Молодые неформальные галереи

Михаил Сурков. PermOne. Горького, 22

Первый наш проект состоялся в рамках последней Уральской индустриальной биеннале, он назывался Full stop industrial. Зрители приходили к нам и покупали бензин — он был нужен, чтобы запустить генератор, от которого питался весь проект. Пока бензина генератору хватало, всё работало: тут висели фотографии завода имени Свердлова, и с помощью разных устройств, подключённых к генератору, они постепенно стирались. А когда генератор останавливался — всё гасло.

Потом было ещё несколько разных местных проектов. По идее, мы используем эту площадку в первую очередь для разных презентаций и событий. В целом весь проект PermOne — площадка для создания определённой структуры, которая использовала бы энергию интереса.

Вся эта история началась в девяностых и продолжается по сей день. В 90-м году мы открыли первую частную галерею в Перми: придумали группу художников, придумали им картины, нарисовали их — это была полностью придуманная выставка. Потом всё постепенно развивалось, появилась первая частная галерея Перми, мы много сотрудничали с другими проектами. А потом в город приехал Марат Гельман, я стал заниматься «Русским бедным» и музеем PERMM.

Но наш проект, связанный с галереей, всегда существовал параллельно и развивался параллельно с PERMM. У нас всё строилось на самоорганизации: без участия минкульта и прочих учреждений. Сейчас проект базируется на Горького, 22, но выставочные залы могут быть в самых разных местах. В данный момент у нас тут проходит выставка, которая открылась в «Ночь музеев». Просто сама «Ночь музеев» превратилась в бюрократическое мероприятие — все отчитываются, сдают программы, цензурируются и самоцензурируются. А мы нет. У нас проект был посвящён допингу в искусстве — мы дали авторам задание указать ту еду и те напитки, которые им способствуют при создании картин, а потом предлагали их посетителям. Считается, что если пришёл к нам, съел и выпил тот набор, который советует художник, то его работа становится тебе ближе. Не знаю, так ли это было в реальности. Популярнее всего было виски с колой. Правда, некоторые наборы так и не распакованы: у Лапшина был рислинг с гоголь-моголем, у Лены Рэмбо вообще струя бобра. Предлагали и другие варианты допинга — три дня не спать и меньше есть и пить.

У меня сейчас есть АНО, которая работает с 2007 года. Мы стараемся с государственными историями не сотрудничать и делать всё абсолютно независимо, причём не только от государственных, но и от финансовых организаций, даже с меценатами не связываемся. Мы тут существуем на принципах взаимного интереса. Причём мне нужно сделать так, чтобы всё это само собой росло. Как растения растут. Вроде это простой принцип, принцип роста «сорняков», как тут Гладнев недавно говорил. Меня вообще позабавило это его сравнение, потому что недавно к нам как раз приехала французская художница и мы договорились о совместном проекте, причём это будет проект о работе с землёй. Она мне рассказывала про проект своей подруги, связанный с сорняками: недавно она выращивала укроп, он во Франции считается сорняком. Так что у Гладнева вполне уместная метафора — будем выращивать сорняки с помощью иностранных коллег-художников.

Никита Классен. Галерея «Плюс». Куйбышева, 1

Когда я окончил универ, я пошёл работать в рекламное агентство обычным менеджером по рекламе. Проработал там четыре года и ушёл в банк — на ту же рекламную позицию, но уже с другой стороны баррикад. За год работы в банке я получил очень крутой и значительный опыт, потому что как раз попал в момент старта бренда «Клюква». Но проект завершился, бренд стартовал, а я понял, что больше там находиться не хочу — не сменил место работы, а ушёл в пустоту. Это было в начале лета, а в конце лета мы пересеклись с друзьями-граффитчиками, стали делать магазин. Так в 2013-м открылся магазин Plus market, а в 2015-м состоялась первая выставка в нашей галерее — это дочерний проект магазина, дополнительная комната.

Мы смогли открыть галерею благодаря переезду магазина в новое помещение, часть которого мы как раз и планировали отдать под выставочные проекты. До 2015-го мы сменили четыре разных места, это пятое. Переезд, кстати, удался только благодаря тому, что грянул кризис. Дело в том, что первые два года мы были вторым магазином в Перми — у нас не было выхода на официальное дилерство, мы были догоняющими. Но всегда старались формировать какое-то комьюнити вокруг магазина, проводили мероприятия и старались тормошить людей. Потом валюта резко скакнула вверх, цены выросли — российских-то брендов по пальцам пересчитать, все европейские. И в итоге мы остались одни. Интерес к бизнесу падает, если нет финансовых выгод. А для нас торговля была не главным фактором, главное культуру развивать. Потому и переехали в помещение побольше, хотя цена аренды и увеличилась.

