«Свободный Театр Современного Танца»: «Мы ставим себе задачу — донести до зрителя смысл»

Особенностью Свободного Театра можно назвать то, что с помощью современной хореографии этот коллектив интерпретирует произведения классической литературы. Последние два месяца, по выходным, на площадке клуба «Дом культуры» артисты «Свободного Театра Современного Танца» представляли три спектакля: хореодраму «Гоголь. Мёртвые души», пластический спектакль «Сто лет одиночества» по одноимённому роману Габриэля Гарсиа Маркеса и хореографические открытки «Не о грядущем, но о прошлом» на стихи Иосифа Бродского. Об истоках, идеях и планах «Свободного Театра Современного Танца» мы поговорили с его художественным руководителем Ксенией Малининой и артистами театра: Дарьей Филимоновой, Юрием Губиным, Ольгой Ивановой и Николаем Синяевым.

«Свободный Театр Современного Танца» — само это название уже является отражением той идеи, концепции, которую преследует ваш театр?

Ксения Малинина: Да. В этом названии мы отражаем нашу идею того, что мы раздвигаем рамки классического представления о театре. Мы по-другому относимся к зрителям, общаемся с ним посредством современного танца.

Кто состоит в труппе вашего театра?

Ксения Малинина: Мы выросли из студенческого театра, существующего на базе классического университета. Это молодёжный театр танца «Shake Dance Group», который уже на протяжении десяти лет продолжает существовать и развиваться. Те, кто входят в «Свободный Театр», — это выпускники университета и «Shake Dance Group». Ребята закончили учёбу, поэтому деятельность в рамках студенческого коллектива тоже закончилась. И нам захотелось чего-то большего, перейти, так сказать, на новый уровень. Все участники «Свободного Театра» сейчас готовы продолжать заниматься этим делом дальше, но уже более серьёзно. И это самое главное.

Получается, у всех артистов есть основная специальность, полученная в вузе?

Ксения Малинина: Да, конечно. В основном это журналисты, филологи, географы, биологи. Половина из них работает, но, несмотря на это, всё равно продолжает танцевать. Это пока хобби, но хотелось бы, чтобы это переросло в нечто большее, и мы стараемся к этому прийти.

Дарья Филимонова: Но я бы сказала, что хобби это уже сложно назвать, потому что иногда на театр, на весь наш постановочный и репетиционный процесс, тратится даже больше времени, чем на основную работу.

Трудно совмещать театр и работу?

Дарья Филимонова: Тяжело. Например, по основной работе я сейчас часто езжу в командировки. Приходится жертвовать театром, делать замены. Буквально недавно вернулась из очередной поездки и с трудом возвращаюсь в репертуар, потому что, пропустив даже одну репетицию, можно упустить что-то важное. Приходится догонять и соображать в ускоренном режиме.

Есть желание, чтобы театр стал основной работой?

Дарья Филимонова: Конечно, есть, это наша основная цель.

Ксения Малинина: Действительно, у каждого из нас есть желание, чтобы театр стал основной работой, и мы верим, что находимся на пути к этому. Но это не так просто, как хотелось бы. Если рассматривать театр как коммерческий проект, тогда в нём остаётся не так много свободы творчества. А если же мы хотим, чтобы это был проект творческий, тогда нам нужна поддержка администрации, и мы в любом случае должны стать муниципальным театром. Здесь очень много сложностей!

Значит, трудно молодому коллективу стать полноценным театром?

Ксения Малинина: Очень. Даже зрителей набрать намного проще. У нас, например, уже есть постоянный зритель, которого мы приучили к своему формату. Люди к нам ходят и уже имеют представление о том, что мы можем. Сейчас получаем немало хороших отзывов, что, конечно, очень приятно, причём от людей старшего поколения — от 40 до 50 лет. Говорят, что у нас европейский уровень, и в нашем городе именно этого и не хватало. Но чтобы министерство культуры нас признало и мы получили статус муниципального театра, мне кажется, может пройти ещё лет десять.

Какие-то работы в этом направлении уже идут? Например, переговоры с минкультом, департаментом культуры?

Ксения Малинина: На данный момент это, наверное, немного бесполезно. Поэтому мы сейчас работаем в другую сторону, в сторону поиска поддержки, для того чтобы у нас появилась своя площадка. Потому что даже получение статуса муниципального театра возможно только в том случае, если у нас будет своя стационарная площадка.

Трудно её найти?

Ксения Малинина: Трудно. Тем более что у нас есть ограничения. Так как мы — театр современной хореографии, а не драматический, нам нужно достаточно места и необходимы определённые требования к площадке, например, по высоте потолка и ещё множество других нюансов. Поэтому мы далеко не везде можем показывать свои спектакли. В плане своего пространства мы движемся к более европейскому формату, когда зритель находится вплотную к актёрам. Это однозначно не вариант большого концертного зала. Нам интереснее работать, когда люди сидят вблизи.

