Алексей Каракулов: В детстве я засыпал в театрах

Самый банальный вопрос, который трудно обойти, общаясь с актёром: над чем сейчас идёт работа в театре? В чём ты задействован?

— Как раз сегодня была репетиция нашей новой постановки «Алиса в Зазеркалье», её будет ставить очень интересный режиссёр Елена Невежина, которая уже ставила в ТТ «Географ глобус пропил». Она нам привезла из Словении своего друга, который занимается пантомимой и клоунадой, — мне это очень нравится, потому что я уже соскучился по всяким тренингам. Тут, в театре, всё равно в каком-то смысле как на заводе — работаешь-работаешь, а никакого роста в повседневности не чувствуешь. А чувствовать его хочется. Так вот, «Алиса» — это раз. Два — в следующем сезоне будет выпускаться спектакль «Калигула», который ставит Борис Мильграм, — может быть, в нём я тоже буду принимать участие. Три — мы недавно сдали спектакль, премьера которого будет в сентябре на «Сцене-Молот». Он называется «Любовь во множественном числе», его поставили два питерских режиссёра — Максим Пахомов и Рома Каганович. Тоже очень круто.

Ты сказал, что в процессе тебе, возможно, придётся сорваться на репетицию танца — а это для чего?

— Для спектакля «Чужой ребёнок». У нас всегда перед спектаклем, в котором есть какие-то движенческие части, танцы, вокал, проходят репетиции — мы всегда прогоняем номера, в театре так заведено, и это правильно.

Я слышал, что какой-то из ближайших спектаклей будет танцевальным, и в нём будут задействованы даже те актёры, которые ранее к танцу отношения особо не имели.

— Это как раз и есть «Любовь во множественном числе», про которую я рассказывал. Там ещё есть над чем поработать, поэтому премьера будет только в сентябре, но фактически мы уже сдали его.

Судя по твоему участию в проекте «Танцы на высоте», танцами ты занимаешься и помимо театра?

— С организатором «Танцев на высоте» Машей Долгих мы как-то спонтанно познакомились. Я помню, что она сходила на спектакль «Шинель» с моим участием, а потом написала мне: «Круто, круто, давай что-нибудь совместное сбацаем!». В результате придумали: на «Танцах на высоте» я буду давать актёрский тренинг. Я там, конечно, постараюсь подключить движения сценические, но это новый для меня формат, я в таком масштабе никогда этим не занимался, для меня это очень ново. Мой воркшоп будет разовый — на каждые «Танцы» Маша приглашает разных людей. Я, честно говоря, сам ни разу на них не был до сих пор, у меня спектакли по вечерам всё время. Работа-работа. Но хорошо, когда работа есть!

А первой постановкой, в которой тебе пришлось танцевать, стал балет «Шинель» в 2013 году?

— Да, «Шинель». Это было интересно — я же на актёрском учился в институте культуры. Потом уходил из театра, какое-то время меня не было, потом вернулся обратно и попал в балетную труппу. Начал там чем-то заниматься, а потом хореограф Елена Ткаченко предложила сделать «Шинель».

Какое-то время тебя не было — это когда ты был в монастырях?

— Это то, о чём я не слишком люблю рассказывать. Когда я только вернулся, мне сказали: да тебя знают только потому, что ты по монастырям ездишь!

Ну вот я, справедливости ради, сегодня об этом впервые узнал.

— Я просто ушёл на время из театра, занимался всякой разной работой, потом мне всё осточертело, и я уехал в буддийские дзенские монастыри. Там очень много разных монастырей, и один из них, очень большой, называется «Гора света Будды» — у них штаб-квартира на Тайване, но я три месяца был на Филиппинах в их же монастыре. У них там по всей Азии огромная сеть, как будто это супермаркеты какие-нибудь. Так вот, на Филиппинах я был три месяца и на Тайване один месяц. Что-то там постигал.

В том же интервью Елена Ткаченко говорила, что именно этот опыт помог тебе так вписаться в «Шинель» — это правда или уже сложившаяся мифология?

— Ну, наверное, мифология. Я сам-то про это никогда не говорю. Потому что я вовсе не думаю, что я там чем-то дельным занимался. Я сидел в позе для медитаций и медитировал. Помогал по дому и по хозяйству. Я занимался ничем.

Для восточной философии «ничего» — это очень важная категория.

— Ха, ну да. Так или иначе, но какие-то вещи я там для себя осознал, а потом решил вернуться обратно. А поспособствовало это моей дальнейшей работе в театре или нет — я не могу однозначно ответить.

В какой момент твоя жизнь вообще стала связана с танцем? Раньше театра?

— В том-то и дело, что нет! Я никогда не занимался танцами. Я и театром-то, в принципе, не занимался. Я когда в детстве ходил в ТЮЗ и в Оперный, часто засыпал. Когда тёмная сцена и низкая освещённость, я почти всегда сплю. А в театр я попал как-то само собой. После школы поступил в Высшую школу экономики, поучился... Но там я быстро понял, что вообще не могу этим заниматься: мне это неинтересно. Хотя в этой сфере люди зашибают деньги, я там не чувствую себя никак. Но это я сейчас могу сформулировать всё это, а тогда во мне просто бродило что-то непонятное и мутное, и в конце концов я ничего не стал сдавать, вообще перестал ходить на учёбу. А потом мне сказали, что Борис Мильграм набирает студентов, и я пошёл к нему.

То есть и сам театр стал фактически случайным в твоей жизни, и танцы на театральной сцене тоже?

— Потом вышло так, что я связался с танцами. Такие вот случайности — неслучайные случайности, на самом-то деле. Конечно, мне это всё интересно. Иногда. Я вообще про театр могу сказать, что и ненавижу его, и люблю. То есть у меня нет гипертрофированного обожания, я не фанат театра, я не фанат актёрской экзальтации. Мне кажется, что, наоборот, надо всегда быть честным. Ведь театр и искусство вообще — это инструмент познания себя и другого человека. И всё.

А какая из постановок с твоим участием для тебя оказалась важнее всего? Предположу, что это не «Шинель».

— Значимость чего-нибудь для любого человека определяется тем количеством работы, которую он совершил над этим чем-нибудь — над постановкой, курсовой, кандидатской. Чем больше работа, которая внутри тебя совершилась, тем спектакль тебе ближе. Так что «Шинель», конечно, очень близка мне — к тому же это первая моя заглавная роль. Там была проделана огромная работа: движения ставил хореограф, но мне нужно было наполнить их смыслом, поэтому я много читал, смотрел, работал, и это было безумно интересно.