Мартин МакДонах — дело тонкое

Красота по-азербайджански

Азербайджанский государственный Театр юного зрителя на фестивале уже во второй раз, так что его можно назвать постоянным участником. Вечером 4 июня гости из Баку представляли спектакль «Королева красоты». С появлением в репертуаре этого театра спектаклей по Мартину МакДонаху связана очень интересная история. Там идёт вся «Линэнская трилогия» драматурга, в которую входят пьесы «Королева красоты» («Красавица из Линэна»), «Череп из Коннемары» и «Сиротливый Запад». Поставить их на сцене ТЮЗа в Баку в 2012 году удалось благодаря совместному проекту министерства культуры Азербайджана и британского консульства.

Специально для этого амбициозного проекта пьесы перевели с английского на азербайджанский, а из Великобритании выписали режиссёра Яна Вильема Ван Ден Боша (голландец родом из Ирландии — и такое бывает) и художника-постановщика Лизу Кук. Режиссёр, как оказалось, лично знаком с МакДонахом. Он поставил все три пьесы за три месяца (!), а когда пришла пора премьеры, их показали все вместе, и спектакли с перерывами шли весь день.

Но, по словам артистов, для режиссёра из Великобритании основной проблемой послужил даже не языковой барьер, а восточный менталитет и горячий характер. Из-за первого пришлось смягчить или даже исключить все нецензурные выражения, которых у МакДонаха в избытке, но так, чтобы не потерять смысла. А вот насчёт темперамента — режиссёр давал артистам установку сдерживать его. Но это не помешало скрещению национальных колоритов — ирландского и азербайджанского.

Особенно это было видно в спектакле «Сиротливый Запад», который Азербайджанский ТЮЗ привозил на первый фестиваль МакДонаха два года назад. Эта история двух не ладящих между собой братьев в исполнении азербайджанских артистов превратилась в своеобразный вестерн, и чувствовалось, что артисты действительно не дают по указу режиссёра воли всей своей энергии, но зато показывают несвойственную театру искренность на сцене.

В «Королеве красоты» гораздо меньше, так скажем, экшена — это больше психологическая история о матери Мег Фолан и её дочери Морин, которые одновременно любят и ненавидят друг друга. Это разговорная, но очень жёсткая история о взаимоотношениях в семье, которая заканчивается трагедией. Вот эта трагичность и жёсткость в азербайджанской «Королеве красоты» сильно смягчены, что кое-где идёт спектаклю на пользу, и при этом немного вредит.

У Мэг, сыгранной Шафаг Алиевой, есть черты «восточной тётки», которая не хочет отпускать свою дочь. И хотя все перепалки матери и дочки поставлены и сыграны блестяще, акцент тут всё-таки именно на Морин. Актриса Зулфия Алгусейнова показывает её надорванной, а под конец уже почти сумасшедшей женщиной. В этом спектакле Морин по-настоящему жалко, даже несмотря на то, какой страшный поступок она совершает.

Вообще, весь первый акт как-то удивительно не по-макдонаховски светлый и трогательный. Особенно это чувствуется в сцене, когда наедине остаются Морин и Пато Дули (Эльшан Рустамов). Обычно эту сцену ставят как соблазнение, но тут просто двое очень уставших и одиноких людей разговаривают о всякой всячине. Получается как у Чехова: «Люди просто пьют чай, а в душах у них совершается трагедия». В этот момент, если знаешь пьесу, не хочется смотреть на субтитры перевода. Зачем на него отвлекаться, когда на сцене красивые люди красиво говорят на красивом языке. Кстати, о языке, нашего зрителя могут немного позабавить постоянно звучащие слова вроде «салам» и «якши».

Находится в этом спектакле место и юмору, правда, большинство комедийных сцен и шуток достаётся Эшгину Кулиеву, уж больно смешной у него получается Рэй Дули. Но за этой трогательностью и юмором кроется и главная проблема — восточная искренность и деликатность просто не даёт артистам показать жестокую развязку во всём ужасе и трагичности, просто она оказывается не очень приемлемой для этой культуры. Поэтому финал выглядит довольно смазанным, не таким сильным и болезненным, каким он может быть. Но из-за этого же «Королева красоты» Азербайджанского ТЮЗа оставляет удивительное для такой пьесы светлое и тёплое ощущение после спектакля.

