«Было адски больно, никто не говорил, что будет так больно. Казалось, какой-то орган порвался». Пермячки о беременности и родах

Мы поговорили с двумя молодыми матерями о том, как они вынашивали и рожали своих детей. Одной из них 30, оба её ребёнка появились в браке, второй героине только исполнилось 16, когда она «залетела». Но обе они не были готовы к тому, что им пришлось пережить.

«Официальная медицина считает, что дома рожают только больные на голову мамаши»

Вера, инженер, двое детей

— Мы с мужем всегда хотели детей. Когда мне было 24 года, я впервые забеременела. Но в то время наши отношения были натянуты, мы жили как два эгоистичных человека, каждый тянул одеяло на себя. И уйти жалко, и остаться тоже ничего не держит. Но я решила, что у моего ребёнка должны быть самые лучшие родители. Стала работать над отношениями, заниматься различными практиками. На какое-то время практики помогли, и отношения с мужем наладились.

Во время беременности я много читала о материнстве, готовилась, представляла, что на свет появится новая жизнь. Полностью сосредоточилась на процессе родов, а что будет дальше, не думала. Эмоции были положительные, за исключением пары скандалов с мужем. У нас не совпадали мнения по поводу родов: я хотела парные роды, искренне не понимала, как можно бояться идти на роды своего ребёнка, и мне хотелось поддержки: наслушалась историй о плохом, а иногда и бесчеловечном отношении персонала в роддомах к роженицам. Муж отказался со мной рожать, тогда я решила, что буду рожать дома одна, без него. Мои двоюродные сёстры рожали дома, одна — двоих детей, другая — троих. Я с ними общалась, знала, что так спокойнее. Многие люди и вся официальная медицина считают, что дома рожают только больные на голову мамаши. Муж тоже был против и отправил меня в роддом, несмотря на моё желание родить в спокойной домашней обстановке.

В больнице есть одна процедура — кардиотокография (КТГ). Она позволяет посмотреть количество движений, сердцебиение плода, в это время ребёнок может спать или бодрствовать. Мой спал оба раза, было пониженное сердцебиение, мне говорили о гипоксии, о том, что ребёнок мало двигается. Каждый раз я в слезах шла на УЗИ, нервничала, думала, что ребёнку плохо. Но УЗИ показывало, что малыш в порядке. Во время второй беременности говорили то же самое, но я уже не верила. Все обследования проходили в бесплатной поликлинике по месту жительства, возможно, если бы я обратилась в платную, таких инцидентов не было бы. Там намного бережнее относятся к будущим матерям, им это выгодно, они же не хотят потерять клиента.

«Роды можно сравнить с бегом на длинную дистанцию: вот ты бежишь и не можешь остановиться, чтобы передохнуть»

Первые роды начались в девять утра, я сразу поняла, что рожаю. В больницу я не спешила, так как понимала, что в роддом ещё не заберут: интервал между схватками был слишком большой. Дома зажгла свечи, слушала музыку, раз 15 ходила в душ, становилось легче. Весь день я провела дома, вечером схватки усилились, я правильно дышала, фотографировала на прощание свой огромный животик, было так жаль с ним расставаться. В таких условиях находиться намного комфортнее, чем в больничной палате.

Около полуночи мы с мужем поехали в роддом. Нас встретили, и он уже не смог уйти, не хотел оставить одну в трудной ситуации. Врач, который вёл осмотр, не спросив меня, проколол пузырь, тем самым ускорил роды. Когда роженице прокалывают пузырь, ребёнок выходит болезненнее: без него околоплодные воды вытекают и головка малыша резко и сильно давит на шейку матки.

Роды можно сравнить с бегом на длинную дистанцию: вот ты бежишь и не можешь остановиться, чтобы передохнуть, с тобой это всё происходит и происходит. Я не понимала, когда нужно тужиться, не чувствовала самих потуг, но врач и акушерка торопили меня, говорили, что уже пора. Возможно, им хотелось побыстрее закончить свою работу, ведь было уже два часа ночи. В итоге я сильно порвалась. Мне не было больно, поняла, что что-то не так, когда уже родила: врач зашивала меня целый час. Был разрыв второй стадии, такой бывает крайне редко. По ощущениям, рожать менее болезненно, чем зашиваться.

Срасталось всё просто ужасно: нельзя было сидеть, только лежать или стоять. Но стоять я не могла, потому что потеряла много крови. Я была в общей палате, и посетителей к нам не пускали. Никто не заботился обо мне. Лежала голодная и истекала кровью. Не могла даже встать к сыну, а он был беспокойным, кричал, будил других детей. Мамочки начали на меня сердиться и выгонять в коридор, чтобы им не мешали. Моя мама подкупила охранника шоколадкой, чтобы навестить меня.