Поэтому вы так совпали с площадкой «Дома культуры»? Она вас устраивает на данный момент?

Ксения Малинина: На данном этапе — да, но мы продолжаем поиски других вариантов. Потому что в «Доме культуры» мы оказались ограничены количеством зрителей. И если на первых показах нас это устраивало, то сейчас мы сталкиваемся с тем, что нам приходится отказывать желающим. В последнее время часто бывает так, что за неделю до спектакля мы вынуждены писать в нашей официальной группе «ВКонтакте», что все билеты распроданы. И, соответственно, на входе говорим зрителям, что, к сожалению, большего количества людей мы посадить не можем. Поэтому теоретически мы готовы увеличить зал.

Сколько примерно зрителей вы готовы принимать у себя на спектаклях? На какое количество мест вам бы понадобился зал?

Ксения Малинина: 200-250 человек. Потому что если брать больше, то уже получится формат большого зала, от которого мы как раз пытаемся отойти.

Двести зрительных мест — это уже весьма солидный зал...

Ксения Малинина: Смотря как располагать действие! Сейчас в первую очередь мы переворачиваем своё сознание тем, что наш зритель может сидеть и слева, и справа, а возможно и сзади. И нам нужно думать о каждом и понимать, где и кто сидит, чтобы со всех сторон это было интересно. Перед началом спектакля я обычно говорю, что те, кто сидят фронтально, увидят совсем другую постановку, нежели те, кто сидят сбоку. Потому что эти люди увидят уже совсем другие вещи. Так мы пытаемся делать спектакль многогранным.

В репертуаре вашего театра в основном произведения по литературе — Гоголь, Маркес, Бродский. Почему для хореографических постановок вы выбираете литературные произведения, причём довольно серьёзных авторов?

Ксения Малинина: Мне сложно ответить почему... Вообще, в нашем репертуаре есть ещё Чингиз Айтматов и Анри Барбюс, то есть классика литературы. А началось всё с того, что просто мне в голову начали приходить какие-то мысли и идеи, каким образом можно «станцевать» то или иное произведение. Ну, а дальше постановки по литературе переросли уже в какую-то особенность, фишку нашего коллектива. Я считаю, что если тем же школьникам показать драматический спектакль по «Мёртвым душам», то они вряд ли будут его смотреть. Заставить прочитать произведение можно, в школе как раз заставляют, но они всё равно видят его не глубоко. А если они посмотрят наш спектакль, без привычного озвучивания текста произведения, который зачастую так не любят дети, то есть шанс, что они всё же поймут то, что пытался донести автор.

Получается, вы «оживляете» литературную классику?

Ксения Малинина: По сути, да. Всё, что касается Гоголя, это, наверное, действительно для оживления. Если же говорить о спектакле «Сто лет одиночества», то здесь моей задачей было оставить у зрителя те же самые ощущения, которые оставляет книга. Потому что в этом произведении самое главное для меня именно это «послевкусие». В книге совершенно бесполезно следить за сюжетом, в ней надо читать то, что написано между строк. Именно такие эмоции и ощущения мы пытаемся вызвать у зрителя.

Дарья Филимонова: Когда зритель видит афишу спектакля, поставленного по произведению литературы, он хотя бы примерно может себе представить, о чём будет идти речь. Но в любом случае для него останется загадкой, как можно это произведение показать в танце. И этот фактор также играет нам на руку, служит некой интригой, из-за которой зритель пойдёт именно к нам. Ведь наверняка ему будет интересно посмотреть, каким образом мы превратили литературу в хореографический спектакль.

Ольга Иванова: Мне кажется, что ещё один плюс таких спектаклей в том, что зритель видит, что классика может быть стильной, актуальной, современной, и, если можно так сказать, модной. И после его просмотра у людей может возникнуть желание прийти домой и перечитать книгу, вспомнить её и, возможно, по-новому взглянуть на произведение.

Ксения Малинина: Да, у нас действительно есть отзывы зрителей, вроде «Я посмотрел спектакль, а потом пришёл домой и взял книгу». Получается, что мы в какой-то степени провоцируем зрителей на чтение.

А насколько трудно переносить литературу в хореографию?

Ксения Малинина: Мне сложно ответить на вопрос трудно или нет, потому что если мне приходит какая-то идея, то она приходит вместе с мыслью, как это можно сделать, с тем, что я называю «ход». Нет такого, что я говорю ребятам: «Давайте сегодня возьмём Толстого и подумаем, как мы его можем сделать». Нет. Сначала в моей жизни всплывает та или иная книга, часто очень случайным образом, и впоследствии откуда-то появляется этот самый «ход». Я понимаю, например, что это здорово или же наоборот, и дальше начинаю домысливать, докручивать. А что-то мы делаем вместе с ребятами, они также полноценные участники постановки. И, кстати, их я активно двигаю к тому, чтобы уж они точно прочитали книгу. Поэтому перед каждым спектаклем актёры получают распечатку с описанием своего персонажа, где полностью прописано, какой будет фрагмент, и что конкретно мы будем делать. Так что, по крайней мере, эти двадцать человек читают, даже если раньше это произведение им было незнакомо.

