Алан Бейкер: Я думаю, у документалистики очень прочное будущее

Пообщаться нам удалось во второй день фестиваля. Случилась встреча (уже традиционно для наших интервью с людьми, имеющими отношение к кинематографу) в стенах киноцентра «Премьер». Время запланированной беседы немного сдвинулось — американскую делегацию собравшиеся зрители долго не хотели отпускать после просмотра. Но мы, чтобы наконец познакомиться с добродушным и приветливым Аланом, готовы были ждать долго. И спустя полчаса пожали ему руку.

Алан, расскажите немного о фестивале Show US!, программу которого вы привезли.

— Программа Show US! состоит из большого количества фильмов, собранных с разных кинофестивалей США. Каждый год мы собираем пакет документальных фильмов, состоящий из 40 лент. Посольства разных стран заказывают для показа у себя те картины, которые их больше интересуют. Фильмы, привезённые в Россию, — это лишь часть большого пакета.

Компания, которую я представляю и которая занимается организацией этого фестиваля, называется American Showcase. Вчетвером мы просматриваем около двух сотен фильмов, чтобы отобрать из них 50 лучших. Отбор происходит по нескольким критериям. В первую очередь это тематика. Нас спонсирует министерство образования, поэтому есть определённый набор тем, на которые мы должны подбирать картины: окружающая среда, гражданское общество, инвалидность, ЛГБТ, права женщин и детей, технологии. Ещё одно условие — фильмы должны быть сделаны американскими режиссёрами. И сняты они должны быть по большей части на территории США, хотя это необязательно. Словом, фильмы должны отображать американскую жизнь, её плюсы и минусы. При этом темы должны быть универсальными — затрагивать не только американцев. Например, тот же фильм «Американская медсестра» (интервью было сразу после показа этого фильма. — Прим. автора). Эта тема интересна не только в США, но и в других странах. Фильмы, отобранные нами, действительно одни из лучших среди документальных фильмов, снятых в США. Часто они создаются режиссёрами, получившими награды. Затем авторы путешествуют вместе со своими картинами по миру. От 7 до 14 дней они находятся в других странах и проводят разные воркшопы и семинары.

Говоря о фильмах титулованных режиссёров, вы имеете в виду, что дебютные работы членами организационного совета фестиваля не рассматриваются?

— Мы сначала выбираем фильм, а уже потом смотрим на режиссёра. Если эта первая работа, которая не заслужила наград, но фильм, на наш взгляд, действительно хороший, то мы выберем его. Например, фильм Кэролин (режиссёр картины «Американская медсестра». — Прим. автора) — это её первая режиссёрская работа, первый полнометражный фильм.

В официальных источниках общей темой программы нынешнего Show US!, привезённого в Россию, названа надежда. По вашему мнению, есть ли ещё какая-то красная линия?

— Все эти фильмы объединены тем, что в первую очередь они о людях. Например, в «Американской медсестре» можно увидеть простые истории простых женщин. Затем фильм «Рывок», он о создателях сигвеев и многих других интересных вещей. Картина «Ещё один шанс» про удивительного человека с удивительной судьбой: она про священника, живущего в маленьком городке с нефтяными месторождениями. Фильм «Большие данные с человеческим лицом» раскрывает вопросы киберпространства и количества информации, которое нам приходится пропускать через себя в современном мире. Кроме того, он затрагивает тему киберпреступлений, что актуально в наши дни. А ещё одна лента рассказывает о судьбе слепого пианиста, 23-летнего вундеркинда, и его учителя — легендарного Кларка Терри, вся жизнь которого была посвящена обучению самых знаковых фигур в истории джаза и работе с ними.

Возможно ли документальное кино не о человеке?

— На самом деле я не думаю, что они глобально объединены общей темой. Это, пожалуй, лишь общая характеристика, которую я выделил. Но когда вы снимаете фильм о каких-то мировых проблемах, всегда очень интересно обращаться к личным историям, чтобы вызвать большее сопереживание у публики. Даже если вы снимаете фильм об экономическом кризисе, попробуйте рассказать, как это повлияло на жизни конкретных людей, — наблюдать за сюжетом станет гораздо интереснее.

Как вы знаете, в структуре художественных фильмов всегда есть герой и антигерой, кому-то мы сопереживаем, кто-то нам не очень нравится, и весь фильм построен на противостоянии этих двух персонажей. В каком-то плане документальные фильмы имеют подобную структуру. В них тоже есть главный персонаж. Но в документальных фильмах существует куча разных направлений, куча разных историй. Например, документальный фильм о Сноудене, укравшем уйму национальных секретов. Это очень интересная и мощная история! Или, например, история о человеке, который пытается попасть в балетную школу. Всё это — отличный материал для документалиста.

