«Пермь-36». Реабилитация репрессий

Начало второго десятилетия нынешнего века было знаковым как для АНО «Пермь-36», так и для одноимённого Мемориального музея, созданного АНО.

Для меня всё предельно ясно. Был сформулирован заказ на уничтожение музея — того музея, что был создан группой энтузиастов, волонтёров при громадной поддержке общественности и даже, на тот момент, отдельных структур власти. Заказ был исполнен, несмотря на мощное сопротивление общественности, прежде всего.

Впрочем, заказ был не на уничтожение, а на перепрофилирование. Должен быть новый музей. Подконтрольный. Удобный для власти, как ручной тормоз. Что-то такое подобное было создано.

Теперь у власти новая задача. Музей с новым лицом надо легализовать. Прежде всего, в среде общественности. Сейчас мы являемся свидетелями, а кто-то и участниками, этого процесса. Процесса не приобретения музеем нового качества, а утраты смысла и перспектив.

Памятник

Итак, год 2012-й. Завершался почти двадцатилетний период восстановления и сохранения бывшего лагеря «Пермь-36». Весь проект «Пермь-36» начинался в 1994 г. не как создание музея, а как спасение чудом уцелевшего в реставрационной и экспозиционной целостности комплекса лагерных построек эпохи сталинского ГУЛАГа — единственного сохранившегося из десятков тысяч лагерных «зон», существовавших в 30-х — 50-х гг. на территории СССР. Они стояли заброшенными уже 7 лет и не только естественно догнивали, но и интенсивно растаскивались для хозяйственных нужд психоневрологическим интернатом, расположенным в части бывших лагерных построек после ликвидации лагеря, а следом и жителями прилагерного посёлка. Вид большинства из них был удручающ...

Почти двадцать лет реставрация, ремонт, консервация и восстановление бывших лагерных строений были нашей главной заботой. Это — два десятка объектов общей площадью 4 855 кв. м, большей частью бревенчатых, построенных в 40-х — 50-х гг. ХХ в., и более полутора километров полностью разрушенных многорядных лагерных оградительных систем из двойных дощатых заборов, стальных конструкций, колючей проволоки, лагерных вышек, фонарей и прожекторов освещения...

Осенью 1994 г. мы начинали проект инициативно: на занятые деньги арендовали лесную делянку, купили бензопилы и бензин, сколотили бригаду из жителей ближайших деревень и сёл и «заготовили» зимой без малого 2 тыс. куб. м брёвен. Большую часть распилили на восстановленной лагерной пилораме, часть пиломатериалов продали, часть использовали для реставрации барака отделения особого режима бывшего лагеря.

Системная финансовая поддержка проекта властями Пермской области началась с 1996 г. Бюджетные средства выделялись на содержание (охрана, отопление, освещение) уже действовавшего к тому времени музея и на «реконструкцию производственной базы», под которой понимались работы по реставрации и ремонту лагерных построек и восстановлению фрагментов систем лагерных ограждений и инженерных коммуникаций.

Выделяемых из бюджета средств было явно недостаточно. К примеру, в 1998-2000 гг. были капитально отремонтированы три здания на участке строгого режима: барак, медсанчасть и штаб. Сметная стоимость работ — 3 488 650 рублей. В эти годы из бюджета края на реконструкцию были получены всего лишь 1 355 тысяч рублей. В 2004 г. было восстановлено после пожара здание барака отделения особого режима. Сметная стоимость выполненных работ — 1 832 812,31 рублей. Из бюджета края было получено в том году «на реконструкцию» только 860 тысяч рублей.

Стоимость проведённых работ была существенно снижена по сравнению с существовавшими в то время расценками. Удешевление происходило за счёт того, что музей не покупал основные строительные материалы — круглый лес, пиломатериалы и столярные изделия. Лес заготавливала собственная строительная бригада музея, она же разделывала его на необходимый сортимент на бывшей лагерной пилораме и изготавливала минимально необходимые столярные изделия — прежде всего окна и двери. Другой статьей экономии было фактическое отсутствие накладных расходов: все работы выполняла хозяйственным способом та же бригада.

