Еженедельный проект Бориса Бейлина о пермской и не только пермской музыке
Мы продолжаем серию интервью, посвящённых истории пермской электронной музыки. Герой этого выпуска — СашаСаша — человек, ответственный за один из лучших экспериментальных проектов, группу Microflora, которая делает тревожную, шумную и сильно некоммерческую музыку.
Привет! Давай начнём с твоих первых музыкальных опытов.
— Всё началось с 2000 года. Мне было 13 лет. Тогда у меня появилась гитара. Русская гитара, где расстояние от струн до ладов было около 1 сантиметра. И я на ней учился играть. Потом мне надоело учиться в школе, я пошёл в авиационный техникум. Это был примерно 2002 год. Тогда было модно слушать русский рок типа Tequilajazzz и всякое западное вроде Мэрилина Мэнсона. В техникуме мы незаконно оккупировали комнату, повесив туда свой замок, и начали репетировать. У нас был микшер «Карат», два гитарных процессора «Лидер», барабанная установка без барабанных палочек, много горя, тоски, ненависти и лёгкие наркотики. Наша группа называлась «Инъекция». Я играл на гитаре, Гера Микрюков пел под неё. Время шло, струны рвались. Всё это закончилось, потому что нас отчислили из техникума. Сказали, что мы играем слишком много музыки и не учимся. Это было в 2004 году.
Как появилась «Микрофлора»?
— После техникума был поиск новых приключений. Я познакомился с DJ Staruxa, он же Кирилл Ревербов, и началась новая жизнь. Мы познакомились в интернет-сообществе «ruindustrial», а сошлись в настроении грусти и печали. Потом придумали с ним «Микрофлору»: записывали звуки окружающей среды, разговоры людей в общественном транспорте и сводили их. А потом мы поняли, что музыка должна быть с яйцами.
Название «Микрофлора» откуда взялось?
— Название появилось абсолютно случайно. Мы долго думали, как назвать наш дуэт, написано было много материала, каждая песенка называлась какими-то непонятными словами, абсолютно рандомно. Просто выбрали название одной из наших песен.
То есть «Микрофлора» — это название одной из ваших песен, и вы решили группу так назвать?
— Да. И потом поняли, что это самое интересное название, которое подходит нам.
Ты говоришь, был дуэт, но когда я вас первый раз увидел, вас было трое. Была ещё девочка. Откуда?
— Девочка была наша знакомая, сочиняла песенки на английском языке, очень смешные. Любительница «Битлз» и Ramones. Ну, пусть будет. Она сильно любила петь песенки в мажорных аккордах, но с нами приходилось петь в минорных.
И что вы таким составом тогда играли?
— Тогда мы не пойми что играли. Какую-то электронику совмещали с басом и гитарами. Мы тогда много слушали электронной музыки и пытались найти свой звук.
Расскажи про первый концерт «Микрофлоры». Когда это было?
— Летом 2008 года мне мой друг Серёжа Мисюрев рассказал, что вы с Артуром Лаутом собираете группы для концерта на фестивале Dzagi, я взял флэшку и пришёл на [радио] «Максимум». Вы послушали и сказали: «Окей». Ну, мы и поехали. Концерт был в лесу на прекрасной самодельной сцене из брёвен, но с крышей. Прекрасно провели первый день, играли на второй. Немного нервничали, тогда у нас ещё не было нормальных, стопроцентно работающих инструментов. Как-то справились, бас-гитара была вообще 1985 года — «Урал», еле спаянный нами. Мы тогда не имели денег и делали музыку на всём, что есть.
Я хорошо помню этот концерт. Мне он очень понравился, потому что я, в общем, знал, что ожидать, а вот зрители очень все удивились. Просто не знали, как реагировать. Они ждали регги, а тут нечто... Но похлопали вам вежливо.
— Вот после этого концерта мы и решили, что играть такую музыку — совсем не наше дело. Это всё получалось больше для каких-то девчонок. Интересно было что-то совсем мужское делать, а не чтобы девчонки смеялись. Стало всё неинтересно, абсолютно сразу же. После концерта мы сели месяца через три и записали первый наш такой нойзовый, связный альбом «Капель». Девочка ушла. Потом было ещё много девочек, но мы с ними так и не научились работать.
Вы где-то этот альбом представили? Играли его публике?