Это уже серьёзная работа театрального режиссёра, есть даже определение — «застольный период», когда с актёрами активно разбирается материал.

Ксения Малинина: Мы пытаемся это делать. У меня самой образование хореографическое, режиссёрского нет, поэтому здесь всё происходит на уровне ощущений.

Но для вас важно погружение в материал?

Ксения Малинина: Разумеется, очень важно. Юра, например, — исполнитель роли Гоголя. И, для того чтобы быть Николаем Васильевичем, он два года ходил с его причёской. Разрешение ему подстричься было дано только полгода назад! Получается, два года актёр так входил в образ. Сколько ты книг о Гоголе прочитал за это время?

Юрий Губин: Много. Также посмотрел много фильмов, репортажей о нём, сериал «Мёртвые души». Всё для того, чтобы войти в атмосферу того времени и больше прочувствовать самого Гоголя. Мне кажется, я его изучил досконально. Хотя, конечно, вряд ли. Ведь это величайший писатель, до конца узнать и понять которого очень трудно.

Впечатляет. Даже некоторые драматические артисты так серьёзно над ролями не работают...

Ксения Малинина: Просто у нас есть дополнительная ответственность. Из-за того что мы показываем не драматический спектакль, а хореографический, пластический, нам нужно, не говоря ни единого слова, полностью показать образ героя. То есть человек должен находиться в этом самом образе от макушки до пяток, наверное, даже больше, чем драматический актёр, потому что ему в спектакле в помощь есть слова. А здесь только твой внешний вид, твоё состояние, мироощущение и язык твоего тела. А вот исполнитель роли Бродского у нас получился случайно. Изначально на этом месте должен был быть другой человек, но так сложилось, что мы ввели замену. А зрители сейчас говорят: «Как актёр на Бродского похож! Вы специально искали похожего актёра?». Это тот редкий и пока единственный случай, когда ответ здесь отрицательный. А вообще актёры всегда подбираются под персонажей очень тщательно. Но я опять же не могу сказать точно, каким образом это получается. Я просто смотрю и вижу, что этот человек может быть героем, а этот — нет.

Работа театра в репертуарном формате это ещё и огромный административный труд: реквизит, реклама, репетиции и так далее. Это вы тоже всё делаете самостоятельно?

Ксения Малинина: Здесь как раз и собралась команда, которая это всё делает. Даша отвечает за все тексты и распространение информации, как журналист по образованию. Юра занимается администрированием: связью с актёрами, вопросами билетов, организацией всего и конкретно выступлений. Коля отвечает за техническую сторону вопроса: всё оформление, сценографию, а самое главное — за решение вопроса, как это может быть сделано сначала на большой площадке, а затем перенесено на другую, маленькую. Оля — педагог-репетитор основного состава «Shake Dance Group», который занимается в университете. А когда я отсутствую, репетиции «Свободного Театра» она тоже берёт на себя. Можно сказать, она — моя правая рука в репетиционном процессе. Вот так и получается, что мы никого не привлекаем извне и сами, собственными ресурсами находим возможности выполнять эти обязанности.

А вообще, сколько человек входит в состав театра?

Ксения Малинина: 19-20 человек.

Это ведь уже серьёзная труппа...

Ксения Малинина: Мы и сами понимаем, что не маленькая. Обычно подобные театры, занимающиеся современной хореографией, насчитывают около 12 человек. Но нам комфортно именно в таком составе. Сейчас я чувствую, что если бы хотя бы одного человека не было, то кого-то бы не хватало. На данный момент дополнительные актёры нам не нужны. У нас есть и универсальные исполнители, есть и яркие образы. Хотя к нам уже обращались люди с вопросами, как к нам попасть. Среди них были даже выпускники института культуры.

Получается, к «Свободному Театру Современного Танца» есть уже интерес у профессиональных танцовщиков?

Ксения Малинина: Получается, так. Нам даже несколько резюме присылали. Приходиться отвечать, что если вы хотите попасть к нам, то сначала позанимайтесь со студентами, а дальше видно будет. Потому что в любом случае к нам в театр мы будем забирать своих же, тех, кого мы вырастили здесь, в университете. В этом и есть весь смысл того, чем занимается Оля. Потому что мы, театр и «Shake Dance Group», работаем одинаково, и техника у нас абсолютно та же самая.

В Перми давно сложилась своя театральная среда, причём довольно плотная. Вы себя уже ощущаете в этом театральном контексте города?