Все реставрационные и ремонтные работы выполнялись исключительно по проектно-сметной документации, разрабатываемой по заказам музея Пермскими научно-производственными реставрационными мастерскими. Эти же мастерские осуществляли архитектурный надзор за работами.

Абсолютная уникальность бывшего лагерного комплекса эпохи ГУЛАГа была признана экспертами ICOMOS ICOMOSInternational Council on Monuments and Sites — Международный совет по сохранению памятников и достопримечательных мест и ЮНЕСКО, включившими его в 2004 г. в список 100 памятников Word Monuments Watch (Организация Word Monuments Watch не имеет собственных экспертов, и экспертизу памятников по её заявкам осуществляют эксперты ЮНЕСКО и ICOMOS) и рекомендовавшими инициировать его включение в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Представлению памятника в ЮНЕСКО должно было предшествовать повышение его статуса с памятника местного значения до памятника федерального. На наш запрос сотрудники Министерства культуры РФ ответили, что готовы «хоть завтра», но предупредили, что в этом случае все дальнейшие реставрационные и ремонтно-восстановительные работы на «особо ценном» памятнике смогут осуществлять только очень дорогостоящие специальные реставрационные мастерские, у министерства денег нет, и рекомендовали до подачи заявки самостоятельно завершить все основные масштабные работы.

В 2011 г. мы начали реставрационно-ремонтные работы на двух последних объектах бывшего лагеря — лагерной бане-прачечной и здании мастерских производственной зоны. Одновременно с этим были приготовлены необходимые документы для экспертизы памятника с целью повышения его статуса до статуса особо ценного памятника федерального значения. Экспертиза намечалась на 2012 год одновременно с завершением основных реставрационных работ.

Музей

Вместе с работами по сохранению, консервации, реставрации и восстановлению объектов бывшего лагеря мы, начиная с 1995 г., приступили к его музеефикации, так как никакого другого использования памятника придумать было невозможно. В то время мы писали в первых своих проектах:

«...понимая, что находящийся фактически „в лесу“, на расстоянии почти в 300 км от областного центра, музей долго ещё не будет объектом массового туристического внимания и создаётся прежде всего не для посетителей, а ради сохранения уникального памятника истории — единственного в мире комплекса лагерных построек эпохи ГУЛАГа».

Музей был официально открыт 5 сентября 1995 г. К этому времени в первом отреставрированном объекте — бараке отделения особого режима — были настланы полы, перекрыта кровля, изготовлены и установлены окна и двери, смонтирована первая выставка.

Поскольку письменной истории ГУЛАГа, репрессий, советского тоталитаризма в то время не существовало почти совершенно, мы начали изучение этой истории по архивным материалам, свидетельствам жертв и очевидцев. Ежегодные научные конференции с участием бывших политзаключённых и ведущих отечественных исследователей по этим темам; работы в центральных и местных государственных и ведомственных архивах, включая архивы МВД; научно-исследовательские и научно-собирательские командировки и экспедиции позволили к концу 90-х гг. изучить основные события репрессивной истории и накопить материалы для разработки и создания первых экспозиций и выставок.

В 1998 г. в бараке отделения особого режима была открыта выставка «Заключённые барака особого режима». В 1999-2000 гг. в восстановленном здании лагерного штаба оборудован демонстрационно-выставочный зал с комплексом аппаратуры для демонстраций слайд-шоу и аудиовизуальных программ. В этом же зале развёрнуты выставки советского плаката и фотовыставка «СССР на стройке», а также особо ценные экспонаты из собраний музея, в том числе единственная подлинная униформа заключённого особого режима, переданная музею Л. И. Бородиным. В 2001-2002 гг. был спроектирован и изготовлен натурный фрагмент-макет генеральной экспозиции музея «ГУЛАГ. История, труд и быт», временно установленный в бараке отделения строгого режима.

