонен иметь смысл, а без бога смысла нет, не может быть. Наука говорит «как», а религия — «зачем» и «почему». Отсюда для меня возникает своеобразная реставрация этого утерянного смысла. Я хочу поверить в бога, которого нет.

Что до кожаных масок, портупей и прочей садомазохистской атрибутики, то Марат отмечает, что разгадывать её в психоаналитическом ключе не стоит — для него важна исключительно эстетика. БДСМ-практики интересуют его как архетип и феномен, корни и сущность которого, по его мнению, ещё не полностью осознаны в культуре:

Например, что общего между хлыстами ХлыстыОдно из старейших русских внецерковных религиозных течений (сект), экстатическая разновидность духовных христиан, возникшая в середине XVII века среди православных крестьян. Наименование «хлысты» происходит от встречавшегося в их среде обряда самобичевания и современными бдсмщиками? Думаю, тут много почвы для размышлений. Пока я только приближаюсь к этому образу, пытаюсь его понять.

Сейчас Марат заканчивает университет и готовится к защите дипломной работы. В свете всего написанного не удивительно, что в качестве предмета исследования он выбрал «Распад атома» Георгия Иванова — одно из самых мрачных и шокирующе натуралистичных произведений русской литературы первой половины прошлого века. Полностью тема работы звучит как «Распад атома» и феномен кризисного сознания»:

Я исследую его контекстуальные связи с кризисом культуры начала XX века, — рассказывает Марат, — исследую трагическое мироощущения русской эмиграции. По сути, это русская эсхатология и экзистенциализм. Для современности это не так актуально, потому что сегодня культура уже куда-то совсем в дебри ушла, мы живем в пост-культуре, где все смирились с тем, что единой «гармонии» и единого смысла нет.

Марат и сам иногда пробудет себя в писательстве — собственно, и на филфак он пошёл в первую очередь из-за того, что, как он выражается, «ничего не умел, кроме как читать и писать», а плюс к этому, у него была и остаётся страсть к литературе. Он пишет шуточные рассказы, в которых и сам не видит особого смысла и не хочет их демонстрировать — в том числе и потому, что юмор там, по его словам, специфичный, а сами тексты попадают под статью о распространении порнографии. К счастью, Марат не исключает, что когда-нибудь выпустит зин с рассказами, и на это хочется надеяться: судя по всему, они вполне могут произвести не меньший эффект, чем в своё время произвёл уже упомянутый «Распад атома».