Премьера «Дон Жуана»: три неочевидные истории

Из всех пермяков, лично отобранных на кастинге режиссёром Валентиной Карраско, нам удалось связаться с тремя. Они рассказали о своих впечатлениях, которые получили, участвуя в постановке истории о порицаемом и притягательном Дон Жуане, представленной на сцене Пермского театра оперы и балета.

1. Как вы узнали о кастинге? Каким образом проводился отбор?
2. Как проходили репетиции?
3. В чём заключалась конкретно ваша роль?
4. Какие чувства наполняли вас во время премьеры?
5. Что вам дал этот опыт?

Ксения Бондаренко, 19 лет, студентка:

— Мне позвонила бывшая тренерша: «Вот, приходи сегодня, будем танцевать». Ну, танцевать так танцевать. Когда пришла, выяснилось, что нужно пройти кастинг. Нам дали два задания, их нужно было выполнить в парах с совершенно незнакомыми людьми. Первое задание было на отвлечённую тему, а во время второго нужно было разыграть сцену соблазнения. Хорошо, что мне попался мой приятель. От нас все были в восторге, смеялись и говорили: «Cool!». Нам сказали, что с нами свяжутся. Потом мне написали, когда начинаются репетиции. Сначала я долго сомневалась из-за учёбы: последний курс, вроде как важно. Но потом решила, что учёба подождёт. Я никогда не была за кулисами театра. Как всё это происходит, не знала. И вдруг такая возможность выпала! Решила, что нужно соглашаться.

Репетиции сначала были два раза в неделю. А за две недели до премьеры — каждый день. И в выходные тоже. На первых репетициях мы просто наблюдали за всеми, потому что лично мой выход был в конце первого акта. И всё то время, до моего выхода, я просто смотрела из зрительного зала на сцену.

Мы с моей подругой танцевали на цветках. Сначала у меня был более экстравагантный костюм: красные штаны в три четверти, голубой лифчик и чёрная футболка в дырочку. Одежда меня первое время смущала, но я подумала: это всего лишь костюм, его придумывали мэтры! А потом мне сообщили: «Курентзис хочет, чтобы ты была в пачке». А кеды и кофточку я уже сама добавила. Сначала художникам это не понравилось, но потом они приняли мой вариант.

Всё было нереально! Мы же заходили на сцену через зрительный зал, уже в партере начинали веселиться (как будто бы по пути на вечеринку). Это такой драйв: мы бежим по залу, поднимаемся через оркестровую яму, перебегаем на сцену. При этом зал полон! В общем, неописуемо!

Больше всего на свете я люблю общаться и находить новых людей. И тут их было очень много — все разные, интересные. В первую очередь спектакль дал мне это. Это был очень тяжёлый месяц, надо было постоянно эмоционального выкладываться. Но если бы его не было, то не было бы и танцев на сцене. Я бы просто училась. В театре мы, конечно, сидели целыми днями. Но если ты не занят, можно было что-нибудь делать: читать книжки, рисовать...

Алексей Пьянков, 33 года, инженер:

— Уже лет пять я стараюсь участвовать во всяких мероприятиях: съёмках, кастингах. Новость о наборе в миманс для «Дон Жуана» увидел в интернете. В первую очередь их интересовали мужчины. Потому что очень мало мужчин в наше время интересуется вот таким... творчеством. У девушек это пользуется большим спросом. Мне сказали: «Приходи-приходи, будем рады». Пришёл. Кастинг — его проводили Валентина Карраско (режиссёр-постановщик) и Стефан Марло (ассистент режиссёра) — проходил в два этапа. Нужно было изобразить сценку между мужчиной и женщиной: страсть или драку. Кто во что горазд! Положительный ответ на мою игру дали позже. Из девяти человек, пришедших на отбор, прошли двое.

Я далеко от всего этого был — редко ходил в театры. А тут... бац!.. и сразу попал за кулисы. Для меня это был шок! У режиссёров, моя точка зрения, какой-то странный подход. Они не вдаются в детали, когда общую картину строят. Не могут объяснить, что вот здесь ты или другой человек сделали правильно, а вот тут нужно что-то исправить. Режиссёр всё это очень абстрактно объясняет. Вот так мы и репетировали целый месяц. Конечно, долго и жёстко. Многие отсеялись просто из-за того, что приходить в театр нужно было часа в два, а уходить в 11-12 часов вечера. Репетировали, репетировали, репетировали... Потом приехал наш великолепный Курентзис. А приехал он за неделю до премьеры, и оказалось, что теперь всё это нужно репетировать с оркестром. Курентзис — личность тоже творческая. Ему всё равно, какое время суток и сколько времени. Например, он может прийти в 7 вечера и репетировать до утра, пока не будет доволен результатом. В музыкальную составляющую он внёс много нюансов. Только мы выдохнули, думая, что до премьеры осталась всего лишь неделя... Как выяснилось, что всё только начинается.