В 2003 г. музей на протяжении свыше 2 месяцев экспонировал масштабную выставку «Уроки истории в музее ГУЛАГа» в трёх выставочных залах главного здания бывшего музея Революции (Москва, ул. Тверская, д. 21). Методобъединения учителей истории разных районов г. Москвы проводили на этой выставке свои учебные семинары. В 2000 г. Мемориальный музей «Пермь-36» выступил одним из 7 соучредителей Международной коалиции музеев Совести, насчитывающей в настоящее время свыше 200 музеев из 52 стран мира.

Мемориальный музей «Пермь-36» был включён в качестве одного из трёх национальных мемориально-музейных центров памяти жертв репрессий в проект Федеральной программы увековечения памяти жертв политических репрессий, разрабатывавшейся в 2011-2013 гг. при президентском Совете по развитию гражданского общества и правам человека. При этом он был единственным уже существующим, тогда как два других — в здании бывшей Военной коллегии Верховного суда СССР (Москва) и на территории Левашевской пустоши (Петербург) — ещё подлежало создать «с нуля».

Разработка генеральной экспозиции музея в конце концов вывела музей на ведущую мировую фирму, специализирующуюся на планировании и проектировании музеев, выставок и туристических достопримечательностей, — Ralph Appelbaum Associates Incorporated (RAA), создавшую лучшие музеи в разных странах мира, в том числе такие широко известные, как Музей Холокоста в Вашингтоне, Национальный центр воздухоплавания и космонавтики США, Американский музей естественной истории, Национальный музей Конституции США, Музей Г. Х. Андерсена в Дании, Музей ядерной бомбардировки Хиросимы и множество других. Специалисты RAA трижды приезжали в музей «Пермь-36», разработали предпроектное предложение, встречались с губернатором О. А. Чиркуновым, вместе с которым назначили дату подписания контракта на разработку проекта музеефикации бывшего лагеря.

Просветительская деятельность

Открытие музея в сентябре 1995 г. и проведение самых первых экскурсий по нему выявили важнейшую и решающую для музея проблему — практически полное отсутствие хоть сколько-то достойных знаний о репрессиях и ГУЛАГе не только у «широких масс», но и у студентов и старшеклассников, то есть у тех, кто в той или иной мере должен был хоть что-то о них знать хотя бы в рамках обязательных учебных программ.

В музее был создан просветительский отдел. Он обзавёлся несколькими передвижными выставками, видео- и слайд-проекторами, видеотекой, слайд-фильмами и т. д. Сотрудники музея выезжали в районы края, добираясь до самых отдалённых населённых пунктов, экспонировали выставки в сельских клубах и средних школах, проводили уроки памяти, встречи с местными жителями, читали лекции, демонстрировали художественные и документальные кинофильмы по теме, встречались с жертвами и очевидцами репрессий, консультировали их, записывали интервью по программе устной истории, выявляли и собирали документы, экспонаты и другие материалы.

Другим направлением стала работа с учителями средних школ края. Началась она с обязательного посещения музея учителями истории, приезжавшими на курсы в Пермский институт повышения квалификации работников образования (ПОИПКРО). Затем были специализированные занятия, проводившиеся в ПОИПКРО сотрудниками музея. Следующим этапом стал конкурс профессионального мастерства учителей гуманитарного цикла по тематике советского тоталитаризма, организованный музеем с участием ПОИПКРО и института непрерывного образования Пермского государственного университета, в рамках которого для участников конкурса читались спецкурсы, разрабатывались элективные курсы и методические пособия к ним.

Качественно новый этап работы музея с учителями начался в 2007 г., после того как музею был передан двухэтажный лагерный штаб, находящийся на границе лагерной зоны, в котором были оборудованы комнаты для проживания и две учебные аудитории. 20-25 учителей из школ Пермского края и из других регионов России на регулярных недельных семинарах, проводившихся 3-4 раза в год, под руководством опытных преподавателей, авторов учебников не только системно изучали сложные исторические процессы, но и сами разрабатывали авторские методики преподавания истории России ХХ в.

