Голосовые связи. Как и почему пермский musicAeterna стал лучшим оперным хором мира

Чуть ранее на фоне политического скандала в лондонском «Колизее» прошла церемония награждения победителей премии Opera Awards. Россию представлял хор musicAeterna, который и получил оперный «Оскар», став лучшим в хоровой номинации. Между двумя этими важными событиями интернет-журнал «Звезда» побывал на репетиции «Жанны на костре», чтобы разобраться, почему пермский musicAeterna стал лучшим оперным хором мира.

Хор и Жанна

В Пермском театре оперы и балета царит суета — в самом разгаре конкурс артистов балета «Арабеск». На служебных лестницах и классах не протолкнуться. Свободных помещений нет. Сводный хор из участников musicAeterna и Пермского оперного репетирует ораторию «Жанна на костре».

В небольшой комнате 75 певцов. Мест не хватает.

— Барышни садятся, молодые люди до 30 стоят, — шутит главный хормейстер musicAeterna Виталий Полонский.

Певцы выносят из балетного класса лавку. Репетиция начинается.

— Будьте добры, страница 125. Сопрано и тенора, — командует Полонский.

— Жанне, ля санте, Жанне, ля вьеже, — поют они.

— Стоп! Анита, тебя всё устраивает? — обращается к переводчику французского Полонский.

— Не понимаю, — не уверено отвечает она.

— Тебя не устраивает, что они не в унисон! — шутит Полонский, певцы смеются.

— Сете кри, Жанна, сете кри сосьере, — поют басы и альты, но Полонский их прерывает: «Я жду, когда вам надоест так вопить».

В перерыв Виталий Полонский сожалеет, что приходится репетировать в таких условиях.

— Для игроков высшей лиги — это катастрофа! — говорит он. — Сводная репетиция нам ещё не по зубам! Мужчины и женщины должны репетировать отдельно. Сопрано и альты — отдельно. Но помещений нет.

Через пару недель стартовал Дягилевский фестиваль. Главное событие — «Жанна на костре». Драматическая оратория, посвящённая деве-освободительнице Орлеана, была написана в 1938 год двумя французскими художниками-мистиками — композитором Артюром Онеггером и поэтом Полем Клоделем.

В Перми за её воплощение отвечали два современных гения: итальянский режиссёр Ромео Кастеллуччи и дирижер Теодор Курентзис. В оратории задействованы два французских актёра: роль Жанны исполняла Одри Бонне, а её брата Доминика — любимец режиссёра «новой французской волны» Леоса Каракса Дени Лаван.

Сибирские певцы

В 2004 году молодой греческий дирижёр Теодор Курентзис возглавил Новосибирский театр оперы и балета. В том же году был создан камерный оркестр и хор New Siberian Singers — предшественник хора musicAeterna.

— New Siberian Singers было красивым названием хора, созвучным городу Новосибирск, и может восприниматься как новосибирские певцы, — вспоминает Полонский. — Но мы переехали в Пермь, поэтому сменили название на musicAeterna.

Сам Полонский родом из маленького шахтёрского городка Рудный, что в Казахстане. Его мама — учительница младших классов, папа — шахтёр. Образование он получил там же — окончил дирижёрско-хоровое отделение местного музучилища. А потом решил поступить в консерваторию. Сначала отправился в Свердловск и Горький, но в итоге остановился на Новосибирске — ему понравился город.

Во время учёбы в консерватории он случайно узнал, что в Новосибирском оперном для «Аиды» набирают хор и отправился на кастинг.

— На первой репетиции я понял, что перед нами не просто молодой, подающий надежды дирижёр, а невероятный мастер, — вспоминает он с нотками ностальгии о первой встрече с Теодором Курентзисом.

Кроме Курентзиса над постановкой «Аиды» работал режиссёр Дмитрий Черняков. Опера получила «Золотую маску», а Полонский и Курентзис подружились. Тогда же и возник камерный хор New Siberian Singers.

