«Лагерные администрации начали использовать труд инвалидов». Шесть книг о времени Большого террора, ГУЛАГе и реабилитации

«Феномен ГУЛАГа. Интерпретации, сравнения, исторический контекст»

В конце XIX века пешие арестантские партии в Сибири часто называли огромными передвижными борделями. Новый век увеличил не только масштаб явления, но и градус отчаяния. Дети рождались и гибли прямо на этапе, возникающие романтические отношения окрашивались такими сопутствующими оттенками, что тоже долго не выживали. Каторга царского времени при советской власти преобразилась в мощное государство в государстве. Архипелаг ГУЛАГ, аналогов не имеющий нигде в мире. В книге этот феномен рассматривается и подкрепляется документами из редких источников.

Цитата

«В то время как резко снижалась работоспособность и возрастал уровень заболеваемости, Москва пыталась насадить в лагерных медицинских учреждениях те же приоритеты, что и существовали в военной медицине. В январе 1943 Берия напоминал всему медицинскому персоналу ГУЛАГа, что его главная задача состоит в сосредоточении усилий на возвращении заключённых к труду... Лагерные администрации начали использовать труд инвалидов более систематически».

Варлам Шаламов «Колымские рассказы»

Юный поэт вращался в авангардных столичных кругах, посещал заседания всех самых передовых литературных сообществ, пробовал свои силы в писательстве, полезном для своего советского общества, которое вскорости отправило его в длительное путешествие по камерам, нарам, баракам, лесоповалам. Выбыв навсегда из рядов поэтов-авангардистов, резко постаревший строгий юноша превратился в прозаика-реалиста. Его жестокие рассказы об увиденном разлетелись далеко по свету, дав возможность всему миру увидеть, что же творится на самом деле в человеческих сердцах, продолжающих биться даже в нечеловеческих условиях.

Цитата

«По проложенному узкому и неверному следу двигаются пять-шесть человек в ряд плечом к плечу. Они ступают около следа, но не в след... Первому тяжелее всех, и когда он выбивается из сил, вперёд выходит другой из той же головной пятёрки. Из идущих по следу каждый, даже самый маленький, самый слабый, должен ступить на кусочек снежной целины, а не в чужой след. А на тракторах и лошадях ездят не писатели, а читатели».

Евгения Гинзбург «Крутой маршрут. Хроника времён культа личности»

Ей было тридцать, ему — три. Мать ушла по крутому маршруту лагерей-тюрем, сын увидел её снова много лет спустя в перерыве между очередными арестами. Лишь одни созвездия Магадана засияли, встав над головами будущего писателя-бунтаря Василия Аксёнова и его матери. Одна из самых известных, пронзительных, возмутительных, дерзких, горьких книг лагерных воспоминаний о хождениях по мукам.

Цитата

«Ненависть девок к Гаврилихе была до того остра, что я всё время опасалась: не привели бы они в исполнение свои ежедневные угрозы, не зарезали бы Бабу-ягу. Я даже пробовала было осторожно намекнуть ей, что в этой обстановке надо бы умерить хищность повадок. Напрасно».

Виктор Давыдов «Девятый круг. Одиссея диссидента в психиатрическом ГУЛАГе»

Как медицину поставили на помощь спецслужб, превращая остромыслящих противников существующего строя (или просто мыслящих людей) в ненормальных психов либо полных безволия «овощей». Инспирированные обвинения, инсценированные суды, искалеченные судьбы. Один из прошедших все круги этого ада, но не сломавшийся, выбравшийся из этой страны в нейтральное пространство диссидент рассказывает о себе и товарищах по несчастью. И не только товарищах. Интересные подробности, например, о связи КГБ с криминальными авторитетами типа нового Япончика.

Цитата

«Перелом Любаня получила вчера сразу после суда. Любаня довольно подробно описала мне, что там произошло. Слушание проходило в здании областного суда. Это место я хорошо знал. Там выступал помощник присяжного поверенного Ульянов, он же Ленин, по этому поводу на здании до сих пор висит мемориальная доска... Почти половина зала была заполнена „спецпубликой“, причём далеко не юного возраста».

Мириам Добсон «Холодное лето Хрущёва. Возвращенцы из ГУЛАГа, преступность и трудная судьба реформ после Сталина»

Название книги отсылает к перестроечному фильму Александра Прошкина «Холодное лето пятьдесят третьего» — истории двух возвращенцев ГУЛАГа, которые, освободившись, понимают, что их никто не ждал и что для советских людей они навсегда останутся чужими. Историк Мириам Добсон рассматривает процесс массового освобождения заключённых из ГУЛАГа и то, как по-разному реагировало на десталинизацию советское общество: мужчины и женщины, члены партии, домохозяйки, рабочие, дети, подростки, пенсионеры и сами выжившие узники лагерей.

Цитата

«Молодая железнодорожница Анна Кароб считала 1953 год неимоверно „мучительным“, и так думала не она одна. Сохранившиеся документальные свидетельства говорят о растерянности и недовольстве, причём многих беспокоил новый статус евреев и возвращенцев ГУЛАГа. Авторы писем тревожились об утрате бдительности и считали преемников Сталина проигрывающими бой с затаившимися врагами. О своих переживаниях они писали по-разному, заимствуя слова и обороты как из предреволюционных, так и сталинских времен, но твердо верили, что стоят на страже основных советских ценностей».

«Вы-жившие. Большой террор»

Этот небольшой чёрно-белый комикс — результат совместной работы детского издательства «Самокат», Музея истории ГУЛАГа, Фонда памяти и школы дизайна НИУ ВШЭ. Каждая из шести графических историй рассказывает о судьбе разных людей, ставших жертвами сталинских репрессий. Мартемьян Рютин, участник Октябрьской революции и Гражданской войны, выступавший против диктатуры Сталина, лютеранский пастор, поволжский немец Вольдемар Вагнер или учёный Михаил Кржижановский, осуждённый как «вредитель», — талантливо нарисованные рассказы о наших предках, буквально перемолотых колёсами истории. Хорошо подойдёт для разговора о важной и трудной теме с детьми от 12 лет.