Аналогичным образом была организована системная работа с сотрудниками государственных и муниципальных музеев. Каждый год в июне в музее проходила двухнедельная Международная летняя школа музеологии, а в течение сентября — мая проводилось по 4-5 недельных семинаров для сотрудников российских и пермских музеев. Преподавателями и тьюторами школы и семинаров были самые опытные музейщики и ведущие историки — специалисты по истории СССР. Восемь музейных проектов, разработанных в школе и на семинарах, стали победителями организованного Фондом В. Потанина конкурса «Меняющийся музей в меняющемся мире».

Традиционно каждое лето музей организовывал и проводил месячные летние практики студентов-историков и творческие арт-мастерские для драматургов, актёров, художников. С 2002 г. музей был организатором Всероссийских гражданских чтений памяти В. П. Астафьева, а с 2005 г. — Международного гражданского форума «Пилорама». В 2010 г. британский режиссёр М. Хант поставил с коллективом и оркестром Пермского театра оперы и балета на территории музея оперу Л. Бетховена «Фиделио».

Активная и целенаправленная комплексная просветительская деятельность привела к тому, что к началу второго десятилетия количество посетителей музея достигло 40 тысяч человек в год, это вызвало потребность в расширении инфраструктуры музея.

По предложению правления АНО «Пермь-36» психоневрологический интернат, размещённый в Кучино после ликвидации лагеря в 1987 г., в 2011 г. распоряжением Правительства Пермского края был переведён в г. Чусовой, а прежде занимаемые им прилагерные постройки общей площадью 4096,3 кв. м переданы музею для их реконструкции в просветительский и сервисный центры музея, экспозиционные и выставочные помещения. В том же году была изготовлена проектно-сметная документация реконструкции всех этих построек и начаты работы по реконструкции бывших казарм охраны; принята концепция дальнейшего развития музея, на основе которой, совместно с правительством края, началась разработка региональной программы развития музея, включающая музеефикацию прилагерного посёлка и прилегающей территории.

Продолжались работы по создания Мемориала ГУЛАГа СССР — масштабной натурной карты лагерей площадью около 5 га — и Мемориального парка «Лес памяти жертв политических репрессий».

Всё это время музей создавался и развивался неформальным общественно-государственным партнёрством под руководством общественной организации АНО «Пермь-36», которой были переданы в безвозмездное пользование, без определения сроков, здания и сооружения бывшего лагеря. Бюджетные средства на содержание музея и «реконструкцию производственной базы» выделялись АНО, как правило, в рамках областных или ведомственных целевых программ. Кроме того, АНО все эти годы привлекало в музей равновеликие бюджетным внебюджетные средства, направлявшиеся на реализацию музейных проектов и программ и которые не могли быть использованы для реставрационных и восстановительных работ. (Уставные документы практически всех благотворительных организаций запрещают прямое или косвенное финансирование т. н. «основных фондов» — первыми из которых всюду значатся именно «здания и сооружения».)

***

Таким образом, к 2012 г. Мемориальный музей истории политических репрессий «Пермь-36»:

• Был близок к завершению основных реставрационных и ремонтно-восстановительных работ на объектах уникального памятника истории — комплекса лагерных построек эпохи ГУЛАГа;
• Был готов к проведению экспертизы для повышения статуса памятника до особо ценного памятника федерального значения и выдвижения его в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО;
• Получил широкую российскую и международную известность и признание, был включён в качестве одного их трёх национальных мемориально-музейных комплексов в проект Федеральной программы увековечения памяти жертв политических репрессий;
• Начал разработку тематической структуры генеральной экспозиции «ГУЛАГ» с участием ведущих отечественных историков, авторов основных монографий, публикаций документов и других материалов по теме советского тоталитаризма, истории репрессий в СССР и ГУЛАГа;
• Получил в своё распоряжение дополнительные помещения, удваивающие его экспозиционные и вспомогательные площади, начал их реконструкцию;
• К совместной с музеем разработке генеральной экспозиции «ГУЛАГ» была привлечена ведущая мировая компания музейного дизайна Ralph Appelbaum Associates;
• Совместно с Правительством Пермского края началась разработка программы развития музея, которая учитывала все перечисленные выше возможности и выводила музей на абсолютно новый, современный мировой уровень.

