Православие, борьба с терроризмом и наука. Мы поговорили с создателем программы для поиска экстремизма «ВКонтакте» Евгением Рабчевским

16 октября мы написали о том, что ГУ МВД Пермского края приобрело программу для непрерывного мониторинга открытых данных «ВКонтакте». В тот же день мы запросили комментарий в «Суеслаб», однако оперативно нам ответить не смогли. Но на следующий день руководитель компании Евгений Рабчевский связался с журналистом издания и пригласил в свой офис. В интервью он подробно рассказал о «Сеуслаб», программе мониторинга, православии, своём отношении к протестным акциям и срокам за мемы.

«Я не хочу, чтобы ребёнок зашёл в „ВК“ и попал на каких-нибудь „синих китов“»

Офис компании находится в бизнес-парке «Морион». У Евгения просторный кабинет, в глаза сразу же бросается большое красное полотно с образом Спаса Нерукотворного. Рабчевский поясняет, что это особый тип изображения Христа. По преданию, «Спас Нерукотворный» — это самая первая икона, которая появилась ещё при жизни Иисуса. Он умыл лицо, отёр его платком (убрусом), на котором запечатлелся его лик. Платок отвезли больному царю Авгарю, который чудесным образом исцелился и после этого события принял христианство. Значение и символизм иконы акцентирует внимание на главной цели христианина — установлении личных отношений с Богом. Евгений Рабчевский говорит, что изображение Христа висит в качестве образа, который позволяет человеку приблизиться к первообразу. На рабочем месте находится аналой, на нём — псалтирь и кадило. По словам Евгения, он молится каждый день и в ситуациях, когда требуется помощь свыше. Офис приходил освящать священник.

Рабчевский крестился в 18 лет, и в это же время поступил на первый курс физического факультета ПГУ. Специальность — «Радиофизика и электроника». Евгений закончил аспирантуру «Математическое моделирование, численные методы и комплексы программ», сейчас является старшим преподавателем кафедры компьютерных систем и телекоммуникаций ПГНИУ. Рассказывает студентам об информационном поиске, компьютерной лингвистике и искусственном интеллекте. Он считает, что между религией и наукой нет никаких противоречий, «многие великие учёные были верующими». О том, почему принял веру в 18 лет, не рассказывает — «вопросы веры и взаимоотношений с Богом — самые интимные для человека».

Сейчас Евгению 35 лет, он разведён, есть ребёнок. Увлекается спортом, единоборствами, туризмом, охотой и рыбалкой. Читает духовную православную литературу и документалистику. На рабочем столе лежит книга Героя Советского Союза генерал-майора Геннадия Зайцева «Спецназ. „Альфа“: дела и люди». На подоконнике — чёрно-белые снимки бабушки и деда.

«Мой дед — заслуженный рационализатор РСФСР, хотя был простым слесарем. Родился в Белоруссии. Во время оккупации фашистских войск жил со свиньями в хлеву. А бабушка тоже на заводе работала. Это близкие мне люди, они пережили много тяжёлых ситуаций. Всё это достойно преодолели и поэтому являются образцом для меня. Главный образец, конечно, Господь. Но они тоже, своим опытом помогают в жизни».

Евгений Рабчевский начал заниматься темой мониторинга интернета, когда писал диссертацию по искусственному интеллекту, автоматическому анализу текстов на основе данных из социальных сетей. Евгений активно занимался научной деятельностью с 2006 по 2009 годы, принимал участие в российском семинаре по оценке методов информационного поиска вместе с такими компаниями, как, например, «Яндекс».

— Постепенно мы увеличивали количество направлений для анализа. Одно из них — выявление экстремистских материалов, разжигание межнациональной розни. В 2011 году ПГУ получил международный грант с участием известных учёных, в рамках которого мы тоже этим направлением занимались. Потом начали заниматься социально-опасными субкультурами: так называемый «колумбайн», А.У.Е., сатанизм и различные оккультные течения, шоковый контент, детская порнография. К сожалению, сейчас это стало актуальным. В социальных сетях много контента, который очень быстро вовлекает молодёжь с неподготовленной психикой в деструктивные субкультуры. Это происходит из-за интереса к чему-то новому.

Сам Рабчевский удалил все свои страницы в соцсетях несколько лет назад, потому что «не хочет рассказывать кому-либо о своей личной жизни». К своей работе Евгений относится как к общественно важному делу.

