Токсичные сборщики, базы МВД и всесильные графологи. Что не так с системой сбора подписей на выборах

С середины июля в Москве проходили протестные акции за честные выборы. Большинство из них были не согласованы с мэрией и заканчивались массовыми задержаниями и уголовными делами против политических активистов. Участники акций выражали несогласие с тем, что власти не допустили до выборов оппозиционных кандидатов, сославшись на большой процент брака в собранных ими подписях избирателей.

Сбор подписей в поддержку выдвижения кандидатов регламентируется 37 статьёй N 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Согласно этому закону, чтобы принять участие в выборах, кандидаты должны собрать подписи избирателей — не менее 0,5 % от числа голосующих в округе. При этом политические партии, которые уже представлены в парламенте, освобождаются от сбора подписей. Считается, что избиратели их уже поддержали на предыдущих выборах.

Регистрация кандидатов на основе сбора подписей избирателей есть не только в России. Такая же процедура применяется в 26 государствах — членов Совета Европы. Например, в Австрии, Дании, Германии, Норвегии, Португалии, Франции, Финляндии, Чехии и других. В некоторых странах кандидатов регистрируют также на основе внесения избирательного залога. Например, в Великобритании, США, Бельгии, Испании, Италии и других. В России избирательный залог отменили на всех выборах в 2009 году.

Для участия в выборах в Московскую городскую думу самовыдвиженцам необходимо было собрать подписи трёх процентов избирателей своего округа, то есть около 4,5-5 тысяч штук. При этом допускается брак — 10 процентов от собранных подписей, если больше, то кандидат не будет зарегистрирован. Избиркомы не допустили до выборов 57 независимых кандидатов, например, близких к оппозиционному политику Алексею Навальному или выдвигавшихся от партии «Яблоко».

Избирком может признать недействительными даже реальные подписи. Например, может быть неправильно оформлен подписной лист, использованы не те сокращения названий улиц. Наиболее массовые основания для отказа в регистрации на московских выборах — справка из МВД о том, что сведения об избирателе не соответствуют действительности и заключения почерковедов. Подписи, забракованные на основании этих заключений, делятся на три категории: недостоверные (фальшивые), подписи, где дата поставлена не самим избирателем, подписи, где данные об избирателе (паспортные данные, адрес и дата) внесены не самим избирателем и не сборщиком.

Так, например избирательная комиссия отказалась зарегистрировать кандидатом сотрудницу Фонда борьбы с коррупцией Любовь Соболь. Комиссия признала недействительными 725 из 4940 предоставленных в поддержку Соболь подписей. Избирком представил заключение графологов-почерковедов МВД о том, что 387 подписей выполнены одним человеком. Всего недействительными признали 14,4 % подписей при допустимых 10 %.

Экспертов-почерковедов привлекают для проверки подписей не каждого кандидата, пояснили интернет-журналу «Звезда» в Избирательной комиссии Пермского края.

«Каждая территориальная комиссия организует выборы самостоятельно. Каждая комиссия индивидуально принимает решение о необходимости привлечения экспертов-почерковедов в случае сомнения рабочей группы в достоверности подписей избирателей. Привлекать специалиста или нет, каждая комиссия решает самостоятельно на основании данных рабочей группы по проверке подписей. Эксперты-почерковеды могут быть только из структуры МВД, и больше никто», — рассказал Антон Маклаев, член Крайизбиркома.

Пермский юрист Артём Файзулин — специалист с шестилетним стажем эксперта-почерковеда, считает, что заключения графологов вообще нельзя считать истиной в последней инстанции.

«Невозможно однозначно сказать, что две подписи выполнены одним лицом. Подпись — это, в общем, достаточно уникальная штука, которую каждый из нас исполняет специфически. Возможны совпадения в подписях разных людей? Конечно, и они, как правило, будут встречаться, ведь подпись, помимо прочего, ещё и довольно короткий рисунок — в подавляющем большинстве все мы изображаем в ней некоторые угловые элементы, направленные слева направо и сверху вниз, скажем. Встречая такие элементы в двух, трёх, пяти подписях, нельзя делать вывод, что они выполнены одним человеком. Есть и другие типовые моменты, которые исполняются большинством людей аналогично. Как правило, эксперт вообще не даст вывода о том, что две разных подписи выполнены одним лицом. В крайнем случае, осторожно скажет „вероятно“. Применительно к ситуации с подписями избирателей, насколько я помню, сомнения должны трактоваться в пользу кандидата».