Репрессии против музея

Всё это было прервано в 2012 году.

Со сменой в 2012 г. губернатора края, а затем и состава правительства, в том же году впервые с 1996 г. музею не были выделены средства на работы по реконструкции. С тех пор ремонтно-реставрационные работы на двух последних объектах бывшего лагеря — мастерских и бане — остаются незавершёнными.

Была прекращена реконструкция помещений, переданных музею в 2011 г.

Министерство культуры Пермского края отказалось финансировать экспертизу для повышения статуса памятника — бывшего лагеря «Пермь-36».

Губернатор отказался встречаться с делегацией Ralph Appelbaum Associates, возглавляемой вице-президентом компании. Делегация, как было ранее запланировано, прибыла в Пермь и более часа провела в приёмной губернатора в напрасном ожидании аудиенции. Сотрудничество с RAA было прервано, после чего RAA создала в Екатеринбурге «Ельцин Центр».

Мемориальный музей «Пермь-36» был исключён из концепции государственной политики в сфере увековечения памяти жертв политических репрессий.

Власти края отказались от разработки программы развития музея, которая выводила музей на новый уровень.

В 2013 г. был сорван Международный гражданский форум «Пилорама».

В 2014 г. власти края передали здания и сооружения бывшего лагеря созданному ими государственному учреждению, полностью отстранив АНО «Пермь-36» от музея.

Новое руководство музея захватило принадлежащее АНО имущество: прежде всего, созданные АНО экспозиции и выставки; музейные фонды, экспонаты и коллекции; музейные архивы и библиотеку (всё это имущество: экспозиции и выставки, музейные фонды, архив и библиотека — было приобретено, собрано или создано на внебюджетные средства).

Все просветительские проекты музея были прекращены.

Реабилитация репрессий

В новом качестве музей резко изменил своё содержание, что вызвало не только массовую негативную реакцию подавляющего большинства СМИ, но и, что значительно важнее для властей края, такую же оценку событий у советника Президента по развитию гражданского общества и правам человека М. А. Федотова и Уполномоченного по правам человека РФ В. П. Лукина.

Здесь нет места подробному описанию всех последующих перипетий — всё это давно описано и проиллюстрировано многими документами. Только суть.

За два года, с осени 2013 по осень 2015 года, ситуация с музеем дважды заслушивалась на заседаниях созданной распоряжением Президента РФ Межведомственной рабочей группы по подготовке предложений, направленных на реализацию программы увековечения памяти жертв политических репрессий; четыре раза сообщалась лично Президенту РФ В. В. Путину; несколько совещаний было проведено в администрации Президента РФ, в том числе и с личным участием первого заместителя руководителя администрации — В. В. Володина, в которых принимали участие и В. П. Лукин, и М. А. Федотов, и члены правления АНО «Пермь-36», и председатель Московской Хельсинкской группы Л. М. Алексеева, и другие авторитетные и уважаемые люди.

Четырежды по инициативе руководителей администрации губернатора (каждый раз новых!) либо накануне совещаний в президентской администрации, либо вскоре после них проходили совещания с участием АНО в Перми. На тех и других совещаниях (как в президентской администрации, так и в губернаторской) предлагались, обсуждались и каждый раз находились (!) различные варианты сотрудничества АНО «Пермь-36» с «новой командой» в дальнейшем развитии музея. Однажды дело дошло до создания руководимого В. П. Лукиным Общественного совета по развитию музея, в который вошли представители АНО «Пермь-36», органов власти Пермского края и даже — Приволжского федерального округа! Но после первого и единственного заседания в октябре 2014 г. совет этот больше не собирался...

Музей же тем временем продолжал менять свою сущность, всё более превращаясь из музея истории политических репрессий в музей истории пенитенциарной системы, что вызвало резкое возмущение М. А. Федотова, побывавшего в сентябре 2015 очередной раз в музее. По его инициативе к кураторству над музеем был подключен Союз музеев России.

