Вячеслав Шарапов: Ко всему нужно относиться с юмором, не превращая в фарс

Что всегда меня в нём поражало — это стремление всегда быть первым. Какое-то упорство, переходящее в упёртость. Хорошее качество для спортсмена. А когда я узнал историю его становления как боксера, стал уважать ещё больше.

В очередной раз жизнь столкнула меня с Шараповым уже в боксёрском зале: в 2008 году я готовился к турниру «Короли ринга», а он был моим тренером. Естественно, было бы глупо упускать возможность рассказать вам о нём более подробно.

Я знаю, что спортивная судьба у тебя складывалась непросто. Была авария, в которой ты серьёзно пострадал, и твоё будущее в спорте было под большим вопросом.

— Мне было 20 лет. Помню, приехал с соревнований из Англии, стал там призёром. Впереди были Игры доброй воли. Должны были ехать два американца, два россиянина и ещё четыре боксёра из других стран. Я должен был ехать: выиграл контрольный спарринг, вопросов не было. Единственное — надо было немного «подогнать вес». Ну, взял я велосипед, надел костюм потеплее и поехал с товарищем до тренера. Приятель поехал на «Уральце», а я взял велосипед у своей девушки (сейчас она уже жена моя). Тогда только-только пошли такие модные велосипеды: несколько скоростей, супернавороченный по тем временам. И скорость-то у меня была небольшая... Приятель уехал вперёд, а я смотрю: машина как-то виляет, потом её мотануло и выкинуло на меня.

Крышу я у него снёс, лечу, сальто, кульбиты кручу, всё помню. (Смеётся.) Пытаюсь вздохнуть и понимаю, что не могу. Всё, думаю, приехали. Переломы были, ноги сломаны, всё отбито.

Приехали в больницу, мне костюм начали разрезать, чтобы посмотреть повреждения. А я не даю, кричу: «Вы чего? Это мой гоночный костюм!» (Смеётся.) Сделали рентген, а там у меня сплошной синяк, всё отбито. Дальше — хуже. Неделю я пролежал в больнице, а у меня уже был, оказывается, перитонит. Чувствую, что мне совсем плохо. Авария была в понедельник, а прооперировали меня только в воскресенье. Неделю терпел боль.

Врач сказал: «Тут прооперировали, тут удалили, это почистили, трубочки вставили». Я спрашиваю: «А спортом-то можно заниматься?». Мне ответили: «Какой спорт? У вас группа инвалидности будет». Я говорю: «Я так жить не согласен». Они перепугались, пригласили психолога. Он говорит: «Вы что, жить не хотите?» Я отвечаю: «Я не согласен жить без спорта». С такими травмами (повреждение почки, селезёнки, разрыв кишечника), переломами нельзя заниматься спортом. Только зарядка. Даже трусцой нельзя бегать. Я в тот момент очень сильно похудел, весил около 50 кг, а всегда был 69-67 кг.

МСМК ты получил уже после всех этих событий?

— Я решил доказать и себе, и другим, что я смогу это сделать. Вопрос в другом: есть какой-то предел, уровень, выше которого с такими травмами не подняться. Либо остаться на уровне Пермского края, либо вернуться на мировую арену.

На костылях пришёл в спортклуб, даже гипс ещё был на ноге. Взял гантели со стойки, доковылял до скамейки, сидел, руки разрабатывал. Во многом благодаря Геннадию Павловичу я восстановился. Он почти с нуля начал меня учить: навыки-то остались, а тело не слушается. Он чётко знал, как и сколько нагрузки мне давать. В этом его тренерская мудрость проявилась.

Я помню, встал в пару с молодым парнем, он мне «накидал» так, что я подумал: «С боксом надо завязывать». Буквально через полторы недели я ему «должок» вернул с лихвой. Так что он даже сказал: «Всё, я с Шараповым больше боксировать не буду». (Смеётся.)

Буквально через месяц мне предложили съездить в Екатеринбург, подраться за деньги. Конечно, не очень много заработал. Это был 1998 год, время неспокойное и деньги были нужны. До этого на соревнованиях всегда давали телевизоры, видеомагнитофоны — а тут живые деньги. Кстати, у меня дома стоит телевизор, который я выиграл в 1995 году. Он всё ещё работает.

После этого я выиграл чемпионат Урала в 1999 году. Сложно было. Первый бой был тяжелый, и ещё в голове долбилась мысль, смогу ли я дальше боксировать. Но я постепенно набирал форму, на пик вышел в ноябре. В Перми проходил турнир «Олимпийские надежды». Тогда в моей весовой категории был чемпион мира, два чемпиона Европы, и я отбоксировал так, что мне дали приз, как лучшему боксёру турнира.

