«Пиотровский» — это нормально

В ноябре в «Пиотровском» исследовали феномен ужаса, в январе 2015 года магазин отметит пятилетие, а февраль посвятит проведению третьего по счёту образовательного проекта «Философская школа». «Звезда» обратилась к организаторам этих инициатив, чтобы выяснить, зачем людям ужас, каким образом он проявляется сегодня для продавцов книг, что актуально в современной литературе и, наконец, в чём феномен самого «Пиотровского».

На страничке «Пиотровского» в соцсети указан статус: «институт экспериментального краеведения». В этом читается глубокая ирония. Улавливаю интонацию?

Михаил Мальцев: Ирония в нашей позиции была изначально, у нас работают люди с неплохим чувством юмора. Нужно учитывать и специфику соцсети. Мы шутим. А в официальных документах магазина всё серьёзно.

Изменилась ли концепция «Пиотровского» за пять лет? Ваша деятельность расширяет рамки магазина как места продажи книг.

М. М.: Скажем так, есть гипотетический образ реальности, в которой мы хотим жить. И в «Пиотровском» мы делаем вид, что она уже существует. Например, в ней есть свобода слова, и это абсолютно естественно.

А какова реальность на самом деле, на ваш взгляд?

М. М.: Поскольку мы представляем знание, которое само по себе сложно устроено, мы понимаем, что и реальность устроена так же сложно. И самая большая ошибка — это попытка сил, составляющих эту реальность, пытаться её редуцировать до простых вещей. Политика для нас сейчас является главной темой, несмотря на то что в Перми политики почти нет, как это ни парадоксально звучит. Она замещает собой отсутствие всего прочего — двойная пустота. Сегодня есть много вопросов: куда идти дальше, какое будущее будет у нашей страны, что зависит от каждого из нас? Поскольку внятных ответов найти не удаётся, мы хотели бы быть той стороной, которая ставит эти вопросы хотя бы частично. Важно структурировать реальность таким образом, чтобы эти вопросы были правильно поставлены и, в конце концов, на них были даны ответы.

Денис Корнеевский: Наша позиция естественна, органична. Нельзя говорить, что она активна или пассивна. Она просто должна быть у каждого человека.

То, что происходит под вывеской «Пиотровского», воспринимается ярким и выразительным явлением и вызывает отрадное ощущение, что в Перми оно есть.

М. М.: Значит, не всё в нашем пермском феномене так чёрно-бело, как может показаться. Мы не стремимся быть аргументом в каком-либо споре. Может, неуместно кивать на Европу в данном случае, но возьмите любой небольшой европейский город. То, что там работает частный книжный магазин и в нём организуются познавательные лекции, семинары и другие мероприятия, — этим никого не удивишь. Поэтому и «Пиотровский» — это естественно и нормально.

Д. К.: Удивительным должно быть то, что книжный магазин, существующий всего на ста квадратных метрах, способен привлекать к себе пристальное внимание общественности. Поначалу нас это приятно ошарашивало и удивляло. Потом я решил, что вдвойне приятно, что я могу, будучи включённым в деятельность магазина, доносить свои мысли до большего числа людей.

М. М.: Это говорит не о наших достижениях, а о кризисе жизни общества в целом, самой структуры, внутри которой должно существовать место, где продаются книги.

Дмитрий Вяткин: Мы делаем магазин таким, каким он должен быть. В мире существует множество аналогичных проектов. Каждый уникален, но есть и общие черты: создание открытых образовательных программ, проведение лекций и дискуссий, постоянная работа с авторами, проработка книжного ассортимента, выбор поставщиков и прочее. Всё это может входить в понятие концепции. Для нас расстановка книг возведена в ранг искусства для искусства. Важно создать такую атмосферу, когда книжный становится умным местом, перемещаясь по которому, человек уже получает некое представление о том, как функционирует современное знание, какие в нём есть тенденции и течения. Это находит отражение в выкладке книг. Например, в отдел естествознания мы можем поставить современную научную фантастику Вернора Винджа. «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла сочетается с философией стоиков в книге Жиля Делёза «Логика смысла», поэтому у нас они могут оказаться рядом на полке. Мы хотим, чтобы все смыслы, которые составляют современную культуру, были на поверхности и открыты для каждого посетителя «Пиотровского». Из таких моментов и складывается индивидуальность магазина.