Круглыми сутками там жили, можно сказать. Но жили интересно! Сначала нам изложили общую идею. Играли в фойе, пока не было никаких декораций. Потом декорации привезли, и мы на всё посмотрели по-другому. Действовали мы, как нам говорили: «Вот ты иди сюда, здесь стой и это делай». А в саму картинку только под конец начали въезжать. Ещё мы немного подслушивали, когда Валентина давала интервью, понимая: вот оно, оказывается, как! Я участвовал в этом целый месяц и только под конец осознал, в чём идея. За этот месяц, кстати, поймал себя на мысли, что усталости от постановки не было. Потому что всё время на репетициях было что-то новое. Они же импровизируют!

Я раньше, как и все, наверное, думал, что опера — это нечто занудное. На высоких тонах что-то воют. Это каким любителем и знатоком оперы надо быть, чтобы понять, о чём речь идёт? А тут я попал в оперный спектакль! И мне, простому человеку, эта история понятна, хоть певцы и не по-русски поют. Не было такого, чтобы сидишь и засыпаешь.

Миманс участвовал в нескольких сценах. Конкретно я был занят в драке (на вечеринке): на стороне «серых» бил «цветных». Плюс на сцене несколько выходов было, выкатывал статую Командора например. Скажу, что мне доводилось по жизни работать с русскими режиссёрами, — с ними гораздо сложнее. Иностранцы ко всему относятся проще. Может, у них, не знаю, другая школа? Вот видео, которое открывает оперу, снималось группой из Франции. Так вот, я там тоже принимал участие: мои руки там гладят женские волосы. С киношниками мы без переводчика общались, но всё было понятно! А из пермских я не знаю никого, с кем было бы так легко работать. Хоть и язык один.

Мне однозначно было легче, чем солистам! Меня могли вообще не заметить. Даже если я что-то не то сделаю, никто это особо не увидит. Но волнение было всё равно. Всё-таки выступали вживую, прямо перед зрителями. Камера прощает ошибки. Если что-то сделал не так, можно переснять, паузы поставить. А тут зритель смотрит: упал на сцене — не скроешь. Например, Лепорелло на премьере в ящик провалился, этого не было в планах! Мы за кулисами были в шоке!

Главное, что я понял: театр — это непросто. Разница между театром и кино огромна! Сниматься на камеру намного легче — в плане отдачи, загруженности. Театр очень много времени отнимает. Прямо кошмар! Не зря у великих актёров семьи толком нет, потому что некогда этим заниматься. К премьере обе солистки, играющие Донну Эльвиру, заболели. И я был поражён, насколько ответственно артистки подошли к своей работе. Они обе на сцене брали все ноты, всю гамму использовали. Потом за кулисы уходили... И едва дышат, отпиваются горячей водой и разговаривают хриплым-хриплым голосом.

Людмила Прокопец, 30 лет, педагог в детском саду, занимается больничной клоунадой:

— Началось всё весьма банально и прозаично: ссылку на новость мне скинула подруга ВКонтакте. Причём, как часто бывает, она сама хотела пойти, но не смогла. А я после долгих размышлений решилась. Прямого отношения к театру не имела, но давно хотелось попасть на легендарную экскурсию «Закулисье Оперного театра». Мечты — такая штука, они иногда сбываются очень причудливым образом. Так, я получила не только экскурсию, но и полнейшее погружение в работу всех цехов. Мне сразу же скинули расписание репетиций и сказали: «Пропускать нельзя!». Сверила расписание репетиций, свой график работы и поняла, что в этом я не участвую, так как расписание репетиций и график работы накладываются друг на друга. Написала об этом координатору. Мне сказали: «Как жаль, как жаль, может быть, в другой раз». Перечитала объявление, вдохнула и пошла ва-банк. Ибо решиться озвучить своё желание и согласие выйти на сцену Оперного театра в обнажённом виде не очень просто.

Выдохнула и написала ещё одно сообщение: «Жалко-жалко, а то я бы топлесс согласилась». Мне сразу ответили, мол, раз так, то согласуют с режиссёром мой график. В итоге меня взяли, несмотря на то что я не была на энном количестве репетиций.