Рассказывание истории — основная цель документального кино. Это то, чему мы стараемся обучать студентов нашего университета. Мы всегда их спрашиваем: «В чём история? Как проявляет себя герой? Чем всё заканчивается?». Одна из задач нашей программы — путешествовать по разным странам и встречать будущих создателей фильмов, молодых режиссёров, которые будут нам рассказывать о своих работах, о своём опыте, обществе и стране, в которой они живут.

Насколько среди ваших студентов велик процент тех, что предпочитают художественное кино неигровому?

— Наши студенты получают возможность сделать выбор — заниматься художественным или неигровым кино. Да, большинство выбирает художественное. Но сейчас документальные фильмы стали крайне популярны, потому что такие мировые гиганты, как HPO, CNN, Showcase, платят деньги за создание документальных картин, которые они потом смогут транслировать. В последние три-четыре года стали распространены документальные фильмы, которые затем показывались в кинотеатрах. Они не собирают так много денег, как телевизионные фильмы или те, что можно скачать через интернет, зато их жизнь гораздо длиннее.

Режиссёры, занимающиеся документальными фильмами, делают это, потому что испытывают страсть к своему делу. Их часто спрашивают, что же они получают за свою работу. А они отвечают: «Мы занимаемся документальными фильмами не для того, чтобы зарабатывать деньги». Они действительно готовы тратить от трёх до пяти лет своей жизни на фильм, который не принесёт им никакого материального блага.

Интересно, медиа-гиганты покупают уже готовые фильмы? А если нет, то каково их влияние на результат работы?

— Есть два пути. Первый. Режиссёр может прийти на какой-нибудь канал и сказать: «Я хочу создать фильм о том-то. Вы заинтересованы в этом?». Если он получает положительный ответ, то предоставляет смету, а компания решает оплатить создание фильма полностью или частично. В последнем случае режиссёру придётся искать средства ещё и в других местах.

Иногда режиссёры могут прийти в компанию, которая занимается распространением документальных фильмов, и она заплатит за производство картины. Уже после съёмок сама несёт его в HPO.

Ещё один способ: участие в огромном количестве фестивалей, которые проходят по всей Америке. Режиссёр показывает готовый фильм на фестивале, одна из крупных компаний может увидеть его и заинтересоваться приобретением прав на показ этой ленты.

Что касается влияния на работу... Да, компании имеют право влиять на процесс. Но влияние такого порядка... Например, у меня есть идея. Я прихожу в HPO, рассказываю, какой фильм хочу снять. Они говорят: «Хорошо, но мы не заинтересованы в твоей истории. Наши зрители не станут это смотреть. Давай ты иначе расскажешь её, тогда мы пойдём на сотрудничество». То же самое с распространяющими компаниями. Они могут сказать: «Да, твоя история ОК, но мы не сможем её продвинуть так широко, как тебе хочется. Поэтому это, это и это тебе придётся поменять».

Может ли режиссёр-документалист идти на поводу? Ведь он по определению не имеет права влиять на происходящее в фильме, его задача — передать реальность.

— Он продолжает снимать реальность, но... Например, был заказ снять фильм, который уместится в один час. Если режиссёр приносит двухчасовую картину, его попросят обрезать её. На саму идею это не влияет. На самом деле компании заинтересованы в поддержке. Их «включённость», кстати, может быть благотворной. В таких, например, ситуациях, когда режиссёр, глубоко погружённый в свой фильм, утрачивает объективность. А продюсер смотрит 100 фильмов в год! Он может высказать конструктивную критику, подкинуть хорошие идеи. Однако бывают ситуации, когда режиссёр говорит: «О, все ваши предложения мне не нравятся! Я не собираюсь свой фильм никак менять». Тогда компания полномочна ответить: «Хорошо, ты не будешь менять свой фильм, а мы тебе ничего не заплатим. Твой проект не будет снят, и ты никогда не будешь с нами работать».

Это просто рабочее партнёрство между людьми, которые включены в производство фильма.

Вернёмся к студентам. Каким образом проводится обучение в вашей киношколе?

— Это достаточно просто, но в то же время и нет. Мы сразу же предполагаем, если ребята пришли к нам учиться, они заинтересованы, чтобы снимать и делать фильмы. Существует две проторённые дорожки обучения. Первая — теория, изучение истории документального кино. Мы проводим просмотры лент — от самых первых до современных. Это делается для того, чтобы студенты научились разбираться, какие фильмы лучше и почему. И второе, конечно, практические занятия. На занятиях они учатся снимать и производить фильмы, работать с камерой, рассказывать историю. К тому же они снимают собственные проекты. Мы считаем, что они должны учиться через «делание».

