Без королевы

Второй тур «Арабеска-2016» войдёт в историю конкурса благодаря ошибке ведущего, объявляющего за сценой выступления участников. После показа москвички Анны Марковой он, очевидно, по ошибке, снова объявил её имя и уже исполненную ею вариацию — принцессы Авроры из третьего акта «Спящей красавицы» Чайковского-Петипа. Удивительно, что явная невнимательность конферансье не смутила ни звукорежиссёра, послушно включившего фонограмму только что исполненного номера, ни саму конкурсантку Маркову: не растерявшаяся танцовщица вышла на сцену снова и с покорной приветливостью повторила вариацию. Этим, кстати сказать, и запомнилась.

Эта непридуманная «история для кино» — повод для разговора о балеринском характере, профессионализме, непрофессионализме и даже судьбе. В той части тура, где участники представляли вариации из балетов классического наследия, нынешний конкурс явного лидера не выявил. Для абсолютного большинства его участников заслужить расхожее в балетном мире звание «королевы вариаций» (и менее расхожее — «короля») не получилось.
Кантиленный танец и осмысленность каждого па можно было видеть в выступлении москвички Адели Музафаровой: одна из красивейших танцовщиц «Арабеска-2016» исполняла конкурсный шлягер — вариацию из «Пахиты» Дриго-Петипа.

В конкурсной редкости — вариации принцессы Флорины из «Спящей красавицы» Чайковского-Петипа — запомнилась Екатерина Клявлина, тоже из Москвы: изящная обладательница великолепных стоп «проговорила» хореографический текст партии предельно внятно и чисто.

Академичность исполнения свойственна и благородному Марку Чино (Москва), чей Зигфрид оказался, на мой взгляд, лучшим Принцем из «Лебединого озера» в апреле 2016-го.

Такого Зигфрида, каким его представлял Марк Чино, вряд ли бы околдовала Одиллия в исполнении Анны Йе (США): выносливая танцовщица с неидеальными формами штурмует технические преграды с невозмутимым напором. Антипод такой простоватой «чёрной лебеди» — «лебедь белая» в трактовке Со Чон Син (Корея), но трепетной и нежной конкурсантке явно не хватило сил в финальной части знаменитой вариации Одетты из второго акта — диагональ стремительных вращений она завалила. Смазанное исчезновение волшебной девушки-птицы, однако, не перебило сильнейшего впечатления от ее певучих рук.
Дивной красоты руки — особенность корейских участниц «Арабеска-2016»: мягкие, «дышащие» — у Ко Ын Ли, гибкие, как хлыст, — у Хо Хен Кан. Соперничать с ними может царственная бразильянка Таис Диодженис, исполнившая на втором туре вариацию Раймонды — с чувством собственного достоинства и академической меры.

Партнёр Таис — Вагнер Карвалью на втором туре показался в вариации Актеона из второго акта «Эсмеральды» Пуни-Вагановой. Насыщенный трюками танец в исполнении конкурсанта из Бразилии выглядел корректной ученической работой.
Не старался сдерживать свой шквальный темперамент один из самых виртуозных танцовщиков «Арабеска-2016» Томоха Терада: японский артист из Екатеринбурга, несмотря на миниатюрное телосложение, обладает завидным умением заполнять мощью своего героического и полётного танца всё пространство сцены. Вариация Солора из «Баядерки» Л. Минкуса в хореографии Вахтанга Чабукиани у Терады не становится парадным показом победоносных прыжков индийского воина. Это пластическая ода «К радости», свободное и безусильное ликование послушного тела.

Конкурировать с Терадой на «Арабеске-2016» есть кому. Не в последнюю очередь я имею в виду танцовщика по имени Чин Соль Ым из Кореи, обладателя трамплинного прыжка; легконогого и обаятельного Одонгоо Хатанбаатара из Монголии; артистичного и музыкального британца Алессандро Каггеджи из Татарского театра оперы и балета им. Мусы Джалиля.

Не стоит сбрасывать с «корабля современности» и самого опытного на «Арабеске-2016» конкурсного бойца — Александра Омельченко из Москвы.
Чем их наградят — скоро станет понятно.