Кастинг был тоже весьма интересным. Нас всех собрали, и Валентина Карраско сказала: «Выбирайте партнёра». Мы все видели друг друга первый раз в жизни. Было два задания: сначала нужно было показать историю, в которой есть ты, партнёр и манекен. Придумать её нужно было за 5 минут. И показать, как вы можете взаимодействовать с партнёром и манекеном на зрителях. Для второго задания надо было поменяться партнёрами и, используя опять же партнёра и манекен, показать либо сцену ярости и какую-то драку, либо любовь. Поэтому пришлось быстро экспериментировать и показывать. Потом оказалось, что тот партнёр, с которым я участвовала во втором задании, где мы весело и от души друг друга поколотили, тоже прошёл отбор.

Репетиции проходили сначала в холле, заваленном всевозможными манекенами. Потом действие переместилось на сцену, а я в зал. Наблюдать, как на твоих глазах режиссёр создаёт новый мир, и очень захватывающе, и часто скучно. Уж больно процесс неспешный и кропотливый. Например, в первом акте есть сцена с огромными зеркалами. Так вот, её ставили несколько часов! Сколько будет зеркал, под каким углом они будут стоять и на каком расстоянии друг от друга... Тем интереснее было видеть конечный результат.

Образ моего персонажа очень сильно изменился в процессе, потому что изначально я должна была выходить в маечке вместе с той толпой, которая врывается в зал. На мне был венок из цветочков, мне полагалось эту маечку стягивать через голову и махать ею, стоя в толпе тех, кто протестовал. После первого раза стало понятно, что это невозможно, — венок снимается вместе с маечкой. Потом стало очевидно, что маечка тоже какая-то странная. А на третий день я пришла и мне сказали: «Вот флаг тебе!». На мой костюм ушло больше ткани, чем на костюм Дон Жуана. Транспарант — та вещь, которая родилась в процессе. Допустим, вчера в 11 вечера транспаранта ещё не было, сегодня в три часа дня он уже был. В итоговом образе мне было гораздо комфортнее существовать на сцене.

Было страшно и волнительно. Но волнительно и страшно было те полчаса, пока не открылся занавес, потому что потом всё пошло более или менее по накатанной. Накануне была генеральная репетиция с приглашёнными друзьями и родственниками в зале. У меня, в принципе, есть опыт сцены. Я фламенко занималась, так что дрожащих коленок не было. Вообще, все спектакли были очень разными. Во-первых, были разные составы, это сильно влияет. Дон Жуан, которого играл Симонэ, такой матёрый кот. Просто я смотрела, как он 4 декабря соблазнял Церлину в первом акте: отточенные движения, огромная внутренняя сила! А тот Дон Жуан, которого играл Андре Шуэн, более молодой, более нахрапистый, более наглый. Если по пластике, то герой Симона не делает лишних движений и жестов, всё только необходимое, но и за этим ощущается великая мощь и сила. А герой Шуэна фонтанирует своей силой, большие жесты, движения. Очень разные Дон Жуаны, очень разные Лепорелло.

Я рада, что на всё это решилась. Долго ходила и думала, но нисколько не пожалела, потому что это был уникальный опыт — посмотреть, как работает театр изнутри, как работает великий режиссёр, как она общается со зрителями, с актёрами.

Участие в «Дон Жуане», кроме всего прочего, было уникальной возможностью пропустить через себя оперу, понять, что это за зверь такой — опера! В очередной раз изумиться явлению театра как такового. Ведь из банальных вещей — ткань для костюмов, бумаги, обшарпанные стулья, — здесь и сейчас рождается нечто такое, что не повторить, не описать! Это и машина времени, и массовый переход в иную плоскость жизни! Всё это дорогого стоит.

Я познакомилась со многими интересными людьми, пообщалась, повеселилась. Посмотрела на то, как работают профессионалы. Многое узнала о себе.

Ещё один опыт был: меня пригласили на съёмки видео, которое показывали в самом начале. И это тоже была интересная история. Понедельник, утро, золотая осень, театральный буфет для зрителей. Для съёмок поставили большой стол, закрытый чёрным бархатом, установили прожекторы, использовали фото и видеотехнику, кабели, штативы, корсеты... Словно опера стала настолько велика, что ей было мало пространства сцены, и она заполнила весь Оперный театр, всё под себя переделала. А потом уже в полную мощь, всё на своем пути сметая, неслась на зрителей.

Эта съёмка была первым моим опытом работы с видеокамерой вообще. Оказывается, на сцене существовать в образе гораздо проще.

Читайте весь проект «Неочевидный 2014-й» в красивой вёрстке.