Получается перевёртыш восприятия: то, что должно быть нормой, кажется одним из редких очагов передовой мысли в отдельно взятом городе, аналогом газеты «Колокол» Герцена и Огарёва с её шиллеровским девизом Vivos voco — «Зову живых».

М. М.: Знаете, а это хорошее оправдание. Жене смогу привести аргумент: «А знаешь, меня недавно с Герценом сравнили...»

Д. К.: Обрастая мессианством, мне кажется, очень легко утонуть в самом себе. Нужно максимально трезво и цинично относиться ко всему.

М. М.: Тем более что экономика нам напоминает о суровой реальности. У «Пиотровского» есть постоянная необходимость выживать, адаптироваться к рыночным изменениям. Позиция позицией, но основная наша деятельность буквально измеряется количеством проданных книг. Именно это — мерило нашей деятельности. В этом смысле есть жёсткая точка опоры на реальность, которая позволяет адекватно себя воспринимать.

Ваши мечты и амбиции больше, чем масштаб дела сейчас?

М. М.: Изначально мы задумали именно книжный магазин. Общественная польза, просветительские программы — это сопутствующее приятное дополнение, мотивирующее нас. По прошествии почти пяти лет работы всё больший интерес у нас вызывают вопросы профессиональные, организационные, управленческие. Самая трудная и острая задача сегодня — это решение проблемы финансирования. Я считаю, что мы работаем на благо города. И в каком-то смысле хорошо выполняем чью-то работу, берём на себя чьи-то инициативы. И, по идее, тот, чью работу мы выполняем, должен захотеть нас поддержать. Полное отсутствие внимания со стороны местных властей вызывает недоумение. В этом читается: вас не трогают — и за это будьте благодарны. На самом деле госструктуры должны поддерживать малый бизнес. Решить, например, вопрос аренды помещений за счёт муниципального фонда — предоставлять их на условиях конкурса. Не нам — молодым активным предпринимателям, у которых ещё есть желание начать свой бизнес. Мы сами справимся.

Что даёт вам уверенность так спокойно говорить «справимся» — опыт, конкретная стратегия дальнейших шагов развития?

М. М.: И то, и другое. Если всё время переживать, силы быстро закончатся. Мы стремимся поддерживать связи в профессиональном сообществе, обмениваемся опытом с коллегами в других регионах. С этой целью организовали на Международной ярмарке литературы нон-фикшн профессиональный форум. На него съехались владельцы, директора и управляющие частных книжных магазинов из 15 крупных городов России. Среди них — Казань, Воронеж, Екатеринбург, Новосибирск, Нижний Новгород и другие. Мы считаем, что необходимо вырабатывать совместную политику в отношении издательств, решать узкопрофессиональные проблемы, обмениваться информацией внутри сообщества, опираясь на специфику опыта каждого отдельного книжного магазина. Это очень важный шаг, который даёт нам надежду на развитие и самосохранение в период экономического кризиса. Мы намерены его пережить.

Схожи ли условия, в которых существуют аналогичные частные книжные магазины в Европе, с теми, в которых работаете вы?

М. М.: В целом, у европейских частных книжных магазинов примерно те же условия. Разница в том, что государственные структуры и муниципалитеты относятся к таким проектам не индифферентно. Общественные ценности развитых стран формируют понимание того, что книга лежит в основе культуры. Не бывает культурных неначитанных людей. Чтение как привычка — основа культурного образа жизни. Поэтому государственная политика европейцев нацелена на поддержание книжного бизнеса.

В ноябре в «Пиотровском» проходил курс лекций, посвящённых изучению феномена ужаса в литературе, философии, музыке. Выбор темы тоже стал откликом на ту реальность, в которой мы живём?

М. М.: Безусловно. Именно поэтому у многих людей возник серьёзный интерес к этому циклу лекций. Нас спрашивали и говорили нам напрямую: каким образом это связано с политической ситуацией?.. И так вокруг столько ужаса, ещё и вы...

