«Жить или писать». Выставка о творчестве Варлама Шаламова приехала в Прикамье, где всё началось

«Но ведь он считал себя прежде всего поэтом, и, по мнению многих специалистов, его поэтический дар до конца всё еще не оценён», — начал свой рассказ о Варламе Шаламове Виктор Шмыров на открытии выставки «Жить или писать» в Центре городской культуры (Пермь, ул. Пушкина, 15).

Виктор Шмыров, автор сценария фильма «Варлам Шаламов. Опыт юноши»:

О лагерях писали многие, но так, как он писал, — не писал никто. И дело не в том, что у него был уникальный опыт, а в том, что он блестящий литератор. Он довёл искусство рассказа до совершенства, и, по моему мнению, Шаламов — самый гениальный новеллист ХХ века. Мы с вами с детства знаем о том, что великий новеллист — это О. Генри, великий рассказчик — Антон Павлович Чехов, но вот рассказы Варлама Тихоновича иногда умещаются в несколько абзацев, и это законченные литературные произведения, очень точные по содержанию.

Страшная судьба автора «Колымских рассказов», с одной стороны, беспощадно била его, а с другой, как бы это странно не звучало, его оберегала. Почти 20 лет лагерей, не единожды в которых он «доходил», но всё же выжил, не был расстрелян, не умер с голоду, не нарвался на острое шило блатных.

Виктор Шмыров:

Когда его первый раз арестовали в феврале 1929 года по десятому пункту 58-й статьи, т. е. контрреволюционная пропаганда и агитация, следствие велось очень ускоренно, и следователь переквалифицировал дело. И вместо этой статьи написал «СВЭ» — социально вредный элемент. Он получил три года, столько же тогда давали за предумышленное убийство. А все его друзья, которые в то время попадали в лапы ОГПУ, шли в основном в ссылку, а Шаламова послали в концлагерь. Но это его спасло: получилось, что концы его пропали, и когда начался большой террор, он не был расстрелян.

Так Шаламов попал в Пермский край: сначала Соликамск, потом этапом до Вишеры. Печально известный Вишлаг, через который прошли 72 тысячи заключённых, почти 12 тысяч из которых остались в земле.

Виктор Шмыров:

В 1933 году смертность в Вишлаге составила 34 %, это даже по тем временам неслыханно, во всём ГУЛАГе смертность была около 15 %. Он попал в лагерь на переломе эпох. Сначала норм никаких не было, работали кто сколько может, мясо выдавали заключённым, хлебные пайки клали на койки, и никто не голодал. А через несколько месяцев он описывает этот же лагерь: толпы измождённых, больных цингой и пеллагрой заключённых. В это время начал формироваться ГУЛАГ таким, каким мы его знаем.

Второй раз Варлама Шаламова арестовали в начале 1938 года, и в августе он попадает на Колыму во владения Дальстроя и его всесильного хозяина Берзина.

Виктор Шмыров:

Дальстрой подчинялся одному человеку — Берзину, а Берзин подчинялся только Сталину. Он не подчинялся правительству, вот такое было отдельное государство в сталинской империи. Но вскоре Берзина арестовали и расстреляли за то, что он не смог выполнить повышенный план — зеки плохо работали. Пришёл новый начальник, полковник Гаранин, и через два года практически при том же количестве заключённых Колыма удвоила добычу золота. Т.е. труд заключенных превратился в смертельную эксплуатацию. Шаламов описывает, что на прииске «Партизан» за весь 1937 год умерли два человека, а в 1938-м году сотни человек на этом прииске зарыли в землю. Вот эту трансформацию ГУЛАГа из системы жёстких, но ещё как бы привычных лагерей, в смертельную систему застал и описал Варлам Тихонович.

***