«Ходила сгорбившись, будто внутри меня какой-то камень»

Только через пять дней меня отпустили домой. Муж пропадал на работе, но вечерами пытался помогать, укачивал сына. Первый год жизни я не чувствовала себя нормальным человеком, пыталась всё успеть, но ничего не получалось. Сын постоянно нервничал, кричал; и днём, и ночью каждые два часа приходилось кормить его грудью. Мне нравилось кормить, но интервал был не совместим с нормальным сном. Чувствовала себя подавлено, будто внутри меня какой-то камень, ходила сгорбившись — из-за этих ужасных разрывов я перестала ощущать себя женщиной. Через несколько месяцев случился первый секс, мне совсем не хотелось, ни физически, ни психологически, и я не получила никакого удовольствия.

Вторая беременность была случайной, потому что я только-только реабилитировалась после первой. Когда сыну было два года, мы ездили на море, там у меня сбился цикл, и зачатие произошло в день, который я по ошибке посчитала безопасным для незащищённого секса. Когда узнала, что беременна, сразу поняла, что люблю и хочу этого ребёнка. В принципе, я хотела второго, но чуть позже. В какой-то момент началось кровотечение, и меня положили на сохранение. Ночью, когда уже засыпала, почувствовала сильное давление внизу живота, а потом из меня вышел красный сгусток размером с ладонь. Так, на седьмой неделе случился выкидыш.

Несмотря на то, что ребёнок был незапланированный, мы тяжело переживали его потерю. Я очень расстраивалась, думала: может быть, не судьба иметь второго ребёнка, поэтому даже не предохранялась, не было мысли, что мы можем зачать снова. Но буквально через три месяца я снова забеременела. Два дня после положительного теста меня трясло мелкой дрожью от страха потерять ребёнка снова. Пошла в центр Успешной беременности на консультацию к психологу-гинекологу, она меня успокаивала, говорила, что нет причин опасаться за здоровье плода. Страх ушёл после 12 недель, когда риск потери стал меньше.

«Дома были заготовлены пелёнки, но я не могла встать и взять их»

Беременность была выматывающей, трёхлетний ребёнок был полностью на моих плечах, но работу я не могла бросить. До семи месяцев трудилась удалённо и готовилась к родам: аквааэробика, йога, массаж. Но всё равно подошла к ним не такой наполненной и счастливой, как в первый раз. Роды начались раньше на две недели, я не поняла, что рожаю. Отвела утром ребёнка в садик, поехала в женскую консультацию, там меня осмотрел врач, сказал, что не срок и надо походить ещё недели две. Но поясницу всё равно тянуло. Я приехала домой, залезла в ванну, но спина не проходила. Позвонила маме, попросила привезти валерьянку. Она приехала ко мне в обед, и у меня отошли воды, всё было мокрое. Дома были заготовлены пеленки, но я не могла встать и взять их, потому что было очень больно. Только во вторые роды я прочувствовала, что это реально больно. Уже через час я ощутила потуги. Скорую мы не стали вызывать, решили вызвать после.

Буквально за две потуги дочь сама выскочила. Роды приняла мама, хотя должна была доула Доула— помощница при беременности и в родах, оказывающая практическую, информационную и психологическую поддержку.. Но она не успела и приехала, когда дочь уже родилась. Осмотрела и убедилась, что с малышкой всё в порядке, измерила и взвесила её. Она помогла мне родить плаценту и сказала, что у меня опять разрывы, но не такие сильные, как в первый раз. Мы вызвали скорую и поехали в роддом. Сотрудники встретили нас ужасно: если ты рожаешь дома, то ты какой-то нечеловек в глазах врачей, ты «сумасшедшая». Меня очень грубо допрашивали — почему не вызвали скорую сразу, грозились вызвать полицию, потому что в России запрещено принимать роды на дому. (На самом деле нет никакого закона или нормы о том, что рожать можно только в медицинском учреждении. При этом медики могут принимать роды вне роддома только в экстренных случаях — Прим.ред.) Я оплатила отдельную палату, чтобы выдохнуть и никому не мешать. Дочь оказалась спокойной, и оставшиеся дни в роддоме прошли хорошо.

«Просто лежала и не понимала, зачем вставать»

Когда вернулась домой, мне помогала свекровь. Разрывы, как и в первый раз, заживали очень долго, месяц я не могла сидеть. Я была измотана из-за того, что я то беременная, то кормящая, то опять беременная, то выкидыш, потом опять беременная, опять кормящая. Однажды утром, когда дочке было полгода, я проснулась и почувствовала, что потеряла смысл жизни, просто лежала и не понимала, зачем вставать, казалось, что моя жизнь закончилась. Я всем говорила, что мне плохо, все обещали помогать, но эта помощь быстро прекращалась. Ни я сама, ни кто-то другой не смогли мне помочь. Мой муж — хороший отец, но его поддержки не хватало. Он в нашу семью больше вкладывался материально, всё это время обеспечивал нас, я пыталась как-то подрабатывать, но не смогла бы жить на эти деньги без него.

