Александр Тучкин: Слава ломает людей!

Дважды Александр Тучкин выигрывал Олимпийские игры в составе сборной нашей страны. Сначала в команде СССР, а затем — России. Причём между этими победами прошло 12 лет! И ещё один раз он примерил бронзовую медаль Олимпиады.

В преддверии легкоатлетической эстафеты на призы газеты «Звезда» первый вопрос нашего корреспондента был связан, конечно, с легкой атлетикой.

Лёгкая атлетика присутствует в подготовке гандболистов? Сколько вы набегали за время своей спортивной карьеры?

— Я никогда не занимался статистикой. Сколько я набегал? Ну, наверное, много. Если взять Советский Союз и представить, что из 365 дней в году ты 250 дней тренируешься, — то, конечно, много.

Лёгкая атлетика — это одна из составляющих тренировок?

— Лёгкая атлетика присутствует во всех игровых видах спорта! Во-первых, все игровики бегают кроссы. Во-вторых, в гандболе большое внимание уделяется рывкам. Это тот же спринт. У нас рывки более короткие — 20-30-40 метров. Через барьеры мы прыгали. Гладкий бег бегали. Лёгкая атлетика присутствует всегда!

Существует легенда, что вас в гандбол привели чуть ли не с рынка, где вы работали мясником...

— Да нет, скорее молочником. История такая. Я окончил среднюю школу в городе Бобруйске. После школы поехал поступать в военное училище, потому что отец у меня был военным. В военное училище я не поступил, вернулся в город и стал работать оператором аппарата «Тетрапак» на Гормолзаводе, который, если помнишь, паковал молоко в треугольные пакеты. Проработал я там месяца четыре. Мы жили в военном городке, и я каждый вечер ходил с солдатами в спортзал. Бегали, играли, гири поднимали. Туда случайно зашёл человек, который отвечал за спорт в Белорусском военном округе, и тихо-спокойно предложил мне играть в гандбол.

Понравилось, затянуло?

— Дело в том, что я не знал вообще, что такое гандбол! Мне было без разницы, чем заниматься. Я посчитал, что лучше заниматься спортом, чем работать на заводе. Мне было 17 лет, и я стал заниматься гандболом. Понравилось или не понравилось? Наверное, понравилось, раз так надолго остался в гандболе. Определяющим фактором здесь было то, что отец как-то сказал мне: «Мимо спорта ты не пройдёшь». Я думал: «Ну какой спорт? Мне уже много лет, надо было с детства заниматься!». А видишь, как жизнь повернулась! Мимо спорта я не прошёл. И немножко кое-чего добился даже.

Ничего себе немножко! Все в детстве мечтают кем-то быть.

— Никогда не мечтал!

Даже космонавтом?

— Даже космонавтом!

Почему?

— Не знаю. Склад характера, видимо, такой. «И жил как жил. И голове своей руками помогал». Есть такая строчка у Высоцкого.

Даже хоккеистом не мечтали быть?

— Хоккеистами мечтали быть все! И я хотел играть в хоккей. Я даже в школе стоял на воротах. У меня кумир был — Третьяк. В 1971 году я пошёл в первый класс в городе Петропавловск-Камчатский. Отец мой, естественно, смотрел серию СССР-Канада. Мне тоже нравилось смотреть. Я только потом понял, почему у меня кумир Третьяк и почему я стоял на воротах.

Почему?

— Да потому что я ленивый! Я не люблю бегать! Поэтому я стоял на воротах. У меня даже есть фотография, где я в полной вратарской экипировке! Стоял на воротах и в футболе. И без ложной скромности могу сказать, что я был неплохим вратарём! И мне нравилось! Ну, ленивый я, не любил бегать! Хотя детёныш я был заводной. Всегда куда-то бежал. Но когда надо было специально бежать — не-е, я лучше постою.

Тем не менее выбрали активный вид спорта: в гандболе надо бегать по площадке туда-сюда!

— Тут мне ко судьба снова благоволила. Тренер понял, что я не люблю бегать, и ставил играть только в нападении. Я быстренько забивал или не забивал и тут же садился на скамейку.

Тяжело в 17 лет начинать спортивную карьеру. Как организм привыкал к новым нагрузкам?

— Как-то привыкал! Видимо, в то время мы были более подготовлены. Если бы тогда были гаджеты, как сейчас, у нас не было бы таких результатов. Мы сейчас сетуем, что становится всё меньше и меньше спортсменов. Это естественный процесс: дети 24 часа в сутки сидят в гаджетах. А мы были на улице! Мы были постоянно в движении. Конечно, свою роль сыграло то, что я попал в команду, где играли чемпионы!

