Пермь Электро. Часть вторая: Dos Buratinos

«Dos Buratinos — российский музыкальный коллектив, основанный Евгением Горбуновым и Русланом Тагировым в Перми в августе 2005 года. Группа работает в жанре электронной музыки, в частности с такими стилями, как лаунж и deep house. В настоящее время коллектив существует как распределённая группа участников, живущих в Перми и Екатеринбурге» (Википедия).

Борис. Привет, Женя. Привет, Руслан. Первый вопрос, естественно, такой: каким образом появился проект Dos Buratinos? Как вы познакомились? По возможности расскажите, чем вы занимались до знакомства, что делали, что слушали?

Руслан. Мы познакомились с Женей в 2005 году благодаря программе «Инженер Попов», которую я делал на радио «Максимум». Там был раздел о пермской музыке, где регулярно ставились треки местных музыкантов, которые они приносили на радио. Туда попал диск Жени, который содержал несколько ремиксов на известные пермские группы «Враг врага», «BamBoo», «Посторонний В.». Назывался этот сборник «ТушОнка». Я послушал и подумал: «О! Это как раз то, чего не хватало местной музыке — надо познакомиться». По-моему, Сергей Дюкин диск принёс. В тот момент я играл в группе, она называлась Zero Gravity Trio — такая типа электро-рок. Мы играли иногда концерты, в том числе на вечеринке того же радио «Максимум». У меня был грувбокс Roland MC909, собственно, с которого мы потом и начали Dos Buratinos. Он вначале был основным инструментом.

Б. Ты постоянно работал на «Максимум»?

Р. Нет, я работал в МТС сисадмином. «Инженер Попов» был разовым проектом. Я его делал раз в неделю: просто часовая программа выходила, авторская... Когда мы начали заниматься Dos Buratinos, я её свернул, потому что понял, что времени не хватает.

Б. И в это время ты уже слушал электронную музыку?

Р. Да, я давно и много уже слушал к тому моменту. И у меня ещё был такой опыт: я помогал организовывать концерты разных электронных групп в клубе «Сбитый Лётчик». С Максимом Кодоловым мы делали вечеринки, например привозили группу Moscow Grooves Institute. Тогда у меня как раз и возникла мысль сделать что-то такое — в духе MGI. Они приезжали с сэмплером, синтезатором, всё это было вживую, и я подумал: мы, наверное, так же сможем. И тут как раз появился Женя.

Б. Как вы встретились?

Р. Он пришёл на «Максимум», мы там встретились, познакомились, потом сели в машину и долго разговаривали, что-то обсуждали и поняли, что надо объединить усилия, попробовать...

Б. Твоя очередь, Женя. С твоей стороны как всё было?

Женя. Я в музыке давно, с 1991 года. Было много проектов — играли рок, doom, попс с фанковыми ритмами и джазовыми гармониями... Короче, всякую херню.

Б. Где играли?

Ж. В Закамске, конечно. Я родился в Закамске, музыкально вырос в Закамске и считаю, что культурная столица Перми — это Закамск. В связи с этим круг моих музыкальных друзей ограничен Закамском. Может быть, это в какой-то мере и правильно. Со временем я пришёл к выводу, что вариться в своём котле бывает полезно, потому что даёт вкусный, самобытный результат. И вот на фоне этого у нас тогда появился (он и сейчас существует) проект — «Derevoлаzы». Мы выпустили несколько великолепных альбомов, но в один прекрасный момент ребята стали затухать, кто-то решил бросить музыку, кто-то пошёл своей музыкальной дорогой. В то время я сидел на студии во Дворце имени Кирова, мне думалось, что надо пописать ремиксы. Зачем время зря тратить? Надо куда-то дальше двигаться. Попросил Павла Белова, мы взяли песни своих знакомых — Дюкина с Ганс Пфаалем, «Враг Врага». Конечно, «Посторонний В.», «Ананасы» и т. п.

Р. Самое интересное, что я этот диск нашёл недавно дома.