Создание фильма требует вклада многих людей, обладающих разными навыками. Поэтому мы своих студентов обучаем всему, что связано с производством фильмов. Это и работа с камерой, и работа со звуком... Может быть, некоторые в итоге решат, что им больше нравится быть операторами или звукорежиссёрами. Мы считаем, что любой человек, связанный с созданием фильма, и есть создатель фильма. Звукорежиссёр — такой же автор, как и режиссёр.

Преподаватели всегда работают со студентами, на любой стадии их проекта, начиная с написания сценария, конструирования сюжета, условий съёмки, определения эстетики будущей картины. Когда отснятый материал собран полностью, он показывается в классе. Все обсуждают, что было хорошо, а что не очень, где был плохой звук, где что-то нужно подправить. Так студенты могут учиться на своих ошибках и с каждым разом совершенствоваться. Преподаватели никогда не критикуют и не ругают, они всегда стараются помочь понять, что можно улучшить. Многие киношколы работают достаточно продуктивно, иногда от одной школы можно получить до пяти фильмов за год.

Сколько времени требуется, чтобы гордо назвать студента выпускником вашей школы?

— В отношении некоторых такой момент не наступает никогда. (Смеётся.) В программе бакалавриата (четыре года) студенты учатся не только делать фильмы, обычное образование в рамках университета они получают тоже. А вот потом, когда поступают в магистратуру (два-три года, в зависимости от программы), они выбирают специализацию. Могут пойти изучать телевидение, продюсирование, что-либо ещё... Но сказать, что все выпускники, даже после магистратуры, могут быть великими кинорежиссёрами, нельзя. Превращение во что-то великое не происходит за одну ночь, нужно постоянно учиться. Бывают звёзды, но достаточно редко.

Программа обучения включает знакомство с российскими режиссёрами?

— Да, у нас есть лекции по международному кинематографу. Там мы, конечно, говорим о таких режиссёрах, как Эйзенштейн или Тарковский. Но дело в том, что многие студенты, которые приходят к нам, уже смотрели и Эйзенштейна, и Тарковского. Иногда мы упоминаем и других российских кинематографистов...

Назовите качества, которые вы стараетесь привить своим студентам.

— В первую очередь умение рассказывать историю. Второе — страсть к истории. И, наконец, третье — способность переживать различные трудности, с которыми может столкнуться кинематографист. Создание фильма, как я уже говорил, занимает от трёх до пяти лет. За это время можно столкнуться с чем угодно. Главное — не сдаваться.

Давно собираю компетентные мнения на этот счёт. Каково будущее документального кино с пришествием смартфонов?

— Я думаю, у документалистики очень прочное будущее, особенно сейчас, когда так много компаний поддерживают документальные фильмы. Сейчас очень хорошее время для такого кино. С программой своего фестиваля мы бываем в разных странах. В некоторых из них у людей просто нет технических возможностей, позволяющих снимать качественные фильмы. Мы их обучаем съёмке фильмов на смартфоны, чтобы утром они могли снять видеоряд, а уже вечером залить его на Youtube.

Теперь у нас есть ещё и виртуальная реальность. Я думаю, это великое изобретение для кинематографа! В Америке огромное количество исследований Google Glass, виртуальной реальности. Кроме того, смартфоны и другие штуковины, изобретённые в последнее время, открыли огромные возможности для развития кино. Вам и видеокамера не нужна! Даже на фотоаппарат можно снять фильм с хорошим разрешением. Но нужно помнить, что вся соль в истории. Технологии — это всего лишь инструмент.

Какие тенденции прослеживаются в современной документалистике Америки?

— Я считаю, что тенденций не существует. И моды тоже. Мода приходит и уходит, а документальные фильмы — это нечто такое, навсегда. Почему этого не может существовать? Когда режиссёр снимает документальный фильм, он снимает его не потому, что следует за какой-то модой, не потому, что видел у кого-то другого нечто подобное, но потому, что чем-то вдохновился.

Завершающий вопрос. И вновь о кинофестивале, но уже о местном. Каково, на ваш взгляд, значение «Флаэртианы»?

— Людям, которые приходят на интернациональный фестиваль, открывается целый мир фильмов, рассказывающих о культурах разных стран. Каждый просмотр документального фильма у меня, например, всегда оставляет какое-то впечатление. Я могу захотеть что-то сделать, потому что фильм вовлекает меня в свою историю. Я могу захотеть повлиять на что-то. После фильма я могу испытывать очень сильные чувства: грусть, радость или счастье. Думаю, вот основная идея и цель кинематографа — вызывать эмоции у людей. Даже если пара человек из всего числа зрителей подумает: я тоже хочу стать режиссёром документального кино!.. Это уже огромное достижение. Я считаю, что такие фестивали очень важны.

За помощь в организации интервью благодарим пресс-службу «Пермкино» и Генеральное консульство США в Екатеринбурге.