Дома мне всегда говорили: «Если ты что-то делаешь, делай это хорошо или не делай совсем!». Конечно, все мои ровесники были подготовлены гораздо лучше меня. Поэтому мне приходилось догонять, работать больше всех. Но как-то на подсознании я понял, что мне не надо ничего особо делать, а только лучше всех бросать. Для того чтобы лучше всех бросать, надо бросать! Можно делать всевозможные упражнения, можно укреплять плечевой пояс, спину, руку. Но прежде всего — нужно бросать, бросать, бросать! Наш организм, наша мышечная память — как автомат. В сложный игровой момент психика отказывает, нервы на пределе, а рука за счёт количества повторений делает то, что привыкла. Ты на неё своим страхом не можешь повлиять!

Все волнуются! Ну что такое финал Олимпийских игр?! Я не знаю ни одного человека, который бы не волновался! Но человека, который делал упражнение на много тысяч раз больше, чем другие, волнение не будет интересовать! Он будет работать как автомат! Вот и всё.

Поэтому перед тренировкой, после тренировки я бросал, бросал, бросал. По пустым воротам. Потом количество переросло в качество. Бывало и такое, что я бросал и не попадал. А это были игры европейских чемпионатов, европейских кубков. Тогда тебе пробивали так называемую присягу: ты ложился на стол, и вся команда била тебе тапком по заднице. Долго потом это место было синим, запоминалось надолго! (Смеётся.) Я ни в коем случае не пропагандирую насилие, но запоминается такое надолго. И если ты можешь подобное перенести и в следующий момент бросить — у тебя уже получается.

Страх в игровых видах спорта — очень большое дело! Если ты силён и это показываешь, то какой бы хороший ни был защитник, на подсознании он тебя уже боится... И ошибается. Ты должен показать свою силу!

А как её показать?

— Если нападающий отводит взгляд от защитника — он никогда не сможет играть! Это же смешно! Нужно показывать результатом! В середине 80-х годов уже были видеопросмотры. И тогда соперники смотрели: «Ого! Он с 10 метров попадает! Надо бежать туда». А это уже разрыв защиты! Там много нюансов! Человек прежде всего должен понимать, что он делает и для чего делает. Ведь честолюбие, тщеславие заложены в человеке. Если это гармонично развито — то приводит к результату. В противном случае уходит в нарциссизм.

Слава ломает людей! С ней очень сложно справиться, когда ты постоянно на виду, такой вот весь хороший. Как дозировать? Это сложно! Надо понять, для чего ты это делаешь. Вот представь... На трибунах сидит 20 тысяч человек... Ты работаешь по три раза в день, болеешь, блюёшь, тебя бьют... Ради чего? Да ради этого момента! Вышел — и показал, что ты мужик! У нас сейчас часто не так — нет стремления.

А почему?

— Не знаю! Лично я всегда рвался к этому!

Рвались к славе?

— Я рвался показать себя. У меня единственный тренер в мире — Спартак Петрович Миронович. В 1988 году он давал большое интервью на советском телевидении, когда мы уже стали олимпийскими чемпионами. Надо сказать, что у нас были непростые отношения. У двух личностей не может быть однозначных отношений. И он сказал: «Вы знаете, у Тучкина очень поганенький характер. Может быть, именно это ему и помогает. Потому что он всегда хочет быть первым». (Смеётся.) Я никогда не позволял наступать на себя. Ну, может быть, он не сказал «поганенький характер». Сказал, что характер непростой.

На ваш характер оказала влияние слава? Был хоть какой-то моментик?..

— Моментики были всякие. Конечно же, приятно, когда много внимания. Был момент, когда в Минске я разговаривал с простыми людьми. Они очень удивлялись, что я, олимпийский чемпион, стою и вот так вот запросто с ними разговариваю. Я говорю: «Вы знаете, в чём разница между нами? Вы работаете, и я работаю. Просто меня показывают по телевизору, а вас — нет». Меня до сих пор в Минске помнят, хорошо ко мне относятся. Конечно, когда в 24 года становишься олимпийским чемпионом, при этом ты только 6 лет занимался гандболом... Понятно, тяжело с этим справляться. Но всегда есть старшие товарищи, которые тут же дадут «по шапке». Тут ты встанешь на место и начнёшь работать — готовиться к следующим соревнованиям. Мне в этом плане повезло. Ни один человек мне не говорил, что я болел звёздной болезнью. Я как-то не старался преподносить себя, что я выше кого-то! Я, конечно, гордился, что олимпийский чемпион. В 1988 году я был лучшим бомбардиром сборной СССР на Олимпиаде!

Вы были «режимным» спортсменом?