— Социальные сети и интернет — это такая же сфера общества, как и любая другая. Если вы будете ходить по улице, кричать, ругаться матом и нападать на людей, вас рано или поздно сотрудники полиции как минимум попытаются остановить. Если у вас на странице была размещена информация, которая нарушает законодательство, вам могут быть предъявлены претензии. Наша работа нацелена прежде всего на профилактику. Система выявляет социально-опасный контент — таких материалов десятки тысяч. Сотрудники правоохранительных органов их блокируют в первую очередь. Благодаря этому аудитория социальных сетей постепенно ограждается от негативного влияния. Второй уровень — это люди, которые непосредственно осуществляют какую-то преступную деятельность в социальных сетях. На это есть уголовное и административное законодательство. Количество выявленных и заблокированных материалов на несколько порядков превышает количество уголовных и административных дел. Количество контента, который негативно влияет на общество, сокращается. У меня самого есть пятилетний ребёнок, и я не хочу, чтобы он зашёл в «ВК» и попал на каких-нибудь «синих китов». Сейчас информация открыта, доступна. Лично я как родитель заинтересован в том, чтобы такого контента в сети было как можно меньше.

— Но у вашей программы нет чувства юмора. И у полицейских, кажется, тоже. Получается, что людей наказывают за мемы, а теракты продолжают происходить. Керченский стрелок, например, удалил свой профиль «ВКонтакте».

— Мы даём инструмент. Уголовными делами занимаются специалисты. За мемы сажает не программа, а конкретные сотрудники ведомств. Более того, если вы поднимите статистику по регионам, то увидите, что резонансных дел больше там, где наша программа не используется. Объяснить это достаточно просто. Когда у сотрудников правоохранительных органов есть адекватные технические средства, современные инструменты, они решают другие задачи, занимаются профилактикой. Они выявляют тех, кто действительно осуществляет пропаганду террористических организаций и так далее. Соответственно, у них есть возможность работать с людьми: отсеивать тех, кто просто по глупости что-то сделал, и выявлять тех, кто на протяжении длительного времени осуществляет какую-то незаконную деятельность в социальных сетях. К тому же эти резонансные дела связаны, как правило, с изображениями. Наша система на данный момент не распознаёт изображения, мы обрабатываем только текстовые описания.

Что касается Керчи. Человек совершил нападение на колледж, но он же не взялся из ниоткуда. Конечно, если человек совершил такой поступок, значит, у него были какие-то деформации его личности и отклонения. Но этому что-то предшествовало. Он попытался полностью повторить оригинал. Был образец, который он мог взять из соцсетей. Я говорю о блокировке негативного контента, а вы говорите о выявлении и поиске преступников. Это разные вещи. Мы помогаем на ранней стадии выявить, что ребёнок чему-то подвержен, чтобы не осудить его, а разобраться, что происходит и оказать психологическую помощь.

В «Медузе» поисковую систему «Сеус» назвали «архивом всего контента, размещенного в „ВК“». На сайте «Сеуслаб» ранее было сказано, что компания предоставляет правоохранительным органам в том числе удалённый контент. После беседы Евгения Рабчевского с журналистом «Звезды» эту информацию удалили с официального сайта. Также с YouTube удалили рекламные ролики поисковой системы «Сеус». Евгений Рабчевский поясняет, что компания собирает и хранит информацию только в рамках договора с государственным учреждением или ведомством.

— Это означает, что сегодня мы заключили договор с каким-то государственным учреждением или ведомством на анализ социальных сетей, допустим, по вопросу распространения идеологии терроризма. Или там употребление наркотических веществ, или распространение социально-опасного контента. Мы заключили договор, с этого момента мы начинаем собирать и хранить эти данные. Они могут быть разные, какого угодно года. Если на момент действия нашего контракта эти данные есть в открытом доступе, то мы их, безусловно, соберём. Если на этот момент они удалены, значит, мы их не соберём. Первые контракты у нас появились в 2016 году. Соответственно, до 2016 года сбор данных мы не осуществляли. Те данные, которые мы собрали в 2016 году, включают данные с октября 2006 года. Если всё удалено, и мы в этот момент начинаем осуществлять сбор данных, мы эту информацию не получим. Соответственно, её не получат и наши пользователи. Мы анализируем текстовые описания всех материалов. То есть текстовые описания картинок, видео, медиафайлов. Текстовые описания — это название, описание, комментарий, всё, что связано с этим медиаматериалом. Принцип работы такой же, как у «Яндекс» и Google. Вы делаете текстовый поисковый запрос и получаете результат.