Когда дочке исполнилось полтора года, я пошла на психотерапию, где мне поставили диагноз «материнское выгорание», сказали по возможности делегировать заботу о детях другим людям, заниматься собой, искать то, что придаёт силы. Постепенно становилось легче, а когда я вышла на работу, всё прошло. Сейчас я работаю и чувствую себя прекрасно, мне в радость проводить время с детьми.

«Не мы все вместе справимся, а я одна»

Ксения, студентка, дочь, 1 год

— Я узнала о беременности на третьей неделе задержки. Мне было 16 лет, а моему парню 17. Не было ни тошноты, ни недомоганий, вообще ничего. Просто тест показал две полоски. Я не поверила и сделала ещё два теста — все оказались положительные. Я написала своему, на тот момент, парню, он начал паниковать, позвонил и рассказал маме. Родители его бросили, и раньше он практически не общался со своей матерью, а тут вдруг начал ей звонить: мама, помоги. Сейчас ему 19, и он мне никак не помогает. В свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк. Я не пыталась привязать отца к ребёнку: не хотела ломать психику малышу тем, что «папа» то есть, то его нет.

На тот момент я больше всего на свете боялась забеременеть, а тут эти две полоски. Естественно, сначала хотела сделать аборт. Всегда говорила себе, что если рано забеременею или не захочу рожать, то сделаю аборт. Но так как я была несовершеннолетняя, на аборт нужно было согласие родителей, а им я боялась рассказать (На самом деле согласно статье 54 закона «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации» от 22 ноября 2011 года, несовершеннолетняя девушка может принять решение о прерывании беременности без разрешения родителей или законных опекунов по достижении 15 лет. Однако, согласно внесённым в закон изменениям, с 11 августа 2020 года информацию о медицинской помощи, оказанной несовершеннолетнему, могут получить его законные представители — Прим. ред.) Мама моего парня начинала мне звонить и спрашивать, что я хочу сделать, хотела найти мне клинику, но в итоге она протянула четыре недели, и мне уже был доступен только хирургический аборт, а это выскабливание, во время которого имеется большой риск остаться совсем бесплодной.

Мне кажется, что мать моего бывшего специально тянула время, а потом и вовсе сказала, что всё хорошо, что я справлюсь. Не «мы все вместе справимся», а я одна. Я не говорила о беременности родителям, пока надеялась на мать своего парня. Потом пришлось рассказать, но на моё удивление никакого скандала дома не было, мама поддержала меня. На тот момент я не осознавала, что внутри меня живой человек, мне казалось, что во мне просто какая-то горошина. Мне не оставили выбора, но я не жалею, что родила.

«Ходила в папиных ботинках, потому что отекли ноги»

Во время беременности у меня не было токсикоза, гормоны тоже не бушевали. Но я очень полюбила эклеры, ела их до того много, что сейчас даже смотреть на них не могу. Ещё очень хотелось красную рыбу, я тогда ещё не могла себе её позволить. Помню, мама покупала рулеты с лососем, я лосось оттуда доставала и ела. Началась вегетососудистая дистония, постоянно скакало давление. Иногда тошнило, но не из-за токсикоза, а из-за того, что сильно болела голова. До седьмого месяца живота почти не было, а потом вдруг он стал большим, я начала отекать и поправилась. К концу беременности так отекли ноги, что невозможно было надеть ботинки, ходила в папиных, а у него 43 размер! За несколько недель до родов стало сложно вставать, подняться мне помогала мама.

До четвёртого месяца беременности я курила, но, когда почувствовала толчки, поняла, что всё серьёзно: внутри меня реально что-то живёт. Подумала, блин, она же там задыхается. И всё, бросила. Закурила снова во время кормления, но не обыкновенные сигареты, а Glo Gloустройство для нагревания табака. По сути, никотин попадает в кровь, молоко тут ни при чём, какая-то малая часть может оказаться в молоке, но я не знаю, сколько нужно его высосать, чтобы случилось что-то плохое. Да, это вредно, но, мне кажется, не настолько, как все говорят.

«Будто тебя пинают по животу на протяжении двух суток»

Я рожала в девятом роддоме. Были выходные, лучше бы я провела их дома: в субботу и воскресение там нет врачей. Меня осмотрели в гинекологическом кресле, это было ужасно, никто не предупредил, что будет больно. Ты лежишь расслабленная, и тут в тебя запихивают руку по локоть, будто у врачей руки-ножницы. Из процедур был прикольный массаж сосков специальной штукой, что-то типа вибратора, ещё делали КТГ и заставляли ходить по этажам, чтобы вызвать роды.