— Я никогда не был «режимщиком». Я такой, какой есть. Я всегда говорю: «Ты попробуй потренироваться по три раза в день от 1,5 — до 2 часов хотя бы месяц. Тогда я посмотрю на тебя, как ты будешь нарушать режим!». Мало кто знает, как тренироваться в Сухуми днём, когда температура воздуха +40. А тебе надо бежать 8 км! Это просто нереально — нарушать режим! Конечно, были моменты какие-то. Все отмечали победы, дни рождения, все гуляли. Я не знаю ни одного суперпрофессионала, который бы сказал, что он никогда не нарушал режим. Просто нет таких!

Единоборцы говорят, что в командных видах спорта проще: можно не добежать, не доделать что-то.

— Ну, я тебе скажу так: правда на их стороне, конечно. Но, с другой стороны, никто тебе не даст отсидеться. Во всяком случае, раньше было так.

Ага, тапком по заднице — и вперёд!

— В том числе! Это зависит от характера. Если ты можешь себе позволить не доработать, то и в единоборствах это есть! Не надо мне рассказывать сказки. Но когда ты работаешь на результат, на себя, неважно, кто ты — единоборец или командный игрок. Тут есть нюанс. Если ты единоборец и что-то недоделал, то ты подвёл только себя. А в команде — другое. Мало того что ты не забросил — ты подвёл всю команду!

Часто приходилось брать ответственность на себя в каких-то матчах?

— Я же был забивающим игроком. Всегда все ждали. Ответственность часто приходилось брать. Я это проходил, но я всегда забивал, мне везло. (Смеётся.)

Боль, унижения, слёзы?..

— Двенадцать операций! Колени, голеностопы. В спине у меня сейчас двух позвоночных дисков нет.

Ради чего всё это?

— Вопрос очень непростой. Сказать, что я хотел стать олимпийским чемпионом, чемпионом СССР, нельзя. А порезали меня первый раз через год после начала занятий, потому что я был не готов к тем нагрузкам, которые были. В то время при росте 2 метра 3 сантиметра я весил 82 кг! Ты можешь себе представить? Я сейчас вешу 103 кг. «Старики» смеялись надо мной: «Привяжи кирпич, а то улетишь!». Я прыгал очень высоко. При моём росте я был очень подвижным. Эти 12 операций сейчас уже сказываются: прежде чем утром встать и пойти, мне нужно всё размять, а потом уже можно идти. Тогда, когда я только начал заниматься гандболом, я не думал, для чего. Я много раз рассказывал эту историю. Когда я пришёл в спортзал, я увидел у ребят спортивные костюмы «Адидас». И я захотел такой же. Я не мечтал ни о кубках, ни о медалях. Я хотел эту одежду. Кроссовки, шлёпанцы... А для этого надо тренироваться! У меня никогда не было джинсов, они стоили очень дорого! И мне надо было тренироваться, чтобы их купить. Я не ставил себе целью чемпионское звание, мне просто надо было что-то надеть на себя. Это потом, когда начало что-то получаться, я захотел выигрывать. Через некоторое время я попал в основной состав. На моей позиции играл тоже левша. А я был наглый тогда, и я ему, чемпиону СССР, прямо в глаза говорил: «Я буду играть лучше тебя!». В итоге он уехал в ЦСКА, потому что понял, что ловить ему нечего.

Гандбол ведь не очень популярный вид спорта в России. Почему?

— Я много раз задавался этим вопросом, пытался ответить самому себе. Это вид спорта — он более жёсткий... Я не беру хоккей. Как бы мы ни хотели, руководители нашей страны, нашего края предпочитают волейбол, баскетбол. В волейболе играют через сетку, в морду никто не даст. В баскетболе делать ничего нельзя: чуть пальчиком тронул — и всё, фол! У нас более сложный спорт. Есть защитник, есть нападающий, которые могут очень больно ударить. Никому этого не надо. И ещё момент. Нас, по большому счёту, никто никогда не любил. Мы никуда не лезли, не тиражировали себя, но при этом выигрывали ВСЁ! Никому это не было интересно. Я уверен, если бы наш президент любил в детстве гандбол, всё было бы по-другому! Это не зависит от игры, это зависит от того, кто её курирует.

Моё чёткое убеждение: баскетболисты должны ходить на могилу к Александру Яковлевичу Гомельскому, который положил свою жизнь на этот вид спорта. И должны быть ему по гроб жизни обязаны. Есть досада, конечно, что гандбол — недооценённый вид спорта. За 60 минут 60 мячей забивают в борьбе красивые парни! А почему люди гандбол не понимают? Не знаю. За границей его раскручивают десятилетиями. В 80-е, когда я начинал играть, ни шведов, ни датчан, ни исландцев не было. Их за соперников никто в Европе не держал. Они работали над этим видом спорта. Поэтому сейчас у них в зале сидят по 10-15 тыс. зрителей. Как сделать это у нас? Не представляю. Надо бросить сейчас все игровые виды спорта, и заниматься только гандболом. Но результата-то ведь нет! У нас в России люди по определению не будут смотреть, если не будет чемпионов мира, олимпийских чемпионов.

