Ручьи на стенах и течь под полом. Репортаж из первого муниципального дома Перми

Дом этот — первый муниципальный. Сокольская, 12 — это на правом берегу Камы, автобусная остановка «Стадион „Авангард“». Одни скажут, что это Закамск. Другие — что ещё не он. Его построил «Пермский завод силикатных панелей» за бюджетные деньги для переселенцев из аварийного жилья. Шестиэтажное здание рассчитано на 216 семей, стоимость — 415 миллионов рублей.

Недавно мэрия рассказала, что тот же застройщик до конца года сделает уже второй такой дом.

«Такой подход имеет ряд преимуществ перед покупкой жилья у застройщиков: заказывая строительство и выбирая подрядчика по конкурсу, город экономит серьёзные средства, в то же время не происходит искусственного „разогрева“ рынка недвижимости, что имеет место при покупке готового жилья» (из пресс-релиза администрации Перми от декабря 2014-го)

Виктор Басаргин (он был тогда губернатором Пермского края) ходил принимать дом и назвал его «хорошим подарком горожанам к Новому году». А глава администрации Перми Дмитрий Самойлов (сегодня — мэр города) сказал, что «первый опыт строительства муниципального дома оказался удачным». А его возведение прошло «без ущерба качеству».

Яркое здание выделяется в округе. Рядом возводят пару новых красно-жёлтых кирпичных домов — для «обычной» продажи. Ещё тут стоят серые пятиэтажки, долго «жившие» без всех этих новостроек.

С виду дом как дом. Если тебе не расскажут о его недостатках, много чего и не заметишь. Вот, например, у каждого подъезда установлены специальные подъёмники для инвалидов и родителей с колясками. Если приглядеться, замечаешь почерневший сугроб у одной из конструкций, половина его как раз на месте для колясок, а другая — на асфальте рядом. То есть зимой подъёмником не пользовались. Жильцы объясняют, что и не получилось бы: к устройствам недовезли рычаги — пока ими попросту нельзя управлять.

«Для бомжей сгодится»

Тамара Путилова, страдавшая от ручьёв на стенах, раньше жила неподалёку. Тот дом признали ветхим, хотя, говорит, там было не намного хуже. Долго не переселяли, пошла в суд. Потом пару лет ходила по судебным приставам. Наконец, городские чиновники предложили квартиру на Сокольской, 12. На приёмку жилья перед переездом ходила, но серьёзных изъянов не нашла.

А когда переехала, смотрю — льётся, — вспоминает женщина. — Ну, ничего не поделаешь, давай звонить в управляющую компанию. Оттуда, в конце концов, пришли. Равнодушно посмотрели на течь: «Так просверлить надо сверху». Я не первая, выходит, была с такой проблемой. Просверлили, и течь перестало.

У одних текли стены, у других — потолки. Бывало, сверлили потолок, чтобы повесить люстру, и начинало течь. Что это за напастье, люди до сих пор не разобрались. «Решили, что всё из-за плит (из которых собрали дом — Прим. ред.), — продолжает собеседница. — Они, видимо, долго лежали на улице. Внутри скопилась влага, которая потом заледенела, а в тепле начала оттаивать».

Если пройтись вокруг дома, много чего приметить можно. Вот здесь отваливается краска, здесь — из теплового шва ещё летом вытекла пена да и застыла в новом положении. Бетонные участки у подножья здания тут и там превратились в каменную крошку.

Главная версия братьев по несчастью — дом построили из, мягко говоря, не самых качественных стройматериалов. Как говорят жильцы: «По принципу „Для бомжей сгодится“». И что сейчас сделаешь? Под актами приёмки квадратных метров все уже подписались. В управляющую компанию под названием «УК Служба управления недвижимостью» звонят, да там есть встречные претензии. Большинство жильцов не платят за коммунальные услуги. Некоторые вообще не делали этого ни разу после заселения.

«Взяли фанеры, прикрыли дыры»

Летом позапрошлого года Андрей Костарев принял квартиру и приехал делать ремонт. Вдруг услышал журчание из ниоткуда. Всё не мог понять, в чём дело: краны, вроде, закрыл. Разгадка оказалась неожиданной. Прямо под полом Андрея (а он вселился на первый этаж) идёт водосточная труба. Она и издаёт неприятные звуки — например, после дождя.

Первой же ночью, проведённой в новой квартире, Андрей «познакомился» с ещё одним звуковым сопровождением своего жилища — металлическим дребезжанием. Дело в том, что дом состоит из нескольких блоков, никак не соединённых друг с другом. Щели между частями дома — в несколько сантиметров. Каждую дыру с обеих сторон прикрыли белыми металлическими листами. Когда дует ветер, даже слабый, листы бренчат и касаются друг друга. Особенно это мешает ночью.

