Михаил Скоморохов: Наша профессия — это диагноз

Михаил Юрьевич, 35 лет вы отдали Пермскому ТЮЗу, а вы помните свои первые дни в этом театре?

— Конечно, я всё помню. Когда приходишь к такому возрасту, ты помнишь, что было в детстве, в юности, но забываешь, что было за последние пять лет. Моё знакомство с Пермью случилось в декабре 1981 года, когда я с комиссией от министерства культуры приехал сюда, будучи слушателем Высших режиссёрских курсов. Раньше, после того как ты получил диплом режиссёра и отработал где-то в театре, тебя могли направить на Высшие режиссёрские курсы в Москве — они были годичными. После окончания этих курсов тебе могли дать право возглавить театр и стать главным режиссёром. В первой поездке в Пермь мы смотрели спектакли в драматическом театре, в ТЮЗе, ездили в Кизел, там был Кизеловский драматический театр, который через год стал Чайковским, и в Кудымкар. А пригласил меня сюда для знакомства Юрий Вениаминович Ушаков, начальник управления культуры, у него заместителем по искусству был Лев Васильевич Шульгин, который раньше работал в Челябинске, а я работал в Магнитогорске в детском театре «Буратино». Поэтому Лев Васильевич, зная меня с хорошей стороны по Челябинску и узнав, что я на Высших курсах, вытащил меня в Пермь. Это была очень хорошая поездка, и мне как слушателю высших курсов это было очень полезно. Кроме того, я ещё и деньги какие-то заработал... В итоге они меня приглядели и пригласили, забрав с Высших курсов. Мне было жалко, что я не доучился, ведь курсы заканчивались в мае, а первого февраля меня направили в Пермь, работать главным режиссёром ТЮЗа, сделав запись в трудовой книжке: «В связи с досрочным окончанием курсов». 7 февраля 1982 года я приехал в Пермь, а 8-го вышел на работу. И вот уже 35 лет. Конечно, всё помню — и первый сбор труппы, и артистов, особенно спектакли, которые шли в репертуаре.

Насколько мне известно, так долго одним детским театром у нас стране руководят только два режиссера?

— Конечно, были и те, кто руководил гораздо дольше, но они уже на небесах. Осталось нас, стариков, только двое. Я и Юра Кочетков в Астрахани, кстати, тоже Народный артист.

Пермский ТЮЗ много работает с молодыми режиссёрами, при этом сейчас в театральной среде говорят, что вообще молодые неохотно стремятся стать главными режиссёрами?

— Это правда, раньше мы стремились возглавить театр... Ведь когда я главный режиссёр, я ставлю то, что хочу. Конечно, я как главный режиссёр выбираю, что мне по душе, а очередному или приглашённому даю то, что театру необходимо. ТЮЗ ставит в сезон четыре новых постановки — это наше государственное задание. Один спектакль для малышей и первоклассников, другой для подростков, третий для старшеклассников и молодежи и четвёртый для взрослых. Скажу честно, я как главреж больше поставил спектаклей для молодежи и взрослых. Мои коллеги всегда с радостью ездили на постановки в другие города, чтобы заработать. Я же первые 15 лет вообще никуда не выезжал. А за 35 лет службы в Перми поставил пять спектаклей за пределами родного театра: в Екатеринбурге, Магнитогорске, Калуге, Москве и Ленинграде.

Сегодня молодые режиссёры действительно не очень хотят возглавлять театр, брать на себя ответственность за жизнь театра, его творческую перспективу. Им лучше приехать в театр и просто поставить что-то с теми артистами, кто там работает, а не воспитывать их. Он не набирал труппу, он их не выращивал. Потому что театральный институт преподаёт «арифметику», то есть азы профессии, учит самому элементарному, даёт школу. А воспитывается и обретает профессию артист долгими годами работы в театре. Я тоже преподаю в институте культуры, но продолжаю давать своим артистам образование в практической работе. А молодой режиссёр приедет, поставит спектакль и уедет в другой театр. Где-то получилось, где-то не очень, где-то он даже провалился. И так бывает. Поэтому они не рвутся закрепиться на одном месте. Это же большая ответственность: и формировать труппу, и давать каждому артисту в сезон одну или две роли. В столице артисты иногда ждут по пять лет новой работы. Представьте, как это тяжело: постоянно играть одну-две роли старого репертуара, не имея новых работ.

