«Это важный момент для российской прогрессивной тусовки». Обсуждаем историю с обвинениями в харассменте главреда «Эха Москвы»

Ольга Антипина, феминистка:

— Я когда эту историю Ведуты прочитала, мне она очень откликнулась. Девушка работала секретарем Навального, хотела делать свою работу хорошо, то есть для неё хорошие отношения с Венидиктовым были рабочей задачей. Это уже дисбаланс власти. Нельзя так просто взять и сказать человеку, от которого зависит твоя работа — «убери руки, старая мразь». Он старше, и вообще, в этой тусовке либеральной его боготворят. То есть она думала, что она с ним работу работает, дела решает, а он изначально к ней как к мясу приглядывался.

Когда такое понимаешь, очень мерзкое чувство накатывает: дичь творят с тобой, но стыдно тебе. Это всю твою работу как будто обесценивает, очень унизительно. Я как-то на своем предыдущем рабочем месте организовывала встречи местных журналистов со спикерами одного банка. Один старый редактор всё как-то вдруг меня за жопу прихватывал (ну то есть не хватал, а невзначай касался поясницы и ниже, так по-отечески, по стариковски, вскользь). Мне надо это было «сразу жёстко пресечь», как все умные сейчас пишут? Скандал устроить, чтобы мероприятие похерить и с работы вылететь? Я молча улыбалась и утекала в уголок. И мне за это стыдно до сих пор, что я такое позволила, но у меня не было выбора. И Ведута также, она дорожила общением с этим старым козлом (он её за промежность хватал, это не за жопу погладить, а куда мерзее). И она всё это время с этим жила, и ей было стыдно и больно. Это для тех мудаков, которые говорят — а что она через 8 лет вспомнила? Она и не забывала. И совершенно понятно, почему его некоторые в тусовке защищают: старый же, уважаемый человек, либеральный светоч.

Уже несколько дней в сети не утихает другой скандал, связанный с Региной Тодоренко. Телеведущая «Орла и решки» высказалась во время прямого эфира в сторону женщин, пострадавших от домашнего насилия. Регина заявила, что женщины сами виноваты в том, что мужчины бьют, что женщины сами провоцируют и ничего не делают для того, чтобы их не трогали. После чего девушку обвинили в оправдании домашнего насилия и буквально затравили.

Дарья Вершинина, доцент кафедры истории и археологии ПГНИУ:

— Мне кажется, это очень важный момент для российской прогрессивной тусовки. Реакция общественности на высказывания Регины показала, что в общем и целом у нас наконец происходят подвижки в понимании того, что недопустимо и как надо говорить на такие темы, как домашнее насилие. Но эти подвижки всегда очень сложно распространить на тех, кого ты знаешь лично и кого ты воспринимаешь, как бы это сказать, оптом: если человек работает на прогрессивном радио, то и его взгляды, и его поведение должны быть прогрессивны во всем. Это не так, и человек, сделавший что-то важное и хорошее, может оказаться совсем не таким хорошим в чём-то другом. А тема харассмента, которая кажется многим людям, воспитанным в советской системе отрицания автономности и индивидуальных границ, этаким тлетворным влиянием Запада, оказывается на острие этих споров о том, остаётся ли человек рукопожатным, если он «кого-то потрогал за коленку». В этом смысле неудивительно, что многие сейчас переживают вот эту сшибку между своим мнением о насилии вообще, гипотетическим, и своим отношением к ситуации с Венедиктовым, у которого ведь так много заслуг.

Тут есть ещё одна сторона, и это то, что мучает многих комментаторов, никак не способных понять, почему женщины молчат много лет, прежде чем начинают говорить о насилии. Харассмент — это всегда история о силе и бессилии, которым сила пользуется, и в этом смысле должен пройти долгий период обретения пострадавшей стороной такой силы (эмпаурмент), которая позволит говорить об этом без страха.

Только ли в нашем обществе так настойчиво отказываются принять факт того, что мы живём в мире, где границы приватности изменились, и где согласие становится важнейшим условием любого взаимодействия? Конечно, нет: откройте любые англоязычные комментарии на «Фейсбуке» под постами о движении MeToo, и там будет та же самая история. Решающую роль здесь играет, как мне кажется, количество озвученных случаев харассмента и насилия, чтобы общество наконец могло через это количество, через эти камин-ауты женщин, прийти к мысли о недопустимости такого поведения. Возвращаясь к кейсу Тодоренко: многие феминистки написали, что преследовать женщину за ошибочное мнение легче, чем осуждать мужчину за насильственные действия. И, хотя я не готова защищать Регину, я вижу сегодня, что это действительно происходит в российском обществе и свидетельствует о жутких двойных стандартах, засевших в российском менталитете очень и очень прочно.

В конце 2018 года в харассменте обвинили главного редактора «Медузы» Ивана Колпакова. Во время новогоднего кооператива Иван, который был сильно пьян, прикоснулся к ягодице жены одного из сотрудников «Медузы» и сказал: «Ты единственная на этой вечеринке, кого я могу харассить, и мне за это ничего не будет», после чего ушел. О произошедшем рассказал муж пострадавшей. После чего Колпаков ушёл с поста главреда, однако спустя пару месяцев был восстановлен в должности. Сотрудник, жена которого пострадала, уволился по собственному желанию.

Алиса Клоц, гендерная исследовательница, доцент факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге:

На ситуацию с Колпаковым реакция была жёстче, чем на Венедиктова. Колпаков разочаровал сильнее, потому что у «Медузы» был определенный образ прогрессивного издания. «Медуза» публиковала тексты, если и не феминистские, но хотя бы сочувствующие фем повестке. Поэтому от «Медузы» и её главного редактора ожидали определённого поведения. А от Венедиктова никто ничего не ждал. «Эхо Москвы» — это «старые либералы», которые не понимают, что это за феминизм, харассмент и тд. Я не знаю, кто кого поддержал или не поддержал, но целевая аудитория «Медузы» кажется мне моложе и в целом прогрессивнее, чем аудитория «Эха Москвы».

Сейчас в российском обществе ещё только формируется отношение к «культуре насилия», и жертвы харассмента в России никак не защищены. Это касается и плоскости публичного обсуждения и правовой плоскости.

Кристина Абрамичева, активистка группы «Либеральный феминизм в Уфе»:

Пока у нас будут осуждать жертву, а не насильника, никакой закон действовать не начнёт. Напомню, что даже сейчас формально существует ст. 133 УК РФ., которая звучит как «понуждение к действиям сексуального характера», её можно применять в случаях домогательств, но какой юрист решится на это? Поэтому статья, считайте, что мёртвая. Многих беспокоит, что таким образом множество мужчин могут пострадать от голословных обвинений и станут жертвами манипуляций. Но ведь процент судебной ошибки существовал всегда, однако, никто не призывает отныне не осуждать за убийства, воровство и другие преступления, опасаясь осудить невиновного? И только к преступлениям на сексуальной почве и домашнему насилию по-прежнему особое отношение.

***

Читайте также:

«То, что такое считается нормой — это просто диагноз». Реакция соцсетей на обвинение Алексея Венедиктова в сексуальных домогательствах.