Все изменения законодательства, которые принимались в связи со сбором подписей, окончательно выхолостили саму идею, считает политик Андрей Агишев. Он участвовал в выборах в Законодательное собрание Пермского края в 2011 году. Собирал подписи избирателей в качестве самовыдвиженца в Мотовилихинском районе. Избирательная комиссия отказала Агишеву в регистрации, более десяти процентов подписей были признаны недостоверными или недействительными. Он обжаловал решение об отказе в регистрации в суде, но суд встал на сторону Избиркома. Андрей Агишев считает, что сбор подписей — это инструмент для того, чтобы не допустить до выборов неугодных власти кандидатов.

«Что такое сбор подписей? Это когда люди в конкретном избирательном округе хотят видеть того или иного кандидата и оказывают ему поддержку, ставя свою подпись. Казалось бы, какая разница, допустил человек ошибку в написании отчества или нет? Человек поддержал кандидата. Но подпись бракуется, потому что, например, „Геннадьевна“ написано с одной „н“. По духу закона такого быть не должно. Но в российских реалиях речь идёт не о том, какое количество людей действительно поддерживают того или иного кандидата, а о том, какие ошибки допустили сборщики при заполнении подписных листов».

По словам Агишева, процедура сбора подписей в России превратилась в некий бизнес.

«Кандидаты знают тех, кто занимается сбором подписей и всегда стараются работать с одними и теми же людьми. Сборщикам не важно, за кого собирать, есть тарифы, понятные всем. Они меняются, но это не какие-то удивительные деньги. Есть люди, которые рисуют подписи — это отдельная работа. У них есть более-менее актуальные базы МВД, и они просто по этим базам готовят подписные листы, меняя почерк и используя ручки разных цветов. Сбор подписей — это инструмент, с помощью которого можно пропустить своих и не пропустить „чужих“».

Как показывают последние выборы в Мосгордуму, этот механизм работает как часы, говорит Андрей Агишев. Ему непонятно, почему именно сейчас началась «эта московская движуха», ведь ещё в 2011 году эта машина уже работала. Может быть, не так чётко и организованно, но она работала.

«Что делала власть? Нам надо было собрать пять тысяч подписей. Это много, но в принципе реально. Власть организовывала работу по подготовке так называемых „токсичных“ сборщиков. У меня был такой случай — это был один из лучших сборщиков и по объёму, и по качеству подписей. Оказался засланным казачком — пишет номер паспорта, и две цифры меняет между собой местами. Потом, когда комиссия проверяет подписи, у них есть листок перед глазами с номерами страниц, которые надо проверять. Они знают, где их сборщик допустил ошибки и таким образом забраковывают подписные листы.

Если кандидат с этим справляется, вычисляет этих токсичных сборщиков и удаляет собранные ими подписи, вступает следующий механизм, когда идёт проверка по базам МВД. Эти базы, как правило, отстают от реалий жизни, но они, собственно говоря, для того и нужны. То есть базы МВД показывают, что в этой квартире живёт не тот человек, который указан в подписном листе. Соответственно, эта подпись забраковывается экспертами МВД. Но ведь может быть, что люди переехали или сдали квартиру. Но подписи всё равно убираются, потому что они не соответствуют базе».

Подключение экспертов-графологов, которые проверяют подписи, происходит тогда, когда не справились «токсичные сборщики» и не хватило несостыковок с базами МВД.

«Работа графологов вообще ничем не регламентирована, никаких методик нет, — говорит Андрей Агишев. — То есть некие люди, которых называют экспертами, сидят в закрытом помещении и якобы работают с подписями. Потом делают заключение, что подписи вызывают сомнение и не могут быть приняты. Когда кандидат смотрит, какие подписи отбраковали графологи, и понимает, что среди них есть подписи людей, которых он лично знает, он начинает отстаивать свои права и идёт в суд. Даже если в суд приводят этих самых живых людей и человек подтверждает, что это его подпись, суд говорит, что у него нет оснований не доверять экспертам. Таким образом, количество отбракованных подписей превышает лимит, и отказ в регистрации кандидата суд считает правомерным.

Сейчас на повестке Москва, там всё понятно. Кандидаты, которые двигаются со стороны власти, получают эти подписи. При этом очевидным образом их рисуют, не ведут никакой агитации и не платят деньги сборщикам — это видно по их отчётам. Им подписи рисуются, но никакие эксперты никаких проблем не находят, и они спокойно регистрируются. Был хороший пример с Ксенией Собчак, когда шёл сбор подписей за неё как за кандидата в президенты. В Перми женщина якобы собирала подписи у себя в квартире, собрала десять или пятнадцать тысяч подписей. Понятно, что никто их не собирал, это даже особо не маскировалось».

