В детских домах нет голубоглазых новорождённых девочек

Круглый стол, посвящённый проблемам детей-сирот и инвалидов в Пермском крае показал, что хоть в нашем регионе ситуация не самая худшая, если брать в целом по стране, но она далека от идеальной. В заседании круглого стола приняли участие общественные активисты, руководители общественных организаций, политики, чиновники и люди, которых обсуждаемые вопросы касаются непосредственно.

Когда лично знаешь тех, кого коснулся закон Димы Яковлева

Дмитрий Жебелев, учредитель и координатор благотворительного фонда «Дедморозим» считает, что закон Димы Яковлева принят не в интересах детей.

Замещения зарубежного усыновления российскими семьями не произошло

— Моё субъективное мнение основано на объективных факторах. Я бы напомнил аргументы, которые приводились при принятии закона Димы Яковлева. При принятии закона говорилось, что американцы берут только здоровых детей. Однако статистика Минобрнауки это опровергает. В 2011 году, когда для американцев не было никаких ограничений, гражданами США было усыновлено 956 детей. Из них 89 детей — инвалидов. Это каждый одиннадцатый. В то же время в российские семьи было передано почти 65 тысяч детей, из них 1250 детей — инвалидов. Это каждый 54-й. То, что среди усыновлённых в США детей доля инвалидов гораздо выше не означает, что там люди более милосердные. Это говорит об условиях, которые созданы для таких семей в стране. Если бы у нас были такие же условия, как в США, вполне вероятно, что мы обогнали бы их в своем желании принимать в семьи детей-инвалидов.

Говорилось, что закон защищает интересы наших детей, что в американских семьях им будет значительно хуже, и мы никак не можем следить за их судьбой там. К сожалению, открытой статистики нет ни по США, ни по России. Но, по открытым источникам, по количеству преступлений против таких детей в США и в России, данные отличаются в разы. Если руководствоваться интересами детей, в первую очередь депутатам следовало бы ограничить усыновление детей-сирот российскими семьями, что выглядит абсурдно.

Хотелось бы проиллюстрировать негативные последствия принятия этого закона для детей-инвалидов, оставшихся без попечения родителей. Американцы усыновляли примерно тысячу детей в год. Примерно сто из них были инвалидами. Эта цифра росла каждый год. Если в 2011 году всего в семьи было устроено 67,5 тысяч детей, вместе с иностранным усыновлением, то в прошлом году, по данным Минобрнауки, 59 455 детей. Если говорить только об усыновлении, то тут падение еще больше. В 2011 году усыновили 10 800 детей. В 2015 году — всего 6 649 детей. Это говорит о том, что замещения зарубежного усыновления российскими семьями не произошло. Те дети, которых могли бы усыновить американцы, остались в государственных учреждениях. Несмотря на то, что мы с уважением относимся к работе этих учреждений, общепризнано, что для подавляющего большинства детей лучше воспитываться в семьях.

Проголосовали, не очень разобравшись

— Я бы хотел назвать тех депутатов от Пермского края, которые проголосовали за закон Димы Яковлева. За него проголосовали все депутаты и сенаторы, которые на тот момент представляли наш край. Не голосовал за него только Григорий Куранов, который стал депутатом Госдумы после принятия закона.

Из них вновь идут на выборы в Заксобрание Алексей Пушков и Валерий Трапезников от «Единой России». В Госдуму Олег Куликов от КПРФ, Оганес Оганян от «Справедливой России» и нынешний сенатор Игорь Шубин. Из тех, кто идёт на выборы от Пермского края, есть те, кто тогда не представлял наш край, но также голосовал за этот закон.

Мне хочется, чтобы максимальное количество людей знало, какие решения принимались людьми, за которых они голосовали. Мы сами выбрали этих людей.

Очень хотелось бы выслушать аргументы за закон Димы Яковлева. Мы специально приглашали сюда депутатов, которые голосовали за этот закон. Я общался с некоторыми из них. Чаще всего в ответ на свой вопрос о причинах такого решения они говорили, что не очень разобрались, что надо посмотреть повнимательнее, что им показали какую-то статистику и вот они так проголосовали.

