Школьнице на пробном экзамене сняли балл за слово-феминитив «стажёрка». Нормально ли это — отвечают филологи, лингвист и феминистка

Журналистка Анна Семида написала в «Фейсбуке», что её дочери сняли балл на пробном экзамене по русскому языку за использование феминитива «стажёрка». Школьница должна была пересказать текст о Галине Вишневской. По словам мамы девочки, учителя потребовали употребить мужскую форму этого слова. Мы спросили у специалистов, является ли «стажёрка» литературной нормой и как быть с другими феминитивами.

Светлана Королёва, кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы

— Я фольклорист, а не лингвист — есть разница. Но состою в региональной комиссии экспертов и проверяю экзамены, по русскому языку в том числе. В последнее время часто вижу дискуссии в СМИ и на профессиональных форумах, где специалисты обсуждают, насколько феминитивы вошли в русской язык и от всех ли «мужских» профессий уместно их образовывать. Известно, что ещё Анна Ахматова не любила, когда её называют поэтессой, а не поэтом. Но слово «поэтесса» всё же стало нормой, так же как «студентка» и «писательница», к примеру. Другая ситуация, когда «женские» названия профессий образуются с помощью таких суффиксов, что слова звучат разговорно — например, «врачиха» или «докторша».

И есть ещё большая группа слов, которые находятся в зоне перехода, когда литературной нормой эти феминитивы не стали, но в разговорной речи и журналистском дискурсе активно употребляются. Мне кажется, школьница, которая написала на экзамене «стажёрка», пала жертвой как раз этой ситуации — разговорная норма вступила в конфликт с более консервативной литературной. В таком случае нужно открыть какое-нибудь новое издание словаря со стилистическими пометками и посмотреть, есть ли там такое слово. У меня сейчас нет словаря под рукой, но, по моим ощущениям, «стажёрки» ещё нет в литературном языке. Это как раз тот переходный случай, когда вроде бы мы так говорим, но в неофициальных или полуофициальных ситуациях. А экзамен — это всё-таки официальная ситуация, где проверяется именно знание литературной нормы, и я сама бы посчитала это слово ошибкой. За «стажёрку» я тоже снижу балл. Хотя на экзамене, если мы сомневаемся, должны действовать не по ощущениям, а посмотреть словарь, — так что ситуация довольно быстро решается.

Евгения Князева, журналистка, кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и массовых коммуникаций

— Как не лингвист, я ошибку простила бы. Но нужно понимать, что есть, например, «продавец» и «продавщица», а есть «врач» и «врачиха» — когда мы используем последнее, то возникает пренебрежительный оттенок. Можно рассматривать «стажёрку» как грамматическую ошибку, а можно как неуместное употребление существительного женского рода. Тут нужно смотреть в словаре, но даже если «стажёрка» там есть, то его использование может быть стилистически неуместно в конкретном тексте. Это история тонкая. Нужно смотреть контекст в целом — одной лексической единицы недостаточно.

Эксперт тоже не может быть объективным до конца. Когда он проверяет ЕГЭ, обычно смотрит на всю работу целиком — если она хорошая, то одну ошибку может и простить или поставить как одну речевую ошибку — тогда ребёнок баллы не потеряет (если ошибка единственная). Лексикографы, которые занимаются пополнением лексического состава словарей, не успевают: так много слов входит в язык. И ещё Пушкин писал:

Как уст румяных без улыбки,

Без грамматической ошибки

Я русской речи не люблю.

Дарья Вершинина, инициатор феминистского фестиваля We-fest, руководитель Центра гендерных исследований при ПГНИУ, и.о заведующего кафедрой всеобщей истории, кандидат исторических наук

— Вопрос о феминитивах является одним из наиболее обсуждаемых, когда заходит речь о феминизме. В «Фейсбуке» то и дело вижу дискуссии, в которых звучат два противоположных аргумента: одни говорят, что не надо коверкать русский язык феминитивами, а другие обращают внимание на то, что язык — это динамично развивающаяся система, которая реагирует на общественные изменения. Так что, не беря во внимание эту конкретную ситуацию, я бы сказала, что скоро все эти споры прекратятся сами собой, так как в словарях наверняка постепенно окажутся хотя бы какие-то из феминитивов.

Но, будучи феминисткой, я также являюсь исследовательницей (кстати, этот феминитив, думаю, не так всем режет уши, как «авторка») и в научной речи не употребляю феминитивы. Я понимаю, что наука — это достаточно консервативное пространство, не готовое к изменению стиля речи. А будучи экспертом ЕГЭ (хоть и по истории), я знаю, что критерии оценивания развёрнутых ответов достаточно жёсткие и не дают экспертам большой свободы при выставлении баллов. Поэтому я думаю, что в таких ситуациях стоит быть прагматиками, а не идеалистами. Система образования — это явно не то пространство, в котором можно надеяться на радикальные изменения здесь и сейчас. При этом систему можно побеждать её же методами: если есть словарь, в котором этот конкретный феминитив присутствует, значит, можно апеллировать и вернуть нужный балл.

Ирина Русинова, кандидат филологических наук, доцент кафедры теоретического и прикладного языкознания ПГНИУ

— Процесс изменения языка — живой и в случае с феминитивами имеет социальные корни. Стало слово «стажёрка» нормой или нет — нужно смотреть в словаре. Самый авторитетный сейчас — Большой академический словарь русского языка. Если слова там нет, то сложно сказать, насколько быстро оно станет литературной нормой. Литературная речь — это другая форма существования языка. Одно из условий «попадания» в эту норму — частота употребления, но при этом составители словарей опираются на множество источников — прежде всего произведения художественной литературы и публицистические тексты, теперь и на интернет-тексты.

И даже если слово попадёт в словарь, то не обязательно будет считаться нормативным. Для этого должно совпасть множество факторов, и зачастую пройти большое количество времени. Например, «кофе», которое имеет дополнительную норму как средний род, прошло очень большой путь. У него было на это несколько причин: подавляющее большинство таких похожих слов, как «такси» или «кашне», то есть заимствованные, двухсложные, неизменяемые, заканчивающиеся на гласный — среднего рода. Есть примеры и других трансформаций — йогурт, в котором мы ставим ударение на первый слог, изначально вошло в язык с ударением на второй, но в процессе присвоения это слово поменяло ударение.