Ж. Ага. Ну так вот... Думаю, надо сделать какой-нибудь концепт. Придумал, дал ему название «ТушОнка», самостоятельно сделал дизайн, логотип, хотел это продвигать. Ну, конечно, ни во что это не вылилось, кроме как в знакомство с Русланом.

Р. Слушай, ты же потом ещё «ТушОнку-2» делал.

Ж. Потом «ТушОнку-2» делал. Да. Отдал Дюкину диск и получил на «Максимум» такой отзыв великолепный. Думаю, не зря затеял эту тему: мы познакомились с Русланом, а через полгода встретились у него дома.

Б. От первого знакомства до начала работы прошло полгода?

Ж. Полгода, да.

Р. Парень из Закамска ехал ко мне домой на Пролетарку полгода.

Б. Женя, ты, насколько знаю, был барабанщиком в группе «Враг врага», играл на живых инструментах. Откуда желание делать ремиксы?

Ж. Я играл на барабанах... от безысходности. В 1991 году, после музыкальной школы, двоюродный брат пригласил меня в группу. Он сказал, что я буду играть на клавишах, а я увидел тогда по телевизору где-то случайно, что бывают такие клавиши, в которых есть секвенсор. Пришёл и увидел синтезатор «Лель». Думаю: «П...ц! Всё пропало!». Но там были барабаны, я сел за установку и сразу застучал элементарный фанковый ритм. Так и стал барабанщиком. Через несколько лет приобрели в группу клавиши с секвенсером, нормальный пульт, гитары, эффекты. И вот тогда, в 1994 году, я стал клавишником. Научился программировать секвенсор, через год записал свой первый трансовый техно альбом, назвал «Radiooff». А потом, когда нас уже выгнали из клуба, появились «Derevoлаzы».

Б. В 2005 году вы познакомились. Что в это время происходило в Перми? Была ли какая-то электронная сцена, тусовки, вечеринки, концерты?

Ж. Руслан, конечно, больше крутился в этой сфере, поэтому имел знакомства в клубах, на радио, а я жил в Закамске, в этой тусовке не находился. Сейчас, анализируя события десятилетней давности, я понимаю, что в этой сфере просто было свободное бабло. Все позволяли себе и своим детям тратить, тусоваться... Поэтому казалось, что-то происходит. Это не золотое время. Не-е... Но по рельсам всё как-то летело, вечеринки устраивали, за счёт этого какая-то сцена существовала. В целом это Перми особого результата не принесло, просто была движуха, было весело. У нас в то время начались выступления. Удивительно, что через две репетиции — сразу же два «первых» концерта. В одну ночь.

Р. Город же имеет свою историю, музыкальную культуру, электронную в том числе. Я ещё когда в школе учился — уже ходил на концерты Daddy Has Hanged, хотя жил в Соколе — хрен знает где, но приезжал специально в город. Я слышал «Дос Мучачос», хотя это не совсем была электроника. Потом была группа «Пеликан Принял Люминал», на заре пермского интернета она заполнила его весь. Это была тогда чуть ли не единственная в пермском сегменте сети группа, которую можно было скачать. «ОРЗ» — более клубные ребята. А конкретно в тот момент, когда мы с Женей познакомились, была уникальная ситуация: в городе не было живых электронных групп, никто не играл концерты вообще. Были ди-джеи, был Слава Мук, который с Ильёй Друзьякиным пытался что-то делать. Ноу них был непостоянный проект, они тогда делали какие-то разовые вещи, несистемные.

И вот на волне тех вечеринок, после знакомства с MGI и другими музыкантами, мы с Женей однажды сели и сделали первую работу — ремикс на проект Ольги Рождественской и Moscow Grooves Institute. Это песня «Уйди». С неё, по сути, и началась история Dos Buratinos. И было это в начале августа 2005 года.

Б. Где база у вас была?

Р. Базы не было. Мы сидели у меня дома, где был грувбокс, синтезатор, компьютер, какую-то миди-клавиатуру Женя привёз. Программы мы тогда активно начали осваивать, всё это дало результат. К тому моменту каждый из нас уже что-то умел, то есть мы не с нуля сели изучать софт музыкальный, я какие-то ремиксы делал, Женя — свои.