— Мы его сыграли на вечеринке «Скрип снега в голове» в январе 2009 года. Кафе такое было — «Друзья». Вот там. Там же играли «4 Позиции Бруно». Это был их первый приезд в Пермь. Ещё был пермский проект «Чешская яма». Получилось намного лучше, чем мы ожидали. И гитара была прекрасная, и DJ Staruxa поднатужился и поиграл. Мы поняли, что с таким звуком прикольно играть, что мы очень комфортно себя чувствуем в этой музыке. Мы задружились с «Позициями», и они позвали нас выступить в Екатеринбурге. Выступали мы в маленьком театре в центре города. Звука было, наверное, полторы колонки от музыкального центра, так что это был скорее не концерт, а посиделки в гостях. Я так и не понял, понравилось зрителям или нет, но сама поездка была весёлой.
Расскажи ещё про гастроли и концерты.
— В нашей мастерской в «Морионе» знакомые художники устраивали выставки совриска всякого. Делали какие-то арт-объекты, а мы постоянно эти выставки озвучивали. Но это очень локально было, для своих. Ещё мы съездили в 2011 году в Питер, отыграли там несколько концертов с нашими калининградскими друзьями, играли в течение 10 дней в смешных маленьких клубах. Самый интересный был в ГЭЗе (Галерея Экспериментального Звука).
А что это были за калининградские друзья?
— Это девушка Диана с псевдонимом Parfume Jill Jarry и Paul_Von_Aphid (он же Паша Лапундер). Жилжери играла дрон с таким истеричным вокалом, с пьяным истеричным вокалом, но очень умно всё было сделано. А Паша... Что-то а-ля Suicide. В общем, декаданс такой. Мы играли дрон, нойз. Кириллу в Питере так понравилось, что он там и остался. Так Microflora превратилась из дуэта в монопроект.
В Перми были концерты?
— Да, конечно! В Перми был отличный концерт с Дойч Непал. Я играл на обоих фестивалях PermZavod, ещё где-то..
Тебе хватало концертов?
— Мог играть и больше, но предложений не было. Да и зачем много? Можно было поехать в столицу и играть хоть каждый день.
А что не поехал?
— Из Перми неохота было уезжать. Корни пустил уже здесь.
Расскажи про SashaSasha Records, про свой интернет-лейбл.
— Мы долго думали, где выставлять свою музыку, и решили... В то время было модно, чтобы каждый придумывал свой лейбл, мы тоже это сделали. Года три назад это было. Главная цель понятна — представить нашу музыку. У нас собралось несколько таких маленьких коллективчиков, дуэтов, коллабораций внутри тусовки: DJ Staruxa, Christina Temnih, я, наша «живая» группа «Триумф» и Анна Крюк. Все были друзья, знакомые. Все тусовались в «Морионе». Мы приняли решение создать небольшую интернет-площадку, где будем выкладывать только свою музыку и больше ничем не будем заниматься. К нам пытались ломиться... куча каких-то непонятных музыкантов, но их невозможно было ни слушать, ни понимать. Уши вяли. Ничего интересного никто не прислал ни разу. Пытались мне всё время диски давать какие-то непонятные местные диджеи. Зачем они мне это давали? Я так и не понимаю.
А, кроме пермских людей, кто-то ещё присылал что-то?
— Да. Например, мы долго общались с испанским оперным певцом. Нашёл он нас на Last.fm. Мы с ним даже записали пару песен, но потом он куда-то пропал.
Эти песни можно найти? Было бы любопытно послушать.
— У меня они где-то лежат. В это время с DJ Staruxa мы ещё пытались изобразить из себя таких попсовых музыкантов — записали несколько очень попсовых песен. Хотели сделать из этого отдельный проект, но что-то затухло.
Сейчас SashaSasha Records существует?
— Существует, но существует где-то сзади, что-то идёт, работает, даже обновляется. Там лежит, например, пара альбомов Microflora, а всего их у меня четыре: «kapel», «zarya», «doleko» и «Лиственница». Ну, больше десятка не оформлены ещё. Для лейбла мы придумали замечательный логотип в виде курицы, написали целую концепцию всего этого. Нужен был правильный менеджер, пиарщик. Мы этим заниматься не умели, не могли и никогда не сможем. Если бы к нам пришёл интересный менеджер или пиарщик, может быть, что-то мы и раскрутили бы, сами мы этим заниматься не умеем. Если интересно, можно зайти на сайт.
Давай немного про творчество поговорим. Почему ты играешь нойз, дрон, постблэк? Не самая популярная и коммерческая музыка. Ты сторонник радикализма?