Через год, в октябре 2016 г., в музее прошла организованная новыми кураторами конференция «ГУЛАГ: Эхо войны и эхо победы», к которой было приурочено открытие нескольких новых инсталляций, частично созданных музеем, частично собранных из целого ряда государственных и муниципальных музеев РФ. Авторы двух интернет-публикаций, появившихся по итогам этой конференции, убеждены, что в музее теперь «всё по-другому».

Суть этих публикаций: «вновь пришедшие люди идут по пути создания честного музея» даже вопреки властям: «чиновники — вдохновители разгрома — оказались в забавной ситуации: они хотели как хуже, а получилось как лучше», но — «параллельно развивалась история совершенно чудовищная. Люди, которые стояли у истоков создания музея, начали — и продолжают — давать интервью о том, как в музее всё плохо, как там тихой сапой всё превращается в музей вохры, музей НКВД, в лучшем случае — КГБ... до сих пор эти люди продолжают участвовать в формировании мифа о том, как в „новом“ музее всё плохо» и «тем самым очень помогают тем, кто мечтает и новый музей, свернувший с „утверждённого“ два года назад курса, закрыть».

Ну, а в качестве доказательств — ссылки на новые «многие» экспозиции и выставки.

«Экспозиции» ли? Историческая экспозиция — плод долгих и кропотливых научных изысканий, тщательного поиска и отбора документов, фотографий и артефактов, более или менее адекватно раскрывающих сущность процессов и явлений. А пространственные композиции, составленные из различных, пусть даже и музейных элементов, принято называть инсталляциями. Если тематико-экспозиционные планы исторических выставок разрабатываются месяцами, а экспозиций — годами тщательного, кропотливого труда; бесконечно обсуждаются и согласовываются по каждому пункту с многочисленными и разными экспертами, а именно так разрабатывала все без исключения свои выставки «старая команда», то инсталляции, создающие художественный образ, строятся быстро, нередко — в несколько дней, а то и часов.

Весьма показательна следующая цитата:

«... сняли одну экспозицию, созданную основателями музея. Она рассказывала о тех, кто сидел в этом лагере. Как во всяком лагере, там сидели и реальные диссиденты и правозащитники, и пособники нацистов — в прямом смысле, и бандиты-рецидивисты, и шпионы, все вместе... И вот какой парадокс: в той снятой экспозиции тоже получалось, что и те, и другие — одинаковые... Что недопустимо ни по моральным соображениям, ни по профессиональным...».

Комментарий: в той «снятой» — не экспозиции, а передвижной выставке «История одного лагеря» — было размещено 5 персоналий: И. А. Гель, Б. И. Гаяускас, Л. Г. Лукьяненко, С. А. Ковалёв, В. С. Стус. Кого из них считать пособниками нацистов, кого бандитами-рецидивистами, кого шпионами?

Далее:

«...теперь, к конференции, экспозицию сделали заново, разместив её в бывшем бараке усиленного режима. Мы увидели 87 имён всех, кто там был, — с абсолютно чёткими, внятными историческими справками. Причём это сознательно было сделано в чёрно-белых тонах. И всем всё понятно...».

Комментарий: в «новой экспозиции» присутствуют те же И. А. Гель, Б. И. Гаяускас, Л. Г. Лукьяненко и В. С. Стус. В этом отделении, функционировавшем с 1 марта 1980 г. по 9 декабря 1987 г., содержались не 86, а 57 человек. Из них 39 человек, прежде уже отбывавших наказание по обвинению в совершении особо опасных государственных преступлений и вновь осуждённых по обвинению в антисоветской агитации и пропаганде, а ныне реабилитированных, и 18 приговорённых по обвинению в измене родине к высшей мере наказания, которым расстрел был заменён по помилованию лишением свободы, в том числе осуждённым в намерении изменить «самолётчикам» А. Г. Мурженко и Ю. П. Фёдорову.