Первые, на кого мы были нацелены, — наши люди, находящиеся в команде магазина и галереи. Первым, кто выставлялся, был Художник Слава Мофф, у него накопилась куча работ. Так мы впервые опробовали вместимость, механику рекламы и т. д. А следующим стал Захар Евсеев из Красноярска, с которым в Перми практически никто не знаком. Для нас было необязательно, чтоб человек были известен. Главное, чтобы он имел отношение к граффити и умел рисовать на стенах, а ещё чтобы он был близок к нам по духу.

Мы собрали деньги, оплатили билеты человеку. Потратились. Думали, как бы вернуть деньги, но пришли к выводу, что искусство должно быть доступно широкой аудитории и решили оставить бесплатный вход. Мы предлагаем поддержать нас и художников разными способами, но это не обязательно.

За прошлый год мы провели пять выставок, а в этом году — уже три. У нас всегда есть про запас несколько выставок — результаты общих джемов. Они у нас буквально на складе лежат. Для одной из них десять человек за два дня нарисовали 10 картин на деревянных поверхностях, назвали всё это Woo Doo Jam.

Алексей Щигалев. «Дом грузчика». Толмачёва, 11

В 2007 году я начал рисовать граффити, потом учился в Екатеринбурге на инженера и уже потом переехал в Пермь. Тут я стал работать с другими художниками, и в 2013 году мы поселились в Пермской арт-резиденции. Юрию Лапшину как раз нужны были для проекта уличные художники. Там мы жили целый год — сделали ремонт даже. Правда, спустя год вырос грибок, поэтому мы эвакуировались в «Дом грузчика». У нас в арт-резиденции сначала была нормальная мастерская близко от входа, потом мы переехали в более дальнюю — из-за сырого лета в ней расплодился грибок, все картины были в спорах. Грибок всё помещение захватил, через полчаса нахождения там начинала голова болеть. Сейчас они вроде чем-то засыпали это помещение или склад сделали... Короче, грибок сейчас законсервирован. Я думаю, его можно оттуда взять и включить в какую-нибудь экспозицию.

Но в переезде был виноват не только грибок. В арт-резиденции у нас не было свободы, там всё время тусовала охрана, был жёсткий режим дня. В общем, хорошо, что стечение обстоятельств подтолкнуло нас к переезду в другую мастерскую. Изначально тут всё было иначе — вместе с нами в этом пространстве существовали ребята-скейтеры и художник Слава Мофф, потом все съехали. Мы решили переформатировать пространство. Я как раз незадолго до этого сгонял в Питер, жил у Ильи Гришаева из группы «Север-7», у них мастерская объединена с выставочным пространством, меня это вдохновило. Я аккумулировал это всё, и зародилась идея лаборатории, где мы можем экспериментировать и сразу же выставляться. И там уже всё понеслось и закрутилось. Но в какой-то момент нам стало скучно выставлять людей, захотелось экспериментов, чтобы у нас была именно лаборатория. Тогда к нам присоединились Настя Уланова и Наташа Чарахчан, они курировали выставку «3-5-8» на прошлой «Ночи Музеев». Мы тогда вышли из зоны комфорта — Макс Чёрный сидел в аквариуме, я сделал бетонную скульптуру. И с тех пор мы уже делаем проекты с приходящими резидентами, но все они должны работать именно с пространством «Дома грузчика».

Конкретных планов у нас нет — к чему душа идёт, тем и занимаемся, чётких рамок нет. Это же тоже будет давлением. Сейчас у нас проходит выставка «Не хлам» — как раз тут «Дом грузчика» явлен как мастерская, как место обмена и коммуникации.

Место для «Дома грузчика» нашлось вообще случайно, нам его просто предложили вместо другого, на которое мы рассчитывали сначала. На первых порах мы сюда заселились в мастерскую, сняли за семь тысяч небольшой кусочек пространства, скидывались втроём — я, Макс Чёрный и Sad Face. Мы же работаем в художественной росписи — оформляем стены и заборы. Это всё помогает поддерживать лабораторию.