Лучший в мире переезд. Оказывается, проект для здания пермской галереи на участке ДК «Телта» уже готов

В 2007 году пермский конкурс проектов для здания новой галереи стал одним из важнейших событий в мире. Вот что писала тогда Ирина Коробьина, директор Центра современной архитектуры (Москва): «Пермский конкурс, с ещё не ясной судьбой, уже вошёл в историю российской архитектуры как демократичное творческое соревнование, которое проходило „не по-советски“ и наметило очередной перелом в отечественном конкурсном движении».

Именно Коробьина стала организатором конкурса на лучший проект, который, по мнению многих экспертов, до сих пор остается беспрецедентным. Местом для предполагаемого здания стал участок, который до сих пор занимает ДК «Телта».

«Такого в России ещё никогда не было», — вспоминает пермский архитектор Максим Гусев. Судите сами, конкурс проходил в два этапа: сначала желающие принять участие в нём присылали свои портфолио, и жюри получило более 300 заявок из 50 стран мира. Ко второму этапу были допущены 30 команд, 19 из них прислали свои проекты, которые и разыграли между собой главный приз. Среди них такие всемирно известные имена как Эрик Оуэн Мосс, группа Asymptote, Дэвид Аджайе и даже знаменитейшая и, к сожалению, уже ушедшая от нас Заха Хадид.

«Возможно, это был первый и последний раз, когда такие звёзды архитектуры принимали участие в конкурсе, посвящённом нашему городу», — делится своими впечатлениями единственный пермский участник — архитектор Влад Новинский.

Председателем жюри стал Петер Цумтор (Швейцария), по словам Максима Гусева, этот архитектор являлся на тот момент одним из немногих непререкаемых авторитетов для всего профессионального сообщества во всём мире.

«Петер Цумтор занимается некоммерческой архитектурой. На счёт фигур других, коммерческих архитекторов, например, Захи Хадид или Фрэнка Гери, мнения могут расходиться, и это, прежде всего, вопрос вкуса. Но таких как Цумтор — очень мало, и его смело можно назвать любимцем архитектурного мира».

В итоге, жюри во главе со знаменитым Цумтором разделило первую премию между двумя проектами: россиянина Бориса Бернаскони и швейцарца Валерио Олджати. Обоим архитекторам было предложено доработать свои проекты, так как, по словам Ирины Коробьиной, «конкурс затевался не для того, чтобы получить готовый проект с целью его дальнейшей реализации, а для выбора направления, по которому в дальнейшем будет развиваться проектирование».

Но тут что-то случилось с этим самым направлением. Как оказалось, ни пермские власти, ни даже члены жюри не собирались выполнять условия ими же устроенного конкурса. В обход всех правил и традиций Петер Цумтор предложил Олегу Чиркунову, на тот момент губернатору Пермского края, свой проект, правда, в другом месте — напротив кафедрального собора, где и находится пермская галерея уже несколько десятилетий. И Чиркунов дал добро.

«Этот поступок Цумтора нарушает все правила профессиональной этики», — в один голос возмущаются Влад Новинский и Максим Гусев. Получается, что сам председатель жюри дискредитировал идею пермского конкурса и архитектурных конкурсов вообще. Получается, что мы тут рассмотрели разные проекты, раздали места и премии, а на самом деле строить будет тот, кто знает, как правильно открываются двери в нужные кабинеты.

А вот как по этому поводу высказался архитектурный критик Григорий Ревзин в своей статье «Высокое искусство архитектуры требует фаворитизма, тишины, тайны и фундаментальной непорядочности»:

«Впрочем, здесь они берут пример с лучших западных коллег, которые, оказываясь в России, стране, требующей заглянуть в душу, превращаются в настоящих крокодилов. Пример прославленного и гениального Петера Цумтора, который, будучи председателем жюри конкурса на проект Пермского художественного музея, после объявления победителей побежал к губернатору Чиркунову и объяснил, что лучше всего заказать проект музея ему, прекрасному, — это настоящий эталон мировой архитектурной этики. Мы все должны равняться на этого человека. И равняемся».

«Я бы не стал „переводить все стрелки“ на Цумтора», — вступает в полемику со своим московским коллегой Максим Гусев.

«Во всей этой ситуации, по моему мнению, было бы корректнее сказать, что у него не хватило сил отказаться от соблазнительного предложения наших чиновников. Главная вина лежит именно на них, поскольку они считают себя вправе свободно трактовать итоги любого конкурса, ставя свое мнение выше решения профессионального сообщества. А также не хотят признавать даже самые плодотворные идеи, если их реализация приведёт к неудобным согласованиям с госкорпорациями и монополиями. В данном случае с РЖД. А проект Бориса Бернаскони наглядно и убедительно демонстрирует нам, как крупный общественный объект позволяет полноценно и красиво соединить городской центр с набережной Камы, восстанавливая „разорванную“ железной дорогой градостроительную ткань».

Но и у «прославленного и гениального» Цумтора тоже ничего не выгорело. Грянул кризис 2008 года, затем отставка Чиркунова и начало культурной контрреволюции. А пермская градостроительная политика в очередной раз подтвердила, что главный её принцип: «Не доставайся же ты никому».

А через десять лет после проведения этого конкурса, пермские власти вновь обратили свои взоры на площадку ДК «Телта» как на предполагаемое место, где появится новый дом для художественной галереи.

По мнению архитекторов Гусева и Новинского, сейчас самое время вернуться к проекту Бориса Бернаскони.

Во-первых, он победитель конкурса, который до сих пор является эталоном для подобных мероприятий, если, конечно, опустить всякие закулисные и подковёрные игры, которые произошли уже за его рамками, а по прошествии десяти лет его проект ничуть не утратил своей актуальности.

Во-вторых, за десять лет Бернаскони превратился из мало кому известного архитектора в автора реализованных крупных проектов, в том числе «Ельцин-центра» в Екатеринбурге.

В-третьих, проект Бернаскони, представленный на рассмотрение жюри, — это всего лишь концепт без детальной проработки, но сама его идея позволит Перми гордиться современной архитектурной достопримечательностью.

В-четвёртых, в нынешних реалиях невозможно организовать и провести конкурс такого уровня, а значит, не нужно тратить время и деньги на заведомо провальное мероприятие.

По вопросу вовлечения в этот объект отрезка железной дороги, Новинский и Гусев разошлись во мнениях. Новинский против такого решения, а Гусев утверждает, что современные технологии и материалы позволяют его осуществить, тем более что в России уже есть примеры, когда железнодорожное полотно становится частью архитектурного объекта.

Но оба они согласны, что пермским властям необходимо прежде всего провести переговоры с Бернаскони, а не устраивать новые конкурсы в той или иной форме.

«Я думаю, что даже если у Бориса (Бернаскони — Прим. ред.) и остался какой-то неприятный осадок после 2007 года, такой проект — это мечта любого архитектора, и он наверняка с удовольствием к нему вернётся, а тут всё зависит от умения наших чиновников договариваться», — заметил Максим Гусев.

***

Вместо послесловия.

Из статьи Ирины Коробьиной: «Наши ожидания и надежды сегодня обращены к Перми».

***

• Читайте также интервью с искусствоведом, заведующим сектором западноевропейского искусства Пермской художественной галереи Игорем Мартыновым о том, сколь высокой может быть плата за ошибку при выборе нового места для галереи.