В начале 2011 года Теодор Курентзис стал худруком Пермского оперного и предложил Полонскому переехать.

— Я ничего не знал о Перми. Но поверил Теодору и поехал, — говорит он.

Полонскому предстояло создать хор. Вместе с ним в Пермь приехали восемь новосибирских певцов.

— Говорили, что Курентзис привёз с собой людей, — продолжает Полонский. — Но это не так. Задачи были амбициозные, значит, и людей нужно подбирать профессиональных. А местные сузы и вузы, к сожалению, не стали донорами для нашего хора. Поэтому коллектив в большей части состоит из приезжих — это ребята из Нижнего Новгорода, Казани, Москвы, Новосибирска, Питера — городов, где есть консерватория. Это работало как сарафанное радио. Я сказал коллективу: «Ребята, кого вы хотите видеть рядом с собой? Приглашайте людей!» Мы начали подбирать певцов с января, а уже в октябре провели концерт-презентацию.

Местные и не местные

Сопрано Анастасия Гуляева работала в хоре Пермского оперного с 2006 года. В 2011-м она узнала о прослушивании для моцартовской оперы Così fan tutte. Кастинг пермячка успешно прошла и с тех пор работала в двух коллективах: старом оперном хоре и новом musicAeterna. Она рассказывает, что поначалу пермяки недружелюбно относились к «варягам».

— Да, конфронтация была, — вспоминает Анастасия. — Но я хочу отдать должное пермякам. Я сама из старого хора и понимаю, насколько тяжело им было принять изменения. Кто-то приезжает и занимает их места. Их хвалят, а нас — нет. Очень непростая ситуация.

— Bы про разницу в зарплатах? — спрашиваю я.

— Не только. Люди считают, что их старые заслуги забыли! А сейчас мы объединяемся и смотрим друг на друга с любовью.

— Настя невероятный музыкант, — говорит после репетиции Виталий Полонский. — Такими людьми должен гордиться город.

Сопрано Элени-Лидия Стамеллоу родом из Афин. Училась во Фрайбурге и Вене, жила в Нью-Йорке. Но всегда мечтала работать с Курентзисом.

— У меня была открыта рабочая виза на три года в Америке, но я переехала в Пермь, — рассказывает Элени. — Сначала контраст был резкий. Из огромного Нью-Йорка, где люди делают, что хотят, и одеваются, как хотят, я переехала в маленькую Пермь, где нужно всё время чистить обувь и одеваться прилично. В Нью-Йорке ведь все ходят как Леди Гага — в разорванных колготках (смеётся). А здесь так нельзя!

Элени живёт в Перми уже шесть лет. За это время она вполне сносно научилась говорить по-русски.

— Я всегда чувствовала родство с русской культурой, — объясняет она. — Если люди иногда будут жить в разных странах, будет меньше проблем и войн. Мы научимся понимать других.

Воздух можно трогать и осязать

Супруги Сергей Годин и Виктория Ваксман переехали в Пермь из Москвы. Тенор Сергей Годин был солистом Московского камерного хора, а последние два года — солистом Камерного музыкального театра им. Покровского. В прошлом году Сергея пригласили в Пермь на главную партию концертного исполнения оперы Моцарта «Милосердие Тита».

— Мы пробыли в Перми десять дней, — рассказывает Виктория. — За это время было немыслимое количество репетиций — мы прожили целую жизнь! В Москве друзья и коллеги спрашивали у нас, что происходит в Перми. Но у нас просто не было слов, чтобы это объяснить! Теодор заряжает музыкантов невероятной энергией и любовью. Люди не сопротивляются и отдаются ему. Воздух, который между ним и артистом, можно трогать и осязать. Это невероятно! У меня было представление о театре, где склоки и все против всех дружат. Но нет! Здесь люди приветливы и здороваются друг с другом! И во главе этого сказочного королевства стоит человек, о котором можно только мечтать.

Я спрашиваю Сергея, не считает ли он работу в хоре шагом назад — ведь в московских театрах он работал солистом.