Но выбор темы объясняется просто: это авторский проект Дмитрия Вяткина и Яны Цырлиной, предваряющий образовательную программу «Философской школы» при «Пиотровском». К тому же в современной философии всё чаще возникает интерес к посторонним, казалось бы, темам, таким, как литература ужаса, компьютерные игры. Философы занимаются анализом тех вещей, которые раньше не были объектом философского анализа и критики. Тема ужаса — одна из наиболее обсуждаемых. Поэтому она была выбрана.

А сами вы ужасами интересуетесь? Почему эти эмоции могут быть привлекательны?

М. М.: Я читал лекцию, посвящённую феномену «нехорошего города». Поскольку я люблю и литературу ужасов, и компьютерные игры, связанные с этой темой, мне было интересно подготовить такую дискуссию, во время которой мы пытались разобраться, вплоть до понимания структуры психологического воздействия, в механике ужаса. На разных уровнях пытались этот вопрос разъяснить. Дмитрий это делал даже при помощи схем.

Д. К.: Не менее ужасных по своей сложности...

Связано ли с изучением темы «нехорошего города» появление на вашей страничке альбома с фотографиями под названием «Разгуляй. Гниющая красота»? Наш город вы тоже изучаете как феномен?

М. М.: Да, этот ужас для меня связан с повестью Говарда Филлипса Лавкрафта «Морок над Иннсмутом». Мы даже обсуждали между собой, что в этой повести изображён город, близкий по настроению Перми. Хотя, в этом тоже была ирония. Но мы, как пермяки, считаем, что можем шутить о городе, потому что сами здесь живём.

Когда у меня родился второй ребёнок, я много гулял с коляской по улицам в районе Разгуляя и заметил, что старые деревянные дома — это невероятная красота, которая на наших глазах рассыпается в прах. Их нужно было отреставрировать и превратить в памятник старинной архитектуры Перми. Взглядам современных горожан красота этой самобытности, к сожалению, уже почти не видна. Я взял фотоаппарат и свою боль по этому поводу выразил в фотоальбоме.

Планируете ли вы приурочить проведение «Философской школы» к пятилетию «Пиотровского»? Для какой аудитории предназначен этот проект? В чём его главная идея?

М. М.: Конкретно к дате «Философская школа» приурочена не будет. Да мы и не планируем праздновать день рождения. Только поблагодарим наших постоянных покупателей, которые с нами буквально с первого дня работы магазина, — такие есть. Что касается «Философской школы», Дмитрий Вяткин и Яна Цырлина — авторы идеи проекта. Они оба по своему образованию, интересам и роду занятий погружены в контекст мировой современной философии. Пару лет назад возникла идея проведения цикла лекций, посвящённых актуальным проблемам современного материализма. Проект получился локальным, но невероятно высокого качества благодаря приехавшим на «Философскую школу» гостям. Мы были первыми, кто в Россию пригласил профессора философии Американского университета в Каире Грэма Хармана, шотландского философа Рэя Брасье. Это не было предложением просто приехать и прочитать лекцию. Мы вписывали их в программу. Лекции «Философской школы» будут проходить в университете. В магазине будет организована презентация книг.

«Философская школа» — для специалистов и людей, интересующихся вопросами социологии, культурологи, филологии, философии. Это не узкофилософское мероприятие, а скорее культурологическое.

Д. В.: В этом году проект планируется крупным и объёмным, в него вовлечены самые разные дружественные нам институции. В этот раз хотим сделать «Философскую школу» такой, чтобы она была интересна не только в академической среде и имела общероссийский резонанс. Выступать приедут, кроме философов, несколько музыкальных теоретиков, которые представят свои эксперименты в области шумовой музыки.

Из каких средств финансируется проект?

М. М.: «Философская школа» изначально финансировалась в основном из фонда Михаила Прохорова — мы подали заявку и выиграли грант. Фондов много. Нам ближе именно этот, потому что мы давно сотрудничаем с издательством «Новое литературное обозрение», главным редактором которого является Ирина Дмитриевна Прохорова. В этом году к финансированию нашего проекта присоединился фонд Бориса Ельцина.

Планируете ли вы в следующем году проводить другие культурные проекты, расширять сферу деятельности?