Первые схватки начались вечером. Наутро, часов в шесть, начали подтекать воды. Меня отправили в родовой отдел на первый этаж, вещи никто не помог спустить, пришлось тащить их самой. Пролежала там до обеда, потом мне сказали, что сегодня рожать ещё не буду, и опять отправили в палату. На следующий день начались сильные схватки, я подошла к врачу, сказала, что больше не могу их терпеть, и меня опять отправили в родовую. В какой-то момент мне прокололи пузырь, чтобы отошли воды. Дальше сказали полежать 15 минут, но на самом деле оставили одну в родовой на несколько часов. Никто ничего не объяснял, мне было невыносимо до слёз, я постоянно ревела.

Раскрытие было около трёх сантиметров, а нужно было 10. Время тянулось, я уже ждала, когда всё закончится. Было адски больно, никто не говорил, что будет так больно. Будто тебя пинают, пинают по животу на протяжении двух суток, невозможно перетерпеть, реально казалось, что какой-то орган уже порвался. На осмотре опять сказали, что раскрытие недостаточное. Мне поставили эпидуральную анестезию, чтобы отключить на время таз и ноги. Я уснула на три часа. Разбудила меня акушерка, схватки перестали быть болезненными, была видна головка ребёнка. В общем, так я проспала роды.

Акушерка сказала: «Ну всё, тогда рожаем». И я начала рожать. Шок. Беременность кончилась. Мне сделали разрез влагалища для того, чтобы не было разрывов. Потом аккуратно зашили, сейчас уже никаких рубцов нет. В общей сложности я рожала 43 часа, почти двое суток. Никакого ощущения эйфории не было — было чувство, что я всегда была матерью.

«Если снять лифчик, грудь будет висеть до локтя, в 18 лет это грустно»

После родов живот уменьшился, но кожа всё равно растянулась, была похожа на желе. Я отнеслась к этому с юмором, никакого расстройства, типа «боже, как теперь жить с таким телом», не было. Через какое-то время казалось, будто я просто стала жирненькой, не рожавшей, а именно жирненькой, ещё через несколько дней живот ушёл совсем. Растяжки, к сожалению, никуда не исчезают, они просто становятся светлее. У меня они есть на бёдрах, на груди, на ягодицах, над и под пупком. Я не комплексую по этому поводу, наоборот, мне они кажутся красивыми. Это как отметины, как история создания нового человека.

Грудь обвисла и стала больше. Раньше у меня был второй размер, а сейчас четвёртый. Если снять лифчик, она будет висеть до локтя, в 18 лет это грустно. Некоторое время я не могла сидеть, при попадании любой влаги всё начинало щипать и болеть. Когда шов начал расходиться, он цеплялся за бельё, что было тоже довольно болезненно. Опять же, про это никто ничего не говорил. Про невозможность дефекации тоже ничего не рассказывали: у тебя надувается живот, болит, но ты совершенно не можешь тужиться, не можешь сходить в туалет.

«Хочется элементарного — сходить до магазина и купить газировку»

На родах меня поддерживала только мама, кроме неё не было никого. Для меня стало неожиданностью, что ребёнок не оставляет личного времени. Даже если просто уйти умыться, сразу же начинается истерика. Иногда хочется умиротворения и покоя, но такого нет совсем. Морально тяжело из-за того, что возраст у меня «тусовочный», а я всегда дома, всегда с дочерью. Хочется элементарного — сходить до магазина и купить газировку, но даже такое действие сделать сложно: нужно одеть ребёнка, усадить в коляску, вытащить её из дома и обратно. Нет возможности осуществлять какие-либо сиюминутные желания.

Нельзя сказать, что я не люблю свою дочь, но хотелось бы, чтобы она родилась от любимого мужчины, в своей квартире, когда этого хочется, а не когда тебя буквально заставили. Сейчас у меня есть мечта: проснуться не от того, что нужно успокоить дочь, а просто в тишине, полежать ещё несколько часов, спокойно сходить в душ, лечь и почитать книгу.

***

Читайте также:

Как оформить декрет? Какова сумма выплат? Когда выходить на работу? Важные вопросы про декретный отпуск.

«Как рожают в России: курс на естественность». Лекция социолога и преподавателя Европейского университета Екатерины Бороздиной.

«Ударила кулаком в стену, чтоб не ударить его, и проломила гипсокартон». Меня бесит мой ребёнок.

«Детей не всегда удается спасти, а обвиняют в этом нас». Пермские медики — о том, почему новые критерии живорождения в России приводят к уголовному преследованию врачей.

Акушер-гинеколог. Как сегодня «сводят дебет с кредитом» пермяки.

«Это своеобразный катарсис». Истории о месячных и обо всём, что с ними связано.