Тирания Истории

Пермский кинорежиссёр Сергей Качкин, который ныне трудится в Москве, где организует кинофестиваль Doker, начал снимать фильм о музее истории политических репрессий «Пермь-36» пять лет назад. Тогда никому не приходило в голову, что эта тема вдруг может оказаться для автора неудобной, и уж точно никто и представить себе не мог, что президент фестиваля документального кино «Флаэртиана» Павел Печёнкин откажется показывать фильм, даже не отсмотрев его.

Съёмки начинались в ситуации благоприятствования со стороны региональных властей, в период расцвета музея, когда на гражданский форум «Пилорама» на территории бывшего исправительно-трудового лагеря съезжались тысячи зрителей, и среди них — бывшие заключённые этого лагеря. Тот же Печёнкин в то время снимал фильм об одном из пермских политических зэков — Варламе Шаламове — и консультировал его не кто иной, как директор «Перми-36» Виктор Шмыров. Ничто, как говорится, не предвещало...

Бывшие заключённые, «узники совести», на всех, кто встречал их на форуме, производили колоссальное впечатление. Так и хотелось сказать: «Богатыри, не мы!» Неудивительно, что Сергей Качкин решил рассказать их истории. Они того достойны! Однако, пока фильм снимался, мимо ненароком проходила История, и фильм попал... Ну, не то что ей под ноги, а так, под руку. Под ноги попали музей и его создатели — Виктор Шмыров и Татьяна Курсина, а Качкин невольно запечатлел в своей картине эту тяжёлую поступь. Берясь изначально за истории бывших узников «Перми-36», режиссёр снял последний — 2012 года — форум «Пилорама», громкие наезды юных красно-коричневых активистов на сотрудников музея, правозащитников и бывших заключённых, запечатлел обстоятельства закрытия «Пилорамы» и увольнения руководства музея.

Получился фильм «два в одном».

Это, конечно, не лучшим образом сказалось на художественной целостности картины. И на обстоятельствах её создания тоже. У Сергея Качкина начались проблемы с финансированием, и он обратился к краудфандинговой платформе: это был один из первых успешных примеров сбора финансов для создания фильма подобным образом. Картина «Пермь-36. Отражение» была закончена, и в титрах с благодарностью перечислены все, кто помог деньгами, в том числе «неизвестный меценат».

Авторский замысел пришлось, разумеется, скорректировать, и даже название фильма изменилось: первоначально он должен был называться «Территория свободы».

Среди политических заключённых «Перми-36» ординарных судеб нет — всё выдающиеся. Качкин выбрал троих героев: уральского рабочего Виктора Пестова, рафинированного гуманитария Михаила Мейлаха и непримиримого правозащитника Сергея Ковалёва.

Пестов — настоящий коммунист-идеалист. В лагере он оказался 19-летним пареньком за то, что вместе с братом и тремя приятелями организовал в Свердловске подпольную ячейку, которая боролась — а точнее, не успела даже начать бороться, — за торжество истинных коммунистических идей во всём мире. Соблюдать конспирацию братьям Пестовым помогало знание приёмов КГБ, поскольку их мать была полковником госбезопасности. Арест сыновей сломал этой женщине жизнь — её уволили, и она смогла трудоустроиться лишь уборщицей, а муж немедленно подал на развод.

Второй герой фильма — Михаил Мейлах — хорошо знаком пермякам: он завсегдатай не только «Пилорамы», но и Дягилевского фестиваля. Его харизму иначе как лучезарной не назвать: аура истинной гуманитарной интеллигентности буквально обволакивает при общении с ним, и Сергею Качкину удалось передать это ощущение, но автор фильма пошёл дальше и глубже, сумев найти и деликатно обозначить огромную драму этого столь сдержанного и неизменно дружелюбного человека. Стоическое умение находить внутренний источник радости и интереса к жизни пригодилось ему не столько в заключении, сколько сейчас, когда он столь же мужественно переживает несправедливое и незаслуженное одиночество.

Михаил Мейлах, сын крупнейшего филолога-пушкиниста, не вписывался в советские поведенческие рамки ещё в детстве: уже тогда здравый смысл у него был сильнее защитного механизма приспособленчества. Когда на Неве пришвартовался английский военный корабль, школьник Мейлах, который английский язык изучал с трёх лет и знал в совершенстве, запросто вступил в диалог с «натовцами» и пошёл к ним на борт пить настоящий английский чай. Последовал страшный скандал!

В лагерь он, уже состоявшийся учёный и литератор, попал примерно за то же самое: за любопытство и отсутствие страха. Поводом для ареста стал «тамиздат» — коллекция книг на русском языке, изданных за рубежом. А мера наказания... Держитесь: семь лет заключения и пять лет колонии-поселения! За книги Хармса и Введенского с «неправильными» предисловиями! При этом женщина-прокурор открытым текстом говорила: «Ни Ленинграда, ни своих родителей вы больше никогда не увидите», — находить новые поводы для продления сроков в те годы умели.

Увидел: за полгода до смерти отца Михаил Борисович вышел на волю по горбачёвской амнистии.

Заснеженные пейзажи, заваленный книгами кабинет отцовской дачи в Комарово, писательское кладбище в тени огромных елей — Михаил Мейлах и всё, что с ним связано, буквально приковывают взгляд камеры — и зрительский взгляд. Это самые сильные моменты картины, и жаль, что мало, — этот герой заслуживает собственного большого фильма.

Впрочем, как и следующий герой — Сергей Ковалёв. Он, можно сказать, профессиональный «узник совести». Он сам так и говорит: «Мы сидели не за то, чтобы сделать мир лучше, а потому что совесть не позволяла жить иначе». Впрочем, если история Мейлаха рассказана внятно и очень прочувствованно, то о Ковалёве речь идёт словно скороговоркой, — даже содержание его «антисоветской» деятельности в фильме не раскрыто. А всё потому, что тут-то и вмешивается История: именно при съёмках эпизодов с Ковалёвым на «Пилораме» начали происходить острые столкновения с «комсомольцами» и активистами «Сути времени», и Сергей Качкин не смог не откликнуться на этот вызов — чутьё документалиста подсказало, что мимо пройти нельзя.

Драматические обстоятельства уничтожения общественного музея «Пермь-36» показаны в фильме несколько прямолинейно, без глубокого исследования, без рефлексии. Но эта плёнка — единственный визуальный документ, запечатлевший те события, и тем он ценен. Сложно сказать, по воле ли автора или подспудно, но при просмотре фильма возникает ощущение, что, как бы ни был трагичен финал истории общественного музея, само его недолгое существование гораздо важнее. «Пермь-36» и «Пилорама» — это исторические явления огромного значения, которые ещё предстоит оценить потомкам.

Об этом говорили на обсуждении, которое состоялось сразу после просмотра фильма в Центре городской культуры 22 сентября.

Бывший директор «Перми-36» Татьяна Курсина, благодаря Сергея Качкина, сказала:

«Мы сделали своё дело — спасли памятник, единственный уцелевший в архитектурной и структурной целостности лагерь времён ГУЛАГа».

Прокатная история фильма лишь начинается. Пришедшие на просмотр учителя истории просили режиссёра дать им скопировать картину для показа школьникам в День памяти жертв политических репрессий 30 октября, а Сергей Качкин собирается показывать «Пермь-36. Отражение» в «Ельцин-центре» в Екатеринбурге. Огромный массив отснятых материалов, не вошедших в картину, хранится в Государственном архиве Пермского края. Они ещё очень могут пригодиться.