Это не то, что должны делать законодатели в интересах детей

— Примерно 100 детей-инвалидов каждый год остаются неустроенными в семьи. Есть официальная статистика и наши наблюдения, которые позволяют с большой степенью достоверности прогнозировать дальнейшую судьбу этих детей. Из сотни детей около 80 потом уходят на пожизненное пребывание в психоневрологические интернаты для взрослых. Около 15 детей во время пребывания в домах-интернатах умирают из-за тяжёлых заболеваний и недостаточного медицинского обслуживания. И только пять процентов способны жить самостоятельно или попадают в приёмные семьи. Это ещё очень оптимистичный прогноз.

С одной стороны, сто детей — это не так уж много для России. Но моё отношение к этому обусловлено ещё и тем, что я лично знаю многих детей, которых действие этого закона потенциально касается. Я знал и был на похоронах детей, которые умерли. Когда ты знаешь конкретного ребёнка, которого коснулся этот закон, ты понимаешь, что это не то, что должны делать законодатели в интересах детей. Этим законом депутаты отменили будущее для 95 детей из каждой сотни.

Запреты на усыновление детей иностранцами устанавливать можно, но пока не в нашей стране

— Нам стоит говорить о том, что нам следует менять, для того чтобы у нас могли комфортно жить и дети-инвалиды, и замещающие семьи в целом. Нам бы хотелось, чтобы у нас была конкуренция среди семей, желающих усыновить ребенка, чтобы не семья выбирала себе ребенка, а ребёнку выбирали семью. Запреты на усыновление детей иностранцами можно устанавливать тогда, когда у нас будет конкуренция среди усыновителей за каждого ребёнка, вне зависимости от того, инвалид он или нет.

Закон Димы Яковлева подавался как повод для того, чтобы обратить внимание на проблемы детей-сирот в России. Однако запал был намного ярче тех результатов, к которым он привёл. Из того, что лежит на поверхности — это 481-е постановление, касающееся учреждений для детей, оставшихся без попечения родителей. Хорошо, что это постановление появилось. Плохо, что оно не обеспечено ни методически, ни финансово. У многих просто не было никаких средств, чтобы это постановление реализовать. Второе, что обещалось — это закон о профессиональной замещающей семье. Он крайне необходим. Существует куча разработанных вариантов этого закона. Ещё два года назад председатель профильного комитета Госдумы обещала мне, что закон будет со дня на день. До сих пор его нет.

Недавно была новость том, что Пермский край — лидер в ПФО по устройству детей в семьи.

Здесь нельзя не отметить наши власти. Но у нас возникла проблема следующего уровня — сопровождение замещающих семей. Здесь мы можем достичь хороших результатов, если эта сфера деятельности станет более открытой для НКО, если среди них возникнет конкуренция в этой сфере. Тогда снизится стоимость услуги и повысится её качество. Если мы повысим качество сопровождения замещающих семей, то снизится количество отказов от детей, снимутся многие другие проблемы.

Проблемы есть, но часто не те, о которых вы думаете и не там, где вы полагаете

Павел Миков, уполномоченный по правам ребенка в Пермском крае, согласен с наличием некоторых проблем, но более оптимистичен в своей оценке нынешней ситуации и перспектив.

Всё не так уж плохо

— Сложившаяся в крае ситуация с сиротами и детьми-инвалидами не связана исключительно с законом Димы Яковлева. Последние семь лет мы наблюдаем ежегодное снижение количества усыновленных детей. Замещающая семья, когда родители получают средства на содержание ребенка и вознаграждение за воспитание, в последние 3-4 года становится всё более популярным вариантом. Надо признать, что сегодня есть две категории сирот, которые «зависли» в госучреждениях — это дети подросткового возраста и инвалиды. Сегодня у нас 340 детей-подростков в государственных учреждениях общего типа и 318 детей в домах-интернатах для инвалидов.

