Уполномоченный по правам человека в Пермском крае Татьяна Марголина прокомментировала корреспонденту «Звезды» содержание документа и рассказала о своих ожиданиях в связи с его принятием.
Татьяна Ивановна, что значит принятие концепции для Пермского края?
— Наш регион — особенный, потому что в годы массовых политических репрессий порядка 500 тыс. человек в нашем крае было в статусе арестованных, спецпереселенцев, депортированных. Мне кажется, что с принятием концепции начнётся более интенсивная работа всех государственных ведомств, общественности, объединение их усилий.
Давайте пробежимся по концепции, обратим внимание на моменты, которые вам показались наиболее важными и интересными.
— Очень важно, что на государственном уровне все эти гуманитарные проблемы названы совершенно конкретно — гонения на представителей религиозных конфессий, послереволюционная миграция наиболее образованной части населения, коллективизация, связанный с насильственной коллективизацией голод, массовые репрессии. В концепции выделены не только репрессии, но и показаны действия государства по реабилитации людей. Сам факт того, что в концепции есть перечень всех действий по реабилитации, очень важен. Это даёт объёмную картину непрекращающейся работы, появления новых архивных материалов, распоряжений и указов. Также важно, что концепция определяет цель — это разработка и реализация эффективной государственной политики в сфере увековечивания памяти жертв политических репрессий. Даны основные направления этой деятельности: мемориализация — формирование памятных знаков в местах массовых захоронений, обеспечение доступа к архивным документам, продолжение реабилитационных процессов, разработка образовательных и просветительских программ по этой теме, проведение научно-исследовательских работ, укрепление базы музейных, архивных, образовательных и других организаций, которые ведут работу по увековечиванию памяти. Это обязательность размещения в музеях экспозиций, отображающих историю советского периода. Не секрет, что ещё несколько лет назад в музеях вообще ничего не было про этот драматический период нашей истории. Организационно структурно определены этапы реализации этой концепции. Достаточно быстро — два года — 15-й и 16-й — это создание музейно-мемориальных комплексов и тематических экспозиций. Второй этап пройдёт под эгидой 100-летия революционных трансформаций 17 — 19 годов, повлекших за собой раскол общества и огромные потери в населении страны. Имеется в виду и гражданская война. И 80-летие событий 30-х годов, на которые приходится пик политических репрессий в отношении гражданского населения.
Каким образом в этом будет участвовать региональная власть?
— Сама деятельность по реализации концепции должна содействовать выработке основ для партнёрского взаимодействия государства и гражданского общества. Это очень важно, потому что очень часто государственные деятели настороженно относятся к тем, кто этим занимается, видят в этом какие-то политические риски. Принципиально важно, что концепция должна объединить усилия органов государственной власти и гражданского общества, занимающегося этой тематикой. Сам принцип этой работы был, есть и будет общественно-государственным.
Что может быть точкой соприкосновения, координатором взаимодействия общества и государства у нас?
— Мне кажется, что эта концепция может вдохнуть новую жизнь в комиссию по реабилитированным. Она создается Заксобранием, в неё входят представители законодательной и исполнительной власти и общественность. Причём общественность разного рода: «Мемориал», АНО «Пермь-36» и т. д. Что самое главное — в положении о нашей комиссии зафиксирована координирующая роль по увековечиванию памяти жертв политических репрессий. Мы уже встречались с председателем этой комиссии Сергеем Митрофановым и обсуждали возможные варианты. Думаю, координирующую роль эта комиссия выполнять вполне способна. Второй вариант — традиционно у нас таким двигателем всех этих процессов была АНО «Пермь-36». То, что это так и будет, сказать не могу.
Комиссия может выступать с инициативой о рассекречивании документов, процессов реабилитации?
— Да. И по решению социальных вопросов. Она, по сути, уже уполномочена на эту работу. Просто она велась на уровне инициатив. Сегодня, когда появился фундамент этой работы — концепция. Всё складывается.
Кто и какие должен выпустить бумажки и кем подписать, чтобы это начало работать?
— Я думаю, что председатель комиссии может обратиться к главам местного самоуправления. Эти все документы спускаются в районы, где тоже есть свои комиссии. Я считаю, что в Пермском крае должна появиться какая-то форма регулярных семинаров, конференций, объединяющих усилия всех. Инициатором может быть любой из вузов. Я лично планирую провести круглый стол с приглашением наших учёных-обществоведов, краеведов для того, чтобы обсудить возможные варианты по реализации концепции.
Для ее реализации понадобятся дополнительные ресурсы. Предусмотрено какое-то финансирование?
— Эта концепция, как и любая другая, не предусматривает финансовые обязательства. Мало того — предложено делать все с использованием имеющихся ресурсов. У нас есть возможность поддержки инициатив через существующие форматы конкурсов социально-культурных проектов. Надо только, чтобы эта номинация появилась. Предложить это мы можем как муниципальным образованиям, как администрации губернатора, так и, например, корпоративным конкурсам. Если будет устойчивая линия поддержки общественно-муниципальных и общественно-государственных инициатив, это будет хорошим ресурсов. Кроме того, у нас есть федеральные фонды по поддержке социально-ориентированных НКО и правозащитных. Сейчас началась пора подачи заявок на гранты из социальных фондов. Это тоже может быть ресурсом.