По словам Андрея, регулярно «что-нибудь да всплывает». Прошлой осенью, например, пришёл «альпинист» (его визиту, к слову, предшествовали звонки в управляющую компанию и прокуратуру). Решил подкрутить несколько болтов, которыми пластины крепятся к зданию. Поднялись на крышу...

И тут замечаю: дыра между крышами (разных частей дома, — Прим. ред.) почему-то гораздо больше, чем у основания, — вспоминает мужчина. — Показываю это представителям управляющей компании. Они: «Да, точно». А ведь из-за дыры сверху и засасывает воздух в щель. Взяли фанеры, прикрыли дыру, сверху привалили снегом. Обещали по весне сделать нормальные перегородки. Но пока они прежние.

Дребезжать, впрочем, после такого «ремонта» листы стали меньше.

Андрей на Сокольской, 12 вроде старшего по дому. Все жильцы, которых мы встречаем, советуют общаться именно с ним. Формального статуса у мужчины нет — просто, видимо, больше всех надо. Говорит, хотел создать товарищество собственников жилья, но когда узнал о долгах соседей за коммуналку, передумал: «Судиться с ними потом? Оно мне надо?».

Пока беседуем у подъезда, на балкон второго этажа выходит женщина. Закуривает и показывает на лужу у входа в подвал. На вид глубиной в сантиметров пятнадцать, находится аккурат под окном кухни «старшего по дому».

Вода, да, опять появилась, — говорит женщина. — Воняет. На прошлой неделе, кстати, тоже воняло. Хоть и воды ещё не было. Я звонила в управляющую компанию, а мне: «Только вы и звоните — остальных всё устраивает!».

Продолжает курить и добавляет, что люди, наверное, «опять половые тряпки в унитазы накидали — вот и засоряется». Соседи говорят, что жидкость из канализации в одной из частей дома уже откачали: только-только машина приезжала. Сейчас это должны сделать в других блоках. Но в той части, где живёт Андрей, откачивать нечего: жидкость с дурным запахом почему-то оказалось только у входа в подземелье, в самом подвале сухо. В УК жильцу сказали, что убирать стоки через стену от его кухни не будут.

Андрей Костарев хочет продать жильё и переехать, да жена постоянно просит подождать ещё немного: тут тихо, далеко от города. Раньше жили в Свердловском районе и тоже, как и Тамара Путилова, ходили в суд, чтобы прежнюю квартиру признали непригодной для жилья.

Дом не за «людские деньги»

В квартире Дмитрия Ощепкова есть то, что отличает её от всех остальных — телевизор у стены в коридоре, на него выводятся изображения с уличных камер. На камеры соседи скинулись после нескольких угонов машин и других происшествий. Люди-то своеобразные собрались, объясняют нам.

Самого Дмитрия встречаем у подъезда. Рядом большая собака. «Не подходи ближе, — предупреждает мужчина. — Чего хотел?». Кажется, он сам побаивается собаку: называет её «непредсказуемой девочкой». Пока ходим, постоянно смотрит, соблюдаем ли мы дистанцию. А ходим, например, в подвал. Дверь туда Дмитрий открывает плоскогубцами — просто отгибает металлическую часть рядом с дверным замком, сам замок остаётся нетронутым.

До переезда мужчина восемь лет ходил по судам: добивался прописки в аварийном жилье, где оказался по воле работодателя, у которого закончились места в общежитии. Только после этого смог претендовать на новую крышу над головой.

Теперь Дмитрий не знает, переезжать или нет. Поначалу, говорит, было сложно, а сейчас «вроде, более или менее». Тамара Путилова (та, у которой «плачут» стены) говорит, что уезжать не собирается — некуда, а жильё здесь продать сложно. Андрей Костарев надеется рано или поздно переубедить жену, да вернуться «в город» — возможности позволяют, и, похоже, скоро супруга сдастся. При этом все переживают: мол, один из лучших застройщиков в городе — и такое. Но добавляют: лучший он — это если покупать жильё «как обычно, за людские деньги».

Второй муниципальный дом строят в Перми в Мотовилихинском районе, на Баранчинской, 10. Его обещают заселить до конца 2017 года.

***

• По данным АНО «Трансперенси интернешнл — Россия», с 2013 года «Пермский завод силикатных панелей» получил около 40 % от общей суммы строительных госконтрактов в Прикамье.
• Читайте также о том, как жильцы другого дома от ПЗСП остались без придомовой территории — материал Максима Артамонова «В тесноте и обиде».