Наш регион один из немногих, в которых сохранены семейно-воспитательные группы. В таких группах родители вместе с детьми проходят реабилитацию с целью недопущения лишения их родительских прав.

За последние три года в Прикамье наметилось снижение количества случаев ограничения или лишения родительских прав, хотя это по-прежнему остается основной причиной социального сиротства. К сожалению, доля родителей, желающих восстановиться в родительских правах, остаётся одинаково небольшой — около 5 %.

Как это ни парадоксально, сама система государственной поддержки детей-сирот не стимулирует родителей восстанавливать свои права. Такие родители прекрасно понимают, что государство заботится о ребёнке объективно лучше, чем это могли бы сделать они. В моей практике есть немало случаев, когда родители сами инициируют процесс лишения их родительских прав.

С одной стороны, государственная поддержка детей-сирот кому-то кажется недостаточной. Однако сегодня ни приемные родители, ни опекуны с просьбами о том, чтобы кардинально изменить систему поддержки уже не обращаются.

Сегодня в крае действуют 17 межмуниципальных ассоциаций, объединённых в единую краевую ассоциацию замещающих семей. Они получают поддержку государства и бизнеса.

И методика есть, и программа, и деньги, хоть и не большие, но есть. Работать некому

— Что касается 481-го постановления... Методические рекомендации Министерством образования разработаны были. Была разработана форма мониторинга. Другое дело, что с ресурсной обеспеченностью у субъектов возникли определённые трудности. Это хорошо, что у нас в крае действует Программа приведения в безопасное нормативное состояние учреждений бюджетной сферы. Пусть там небольшие средства, но на каждое учреждение их в течение последних пяти лет последовательно выделяли. Всё-таки, к семейным условиям учреждения у нас приближены. Другое дело — кадровые проблемы. Никто не подумал, как действительно заместить и чем компенсировать воспитывающему детей-сирот круглосуточно, на постоянной основе воспитателю отсутствие общения со своей семьёй. Мы создали в группах-семьях отдельную комнату, где будет жить воспитатель-родитель, но у него же есть своя семья, свои дети. А по новым требованиям, он должен все пять рабочих дней круглосуточно находиться на работе. Тут должен быть другой уровень заработной платы, другой уровень мотивации, связанный с улучшением жилищных условий, какие-то дополнительные стимулы.

Когда в товарищах согласья нет

— Я уже два года двигаю организации родителей детей-инвалидов к объединению и созданию хотя бы ассамблеи, общественной организации. Это оказалось очень сложно. Если мы приёмные семьи, опекунов сумели убедить объединиться, то здесь, вы не поверите, мощнейшая конкуренция. Объединяются родители детей с аутизмом, родители детей с синдромом Дауна, с ДЦП. Но это отдельные группы, которые видят только себя, свою проблему. Мы предлагаем им подняться выше, объединиться. Доходит до смешного! Правительство готово сегодня рассматривать варианты строительства в Перми современного большого краевого детского реабилитационного центра, в бюджете на следующий год заложены деньги на разработку проектно-сметной документации. Часть родителей детей-инвалидов устраивают собрание, собирают подписи в адрес губернатора и президента против строительства этого центра. Другая часть собирает подписи за строительство этого центра. В итоге пришлось ехать, мирить их между собой.

Чтобы что-то сделать, необходимы объединённые усилия.

В конце хочу сказать, что озвученные здесь проблемы существуют, но есть подходы к их решению.

В интернатах очень много детей, которых никогда не возьмут в российскую семью

Светлана Гликина воспитывает четверых детей. Трое своих, один из которых с синдромом Дауна. Усыновила девочку с таким же диагнозом. От своего ребёнка ей предложили отказаться сразу после рождения.

А могла бы просто не выжить

— У меня оба неходячие. У моего ребёнка было две реабилитации к полутора годам. У девочки, которую я взяла в год и два месяца, не было ни одной реабилитации. У нее была операция на сердце и теперь искривление грудной клетки, потому что за ребёнком не ухаживали. Не потому что не хотели. У них просто рук не хватает. Ей исполнилось полтора года. Она весит восемь килограммов. Она стала переворачиваться, садиться, реагировать на окружающих. Первые две недели она вообще ни на кого не реагировала.