Выставку «Заключённые особого режима» «основатели музея» построили ещё в 1998 году. Большой части заключённых «антисоветчиков» в ней были посвящены персональные витрины с фотографиями, копиями приговоров, учётных карточек заключённых и другими документами, письмами, личными вещами. Кроме того, в отдельной витрине были размещены фотографии всех осуждённых по обвинению в антисоветской агитации, а также А. Г. Мурженко и Ю. П. Фёдорова. У остальных — осуждённых за измену, большинство которых было осуждено за сотрудничество с оккупантами в годы войны, — вместо фото над фамилиями были помещены чёрные квадраты. Часть этой выставки оставалась в бараке до 2013 г. Где она сейчас — нам неизвестно. «Экспозиция, сделанная к конференции» — не более чем переформатированная и упрощённая реплика той выставки.

Что касается «экспозиции» «Общенациональное место памяти» в бараке отделения особого режима, то часть её варварски нанесена красками прямо на внутренние стены в том месте, где его заключённые впервые переступали порог «чудовищного» барака. На стены, ещё помнящие тех, кто находился в них в 80-х годах. Кто в них погибал... А тесные камеры, на десятилетнее пребывание в которых были осуждены 39 диссидентов-повторников, отбывавших заключение 2, а порой и 3 раза, наполнены пусть редкими и ценными экспонатами, временно свезёнными сюда из других музеев, но всё же чужеродными этому месту.

Надо ли доказывать, что главным экспонатом музея-тюрьмы является сама тюрьма с её чудовищными интерьерами?

Одна из публикаций начинается с утверждения:

«...с последнего моего визита директор не поменялся — им как была, так и осталась Наталья Семакова, только вот её отношение к музею теперь выглядит со стороны совсем иным. Всё остальное — действительно новое, начиная с асфальтированной дороги, ведущей от отворота с трассы Пермь — Чусовой до самых ворот музея».

Асфальтовая дорога «до самых ворот» как символ изменений дорогого стоит. В прямом и переносном смысле.

В прямом — стоимость 3 километров автодороги с асфальтовым покрытием в несколько раз больше годового бюджета музея. И решение об асфальтировании принимала, конечно же, не г-жа Семакова, и даже не министр культуры. Боюсь, что даже не глава правительства. Это к вопросу о том, кто принимает решения: все сущностные изменения в музее совершаются по согласованию именно с ним. И границы изменений определяет тоже он. Губернатор. Возможно, согласовывая их с кем-то ещё выше. Чтобы показать, продемонстрировать — работаем же. Деньги выделяем, причём куда большие, чем прежде.

В переносном — характер этого решения. Очень надеюсь, всё же придёт время, и лагерный комплекс «Пермь-36» будет включён в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. И тогда в числе первоочередных действий этот асфальт будут снимать. По крайней мере, от ворот до границы посёлка. Ни принимавшие решение об асфальтировании, ни «новые» сотрудники музея знать не хотят ни об охранных зонах памятников, ни об историческом ландшафте. Да и на сам памятник им наплевать. Захотят — асфальтируют весь лагерь внутри. Ворота уже распилили. Стены уже расписывают...

То, что сейчас происходит в музее, является не более чем торопливой имитацией.

Попытки изменить концепцию музея «Пермь-36» с музея истории политических репрессий (нет, конечно же, не до музея «вохры» или НКВД — КГБ, это броские журналистские «мульки») до музея истории пенитенциарной системы России (сотрудники губернаторской администрации и министерства культуры на совещаниях с правлением АНО рассуждали о музее, который должен начинаться «Ныробским узником» — окольничим М. Н. Романовым, погибшим в 1602 г. в заточении в пермском сельце Ныробе) встретили такое широкое и глубокое сопротивление, что власти должны были с ним считаться. И тогда решили допустить тематику ГУЛАГа в ограниченном размере. Например, в размере вклада ГУЛАГа в победу в Великой Отечественной войне.

Но ни до музея, ни до памятника, в котором уже прорастают грибком постройки с незаконченной реставрацией, ни властям, ни «изменившейся» г-же Семаковой, по большому счёту ни дела, ни заботы по-прежнему нет. Их интересует только собственный имидж, во имя которого и происходит реабилитация репрессии Мемориального музея «Пермь-36».