Кандидатам в депутаты в городских округах и сельских поселениях подписи собрать значительно легче. Для регистрации достаточно всего 10-15 подписей. Но даже здесь некоторым кандидатам отказывают в регистрации из-за «недостаточного числа достоверных подписей». Например, отказали самовыдвиженцу Ильсие Леонтьевой. Она работает заведующей филиалом ГБПОУ «Пермский агропромышленный техникум», выдвигалась на выборы депутатов думы ЗАТО «Звёздный», в регистрации ей было отказано.

«Я собирала подписи по домам, прикреплённым к моему избирательному округу — это семь домов, — рассказывает Ильсия. — Надо было собрать 10-14 подписей, я собрала 14. Мне было не сложно их собирать, так как меня многие знают. Я представила 14 подписей избирателей, из них только две были забракованы — я сама машинально, заполняя адрес, записала свою квартиру, вместо соседней, и не перепроверила. Но так как в подписных листах не было указано слово „самовыдвиженец“ после моих ФИО, то все подписные листы в ТИК ЗАТО Звёздный признали недействительными в связи с неполными сведениями о кандидате. Поэтому мне было отказано в регистрации. Участвовать в выборах решила для того, чтобы помогать людям, слышать и слушать просьбы жителей, так как часто слышу недовольства жителей своего округа деятельностью действующих депутатов. Расстроилась очень, но сделала для себя определённые выводы и поняла, что всё, что не делается, всё к лучшему. А попробовать себя в роли кандидата в депутаты, я думаю, у меня ещё будет возможность. Всё впереди, главное не расстраиваться»

Другой кандидат-самовыдвиженец Ирина Дружинина рассказывает, что проблема не в том, чтобы собрать подписи, а в том, чтобы правильно их оформить. Ирина Дружинина — главный редактор газеты «Верещагинский вестник», депутат Земского Собрания Верещагинского муниципального района, выдвигалась на выборы депутатов думы Верещагинского городского округа.

«Найти людей, которые поставят подпись за тебя — не проблема. Главное правильно заполнить подписной лист, — рассказывает Ирина. — В Верещагино из 16 самовыдвиженцев семи отказали в регистрации в основном из-за неправильно заполненных подписных листов. Образец, как правильно заполнять подписной лист, в ТИКе никто не дал. Каждый сам по себе. Нашла в интернете памятку „как заполнить подписной лист“ и делала всё строго по инструкции. Всего нужно было собрать 14 подписей, я собрала 17 (столько строк было в подписном листе). Распечатала границы своего округа и прошлась по знакомым. Подписи собрала за три дня. Когда сдавала документы в ТИК на регистрацию, меня попросили вычеркнуть три ненужные подписи. Проверка подписей проходила пять дней. Все 14 подписей были зачтены. Ещё через пять дней ТИК приняла решение о моей регистрации в качестве кандидата в депутаты».

Ирина Верещагина говорит, что в выборах в думу городского округа участвовать не планировала. Уговорили знакомые, коллеги, друзья.

«Я являюсь депутатом Земского Собрания Верещагинского района с 2015 года. За это время поняла, что некоторые вопросы решать стало проще — к депутатам особое отношение. На моем округе очень серьёзная конкуренция — два директора крупных городских школ, председатель ТОС, заведующий скорой помощью, предприниматели, председатель совета МКД. Всего одиннадцать человек, пройдут только трое. Если не пройду, думаю, вряд ли что-то изменится. Как работала, так и буду работать».

• На выборы 8 сентября в Пермском крае было зарегистрировано 1114 кандидатов, большинство из которых — 828 — представители семи политических партий, ещё 286 человек будут баллотироваться в качестве самовыдвиженцев. Больше всего зарегистрировано кандидатов от четырёх парламентских партий, их — 821 человек. Ещё от трёх партий регистрацию прошли семь человек. Отказы в регистрации получил 131 кандидат. 35 из них не сдали необходимые документы на регистрацию. Другие причины отказа — «недостаточное число достоверных подписей, собранных в поддержку кандидата, неполнота либо недостоверность представленных в документах сведений о кандидате, а также установление факта сокрытия кандидатом сведений о своей судимости».
• В ТИКи подали 15 жалоб, в крайизбирком — 10. Большинство из них касалось вопросов ведения агитации. 14 обращений о регистрации, либо отказе в регистрации рассматривалось судами и одно Центризбиркомом. Все оспариваемые решения комиссий признаны законными и оставлены без изменения. В адрес Уполномоченного по правам человека поступало одно обращение, рассмотренное как Избирательной комиссией Пермского края, так и ЦИК РФ.