Какое самое яркое впечатление в твоей жизни, не связанное с боксом?

— Охота. Это азарт, стремление, движение. Сам выстрел, добыча дичи... Я помню, как подстрелил первого лося, первого кабана. Этого не забыть никогда. Всё как в спорте.

Я считаю так, чем ближе человек к спорту, тем дольше он останется молодым. Всё равно адреналин заставляет нас двигаться, развиваться. Заставляет делать какие-то героические поступки.

Насколько интересно тренировать?

— Это очень тяжело. Когда я начал выводить своих спортсменов, седых волос у меня добавилось. Когда сам выступаешь, знаешь, что надо делать. А тут... Конечно, хочется, чтобы твой воспитанник выступил лучше тебя. Ты ему подсказываешь по бою, а у него не получается, и начинаешь переживать.

Самое главное — ругать нельзя. Надо спокойно объяснять, как надо делать, на ошибки указывать. Сейчас мне уже ничего не остаётся делать, не самому же на ринг выходить. Я считаю, если уж завязал, то лучше не выходить на ринг. Всё равно форма уже не та, скорость ниже. Да и молодёжь подпирает. Я могу выиграть, да. Но ведь могу и проиграть! И помнить будут именно проигрыш.

Совсем недавно был бой с участием Микки Рурка. Как ты относишься к подобным боям? Ты сам смог бы в таком возрасте выйти?

— Понятно, что соперник у него был моложе, ему подобрали такого, который не сможет ударить. Микки Рурк, кстати, молодец. Он полностью делает тот объём работы на тренировках, который должен делать. Тренируется вместе со всеми, делает зарядку вместе со всеми... Он же не хочет сложить себя в могилу раньше времени.

Я вам вот что могу сказать: надеть перчатки и выйти на ринг — это не то, что ходить на тренировки. Совсем другие ощущения! Микки Рурку это нужно — он актёр. И это лучше, чем сидеть и пить пиво.

Давай немного назад вернёмся. В 2002 году в Перми проходил чемпионат Европы. Почему тебя не было в команде?

— Гайдалов помешал. (Смеётся.) Чемпион мира, неоднократный чемпион России. Если бы ещё раз был бой, я бы проанализировал и выиграл. Но в тот момент я где-то не доставал, чуть-чуть недорабатывал. Первый раунд я проиграл. Второй с натяжкой выиграл. Ну, а третий я выиграл уверенно. Но я всё равно чувствовал, что он лучше. Чемпионами мира просто так не становятся.

Чем сейчас занимаются те ребята, с кем бы боксировал тогда? Гала, Михайлов?

— Тогда мы жили все вместе на «Трудовых резервах». Весело, конечно, было. За одним столом ели, в одном зале тренировались. Но режим был жесткий: утром — тренировка, днём — тренировка, вечером — тренировка. Некогда было расслабляться.

Но наступает момент, когда семейная жизнь и совсем другие проблемы. У одного судьба так сложилась, у другого иначе. Гала, насколько я знаю, уехал обратно в Белгород, ударился в религию. Говорят, тяжело с ним стало общаться.

Михайлов сейчас судья при Пермской федерации бокса. Подтвердит квалификацию и будет судить.

Что для тебя семья?

— Это то, за что я буду бороться, драться. Мы, спортсмены, очень терпеливые люди. Все семейные ругаются из-за всяких мелочей. А надо просто запастись громадным терпением. Дети радуют. Старший у меня уже третий взрослый разряд выполнил по борьбе.

А почему не по боксу?

— Психологически всё равно сложнее драться, чем бороться. Люди в боксе эмоционально быстрее сгорают, и не оттого что их по голове бьют, можно ведь научить не пропускать много ударов. Да и всё равно... Если бы я тренировал сына, он бы думал, что лучше меня знает, как надо делать. Не воспринимал бы меня как тренера. Наши дети по жизни наступают на грабли, потому что идут наперекор родителям.

В тот момент он был гиперактивным ребёнком, ходил даже на танцы. Он обладает очень хорошей физической силой: его любимый приём — бросок с прогибом.

Идеальный возраст для занятий боксом — 10-11 лет. Сейчас ему 10, если захочет потом в бокс — пусть занимается. Я пришёл в бокс как раз в 10 лет, моим первым тренером был Вячеслав Лысенков. Тренироваться я начал в «Трудовых резервах». Он очень хорошо давал именно традиционную школу бокса, «вертолётов» среди его учеников не было. А когда я уже вырос и мне больше стала нужна соревновательная практика, я ушёл к Геннадию Павловичу.

