Пожизненное наказание за ведро картошки, или жизнь после суда

Поводом для написания статьи стала история с уборщицей из детского сада в Чайковском. Женщина не шалила, никого не трогала, тёрла пол. Ничего, казалось бы, не предвещало. И тут всплыло оно — её тёмное уголовное прошлое. Она когда-то была судима за побои. Ну и всё. Женщину вышвырнули на улицу, учреждению выписали штраф. Порядок восстановлен.

Отдельными федеральными законами прямо запрещено принимать на работу лиц, имеющих либо имевших судимость. Это распространяется на образовательные и иные учреждения, работающие с детьми, на должности государственной службы, гражданской службы, например, на такие должности, как прокурор, судья, следователь.

Как говорится в постановлении Конституционного суда, запрет действует в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Введение соответствующих ограничений возможно в том числе для достижения такой конституционно значимой цели, как защита жизни, здоровья и нравственности несовершеннолетних.

Казалось бы, не так уж и страшно. Все профессии нужны, все профессии важны, выбирай на вкус. На сайтах работодателей тысячи вакансий. Но не тут-то было. Если «незапрещённая» работа предполагает какую-то материальную ответственность, хотя бы за лопату, с вас, скорее всего, потребуют справку об отсутствии судимости. Ну, а дальше — сами понимаете.

Сергей Трутнев, юрист Пермского регионального правозащитного центра:

— На волне борьбы с педофилией была принята норма, по которой все, кто имеет судимость по уголовной статье, в том числе погашенную и снятую, не имеют права работать в образовательном учреждении. При этом неважно, в педагогической сфере или нет. Это касается уборщиц, гардеробщиц и кочегара школьной котельной. У нас много таких дурацких норм. К сожалению, право деградирует.

По этому поводу поднимали ряд серьёзных вопросов, в том числе по линии профсоюзов, по линии уполномоченного по правам человека РФ. Дело довели до Конституционного суда. Но ничего не изменилось. Могут уволить уже работающего человека, могут не принять кандидата на вакансию. При этом основания требовать справку об отсутствии судимости при трудоустройстве сомнительны. Трудовой кодекс не содержит нормы, по которой человек должен предоставлять справку об отсутствии судимости. Необходимо требовать отказ в приёме на работу в письменном виде. Тогда можно обратиться в суд по поводу отказа, где мы будем доказывать, что судимость не связана с деянием, опасным для детей.

Например, человек подрался на автобусной остановке с пьяным дураком из-за того, что тот к женщине приставал. Его осудили. Таких случаев полно. Пьяный дебош в доме, подрался с соседями, те вызвали полицию, привели двух свидетелей — всё, человек попадает за решётку по частному обвинению. Ещё «веселее», когда человек с историческим образованием прочитал в учебнике пятилетней давности о пакте Молотова — Риббентропа, написал что-то в интернете — суд, штраф 300 тысяч рублей и запрет заниматься педагогической деятельностью.

Что касается увольнения подсобных работников из-за установления факта судимости, то можно сказать, что конкретно наша судебная практика положительная. В суде оценивают общественную безопасность деяния, и работника часто восстанавливают на рабочем месте или признают незаконным отказ в трудоустройстве.

Предприятия чаще не принимают на работу судимых мужчин. На «ПНОСе», например. У них своя служба безопасности, где трудится много бывших сотрудников ОВД. У них остались старые связи, и они без труда получают информацию о судимости.

Бывают и более абсурдные ситуации. Например, человек обратился к психиатру, потому что у него депрессия. Его поставили на учёт, и началось. Везде стоит пометочка о том, что он стоит на учёте, его не берут на работу и т. д.

Единственный способ доказать, что лицо не несёт угрозы жизни и нравственности несовершеннолетних или что у человека нет непосредственного контакта с детьми, — получить решение суда.

Случаев увольнения сотрудников образовательных учреждений из-за судимости немало. Учитель географии в Якутии причинила вред здоровью средней тяжести и была осуждена на три месяца исправительных работ. Через 10 лет её уволили из школы.

Директор школы в Красноярском крае был осуждён на два года условно за незаконное хранение оружия. Был уволен спустя 14 лет.