Ксения Малинина: У нас в Перми сложно себя в нём ощущать. Если говорить про хореографию, у нас замечательный театр оперы и балета, где на балетную труппу современную хореографию ставят приглашённые хореографы. Понятно, что здесь мы себя даже рядом не ставим, потому что это совершенно другой уровень. Но у них и задачи другие. В основном, то, что они делают языком современной хореографии, основано на эстетическом восприятии, а не на донесении смыслов. Просто эстетика. Как, например, балеты Баланчина основаны просто на эстетике, там нет никакой смысловой нагрузки. Мы же, в первую очередь, ставим себе задачу — донести до зрителя смысл. Нам важно, чтобы наш зритель что-то понял. А иногда, чтобы тебя услышали совсем не обязательно говорить. Что касается «Балета Евгения Панфилова», то мы очень хорошо общаемся и дружим с некоторыми представителями, например, с Марией Тихоновой. У нас есть свой танцевальный фестиваль, и Мария — его постоянный член жюри. Иногда она приходит с нами позаниматься и посещает, по возможности, все наши премьеры.

Можно поподробнее узнать про ваш фестиваль, который вы уже упомянули?

Ксения Малинина: Это Всероссийский фестиваль в области хореографического искусства «Dance семестр». В этом году он проходил в третий раз, его посетили 400 участников. С каждым годом география фестиваля расширяется, и к нам приезжают очень известные и сильные коллективы со всей России: из Казани, Тюмени, Йошкар-Олы, Кирова, Саранска и др. Без ложной скромности, фестиваль сильный, довольно высокого уровня. Председатель жюри — Ашот Назаретян, солист «Эксцентрик-балета Сергея Смирнова» из Екатеринбурга. За три года в жюри были и гости из Москвы — Виктория Янчевская и Александр Исаков, и Татьяна Тарабанова из Санкт-Петербурга. То есть в мире современной хореографии это люди очень именитые и известные. По словам членов жюри, наш фестиваль их привлекает в первую очередь тем, что у нас есть своя особая атмосфера. Наверное, она сложилась, во-первых, потому что мы думаем не только о том, чтобы просто провести конкурс, ведь их сейчас очень много, мы стремимся к уменьшению финансовой стороны, чтобы коллективам было не так накладно к нам ехать. Во-вторых, специально для участников мы устраиваем «тусовку»: в свободное время для них играют музыкальные группы, организуем места для отдыха и перекуса, в прошлом году снимали ночной клуб. В общем, создаём возможность общаться. А раз у нас постоянно что-то происходит, люди к нам хотят ехать, им тут нравится и интересно. Есть и коллективы, которые уже к нам приезжают из года в год.

А ваш театр — организатор этого фестиваля?

Ксения Малинина: Идейный организатор. Финансирует фестиваль Пермский государственный университет, потому что изначально «Dance семестр» был студенческим фестивалем для коллективов вузов и ссузов. Аналогов этому не было.

Ольга Иванова: Разве что «Студвесна». Но всегда хотелось встретиться и увидеть студенческие коллективы ещё и на другой площадке, в других условиях. И мы организовали такую площадку.

К тому же, «Студвесна» — не такой профилированный фестиваль...

Ольга Иванова: Это точно. На «Студвесне» есть ограничения. По тематике гала-концерта — возьмут тебя туда или нет, подходит ли твой номер для концерта — или по количеству номеров. А здесь и жюри другое, более направленное на определённый стиль — современную хореографию, и коллективы тоже другие, есть возможность выставить гораздо больше номеров, раскрыться по-другому. Но кроме современного танца в фестивале представлены и другие направления: от классического до уличного.

Ксения Малинина: А всё это началось, когда мы ещё были молодёжным театром танца «Shake Dance Group» и делали это всё при университете. Когда все коллективы пересекались на «Студенческой весне», то каждый смотрел друг на друга исподлобья. Ведь все из разных ВУЗов, и поэтому была жёсткая конкуренция, каждый сам за себя, за свой вуз, хотя и все друг друга знали. Но когда эти же коллективы учебных заведений встретились здесь, у нас, все стали дружить и приглашать друг друга на спектакли. Как ни парадоксально, но это так. Мы все стали общаться, а это уже очень важно. И «Dance семестр» мы начали при поддержке ПГНИУ. Тогда существовал проект «Парад университетов», организованный ПГНИУ, в который входили несколько мероприятий. Теперь 3-4 из них стали традиционными и ежегодными. «Dance семестр» входит в это число. В этом году фестиваль пройдёт снова, в чётвёртый раз, с 6 по 9 октября, но с ещё большим размахом и, надеемся, с большим охватом территорий. Потому что в этом году университету исполняется сто лет, и все мероприятия на его базе приобретут больший масштаб.