Б. Давайте про первый концерт — где, когда?

Р. Буквально тут же, как только мы сделали первый ремикс, нас позвали выступать, причём позвали выступать сразу в два места. И в одну ночь. На Пролетарке была сеть «Местная пролетарка». И нас позвали то ли на её день рождения, то ли на вечеринку по случаю её открытия в какой-то клуб «на районе». И сразу после этого — на эспланаду, в клуб «Мегаполис». Там, по-моему, Ваня Старцев делал вечеринку про Daft Punk, и нам надо было 2-3 кавера на Daft Punk сделать. Мы что-то напрограммировали и сыграли. Ну, и свой материал тоже.

Б. Откуда люди о вас узнали?

Р. А перед этим у нас был ночной эфир на радио «Эхо Москвы». Мне позвонили и говорят: «У тебя же группа есть. Давайте вы придёте в эфир». Они думали, что я все еще с Zero Gravity. Мы с Женей чего-то насочиняли и пришли в прямой эфир уже как Dos Buratinos.

Б. Какие ощущения были от первого концерта?

Р. Мы были в шоке: что-то сыграть живьём... Да ещё в прямом эфире! Это было невероятно.

Ж. Вроде эфир на «Эхе» был всё-таки позже, чем первые концерты. То есть мы выступили, а через месяц, наверное, нас на «Эхо Москвы» пригласили. Получили от слушателей хорошие отзывы. Нас это завело, мы решили продолжать. Так как у Руслана были какие-никакие знакомства и какая-то личная, видимо, энергетика, мы договорились, что он будет заниматься промоушном. Концерты у нас пошли практически каждую неделю — в Перми и не только.

Б. То есть на тот момент вы были единственной живой электронной группой города Перми, пользовались этим и были нарасхват? А что вы играли в то время?

Р. Да нет, мы не пользовались, просто нас звали — и мы играли. Что играли? Это была смесь дип-хауса с брейк-битом. И это был чисто программированный в грувбоксе материал с добавленными двумя синтезаторами. Всё это, насколько можно было, управлялось вживую.

Б. А вы получали гонорары?

Р. Давали нам какие-то смешные деньги, это нельзя назвать серьёзными гонорарами.

Б. Ощущали ли вы себя профессиональными музыкантами? Может, это было просто хобби?

Ж. Это и тогда было хобби, и сейчас им остаётся. Тогда мы уже пришли к выводу, чтобы дело на коммерческие рельсы переводить и нормально зарабатывать по «100 тысяч на группу» с концерта, то... Во-первых, нужно для старта создать себе имя. А во-вторых, нужно совершенно другую программу готовить. А это значит, что мы должны с большой вероятностью делать ту музыку, которая нам не нравится.

Б. Когда,зачем и кому пришла в голову идея взять вокалистку?

Р. Мы вдвоём к этому пришли, что надо разбавить материал хорошим женским вокалом. Я пел-пел и понял, что я не певец вообще. Тогда мы осознанно начали писать дип-хаус и решили, что нужна вокалистка с мягким голосом. Я, по моему, на «Тероне» дал объявление, что мы ищем певицу. И Лера мне позвонила. Я приехал в музучилище. Там Лера под пианино что-то спела, потом мы поехали в домашнюю студию, у меня была какая-то ремикс-аранжировка «Enjoy the silence», и она прямо тут же записала демо. Нам с Женей понравилось. Так появилась Лера.

Б. Долго с ней репетировали?

Р. Мы не репетировали. Я писал тексты на английском, Лера их пела. Она очень талантливая вокалистка, у неё редкий, чистый голос с идеальным интонированием.

Б. Музыка изменилась?

Р. Музыка стала более мягкой, более попсовой. Первые релизы на сборниках появились именно с приходом Леры. Мы сделали с ней несколько трэков, а самые попсовые вещи у нас были Tender Lover и Deep Into U. Обе были изданы на Украине, вошли в очень хороший сборник дип-хауса «Rafinad» на лейбле Virus Music. Куратором сборника был DJ Денис Бинокль, он собрал на нём все «сливки», созданные в России, на Украины того времени. Издали сборник большим тиражом, он быстро разошёлся.