Учитель русского языка из Московской области умышленно причинила лёгкие телесные повреждения, за что была осуждена на год условно. Была уволена из школы через 16 лет.

Продолжать можно долго. Одиннадцать уволенных по той же причине работников образования направили жалобу в Конституционный суд РФ. Туда же и на эту же тему был направлен запрос Мурманской областной думы. По результатам рассмотрения жалобы было вынесено пространное постановление Конституционного суда от 18.07.2013 № 19П. В нём, в частности, говорится о необходимости избегать чрезмерного усердия в деле чистки рядов сотрудников образовательных учреждений и подходить к каждому случаю индивидуально. Также было признано несоответствие некоторых статей Трудового кодекса РФ Конституции РФ. Федеральному законодателю было указано на необходимость внесения соответствующих изменений в Трудовой кодекс для «обеспечения баланса конституционно значимых ценностей».

Однако воз и ныне там. Вопрос решается только через суд. Как было сказано выше, это проблема не только работников образования. Люди, когда-то бывшие водителями, служащими, инженерами, офицерами, менеджерами, строителями, после вынесения приговора тут же оказываются принадлежащими к одному социальному слою и статусу — «уголовники». Попытки что-то изменить или хотя бы помочь людям освоиться в своём новом статусе предпринимаются. Малочисленными энтузиастами.

Заместитель председателя общественной наблюдательной комиссии Анна Каргапольцева руководит в Ныробе реабилитационным центром для только что отбывших заключение. Впрочем, «центр» — это громко сказано. Она берёт домой на патронат от одного до трёх человек в год. В Перми у неё есть помощники, но в Ныробе она одна.

Анна Каргапольцева:

— Насчёт увольнения уборщицы из детского сада — ничего удивительного. У них (бывших заключённых — Прим. ред.) очень большие сложности с устройством на работу, даже если трудиться на этом рабочем месте им не запрещено законом. Даже грузчиком можно устроиться только по большому блату. Сейчас везде требуют справку об отсутствии судимости. Бывает так, что человек устраивается на работу, а через три дня приходит справка о судимости, и его увольняют. Статья УК вообще не имеет значения. Ажиотаж начался после того, как выявили несколько случаев трудоустройства педофилов в образовательные учреждения. Теперь проверяют везде и всех. Укравший ведро картошки не может устроиться на работу почти никуда. Бывших заключённых либо берут на работу индивидуальные предприниматели, либо они занимаются индивидуальным трудом, шабашками.

Буквально сегодня мне звонил человек, который устроился на работу в посёлке на муниципальный объект. Ему платят 3 900 рублей в месяц. При этом по факту он работает там круглосуточно, без выходных. Я не буду называть ни его, ни место работы, потому что если узнают, что он судим, работу он сразу потеряет. Это его единственный доход.

Конечно, бывают случаи, когда человек находит работу, но всё равно совершает очередное преступление и снова попадает в колонию. Работодатель вынужден опять искать работника. Таких процентов 20. Но преступления они, как правило, совершают во внерабочее время.

Я бы не сказала, что освободившийся из мест лишения свободы человек опасен и непредсказуем. Дело в том, что 60 % из них в течение полугода возвращаются обратно в лагерь только из-за социально-бытовой неустроенности на воле. Очень сложно прокормить даже самого себя, не говоря уже о тех многих случаях, когда у освобождённых есть семьи.

Никого не интересует то, что человек прошёл реабилитацию в нашем центре. Наши рекомендации и характеристики никому не интересны. Это ни на что не влияет при трудоустройстве. Но мы даём им достаточно высокооплачиваемую профессию печника, и они сами могут зарабатывать себе на жизнь.

Я считаю, что ситуацию можно было бы поменять, если полностью избавить от Единого социального налога по ним предпринимателей и предприятия, которые берут их на работу. Также помогло бы квотирование рабочих мест для осуждённых на государственных предприятиях. Это приведёт к снижению количества рецидивных преступлений. На содержание осуждённых ГУФСИН тратит 300 млрд в год. Бюджет от этого только выиграет.