— Для меня общение с маэстро и коллегами — это новое развитие и возможность участвовать в международных проектах, — отвечает он. — В Москве работа в последние месяцы большой радости мне не приносила.

— Сергей — один из самых умнейших певцов, — говорит Виталий Полонский. — В театре Покровского у него не было возможности работать с Питером Селларсом (американский театральный и оперный режиссёр, прославившийся нетривиальными интерпретациями классики, — Прим. ред.), Робертом Уилсоном (американский театральный режиссёр, сценограф и драматург, один из крупнейших представителей театрального авангарда, в Пермском оперном поставил «Травиату», — Прим. ред.) и Рене Якобсом (бельгийский дирижёр, — Прим. ред.). А здесь — есть! Интенданты лучших театров и фестивалей могут предложить ему участие в международных проектах. Сергей — молодой певец, у него всё впереди. Если он будет работать с Теодором, у него сложится блестящая карьера.

На пределе голоса

В пермском хоре musicAeterna есть довольно редкие голоса. Иван Петров — обладатель контратенора (самый высокий из мужских оперных голосов, диапазон от Ми малой октавы до Ми второй октавы, — Прим. ред.). Контратеноры исполняют партии героев-мужчин, изначально написанные для кастратов в эпоху барокко. До недавнего времени такие голоса встречались крайне редко, сейчас получают всё большее распространение — но не в России.

— С Теодором я познакомился ещё в 2007 году, когда учился в Новосибирской консерватории, — рассказывает Иван Петров. — Но там контратенора были не нужны. Теодор был единственным человеком, который захотел со мной заниматься. А потом его пригласили в Пермскую оперу. После окончания консерватории в 2014 году я отправился в Пермь. Это единственное место в России, где меня приняли как полноценный голос. Ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге нет спроса на контратеноров. Я благодарен Теодору за то, что он даёт мне возможность развиваться.

Сегодняшний репертуар musicAeterna — один из самых широких среди оперных хоров России и мира. Он охватывает произведения в диапазоне от ранней средневековой музыки до ультрасовременных экспериментов. Я спрашиваю, справляются ли с такой нагрузкой голоса певцов.

— Бывает сложно, — отвечает Николай Петров. — Нужно подстраиваться под разные задачи. Мне иногда приходится исполнять то, что я не люблю. Но с другой стороны, если исполняешь только то, что любишь, что даётся легко, ты не развиваешься. Практика исполнения разной музыки — это хорошо.

Виктория Ваксман вспоминает недавний московский концерт с музыкой Алексея Ретинского (современный композитор и художник русско-украинского происхождения, — Прим. ред.) и Лучано Берио (итальянский композитор, один из лидеров послевоенного музыкального авангарда, — Прим. ред.).

— В Salve Regina Ретинского я пела партию первых сопрано, а в Coro Берио — партию второго альта, — рассказывает она. — В «нормальном» хоре это неприемлемо. Но я до сих пор благодарна Виталию [Полонскому], что он мне предложил такой эксперимент. Во время репетиций я постигала музыку и познавала себя. Современная [академическая] музыка местами божественно красива, а иногда непонятна. И я благодарна Теодору, который исполнил её блестяще. Он сделал её ясной! Во время концерта я понимала, какой глубины она. И узнавала возможности своего голоса и своей души.

— А я в Москве заболела, пела вполголоса, — вспоминает концерт Анастасия Гуляева. — Во второй части Coro у меня был сольный эпизод. А я не знаю, спою я или нет. Думаю, что делать. Если голоса не будет, я решила, что буду декламировать — музыка современная, никто не заметит. Или устрою рок-концерт или рэп! (смеётся) Но я спела!

Виталий Полонский объясняет, что идея исполнять широкий репертуар исходит от художественного руководителя.

