Осколки Кисловодской: как сегодня живут художники, вышедшие из самого известного пермского сквота

Как минимум один классический художественный сквот на тот момент в Перми уже был — 2010 год как раз был последним годом его существования. Речь о легендарных «бараках на Кисловодской», в которых когда-то была сконцентрирована едва ли не вся художественная жизнь города. Изначально в этих домах были мастерские, которые распределялись между членами Союза художников. А затем как-то само собой получилось, что их стали занимать другие художники — не менее прекрасные, но не имеющие никакого отношения к официальному Союзу. Они всегда знали, что документы на эти площади у них толком не оформлены, потому что никаких документов в природе не было и быть не могло. И когда в 2010 году обитателей Кисловодской поставили перед тем фактом, что бараки будут снесены (земля, принадлежавшая Союзу художников, на тот момент уже была продана частникам), они разъехались кто куда.

Семь лет назад мне удалось посетить Кисловодскую буквально за неделю до сноса. Один из бараков к тому времени был закрыт, а другой почти опустел — я застал в нём только художника Алексея Фомичёва, который раздумывал, как ему поступить с огромными трёхметровыми полотнами, и семейную пару Марины и Равиля Хакимовых. Последние обитатели Кисловодской были немного обижены на Пермь и делились планами по переезду в другие города.

Через неделю последнюю постройку сравняли с землёй, художники разъехались, а я потерял с ними контакт и перестал интересоваться их судьбой. А спустя семь лет, увидев на месте старых бараков новостройки от ПЗСП, захотел узнать, как сегодня живут бывшие сквоттеры, когда-то не представлявшие себя без своих мастерских на Кисловодской.

Так я оказался у дверей студии АЯКС на Народовольческой, 4, чтобы познакомиться с участниками одноимённой творческой группы. В 2011 году дискуссионный киноклуб «Трамонтана» выпустил короткий документальный фильм, в который вошли некоторые кадры из жизни художников на Кисловодской, а также рассказы о том, кто и куда перебрался спустя год после сноса бараков. Из фильма было понятно, что только немногие художники продолжили заниматься творчеством коллективно и не рассредоточились по персональным мастерским. В их числе оказались участники АЯКСа — Виталий Адонин, Борис Сатюков и Вениамин Якимов.

— Мы — осколки Кисловодской, — представляется мне Адонин.

— Почему осколки? Цветы! — весело поправляет его Борис Сатюков.

В мастерской они сейчас вдвоём. Третий участник группы, Якимов, на время уехал в Губаху.

На Кисловодской Виталий Адонин провёл 14 лет — до этого он работал оформителем в ДК Солдатова, а ещё раньше рисовал афиши для кинотеатров. Все трое участников АЯКСа в разное время были оформителями. Больших монументальных заказов, связанных с оформлением городской среды, больше не поступает ни им, ни кому-либо ещё — не та эпоха. Сегодня художники промышляют росписью городских кафе, ресторанов и баров (а в случае с Борисом Сатюковым — ещё и часовен). Относительно недавно они оформили стены музея в спорткомплексе имени Сухарева. Ну и, конечно, продолжают писать картины — Сатюков сейчас заканчивает графическую серию, посвящённую старому городу, и готовит картины к участию в Арт-Перми. Адонин к Арт-Перми не готовится — давно в ней разочаровался.

Художники говорят, что по мере возможности продолжают традиции Кисловодской — в их мастерской периодически собираются бывшие соседи по сквоту. Конечно, масштаб уже не тот — в старых мастерских в их полном распоряжении были уютные дворы, в которых можно было проводить массовые праздники и накрывать длинные столы, как в деревне. Собиралась куча народу — в разное время на Кисловодской жило и работало до пятидесяти человек. Да и вообще в те времена она была культовым местом. В фильме, снятом в рамках «Трамонтаны», рассказывается о том, как однажды мастерские посетил Юрий Трутнев. В коридоре Трутневу встретился художник Коротаев — нетрезвый, в одних трусах, кителе и фуражке с кокардой — и машинально отдал ему честь. Трутнев, надо сказать, отреагировал сдержано.

Сегодня большинство художников, когда-либо имевших отношение к Кисловодской, раскиданы по городу — кому-то департамент имущественных отношений помог с поиском новой мастерской, кто-то сориентировался самостоятельно, кто-то и вовсе сменил сферу деятельности. Так или иначе, почти все они стали работать индивидуально. Участники АЯКСа, которые подружились и привыкли работать в команде ещё на Кисловодской, пожалуй, действительно лучше всего подходят на роль «продолжателей традиций».

В мастерской, помимо холстов, художественных принадлежностей и творческого бардака, привлекает к себе внимание искусственная ёлка (её благоразумно не убирают на лето, только снимают игрушки) и множество музыкальных инструментов. Участники АЯКСа играют в основном для себя и друзей, хотя записываться тоже пробовали. «Вконтакте» даже можно найти пару композиций, записанных коллективом под названием «Оранжевые воды Губахи». Название, кстати, отсылает к суровой реальности — у нас недавно выходил на эту тему экологический проект.

Иногда художники проводят в мастерской квартирники, но за её пределы выбираются нечасто. Несколько лет назад у них возникла авантюрная идея — они чуть было не отправились автопробегом по всей Европе, рассчитывая наладить связи с испанскими живописцами. Даже нашли какого-то спонсора, который обещал оплатить аренду автомобилей и всё устроить. Но ещё труднее, чем заручиться спонсорской поддержкой, оказалось решиться на эту авантюру всерьёз. Художники так и остались в мастерской.

— Зато испанский язык подучили, — смеётся Адонин и произносит по-испански фразу «До связи, будем поддерживать контакт».