Россия занимает девятое место в мире по количеству заключённых на 100 тысяч жителей: 447 человек и третье место после США и Китая по их абсолютному количеству — более 645 тысяч, более 90 % из них — мужчины. Эти люди годами живут в особой среде, в особых условиях и по особым правилам. На свободу выходит не тот же самый человек, который когда-то оказался в неволе. Как рассказал Станислав Волегов, начальник пресс-службы ГУФСИН России по Пермскому краю, в местах лишения свободы осуждённым предоставляется возможность пройти курс адаптации как к неволе, так и к свободе.

Станислав Волегов:

С заключёнными, поступившими в колонию, ведут работу психологи. Это необходимо, потому что очень многие, попав в места заключения, считают, что потеряли всё и навсегда. Многих посещают мысли о суициде, многие умышленно разрывают все отношения с родственниками и друзьями на воле, чтобы не питать иллюзий и не тешить себя и других несбыточными надеждами. Люди уходят в себя. Психологи, большинство из которых гражданские, помогают им выйти из депрессии, помогают определить их в отряд, в котором им будет комфортнее.

Евгений Клыков, бывший заключённый: Если сбежать из тюрьмы сложно, то достать тюрьму из человека ещё сложнее. Особенно, если он физически в ней.

— За полгода до освобождения с заключёнными возобновляется психологическая работа в «Школе для освобождающихся». Заключённые вправе отказаться от этого.

Если человек отсидел пару лет, он вполне адекватно представляет себе мир, в который он выйдет. Но есть осуждённые, которые отсидели по 25 лет. Они сели ещё при Советском Союзе, а выходить будут сейчас, когда совсем другие отношения и т. д. Им даются какие-то знания, необходимые для адаптации к новой жизни.

Вы говорите, что бывших осуждённых не берут на работу. У меня есть противоположные данные. Конечно, их не возьмут, например, в торговую сеть. На некоторые рабочие места их не берут совершенно обоснованно, однако нормально берут чернорабочими, но с хорошими зарплатами. Недавний анализ показал, что у нас есть очень много вакансий, на которые они сами не соглашаются. Например, очень востребованы каменщики, но освободившиеся из мест лишения свободы сами не спешат устроиться на эти места. При этом заработная плата там очень неплохая для нашего региона. Это в Перми. В регионе сложнее. Там в принципе нет работы.

По данным Института проблем современного общества, Пермский край находится в числе регионов-лидеров по доле приговоров в отношении ранее судимых лиц — более 4 % от общего числа по России. В Прикамье находится 35 исправительных учреждений ГУФСИН, в которых содержится около 24 000 человек. В 2015 году количество осуждённых по приговорам суда, вступившим в законную силу, составило 18 877 человек.

Реабилитацию после выхода из мест лишения свободы проходят единицы. Светлана Иванова, практикующий психолог, считает, что почти полное отсутствие социальной опеки на свободе делает работу психологов в колониях малоэффективной.

Светлана Иванова:

— Психологи с ними в колониях работают. Но одно дело — когда психолог работает в колонии и человек начинает в себя верить, другое дело — когда он выходит на свободу, где в него не верит никто. Продолжать верить в себя, когда в тебя не верит никто, могут только очень сильные люди. Многие «ломаются», совершают новые преступления и вновь попадают в колонию или не совершают преступление, но ведут асоциальный образ жизни.

Никто из них не хочет попасть обратно в тюрьму. Если будут люди, готовые поддержать тех, кто освободился из тюрьмы, шансы начать нормальную жизнь у них будут.

Я знаю, что некоторые из бывших заключённых устраиваются на работу неофициально. Это для них проще. Там они могут себя как-то зарекомендовать и даже продвинуться по карьерной лестнице до какого-то уровня. Сложен первый шаг.

Работа психолога имеет смысл только в том случае, если человек готов получить такую помощь. Но и этого не достаточно. Только коррекция психолога — это глупость. Необходима социальная служба, которая будет оказывать освободившимся комплексную помощь: юридическую, психологическую, информационную. Можно составить список работодателей, которые готовы взять на работу таких людей. Один специалист не «вывезет».