— Потому что всё остальное скучное, неинтересное, обрюзгшее и бракованное. И радикализма у меня нет. Есть мягкая, доброжелательная музыка для прогулок. А нойз... Потому что его легче всего делать. И он у меня получается нормальным. А так-то я люблю Умберто Эко, Феллини, Тарковского, Германа, а ещё сухое вино и хурму. А художников я не люблю.
Что тебя вдохновляет извне: чужая музыка, фильмы, телевизор?
— Музыка чужая меня сейчас вообще никак не возбуждает. Просто устаю от неё. Только старое что-то, что давно нравится, слушаю ещё, а новое узнавать даже не хочется. Скорее кино, чем музыка. Недавно отличные фильмы посмотрел: «Ангелы революции» и «Новейший завет». Новый фильм Соррентино рекламировать не буду. Рекомендовать его сейчас уже наглость.
Окружающая действительность оказывает влияние, то есть просто жизнь вокруг?
— Конечно. Если голодно, то может быть одна музыка, а если хорошо, то вообще другая.
Все концерты «Микрофлоры» разные. Сколько бы раз я тебя ни видел, сколько бы раз ни приглашал на какие-то концерты, фестивали, вечеринки, я, честно говоря, никогда не знал, чего от тебя ждать. Ты находишься в вечном движении. Меняешься. Вот эти изменения... Они каким-то образом запрограммированы тобой, или это совершенно стихийно происходит?
— Логики как таковой нет, скорее стихийность. Концертов не так много. Если я проживаю месяца 2-3 своей жизни, то понимаю, что звук надо немножко поменять: здесь прибавить, а там убавить. И появляются новые музыкальные инструменты, которые хорошо звучат, используешь их, приходишь к другому звуку, другому синтезатору, транзистору... Сейчас появились барабаны, но уже хочется совсем другого.
Вот, кстати, о барабанах? Откуда они у тебя взялись?
— Барабаны всегда хотелось. Всегда очень хотелось живого вменяемого барабанщика, а его не было. Вообще. Было что-то смешное и неинтересное. А сейчас есть прекрасный барабанщик Максим Верт, с несколькими установками. И мы прекрасно с ним сработались. Вот почему барабаны. А теперь я ещё с терменвоксом выступаю.
Значит, изменения провоцируются потребностями нового звучания. Ты хочешь всё время звучать по-другому?
— Желание нового звука не является первопричиной. Хочется звучать не по-другому, а интересно звучать. Мои новые настроения и новые инструменты заставляют находить что-то новое в звуке. Но я бы не сказал, что «Микрофлора» меняется от концерта к концерту. Если зовут «Микрофлору», то знают, чего от неё все-таки ждать.
Традиционный вопрос: что скажешь про пермскую электронную сцену?
— Пермской электронной сцены нет. Есть я и «Музыка Народов Нагорья». При этом я музыкант фестивалей, как Михалков — фестивальный кинорежиссёр. А больше никого нет. А если кто-то скажет против — тот дохлая кошка. Пермская электронная сцена плохая, потому что вокруг одни зоны и мы живём в окружении тюремщиков. И все слушают говно, как поёт Захар Май. Из пермской электронной сцены мне интересна «Музыка Народов Нагорья», потому что ребята делают музыку. А все остальные — нет. В Перми работать точно не с кем, кроме моего барабанщика — Максима Верта.
А говоришь, что не радикал. Хорошо, расскажи, что в будущем «Микрофлоры»?
— Хочу писать музыку к фильмам, хотелось бы поработать в кинематографе. Продолжать играть и петь песни. И стать миллионером. А если чуть посерьёзнее: пока главный проект — «Микрофлора» с моим барабанщиком, и мы вообще будем уходить в сторону... краут-роковую. Хочется очень интересной ритмики, не раз-два, а интересной.
Планируешь ли ты какие-то издания своих релизов на каких-то материальных носителях, или всё так и останется в дебрях интернета? Хочется ведь в руках подержать...
— Не знаю... Всё как-то ушло в стол, в стол ушли аудиокассеты, диски напечатанные. Всё это лежит, и надо немножко доделать, как-то это неинтересно стало или что... Но, я надеюсь, скоро дойдёт до этого. Может, человек найдётся, который этим займётся и доведёт всё до конца. Так что кому интересно заняться релизами нашими — находитесь. Будем рады!