С горки на подушке

Вечером 6 июня показывали самую необычную, жестокую и популярную пьесу Мартина МакДонаха «Человек-подушка» в исполнении иранского театра Nowadays. Надо уточнить, что этот театр — ирано-канадский проект. Руководят им титулованный писатель, режиссёр и драматург Мохаммад Ягуби и актриса и режиссёр Аида Кихаии (они вдвоём и поставили «Человека-подушку»). А играют в этом театре иранские актёры, которые живут и работают в Канаде. При этом «Nowadays» ставит спектакли на фарси, именно для того чтобы показывать их у себя на родине. Одним из таких спектаклей и стал «Человек-подушка». Его премьера состоялась в 2013 году, и это была первая постановка МакДонаха в Иране, после которой произведения ирландского драматурга стали там очень популярными.

Хотя «Человек-подушка» — сложная и многогранная пьеса, в которой весьма жёстким образом поднимается проблема насилия, а также затрагиваются сложные вопросы творчества, а один из эпизодов связан с Иисусом, труппе театра никакие религиозные и общественные запреты не мешали создать этот спектакль. Разве что, как и коллегам из Азербайджана, пришлось смягчить или убрать некоторые нецензурные выражения.

Как рассказали постановщики «Человека-подушки» при общении с прессой, дело в том, что Иран не такая уж жёсткая в отношении искусства страна, как нам кажется. Просто достаточно не трогать ислам и Пророка, чтобы религиозные деятели не обратили на произведение никакого внимания. К тому же в театр там ходят в основном интеллигентные и не фанатично-религиозные люди. Во время общения с журналистами сложилась немного абсурдная ситуация: уроженцы исламской республики искренне удивлялись рассказам жителей светского государства о том, как у нас из-за оскорблений чувств верующих закрывают спектакли.

По словам Мохаммада Ягуби и Аиды Кихаии, они старались поднять своего «Человека-подушку» на общемировой уровень, ведь затрагиваемые в пьесе вопросы универсальны для всех стран, и в спектакле это чувствуется. Всё действие «Человека-подушки» происходит в тюремной камере, и у иранцев эта замкнутость подчёркнута лаконичностью декораций — их практически нет, только белые пол и стены, стул, подушка и стол для пинг-понга, за которым в начале спектакля полицейские Тупольски и Ариэль и вправду играют в пинг-понг. Но потом они перейдут к игре в «разговорный теннис», мячиками в котором окажутся писатель Катурян и его умственно отсталый брат Михал, а призом — раскрытие зверских детоубийств, совершённых по описаниям из рассказов Катуряна. То, как вывести эти рассказы на сцену, каждый режиссёр решает по-своему. Здесь эти эпизоды решены очень оригинально — они сделаны в виде мультфильмов, словно нарисованных детской рукой. Эти мультики несколько раз выводятся во весь задник сцены.

Отказавшись практически от всех внешних изысков, режиссёры концентрируют всё внимание на артистах. И они блестяще справляются с задачей донесения до зрителя эмоций и идей спектакля. Каждый артист — это стопроцентное попадание в образ, поэтому за ними интересно следить, даже когда они произносят очень длинные монологи на абсолютно непонятном для россиян языке. Катурян Али Гхорбиана — это немного зажатый, погружённый в себя «очкарик», но вы сами знаете, что водится в тихом омуте... Обычно брата писателя, Михала, изображают как больного с синдромом Дауна, но у Мохаммада Халаймасуоми этот герой выглядит просто как большой ребёнок. Очень нестандартно Сиваш Шабан Пор показывает детектива Тупольского — здесь это не просто строгий высокопоставленный полицейский чиновник в тоталитарном государстве, а лукавый и ироничный профессионал, который очень любит свою работу. А у Поориа Роухани Фарда Ариэль получается просто образцовым «полицейским цепным псом» (как его называет Тупольски).

Национальный колорит иранцев в «Человеке-подушке» проявляется только в языке, на котором говорят артисты, и в их манере игры. Но именно это влияет на весь ритм постановки, потому что на слух, по своему темпу фарси гораздо быстрее и энергичнее английского или русского языка, а сами артисты играют ярко, на нерве, обостряя своей игрой и без того сильные конфликты между героями. Поэтому спектакль получается очень плотным и быстрым, «отпуская» внимание зрителей только в секунды смены декорации, которые порой сильно сбивают с заданного ритма. И, благодаря своей энергетике, спектакль «Человек-подушка» театра «Nowadays» по-настоящему захватывает дух, словно быстрый спуск с горки.

На встрече с журналистами Мохаммад Ягуби сказал, что пьеса начинает принадлежать той стране, на языке которой она поставлена. Поэтому есть «ирландский МакДонах» и «русский МакДонах». Через такую национальную интерпретацию произведения, которую она проходит в каждой стране, очень многое можно понять о её культуре. И, благодаря этим двум спектаклям по пьесам ирландского драматурга, пермяки могли понять чуть больше о таком загадочном и тонком деле, как Восток.