«Патриарх Кирилл — это глава нашей церкви, мы все за него молимся»

— Среди направлений использования поисковой системы «Сеус» есть «протестные настроения» и «протестный потенциал». Что плохого в том, что люди высказывают недовольство властью в соцсетях, выходят на митинги?

— К митингам я отношусь таким образом. Сатана был первым революционером. Он всему небесному миру сказал, что не надо Бога слушать, «я тут самый главный». С этого всё и началось. Если у людей есть время заниматься какими-то походами и стояниями на улице, можно за них порадоваться, что они могут себе позволить тратить время на такие мероприятия. Я думаю, люди, у которых есть семьи и какие-то свои обязательства, просто трудятся, занимаются своим делом. Если кто-то хочет постоять, есть пример — Симеон Столпник. Он хотел постоять, встал на столб и десятилетия стоял во славу Божию. Он никого не трогал, ни к чему не призывал, просто стоял. Я думаю, если люди, которые митингуют, последуют его примеру, будет положительный эффект.

— Bы верующий человек, неужели вас самого не возмущают все эти дорогие часы и автомобили у Патриарха Кирилла?

— Патриарх Кирилл — это глава нашей церкви, мы все за него молимся. Как относиться к дорогим автомобилям и часам? Это просто предметы, не более того. Вот вы смотрите на часы, что вы видите? Я вижу часы.

— Некоторые видят украденные деньги.

— Есть такая притча по этому поводу. В одном из монастырей вечернее правило — все монахи идут на исповедь к своему игумену. И тут кто-то увидел, что один монах перелез через монастырскую стену и побежал в деревню. Игумен спрашивает у монахов, куда он побежал. Один говорит «в деревню к девкам, решил погулять», второй — «в деревню, решил что-то украсть», а третий говорит — «так он, наверное, пошёл немощным помогать». Кто что видит. Можно взять историю. У нас есть святой праведный Иоанн Кронштадтский, ему люди со всего мира слали деньги, а он их раздавал беднякам в Кронштадте, строил школы и так далее. В начале XX века ему подарили личный пароход. У священника был личный пароход. Что это означает? Дальше что? Он на этом пароходе начал вести миссионерскую деятельность. Ходил по Волге, посещал деревни, сёла, города. Работал с людьми. Этот подарок был сделан во благо или во зло? Рассуждайте сами.

— Bы сами чувствуете себя в безопасности?

— Мне после статьи на «Медузе» стали поступать угрозы: «Стучи стукачок, получишь значок. Чтоб вас Навальный расследовал, каким удивительным образом вы победили в конкурсах во всех регионах на поставку софта для слива „ВК“ пользователей гестапо». Если честно, я, когда это сообщение получил, меня это очень развеселило. Особенно меня ещё порадовали комментарии в паблике «Медузы», в посте написали «стоит всё это миллионы рублей в год». Но если там такие профессиональные журналисты сидят, пусть зайдут и посмотрят, все наши госконтракты открыты, пусть посчитают суммы, которые мы по контрактам получили. Если есть специалисты по большим данным, они могут оценить, какого объёма инвестиции требуются для разработки и поддержания систем, подобных нашей. Мы вообще продвигаем идею государственно-частного партнёрства во всех сферах. Поэтому если товарищ Навальный нами заинтересуется, я буду очень рад. Может быть, он нам расскажет, каким образом вернуть наши инвестиции.

Чувствую ли я себя безопасно? Да. Во-первых, всё решает Господь, а во-вторых, если вы жили в 90-е, есть с чем сравнить. Я могу сравнить, поэтому могу ответственно заявить, что я чувствую себя безопасно. В России есть просто свои особенности, они приводят и к положительным, и к отрицательным явлениям. К этому надо спокойно относиться и заниматься своим делом.

***

ГУ МВД Пермского края приобрело программу для мониторинга «ВКонтакте». Полиция сможет просмотреть даже удалённый пользователями контент

Власти Прикамья хотят выявлять экстремистские высказывания. На это из бюджета выделят 2 млн рублей

Компьютерный минимум: как обезопасить себя в интернете

Как не сесть за лайк? Читайте в нашей «Картотеке»