— Теодор — художник, — говорит он. — Если ему что-то интересно в данный момент, он берётся за это. Неважно — работал он раньше с этим или нет. Он как Дягилев — находится в постоянном поиске. Поэтому заказывает музыку современным композиторам. Для хора это счастье — мы не ограничиваемся одной стилистикой. Да, это сложно! Но у нас есть артисты с разными голосовыми возможностями, и мы справляемся.

Преодоление страха

Поздним вечером после репетиции мы с Виталием Полонским продолжили разговор в его кабинете — небольшой комнатке с потрёпанной мебелью.

— Теодор помогает людям раскрыться, — говорит хормейстер. — Многие считают, что у них есть потолок возможностей. А он помогает его пробить. Я для себя это так сформулировал. Теодор мне говорит: «Виталий, нужно луну достать». Ну как такое возможно? А потом начинаю тянуться и достаю. Он всегда ставит завышенную планку. И ты достигаешь того, что раньше казалось нереально. Теодор говорил, нужно, чтобы с вами поработал Венсан Дюместр (худрук французского ансамбля Le Poème Harmonique, с которым Пермский театр оперы и балета сделал оперу Жанна-Батиста Люлли «Фаэтон», — Прим. ред.). А я думал: нет, мы ещё не готовы. Он говорил, что Дебора Йорк (одна из самых известных в Европе сопрано, специализирующихся на музыке барокко и классицизма, — Прим. ред.) приедет в Пермь и поработает с нами, а я не верил в это. Но в какой-то момент ты понимаешь, что можешь сотрудничать с великими Рене Якобсом, Жереми Роре (французский дирижёр, специализирующийся на исполнении музыки Моцарта, — Прим. ред.), Андреа Марконом (один из известнейших музыкантов, исполняющих старинную музыку, — Прим. ред.) и другими. Понимаешь, что уверенно ходишь по их территории.

По словам Полонского, переломным моментом в развитии musicAeterna стала работа с Питером Селларсом. Американский режиссёр приехал в Пермь ставить «Королеву индейцев» — оперу на музыку английского барочного композитора Генри Пёрселла.

— Встреча с Питером для хора стала такой же судьбоносной, как для меня встреча с Теодором, — рассказывает он. — Почему у ребят есть ансамблевое чутье? Он показал, что даже на уровне тактильного контакта музыканты должны сближаться. Мы часто обнимаемся, поглаживаем собеседника по плечу или просто здороваемся за руку. Этому нас Питер научил: он все время повторял на репетициях, как важны для человека тактильные контакты. Они вызывают положительные эмоции, делают людей более открытыми и дружелюбными, более счастливыми.

С этого времени для хора musicAeterna открылась европейская фестивальная жизнь. Первые гастроли прошли в 2015 году в Экс-ан-Провансе. Хор был полноправным участником спектакля «Альцина» (его ставила английский театральный режиссёр Кэти Митчелл) наравне с такими звёздами, как Филипп Жарусски и Патрисия Петибон.

В следующем году на Руртриеннале — семинедельном музыкально-театральном марафоне в Германии — хор участвовал в ключевой оперной постановке «Альцесте» Глюка (дирижёром был Рене Якобс) и дал два сольных концерта.

Через год musicAeterna засветился в Зальцбурге, где вместе с оркестром Курентзиса исполнил «Реквием» и «Милосердие Тита» Моцарта, открывавшего основную программу фестиваля.

— Прекрасно, что хор в Европе не ассоциируется с матрёшками и русской музыкой, — говорит Виталий Полонский. — Зальцбург просит «русского» Моцарта! Это неслыханно! Вы можете назвать европейский хор, который бы позвали в Москву исполнить «Всенощное бдение» (музыкальное произведение Сергея Рахманинова, — Прим. ред.)? Нет такого! Мы уникальны!

***

• Интервью с режиссером Ромео Кастеллуччи, который поставил главный хит нынешнего Дягилевского фестиваля «Жанна на костре».
• Дягилевский фестиваль отметился экспериментальными концертами. Что происходило на них и зачем на них приходят люди?
• А ещё мы подготовили большой и красивый спецпроект о нынешнем Дягилевском фестивале.