У меня все спрашивают, что с ними будет дальше, когда я уже не смогу за ними ухаживать. У меня здоровому сыну 16 лет. Я ему говорю: «Это твое приданое, ты с ними пойдёшь жениться, если найдёшь такую, которая и тебя полюбит, и их». Как вы думаете, женится он? Он собрался поступать в медицинский, потому что не видит иного выхода.

Всегда в обороне

— Я общаюсь с родителями, которые взяли себе детей с инвалидностью. Таких немного. В основном в московском регионе, потому что там есть специализированные центры по реабилитации таких детей. В интернатах остаётся очень много детей, которых в российскую семью не возьмут из-за отсутствия ресурсов. У нас нет таких денег, у нас нет таких клиник, у нас не воспитано отношение к инвалидам. Когда я захожу со своими детьми в поликлинику, в общественный транспорт, вокруг нас образуется свободное пространство. Я всегда стою в обороне. У нас мало профессионально подготовленных семей, которые могут и готовы взять ребенка-инвалида. Все хотят голубоглазую девочку пяти лет. Да нет у нас этих девочек в таком количестве. Когда я позвонила региональному оператору, мне сказали, что у них есть только глубокие инвалиды в приёмные семьи. Да, правильнее отдавать российских детей в российские семьи. Но, сколько получает семья на ребенка-инвалида? 8 000 зарплата и 7 700 содержание. Попробуйте поднять такого ребёнка. Кто возьмет ребёнка с аутизмом, другими поражениями?

Всё должно быть по-другому

— Есть замещающие семьи, которые не справляются. Давайте посмотрим: восемь детей на ставку. 1 300 рублей за ребёнка. Повоспитывайте чужого ребёнка за 1 300. Что вы сможете? Да вы сможете только проследить, чтобы он жив остался. Профессиональная семья должна быть другой. Должна быть достойная оплата, обучение и сопровождение. Есть люди, которые готовы на это идти. Я встретила мамочку, у которой трое своих и четверо приёмных детей. Она мне говорит: «Я здоровую девочку нашла». Я говорю: «Что, правда здоровую?». Она: «Да, у нее только расщелина нёба, больше ничего нет. Совсем здоровая».

Надо выстраивать систему от малого — от сопровождения, от подбора семьи.

Кроме того, у нас нет сопровождения, когда в семье рождается ребёнок-инвалид. Родителям даже предлагают отказаться от ребенка. Если бы с ними сразу работали, многие дети-инвалиды могли бы остаться в своих семьях.

Всё плохо, но не совсем

Анна Зуева, руководитель общественной организации помощи семьям «Территория семьи» считает, что если тут подправить, а там подкрутить, всё заработает.

«Ты суслика видишь?»

— Я хочу сказать, что всё не совсем уж плохо. В крае существует сопровождение замещающих семей, существуют специальные организации, но нет никакого общественного контроля этого сопровождения. Есть семьи, которые понятия не имеют о том, кто их сопровождает и вообще о том, что их сопровождают.

Мы обращаемся в Минсоцразвития и нам сообщают, что, оказывается, есть сопровождение. Но, семья немного не в курсе.

Бывает так, что семья остается неподготовленной, пройдя школу приёмного родительства. Они берут ребёнка, выясняется, что с ним что-то не так, как в школе рассказывали. Возникают серьёзные сложности, ребёнок возвращается в детский дом. Есть семьи, которые взяли себе ребёнка с проблемами здоровья и хотят его воспитывать. Они сами зачастую просят сопровождения, потому что у них эмоциональное выгорание и они не понимают, что им делать. Есть с чем работать, не дожидаясь новых законов и постановлений. Если систему доработать, всё будет не так уж плохо.

Если сопровождающие выйдут из сумрака...