Как раз насчёт того, что вы преподаёте в ПГИКе, много лет ведёте там актёрский курс, и большая часть артистов театра — ваши ученики. За это время вы замечали какую-то разницу поколений, как молодые люди меняются?

— Конечно, они меняются. Первые выпуски актёрского факультета нашего института возглавлял Геннадий Анисимович Фомин. И это всё равно была другая школа, где студенты и педагоги жили не как сегодня, а я бы сказал, как в прежнее время. Каждый курс создавал свой особый мир. Это были скорее театры-студии: сами делали декорации, с утра до ночи были в институте, над всем работали сообща. Ведь когда ты для спектакля готовишь не только свою роль, но и знаешь его целиком, то можешь сыграть любую роль, если вдруг кто-то заболеет. Это студийная работа, где артисты сами себе делают костюмы, подбирают музыку, наводят свет. Это как домашний театр, только в интерьере института. Сегодня всё стало иначе. Я не вижу такой студийности на последних курсах наших выпускников. Мастерство актёра я вел на четырёх курсах вместе с Татьяной Петровной Жарковой. Занятия проходили в основном в здании нашего театра. Все уроки мастерства актёра, сценического движения, вокала, сценической речи мы проводили со студентами в репетиционном зале. И я потихонечку занимал их в массовых сценах, эпизодах. Кто-то и небольшие роли получал в текущем репертуаре. Они с театром знакомились изнутри и вырастали здесь. Но это уже полустудийная атмосфера, а не студия. Студия — это когда они одни, без театральных цехов, а сами создают свой театр из подручных средств. Но люди меняются — сегодняшние студенты больше хотят прийти на занятия, получить какие-то навыки и начать ими пользоваться. То есть он получил знания и теперь может их где-то применять. Поэтому сейчас часто студенты больше подрабатывают. Начиная с тех же с новогодних ёлок и других праздников. У них уже нет времени жить и творить всем курсом с утра до ночи в своём учебном заведении.

За эти годы вы поставили много спектаклей, и какие-то из них уже давно не играются, а есть среди них спектакли, по которым вы скучаете?

— Конечно, многие уже не играются. Просто из 60 своих спектаклей я называю около 15 значимых для меня — это этапы моего пути, моего режиссёрского роста и формирования труппы в театре. За эти 35 лет многие из тех «артистов-стариков», которые работали, когда я пришёл в театр ещё молодым 30-летним главным режиссёром, уже ушли из жизни. Это были замечательные артисты, с ними было легко, они любили только театр, и никто из них не подрабатывал. Даже кружки в школах не вели. Кроме Валерия Максимовича Пешкова, он вёл кружок в ДК слепых. Заслуженные артисты: Борис Плосков, Валерий Пешков, Мария Фёдоровна Януш, Семён Михайлович Либман — бывший главный режиссёр и артист нашего театра. Они были из того старого племени. Все они были великолепными артистами и добрыми людьми, с которыми было всегда интересно.

Ирина Павловна Сахно, заслуженная артистка России, отработала 50 с лишним лет в нашем ТЮЗе. Она пришла ещё до меня. Когда я пришёл, она уже была заслуженной артисткой. Коля Фурсов, Вячеслав Тимошин, Валентина Лаптева, Валерий Серёгин стали заслуженными уже при мне. Это те «старики», которые и сегодня продолжают работать. Вот уж кому больше всех досталось от меня. Их надо пожалеть.

Уже при мне в труппу влились Татьяна и Юрий Жарковы, Ирина Шишенина, которые тоже имеют почётные звания. Более 25 лет мы отработали вместе с народным артистом Владимиром Шульгой и заслуженными артистами Натальей Шульгой и Николаем Глебовым, которые сыграли множество значимых и заглавных ролей в моих спектаклях.