Б. Как они нашли вас?

Р. Мы наши треки выложили на портале PROMODJ. Он в тот момент только появился, мы были в числе первых, кто на нём зарегистрировался. Это был 2007 год. Мы уже съездили на Казантип, поиграли в Челябинске, Екатеринбурге, Оренбурге. Но нам обоим было ясно, что это немножко не то, чего мы хотим. С приходом Леры изменился материал, в 2007 году мы стали другую музыку играть.

Ж. Как получилось? Выступая вдвоём, мы всё равно такой «жесткач» выдавали. Мы поняли, что в тупик уходим потихоньку, исчерпываем себя и нужно подниматься на новую ступень. Решили сделать песенную программу с вокалисткой. Получилось весьма неплохо, мелодисты мы своеобразные, мелодии у нас скупые, но приятные, гармоническая основа «вкусная». Самый цвет Dos Buratinos, я считаю, был с Лерой. А потом появился Сережа Мисюрев. Это был следующий этап, когда мы решили, что нужно взять ещё и живого музыканта.

Р. Это было интересно, у нас был концерт в ресторане «Живаго», и мы позвали очень хорошего пианиста. По-моему, его звали Иван Канаев. А пианист Серёгу Мисюрева притащил с собой на хвосте. Пианист потом уехал в Москву, а Серёга нам приглянулся, и мы предложили ему играть с нами.

Б. Где вы выступали вчетвером, зафиксировано ли это?

Р. Мы в этом составе очень часто ездили в Оренбург, нас постоянно приглашали в большой клуб. Был там даже какой-то фестиваль, где после нас Дельфин играл. В Москву ездили ещё.

В Екатеринбурге выступали на фесте «Стереолето» с англичанами Red Snapper на одной сцене. Я считаю, что этот фестиваль стал вершиной того состава. А произошло это таким образом. Я переехал в Екатеринбург, как говорится, по работе в мае 2008 года. За месяц до переезда начал искать контакты с музыкантами, клубами. Нашёл сайт «Телеклуба». Написал админу форума: мол, мы такие-то... Чувак мне ответил: приезжайте. Приехал в гости. Оказалось, что приехал на студию к владельцу клуба — известному в городе медиа-магнату. Фестиваль «Стереолето» его команда делала. Это была попытка притащить питерское «Стереолето» в Екатеринбург. Единственный раз, когда фестиваль там прошёл. И внезапно, послушав демку, нас пригласили, хотя мы особо не настаивали вообще. Это был большой опен-эйр, охренительный звук, свет... Всё на высшем уровне. Самое неожиданное, что нас поставили непосредственно перед Red Snapper. За какие заслуги, непонятно, но так получилось. А когда мы со сцены сходили, эти чуваки нам: «О, молодцы!»

Б. А вы уже слушали до этого Red Snapper?

Ж. Конечно, ещё в 90-х! Это одно из таких фанк-трип-хоповых оснований, на которых мы, грубо говоря, выросли. Мы с ними, кстати, познакомились ещё до концерта. После саундчека с ребятками пообщались, попили пиво, сфотографировались. Им понравился наш сценический прикид. Тогда мы были такие модные, в клёвых галстуках... Да, помимо музыки, мы уделяли внимание и визуальной составляющей на сцене. Поняли, что это важно. У нас был период, когда мы ходили в оранжевых футболках, на них собственноручно был нанесён огромный логотип Dos Buratinos. Нас все по нему узнавали. Когда пришла Лера, мы поняли, что футболки уже не то, и начали одеваться в белые рубашки с оранжевыми галстуками. А я ещё и с трубкой выходил, тогда можно было в клубах курить на сцене. Всё было прекрасно и приносило хороший результат. И вот мы выходим на сцену, а сзади большой экран, на нём красивое арт-видео, а Лера поёт, и звук отличный, и мы летим по волнам музыки... Всё как надо!