М. М.: По мере сил и возможностей. Мы были в Москве и видели библиотеку им. Ф. М. Достоевского — проект, реализованный Борисом Куприяновым. Это что-то потрясающее! Новый формат библиотеки. Примерно такой проект мы предлагали нашей администрации года три назад. Нам дважды удалось провести в Перми книжную ярмарку. А сколько проектов осталось на стадии идеи! Например, литературный дом. Такие проекты очень популярны сегодня в Германии. Это культурный центр, представляющий из себя модульный конструктор: библиотека, читальный зал, кафе, небольшая гостиница, книжный магазин, лекторий, работающий каждый день. Это была бы нагрузка для бюджета и министерства культуры, но это было бы дико прогрессивно. В прошлом году была идея провести летнее мероприятие для горожан на целый день с музыкальной, книжной, детской, гастрономической программами. К сожалению, сейчас о реализации подобных идей даже думать не приходится.

А почему вам хочется и не лень всё это делать?

М. М.: Потому что мы ещё молодые люди, наверное. Да и разве у нас в Перми много событий?

Что, по вашему мнению, сегодня актуально и интересно в современной литературе?

М. М.: В нашей стране стали много издавать литературы нон-фикшн — заполняется вакуум, который был в этом жанре раньше. На этот процесс оказывает влияние западная среда, где актуальны гибридные жанры — социология, урбанистика, экология. Там, например, искусством могут заниматься гендерные исследователи.

Я стараюсь читать много современной английской и американской художественной литературы. Очень расстраиваюсь из-за состояния современной русской прозы — оно признак общего социокультурного кризиса в России, на мой взгляд. Мы сократили этот раздел магазина — современная русская проза неконкурентоспособная, местечковая, она становится провинциальной. Это заметили умные издатели ещё три года назад. В частности, наш коллега Александр Иванов из издательства «Ad Marginem» в своё время прочитал лекцию о том, почему в мире никто не читает современную русскую литературу. Речь не о классике. Парадоксальным образом, если вы хотите увидеть продолжение традиций русской классической литературы, читайте Орхана Памука или Джонатана Франзена. Потому что сегодня вот это и есть русская литература. Её уровень качества ближе к классической русской литературе, чем современная проза, написанная на русском языке.

За пять лет команда «Пиотровского» выросла. Какой у вас подход к выбору сотрудников, соратников?

М. М.: В этом смысле просто повезло. Если бы мне пришлось заниматься рекрутингом, было бы всё плохо. У нас работают неслучайные люди. Надо заметить, все с высшим неслучайным гуманитарным образованием. Единственный человек, которого мы на момент открытия магазина не знали, это Сергей Панин. Он обратил наше внимание как продавец книг, который умеет рекомендовать тонко. И мы его пригласили к нам работать. Сейчас он управляет лавкой книг в Театре оперы и балета. Но посетители спрашивают, хотят именно с ним посоветоваться. Поэтому теперь по воскресеньям в магазине у Сергея приёмный день.

Возвращусь к теме нормальности и естественности. Если норма — тот ассортимент книг, который стоит на полках «Пиотровского», то почему эта норма столь редко встречается?

М. М.: А я поясню: потому что ситуация на российском книжном рынке искусственно создана. И у неё есть авторы. Издатели-монополисты, которые печатают книги Улицкой, Прилепина, Пелевина, лучших современных зарубежных авторов, не интересуются литературой. Вот такой парадокс! Все разговоры о том, что народу нужно только Дашкову, — это искусственно созданное утверждение. Поэтому аномалия — это не то, как работает «Пиотровский», а ситуация в издательском бизнесе. Я больше скажу: некоторые сети книжных магазинов можно превратить в качественные магазины жанровой литературы. У меня есть такая профессиональная мечта — сделать хороший магазин детективов, например. Или магазин фантастики. Уверен, это бы вызвало интерес у читателей.

Есть ли у «Пиотровского» какие-либо табу?

М. М.: Мы избегаем всего, что связано с национализмом. Очень осторожно относимся к такого рода литературе. Мы внимательны к качеству книг и стараемся не допускать на полки низкопробные издания. В художественной литературе стремимся репрезентировать вкус, а в разделе нон-фикшн главный критерий — научность. Вот и все наши табу.