Сегодня радуюсь, когда вырастают молодые артисты и становятся мастерами сцены. В нашем театре выросло крепкое среднее поколение и замечательная, талантливая молодежь. 85 % творческого состава — мои ученики, они приобрели школу и выросли вместе со мной.

А если говорить про спектакли, то конечно, дорог был и самый первый — «Ах, Невский!» по Гоголю, а дальше и «Золотой телёнок» Ильфа и Петрова, и «Идиот» Достоевского, и детский спектакль «Ты нам нужен, Гаврош».

«Светлану» Жуковского никогда не забуду. «Волшебное кольцо» Шергина и «Персонажи» Пиранделло. Конечно, «Кандид» Вольтера и «Вишнёвый сад» Чехова. «Гроза» Островского и «Вальпургиева ночь» Ерофеева.

Не менее важны и спектакли, идущие много лет и по сей день. Детский спектакль — «Как Баба-Яга сына женила» — живёт уже 22-й сезон, и хорошо, что он так интересен зрителю. Тем более что пьесу написал Вячеслав Тимошин, наш заслуженный артист. «Охоте жить» по Шукшину — девять лет, а «Чонкину» Войновича более десяти. Сегодня с успехом идут «Золочёные лбы». Это спектакли, которые прекрасно игрались на различных фестивалях.

Дальше могу назвать «Предместье» Вампилова и «Господа Головлёвы». А последняя работа всегда самая дорогая — это «Продавец дождя» Нэша.

Сейчас готовлю хорошую историю Людмилы Улицкой, пьеса называется «Мой внук Вениамин», но мне хочется назвать её «Еврейское счастье».

У вас множество наград и заслуг, а среди них можете назвать самую важную для вас награду?

— У меня два звания, которые мне больше всего дороги: я почётный гражданин города Перми и почётный гражданин своего Байкаловского района Свердловской области, где я родился. Конечно, много и всего остального. Я кавалер золотого знака «Национальное достояние России», имею государственную награду «Орден Почёта», почётное звание Народного артиста и учёное звание профессора.

Можно ли сказать, что в ваших спектаклях всегда есть какой-то позитив, вера в то, что добро победит, и всегда есть надежда на что-то светлое?

— Я бы сформулировал это иначе. Моя задача, особенно когда я работаю над детским, подростковым или спектаклем для старшеклассников, состоит в том, чтобы дети уходили из театра с уверенностью в завтрашнем дне. Это не оптимизм. Это уверенность в том, что я реализуюсь, я состоюсь, и завтра придет моё время. Сегодня родители несут на себе бремя ответственности за семью, за город, за страну. А завтра мы будем править этой жизнью, в наших руках будет эта ответственность. Мы обязательно займем своё место, найдем свою дорогу в жизни, и у нас всё получится во всех отношениях! Это касается образования, будущей работы, любви, счастья и так далее. Юный зритель должен быть уверен в себе. А наши спектакли обязаны в этом помочь подрастающему поколению. В детском театре было много разных течений. Одно время Зиновий Яковлевич Корогодский, главный режиссёр Ленинградского ТЮЗа, утверждал принцип «театра детской радости»: посещение спектакля для ребёнка — это радость, праздник. А я считаю, для ребёнка это не только праздник, но и удовольствие, а кроме того, и знакомство с новыми авторами, с высокой литературой. В театре должно быть не просто хорошо, но и полезно. Каких только течений не перетерпел детский театр — и «театр страшной сказки», и «театр детской скорби», а с появлением новой драматургии добавился ещё и «театр жестокости»... Но это всё уйдет, а позитивное начало должно быть всегда. И я уверен, что театр очень нужен, особенно детский. Убеждён, что ТЮЗ — это театр для всех возрастов. А наша профессия — это диагноз. Театром мы не только живём, но и болеем. Я всегда работал с хорошей командой единомышленников. Мы понимали друг друга, и ту ответственность, которую возлагает на нас театр. Мне бы хотелось, чтобы так было всегда...