Думаю, что с приходом на пост председателя попечительского совета Рогозина, нового президента федерации, что-то изменится. Но это дело не одного года. Надо начинать работать в регионах, строить интернаты, заниматься селекцией. Я уже выходил с предложением, чтобы в федерации выделили на это 2-3 человека, обеспечили их финансами, чтобы они ездили по России, просматривали игроков.

За 6 лет Пермь полюбилась?

— Мне здесь нравится. Всё хорошо, очень много знакомых. Лишь бы были изменения в финансовом плане в отношении гандбола. Ты сам знаешь Алексея Дмитриевича Никифорова (начальник команды. — прим. ред.), мне иногда страшно на него смотреть. Это же сколько нервов и сил ему стоит! Если будет не выживание, а нормальное существование, будет и результат. А ведь суммы, о которых мы говорим, — они смешные. Надо, чтобы гандбольный клуб имел в год миллионов 120. При этом следует понимать, что сюда входит содержание и основной команды, и дубля, и детской школы. Если мы возьмём для примера бюджет баскетбольного клуба, то самый маленький будет миллионов 500. Я не трогаю футбол. Это не игра — это бизнес. Только во всём мире играют в футбол, а у нас ходят.

Пермяки станут чемпионами России?

— Конечно! У нас задача — стать чемпионами! Мы к этому стремимся.

Вот вы говорите «мы»... То есть всё ещё ассоциируете себя с командой, несмотря на то что вы уже не президент гандбольного клуба?

— Конечно! Я себя ни в коей мере не отделяю от команды. И буду продолжать это делать. Мы 6 лет вместе, не один пуд соли съели...

Были ситуации, когда хотелось всё бросить?

— Были. Вот представь: тебе 50 лет, а ты приходишь к «мальчику», которому 35, он богат, весел и счастлив, а ты клянчишь у него деньги... И когда это случается раз, два, три... Вот тогда и возникает такое желание. Хуже другое: когда видишь пустые глаза игроков, которые думают: «Вот у нас это есть, и нам хватит». У меня никогда не было пустых глаз, я всегда отрабатывал на 100 %.

Олимпийские чемпионы, с которыми я разговаривал, говорили, что после победы на Олимпиаде, наступает опустошение...

— Это расхожая фраза. Я не знаю, кто их этой фразе научил! У меня была радость. Ведь ты к этому стремился, к этому шёл. Какое опустошение? (Смеётся.)

Вторая олимпийская медаль отличается от первой?

— А как ты сам думаешь? Первая медаль — в 24 года, вторая — в 36 лет. Поломали меня очень сильно в 1991 году. Правый голеностоп. 4,5 часа делали операцию. 5 докторов и две книжки были им в помощь. 8 месяцев стояли спицы в ноге, начал тренироваться — нога не работает. Через 1,5 года сделали снова операцию — оказалось, что некроз кости уже пошёл. Её спилили, обратно зашили. В 36 лет, конечно, совсем другая ответственность.

С тренерской карьерой не сложилось?

— Я никогда не хотел быть тренером. У меня нет столько терпения, как у Воронина (главный тренер ГК «Пермские медведи». — Прим. ред.) Я не могу повторять по пять раз игроку, что надо сделать. Если я сказал один раз — надо делать. Лев Геннадьевич может по сто раз объяснять. Я никогда не видел себя тренером.

Что скажете юным спортсменам?

— Не надо ставить сразу больших целей. Нужно на каждой тренировке к чему-то стремиться. Надо вбить в себя: «Я хочу быть первым!». Сколько бы лет тебе ни было. У меня дети занимаются плаванием. И уже сейчас стремятся быть первыми. Вот сын у меня тут учудил. По свистку все поплыли вперёд. Он остановился посередине бассейна, все доплыли до другого бортика, поплыли обратно. А он с середины бассейна приплыл первым и кричит: «Я первый!». Вся «Олимпия» смеялась. Но сам факт того, что он хочет выигрывать, радует! Ошибка родителей, когда они говорят, что надо становиться олимпийским чемпионом. Не надо этого 10-летним ребятам. У нас родители собирают копейки, отдают в футбол с мыслями: «Вот начнёт зарабатывать — будет нас содержать». Это дикость какая-то! Когда ребёнок занимается чем-то — это важно. Ребёнок изучает себя. Я всегда за командные виды спорта. Коллективная игра воспитывает жизни в обществе. Вы работаете вместе. Человек один не может.