Захар Прилепин: Русская литература умещается в одном рукопожатии

Интерес пермяков к Захару Прилепину оказался столь высок, что, несмотря на ранний час, в помещении одного из залов библиотеки им. Горького не осталось свободного места. Многие из пришедших на встречу держали в руках книги Захара Прилепина — в надежде на автограф, а также блокноты и ручки — вопросы задавали письменно. За час писатель успел рассказать о том, как стоял на коленях перед Распутиным, кого он считает политиками, зачем создал свой музыкальный проект, почему события на Украине — это «семейная история», а российская культура до сих пор нуждается в «проработке» традиционных ценностей. Обозреватель «Звезды» выбрала несколько тем, о которых Захар Прилепин выразил своё мнение.

Украина...

Ездить на Украину я начал очень давно и бываю там регулярно. За последние семь лет — по 2-3 раза в год. По поводу того, что там происходит сейчас, не обязательно много умно говорить. Могу сослаться на свои тексты, которые я начал писать примерно за полгода до Майдана. В них поэтапно расписано, как и что будет происходить на Украине. Для наблюдательного взгляда давно была видна неизбежность развернувшегося сейчас сценария. Это страна, не справившаяся со своим историческим наследством. Страна, которая посчитала, что двадцать миллионов русских, которые там живут, пришли к украинцам в гости и должны вписаться в украинскую матрицу, в её мифологию и историю. И забыть свою. Но это неправда: русские на Украине не в гостях, они жили там издавна, и этот исторический факт необходимо учитывать.

Что будет дальше? Малороссию как субъект уже не отменить. Она может только увеличиться в размерах — до какой границы, я не знаю. Когда граждане России представляют интересы жителей Донбасса, я считаю, что это нормально. Психологически воспринимать, что на Украине, в Малороссии живут какие-то другие люди, я не могу. У меня там родня, как и у многих российских граждан. Поэтому нынешние события там — это семейная история. Для меня весь украинский вопрос разрешён от начала и до конца в повести Гоголя «Тарас Бульба». И я не думаю, что мы далеко ушли по пути прогресса и должны сегодня вести себя иначе, чем в XIX веке. Я уверен, что и через три века это будет так же смешно — наше представление о себе, будто мы достигли вершин цивилизации. Человечество с каждым столетием всё более жёстко и прямо разрешает те же самые ситуации — территориальные, геополитические, сносит старые режимы, утверждает новую власть. Так происходит непрестанно во всем мире. Это контекст нашей жизни.

Ополченцы...

Признаюсь, меня поразило количество пассионарных российских мужчин в возрасте от 20 до 50, которые добровольно едут на Украину в качестве медиков, пожарных, работников гуманитарных служб, ополченцев. Я никогда не думал, что у нас в стране так много жёстко идейно мотивированных мужиков. Им там медали не дают, пособия не выплачивают, а только ранят и калечат. Мне невольно приходит на ум историческая параллель: конкистадоры, которые ехали из Испании и Португалии в Латинскую Америку. Но у них была мотивация материального рода — в обратный путь они везли тонны золота. В Испании и Португалии тем не менее те времена воспринимаются как периоды национального подъёма. Об этом снимают кино, пишут книги. А у нас конкистадоры — вот те самые мужчины-добровольцы. На мой взгляд, то, что они способны так чётко, живо и смело реагировать на события в стране, — залог того, что с нами будет всё в порядке.

Власть...

Власть в России достаточно разнородна. И нельзя сказать, что «вся власть в России» взяла и присоединила Крым. Это решение одного человека. Во власти России, в Думе, в Правительстве работает колоссальное количество человек, к которым я имею ровно те же самые претензии, что и пять лет назад. Я думаю, наша страна нуждается в переориентации власти и создании новых элит.

Политик...

Сегодня понятие «политик» неоднозначно. Депутат в Госдуме, представитель любой партии — каждый думает, что он политик. Но политик тот, кто реально влияет на жизнь страны. В этом смысле я — политик. Потому что воплощаю дела, которые действительно начинают работать в реальной жизни.

Когда я был на Донбассе, заметил, что всё, что там происходит, уже давно написано в текстах современных российских писателей — Александра Дугина, Эдуарда Лимонова, Александра Проханова. Тот образ будущего, который был изображён в их текстах, воспроизводится сейчас в реальности. Можно по-разному оценивать происходящее. Но действие текстов нельзя не заметить. Это и есть настоящая политика. То, что мы имеем, — это то, что мы читаем.

Женщины...

Замечаю во всех городах: на моих встречах с читателями женщин обычно больше, чем мужчин. У русской женщины есть удивительная способность брать на себя ответственность за происходящее в стране. Потому что судьба страны связана с будущим её детей. Думая о своих детях, она волнуется за идеологию, политику, за российскую словесность. И становится в самом широком смысле общественно-религиозной и воспринимает события государственного масштаба намного острее и шире, чем многие мужчины.

Музыка...

Я довольно долгое время ездил по стране в качестве «говоруна» и, как сейчас, выступал перед аудиторией в разных городах. В результате этих авторских встреч я стал сам от себя уставать, поэтому решил выразить себя в другом формате и создал фанк-группу. Когда я работал в ОМОНе, мне нравилось ощущение мужеского братства и драйва. И сейчас так или иначе я его воспроизвожу. Надеюсь, будущей осенью мы приедем в Пермь с группой «Элефанк». Кто не любит, когда громко поют, вы на нас не сердитесь, пожалуйста.

Распутин...

Почти месяц назад умер писатель Валентин Распутин. Я не могу обойти эту тему и не сказать, что считаю его преемником Пушкина в современной русской литературе. В своих произведениях Распутин выразил ключевые черты национального характера, внёс то тёплое чувство и ту пушкинскую прозрачность, которые свойственны образцам русской словесности. В нашей стране немало выдающихся современников, достойных Нобелевской премии по литературе: Виктор Астафьев, Эдуард Лимонов, Андрей Битов. Но по Гамбургскому счёту именно Распутин должен был её получить.

Я с ним виделся всего однажды на одном из каких-то патриотических заседаний. Это единственный случай, когда я сам подошёл к писателю и подарил свою книгу. Это была не просто книга. Это книга «Леонид Леонов. Игра его была огромна» о писателе, которого я очень люблю и почитаю. Знаю, что Распутин считал его своим учителем. В том зале было небольшое многоступенчатое возвышение. Я встал возле него на колено, пожал руку, вручил книгу и ушёл поскорей. Хотя в том рукопожатии был некий мой замысел, о котором я говорю не без доли самоиронии. Потому что, если знаете, у Леонова было замечательное наблюдение: русская литература умещается в одном рукопожатии. Пушкин жал руку Гоголю. Гоголь — Тургеневу. Тот, в свою очередь, — Толстому. Толстой — Горькому. Горький — Леонову, а Леонов — Распутину. Поэтому, если нужно кому-то от Пушкина передать привет...

Культурная политика...

Мы достаточно долго боролись с традиционными ценностями. И в течение последних 25 лет они основательно перекручивались в исторической «мясорубке». Сейчас мы наблюдаем обратное движение маятника, когда в государственной политике есть установка на поддержку традиционных ценностей. Это нормально. Любой этнос, любое государство живёт в контексте своих традиций. Потеря ощущения родства с национальной мифологией приводит к исчезновению идентификации народа. Да и не стоит преувеличивать значение этих мер. Мы ещё и не научились толком воспроизводить свою традицию.