Довольно фееричное выступление было, мы тогда поняли, что мы фестивальная группа. Поняли мы это ещё в 2006 году, когда выступали на Казантипе. Группе тогда был год всего. Весь танцпол шатался. Но мы поняли, что у нас есть определённые задатки для этого.

Б. А что в Перми?

Р. В Перми были концерты, но всё меньше и меньше. Пришёл 2008 год, случилась первая волна кризиса. Клубы перестали платить людям, играющим музыку. Им проще было поставить кассеточку, диск.

Б. Руслан, ты переехал в Екатеринбург, Женя остался в Перми. Новые вещи вы делали?

Р. В течение какого-то времени мы по инерции продолжали выступать в Перми, ездили на гастроли в разные города, иногда играли в Екатеринбурге. Новые вещи делали на расстоянии.

Ж. Просто настал такой период, когда мы поняли, что затраты усилий и энергий, которые происходят по причине нашей территориальной удалённости, больше, чем результат от выступлений. То есть тратим больше, чем получаем — не только финансово, но и морально. Это и натолкнуло нас на решение поставить всё на паузу.

Р. Так получилось, что Серёжа ушёл из группы. Лера уехала в Москву — поступила в университет на факультет журналистики. Она и сейчас журналистом работает, не поёт нигде. Мы, соответственно, остались снова вдвоём, начали ремиксы делать — как раз на Red Snapper ремикс сделали, ещё что-то. А потом появился саксофонист Алексей Захаров из Екатеринбурга. Он с нами выступал года два. Мы с ним на пару фестивалей съездили, на «Камве» выступали. Какой-то новый материал сочинялся, но всё это стало как-то не активно. Ради одного концерта в 2-3 месяца надо было собираться, репетировать,садиться в поезд, ехать... И мы поняли, что надо тормознуть.

Ж. Это был 2010-2011 год. В Ебурге Руслан влился в проект Funky Bizness Gang. Я его прекрасно понимаю и приветствую. Конечно, я бы хотел, чтобы Dos Buratinos был единственным важным проектом, в котором он и я участвуем, но ситуация продиктовала другие условия. Соответственно, я в 2010 году воссоздал «Derevoлаzы». Да, у нас ещё возник творческий кризис. Мало того, что мы территориально были расположены не очень удобно... А ещё каждый пошёл за своим вдохновением. И это нормально. Мы и сейчас находимся на этой стадии.

Б. Давайте поговорим о процессе. Как вы сочиняете? Вы, насколько я вижу, люди разные. Как это всё у вас происходит?

Р. С точки зрения совместной работы нам больше всего помогло то, что в определённый момент мы начали осваивать программу Ableton Live и чуть ли не со второй или третьей версии стали её активно применять в концертной работе и в аранжировке. Это позволило нам обмениваться заготовками, несмотря на то, что у меня был Mac, а у Жени — Windows. То есть мы могли проекты друг другу скидывать — у нас просто появилась сетевая папка в интернете. Чёткого разделения ролей нет, есть человек, у него есть идея, он её набросал и... Если эта идея — полноценная композиция, вторым человеком в неё вносились минимальные изменения. Мы друг другу давали послушать, если какая-то новая идея появлялась, она принималась, если нет, тогда нет.

Ж. В основном, так как у нас была активная концертная деятельность, всё сводилось к очень простому критерию: подойдет — не подойдет композиция к концерту, темп, гармония... Есть вещи, которые мы сочиняли изначально вместе — «Control U» и еще пару вещей. И вот они самые лучшие.

Р. Когда мы решили встать на паузу, мы поняли с Женей, что самый лучший Dos Buratinos — это когда мы закрываемся в студии и пишем музыку вдвоём. Не каждый со своим куском, — а совместное творчество. И для этого мы решили найти возможность и время. Время можно бы выдернуть из нашего расписания — семейного и рабочего, чтобы закрыться в студии на два-три дня, на неделю. Поэтому мы и на паузе — не можем собраться никак.

Б. Понятно, что вы группа живая, фестивальная... А фиксация вашего творчества происходила? Я сейчас хочу поговорить о ваших релизах — электронных, на носителях. Расскажите, что осталось от группы Dos Buratinos? Что можно послушать, найти?