Дочь у меня тоже молодец — занимается танцами в коллективе «Уральские самоцветы». Постоянно ходим на концерты. Я за неё очень рад. И переживаю не меньше.

Не больно смотреть, как разрушается дом спорта «Трудовые резервы»?

— Конечно, неприятно на всё это смотреть. Забрали у одного ведомства, отдали другому. Что сейчас будет? А ведь там всегда были секции борьбы, дзюдо, гимнастики, бокса. И всё бесплатно! С Садового сейчас все возят детей на «Динамо», ещё куда-то. Может, поэтому в городе пробки? (Смеётся.)

Ты сам пришёл в бокс?

— Меня отец привёл. Он в своё время занимался с Соломиным. Конечно, не за руку он меня привёл. Я сам сел на трамвай, доехал. Жили мы тогда на ул. 1905 года. Хороший, рабочий район. (Смеётся.) Весело было, когда рабочие шли с Мотовилихинского завода. Они — в пивнуху, а мы — в пирожковую.

Я хочу сказать, что дети из таких районов всё-таки крепче. Они живут не в тепличных условиях: дрова надо порубить, воду принести, туалет на улице. Естественно, стремишься сделать лучше свою жизнь.

Безусловно, толчок дают родители: если проиграл первый бой или схватку на соревнованиях, они должны как-то поддержать, стимулировать. Меня родители поддерживали. Правда, мама однажды пришла на соревнования и просидела всё время с закрытыми глазами. Потом сказала: «Я больше не пойду, мне кажется, что всё время бьют только тебя».

Что тебе дал спорт?

— В первую очередь уверенность. Вот смотрю я на тех, кто приходит сейчас ко мне, — ничего не умеют. Через некоторое время у них появляется уверенность в себе. Уже и в парах хотят постоять, на улице могут за себя постоять, за своих близких. И не только постоять.

Я, например, троих людей спас на воде. Один алкоголик рыбачил, лодка перевернулась, он запутался в лесках, кошелях... Я детей высадил из своей лодки, догрёб до него, перекусил зубами лески, ножа не было. Он схватился за лодку, и мы доплыли до берега.

Жену свою будущую спас. Правда, тогда у нас ещё ничего не было, просто были знакомы. Её могли просто забить вместе с собакой. Мы гуляли с собаками, я пошёл её провожать, а у них в подъезде на первом этаже была нехорошая квартира, где постоянно собирались алкоголики. Им не понравилось, что у неё собака гавкает. Я услышал шум, захожу в подъезд, вижу: бьют её, собаку. Собака кусается, а им хоть бы что. Думаю, что и на кухню бы за ножом сбегали, убили бы. Потом мне Настя рассказывает: «Я видела, конечно, фильмы с Брюсом Ли, но в реальной жизни такого не видела, чтобы все друг за другом падали». Я считаю так: если готов защищать людей, — защищай.

Как тебе удалось не потеряться после окончания спортивной карьеры?

— Целый год не знал, чем мне заниматься. Понимал, что с моим образованием на зарплату тренера не прожить. Можно было спиться. Но я к алкоголю не очень хорошо отношусь, насмотрелся. Пошёл на вторую учёбу, тихонько работал в фитнес-клубе. Даже охранником работал. Работал в предвыборной компании Дмитрия Малютина, потом стал его помощником. До сих пор у меня с ним хорошие отношения сохранились. Правильный человек, по-моему.

Если я взялся за что-то, то стараюсь сделать это на пятёрку.

Давай вернемся в 2008 год. Ты помнишь турнир «Короли ринга»? У тебя было три бойца: Лекомцев, Астраханцев и Вдовин. Двое, я и Астраханцев, выиграли. Какие были ощущения?

— Вроде и готовились совсем немного, три месяца, но я вложил частичку себя в каждого бойца. Была радость победы. Мы же по жизни стремимся к соревнованиям. Очень интересно было поучаствовать в проекте. Сейчас тоже проходят любительские турниры, но уже меньшего формата, конечно. Если ещё предложат, с удовольствием приму участие в подготовке.

Лично у меня сильный перелом произошёл в голове, когда я надел перчатки и вышел «в канаты». Это сложно. За подготовку тебе, конечно, огромное спасибо.

— Мне интересно помогать людям в достижении их целей. Это очень сложно — выйти в ринг. На тренировках у тебя всё может получаться, а в ринге — по-другому. И руки не летят, и ноги не шевелятся. Перегорают люди.

Что пожелаешь всем перед Новым годом?

— Набраться нужно огромного терпения, не паниковать. Любите Россию, уважайте старшее поколение, старайтесь радовать друг друга. Ко всему нужно относиться с юмором, не превращая в фарс.

Благодарим кафе Coffee Quick за помощь в организации интервью.