Алесандра Сокол, руководитель благотворительной организации «Солнечный круг», руководитель проекта «Требуется мама», связывает принятие закона Димы Яковлева с тем, что детей с особенностями развития стали охотнее брать в российские семьи.

Ещё немного, ещё чуть-чуть

— Я хочу сказать, что после принятия Закона Димы Яковлева, мы почувствовали серьёзное продвижение своих проектов. Детей с особенностями развития стали охотнее брать в российские семьи. Если раньше не брали детей с ВИЧ, то сейчас их почти всех забрали российские усыновители. Стали чаще брать детей с синдромом Дауна.

Но мы сталкиваемся со сложностями при устройстве детей с серьёзными отклонениями в развитии и подростков. Сейчас все ищут здоровых детей.

Самое перспективное направление — это приёмные и замещающие семьи. Им необходима поддержка. Сейчас необходимо провести мониторинг сопровождения таких семей. Мы всё чаще сталкиваемся с ситуациями, когда сопровождение очень формально и семьи закрываются в своих проблемах, не решаются рассказывать о том, что у них происходит. Необходимо понять, каким образом провести мониторинг и какие формы сопровождения действительно эффективны.

Борьба с болезнью должна начинаться с профилактики

Елена Котова, руководитель фонда «Колыбель надежды», сталкивается с проблемами сиротства на самых подступах, там, где трагедии только зарождаются.

Заберите моих детей

— Есть единичные организации, занимающиеся помощью семьям, которые вынужденно оставляют детей. Через нас проходят тяжёлые истории. Ко мне приехала женщина из Краснокамска с двумя детьми. Она просто плакала, говорила, что не знает, что делать. Ей проще сдать ребенка в детский дом, потому что она не может даже сдать деньги на подарки в школе. Все дети получат подарки, а её ребёнок — нет. Да, муж у неё работает, да, она как-то подрабатывает. Но, тяжёло. Мы оказали ей какую-то поддержку. Она не поступила так, как собиралась.

Был случай, когда девушка была готова стать суррогатной матерью, чтобы заработать для своей дочери хоть что-то, купить хоть какую-то комнатку. В прошлом году обратилась женщина с тремя детьми. Она не хочет от них отказываться, но у неё уже отключили даже электроэнергию.

Внимание к родным семьям потенциальных сирот — это логично

— Есть девочки, которые поступают к нам в кризисный центр. Их очень много. У нас не хватает мест. Всё под завязку. Максимум пребывания у нас было четыре года. Но обычно уже через полгода они становятся на ноги, дети остаются в семье, детские дома не пополняются. Некоторые просто не умеют планировать свой бюджет, они как дети, не понимают, почему им не хватает денег. Таким мы тоже помогаем.

Я хочу отметить, что доля детей, которые возвращаются к биологическим родителям, просто ничтожна. В 2015 году из 1000 детей родителей, лишённых родительских прав, только 60 вернулись в биологические семьи.

Повышенное внимание родным семьям детей мне кажется логичным, раз мы оказываем такое внимание приёмным. Понятно, что не во все семьи можно возвращать детей, но надо уравновешивать эти вещи.

В круглом столе также принимала участие Эмилия Слабунова, председатель партии «Яблоко», депутат Заксобрания республики Карелия. Она отметила понимание Павлом Миковым проблем региона.

Я тут сравниваю с его коллегами из других регионов, своего, в частности, и завидую Пермскому краю.

Слабунова также отметила уменьшение количества усыновлённых иностранцами детей после принятия в России закона Димы Яковлева.

Очень резануло то, что случилось после принятия закона Димы Яковлева. Если в 2011 году в пять стран, в которые чаще других забирают детей из России, усыновили три тысячи детей, то в 2015 году усыновители из 14 стран забрали 746 детей. В Италию, которая была в топе после США, в 2011 году забрали 798 детей и 446 в 2015. В Испанию в 2011 году — 645, в 2015 — 131. Мы понимаем, сколько неустроенных судеб осталось за этими цифрами.