Ж. Вконтакте есть довольно большая «библиотека». А официально альбомов Dos Buratinos вообще не существует. Это один из наших главных косяков за десять лет, которые мы вместе.

Р. На самом деле материал есть на два лонгплея, мы просто недовольны им и не хотим его издавать.

Ж. Мы материал играем и играем, проходит год-два, он для нас устаревает, поэтому издавать его уже нам не хочется.

Р. Существует забавный демо-релиз, который мы выпустили с пермским журналом «Шпиль». У нас был демо-диск, который мы не хотели издавать, чуть ли не из черновых демок записанный. Я пришёл в журнал «Шпиль» по поводу интервью, надо было Dos Buratinos как-то продвигать, у нас как раз Лера появилась. А там была какая-то очень активная менеджер по продажам, она проект этот и продала «ПермАлко». У них выходила водка «Градус Апельсиновая», а у нас диск (прямо как на заказ!) назывался «Апельсиновая музыка»: кто-то из девчонок, которые в интернете писали отзывы, написал, что наша музыка пахнет апельсинами. И всё это совпало. «ПермАлко» проспонсировали нам трёхтысячный тираж CD как приложение к этому номеру журнала. Это был самый крупный тираж в истории Dos Buratinos, совершенно незапланированный.

Б. Значит, надо искать журнал «Шпиль», а с ним можно найти и CD?

Р. Да. Журнал, по-моему, за сентябрь месяц 2007 года. Потом у нас появился EP «Control U», который выстрелил. Мы сделали конкурс ремиксов на него. Он получил хороший промоушн. Его мы издавали несколько раз: в виде цифрового релиза официально на немецком лэйбле Musicheads, даже какие-то роялти получили, смешные правда.

Потом мы ещё издали лимитированный винил «Tequila Grooves» — был у нас такой эксперимент, Пластинка очень странно звучит. Нарезали её в Барселоне. У нас там приятель живёт — Дима Тиков, раньше он играл в московской группе Netslov. Мы с ним списались, и он предложил нарезать винил у своего испанского приятеля. А приятель работал то ли пожарником, то ли кем-то подобным, но у него был станок — чувак так любил музыку, что, видимо, нарезал друзьям винилы. Мы и решили — нарезать. Тираж 30 штук. А они зачем-то сделали свой мастеринг, испортив в итоге звук. Потом я выяснял детали, оказалось, что у чувака дома стоял огромный сабвуфер и ему показалось, что много басов, он все басы просто взял и вырезал. Соответственно, когда слушаешь эту пластинку, в ней низа нет вообще, приходится его добавлять. Вот такая смешная пластинка — эксперимент. Раритет!

Ж. Для меня выпуск EP «Control U» — это наш пик. Он дал нам огромный промоушн, известность в сети, добавил несколько хороших концертов. Потому что вещь отличная, приятная, сделанная с любовью. Когда мы её выложили, качнуло очень много народа, «музыкантов», хотя группа тогда не была так известна на просторах рунета. И ремиксов на «Control U» много наделали, некоторые очень удачные и популярные.

Б. Я прочитал, что «Буратино» в названии появился потому, что у него, в отличие от всех персонажей кукольного театра Карабаса, есть свой собственный путь и своя харизма. Насколько самобытна группа Dos Buratinos?

Ж. Есть ли у нас фишка своя? Да, конечно есть.

Р. Я как-то не склонен сильно выделять нас на общем фоне. Было бы слишком самоуверенно говорить, что мы крутая группа. Мы не настолько крутая, чтобы быть известными по всей России и играть на больших фестивалях, хотя бы типа «Усадьба Джаз». Мы — немножко популярная группа регионального масштаба, которая в последнее время не очень активно выступает.