Помните историю, когда была инициатива регламентировать деятельность волонтеров. Вам эта новая инициатива с концепцией ничего не напоминает? Есть общественники, родственники, просто неравнодушные, которые этим занимаются. Может быть, не надо всё это регламентировать, может быть, им просто не мешать, помогать финансово?
— Только в этой модальности и надо. Когда я говорю о поддержке, я имею в виду то, что уже есть. Государство здесь либо начинает это вместе с людьми делать, либо поддерживать. Я очень надеюсь, что центрами этой работы будут архивы. Когда архивом руководил Михаил Нечаев, архив действительно был центром этой работы, магнитом, притягивающим ученых, исследователей. Каждый год составлялись план по проведению Дня памяти жертв политрепрессий. Но в прошлом году меня до глубины души поразило, что ни одного мероприятия по линии архивов и по линии библиотек — по линии Минкульта ни одного мероприятия не было. Понятно, что в этом году такое уже просто невозможно. Это уже обязанность государственных органов — делать эту работу системно и планово.
И всё-таки для чего, для кого эта концепция принципиально важна?
— В последнее время я наблюдаю, что некоторые должностные лица с опаской и оглядкой приходили на традиционные митинги памяти жертв политических репрессий. Я хочу официально заявить: это государственная политика увековечивания памяти, вы ничем не рискуете. Официальная позиция сформулирована, и это очень важно.
Вы не видите противоречия? Официальная политика такова. Но должностные лица, которые внутри политики, которые как никто чувствуют, какой ветер и откуда дует, они опасаются ходить на митинги памяти.
— Ситуация действительно необычная. Если я всю жизнь работаю с общественными организациями, хорошо знаю их деятельность, то для меня признание их иностранными агентами ничего не меняет. Есть уточнение информации о том, что у них один из источников денег зарубежный. Я говорю про то, что в правовом поле ничего не должно меняться. Но сегодня есть репутационные риски этих организаций — если даётся статус иностранный агент, то за этим тянется шлейф врага, нежелательной организации, что, по сути, ограничивает их деятельность. Конечно, всё, что можно, в том числе свои ресурсы, я буду продолжать использовать на оспаривание этих статусов. Судебные механизмы не исчерпаны, надо отстаивать их право заниматься реализацией их конституционных прав на участие в государственном управлении. Но, возвращаясь к страхам: они присутствуют. Ярлык повешен. Прекрасно зная, как работают эти организации, люди идут в отказ: «Извините, но вы нас поймите». Вот откуда эти страхи?
Они же не транслируются сверху, а рождаются здесь?
— Они во многом в самих людях живут. Недавно просматривала все материалы и увидела в стенограмме заседания нашего совета по правам человека при президенте фразу: «Бюрократии был дан не тот сигнал». (Смеётся.) Есть определённая категория лиц, у которых страх внутри сидит: как бы чего не вышло.
Он не без причин, наверное?
— Я думаю, что на подсознательном уровне есть опасения. Хотя нет объективных оснований. И когда мне говорят: «Вы же понимаете, они же...», я отвечаю: «Не понимаю. Не понимаю, читайте то, что написано во всех правовых актах. Нет основания».
Концепция принята. Предположим, всё заработало так, как должно. Что на выходе?
— На мой взгляд, это уважение к истории во имя сегодняшнего и будущего. Громко звучит, но это так. Это, понимаете, так конституционно. Человек — главное по конституции, по которой мы живём более 20 лет. Но автоматически сущностного понимания не пришло. И когда мы говорим, что были страницы истории, когда его просто растирали по доносу, по конституции это сейчас невозможно. А в сознании людей? А доносительство? Это изжило себя? Нет.
«Пермь-36» вы видите здесь? Теперь, когда там новое руководство, вы видите этот музей в рамках этой концепции?
— В реальности нет, потому что я видела, какие предложения сделал этот государственный музей в план мероприятий в очередному дню памяти политических репрессий. Там сути не стало. Поэтому я продолжаю работу в составе общественного совета по урегулированию этой ситуации по восстановлению сути работы этого музея. Задача профессионального управления музеем перед рабочей группой стоит. Мы должны выполнить поручение президента — сохранить музей в том назначении, в котором он действовал. Я посмотрела все комментарии по концепции. На федеральном уровне редкий комментарий не обходится без озабоченности по Перми-36. Видимо, большое видится на расстоянии.
Когда мы увидим какие-то реальные результаты работы концепции?
— Переломным периодом, я думаю, будет первая декада сентября этого года.
Читайте колонку руководителя пермского отделения общества «Мемориал» Роберта Латыпова об этой госконцепции.