В то же время, если нас зовут на такие мероприятия, как Greenfest, значит — какие-то запасы творческие у нас есть. Я не особо жалею, что мы чего-то такого большого не добились, потому что важнее то, что мы много дали друг другу как музыканты и что-то там взрастили друг в друге. Женя делает сейчас свои проекты, в студии работает, мы постоянно какими-то мыслями обмениваемся. Я тоже начал более активно работать в студии: уже несколько лет системно и серьёзно варюсь в этом, погружаюсь в то, как сочиняется музыка, как она записывается, производится. Помогаю записывать музыку другим группам, свожу, делаю мастеринг. Женя примерно то же делает в Перми.

Б. Женя, а у тебя были амбиции, ожидания, связанные с группой?

Ж. Конечно, у меня были амбиции. В принципе, у каждого человека в жизни есть пик и спад, и за какой-то вагон в поезде, идущем вперёд, нужно ухватиться. Вначале думал, что у меня это будут «Derevoлаzы». Пока ничего не вышло. Думал Dos Buratinos — аналогичная ситуация. Сейчас, приближаясь к 40, я понимаю, что это всё полная х...я... Главное, когда ты живёшь на своей волне, находишься в постоянном поиске и тебе всё это безумно интересно. Тогда возникает то, что тебя питает изнутри, не отпускает. Главное — не бросать это. Вкладывать усилия в стремление, продолжать. Не имеют значения твои результаты, просто движешься дальше, развиваешься. Хотя, глядя на других людей, я понимаю, что у некоторых получается то, что ты искал, они осознанно находят какие-то музыкальные решения, делают продукты, это приносит им успех, который ты ищешь.

Б. Если рассмотреть историю пермской электронной сцены, то как бы вы охарактеризовали на ней своё место?

Ж. Я честно скажу, что в Перми электронной сцены нет и она вряд ли будет, пока её кто-то не создаст — один или группа единомышленников.

Р. Сцены нет, поэтому места на этой сцене тоже нет. Впрочем,в некоторой степени я, может быть, ощущаю, что мы были наследниками ряда пермских проектов, тех же «Пеликанов» например.

Ж. Я считаю, что в Перми вся проблема в том (может, не только в Перми), что отсутствует желание делиться между собой опытом. Преемственности нет, и общения нет — не только от стариков к подрастающему поколению, но и между собой, на уровне одного поколения. Зависть такая местечковая, боязнь потерять свои «ноу-хау».

Б. А чем каждый из вас занимается сейчас?

Ж. Как я уже говорил, мы оба звукорежиссёры, решили в эту сторону идти. У нас с Серёжей Мисюревым сейчас есть репточка — помещение и аппарат с отличным звуком. На этой базе хотим сделать студию звукозаписи — для записи живого звука «на лету». Музыканты приходят, играют, репетируют, сочиняют, мы это фиксируем поканально. Далее они слушают материал в удобных для них условия и думают. Услышать себя со стороны — это одно из главных условий саморазвития. Сразу становится понятно, куда тебе стремиться. Понять вектор совершенствования, так сказать. Потом уже нормальная сессия для записи. Если найду новые интересные группы, буду выпускать сборник для того чтобы, во-первых, показать им самим, что они умеют, а во-вторых, чтобы можно было продвинуть, создать движение. Ну и, конечно, пишем новый материал «Derevoлаzы» с разными музыкантами.

Р. У меня сейчас новый проект «Яшма» с вокалисткой Лизой Рыбалко. Мы с ней очень давно знакомы, она даже выступала с DB на Greenfest, ну и соседка она моя. Название «Яшма» придумали буквально месяц назад. Мы играем такой электронный даун-темпо, может быть, что-то такое, что было раннее в Dos Buratinos, потому что в основе тот же самый грувбокс... И это с русскоязычным вокалом. Лиза сама пишет песни, сама их поёт. Пока не понятно, что из этого получится. Недавно мы записали кавер на «Чайф». У нас в Екатеринбурге идёт проект глобальный — «Чайф 3.0» называется. В честь их тридцатилетия. Все записывают что-то. А что будет дальше — увидим.

Приближается 10-летие Dos Buratinos, и мы думаем, как это всё отметить. Стоит ли делать концерты, как и что играть? В общем, на пенсию пока не собираемся.

Б. Успехов вам! Большое спасибо за интервью.